1. Сфера действия статьи 6, § 2: понятие «виновности» и «уголовного наказания»
1. Сфера действия статьи 6, § 2: понятие «виновности» и «уголовного наказания»
Применение презумпции невиновности не только к обвиняемому по возбужденному уголовному делу
Статья 6, § 2, Конвенции гарантирует презумпцию невиновности «каждому, обвиненному в совершении преступления». Суд придерживается широкого толкования текста Конвенции в данном вопросе, относя эту презумпцию не только к обвиняемым[250]. При определенных условиях статья 6, § 2, может быть применена и к ситуациям, возникшим до или после окончания уголовного процесса, или вообще вне его, например когда выводы о виновности лица в совершении преступления содержатся в решении суда по гражданскому делу. Иначе говоря, субъектом права по статье 6, § 2, может быть не только «обвиняемый» и даже не только обвиненный. В этом смысле презумпция невиновности — это гарантия, весьма отличная по своей сути от гарантий справедливого судебного разбирательства, закрепленных в § 1 и 3 той же статьи 6. Большинство положений данной статьи не могут применяться вне уголовного процесса. Пока заявитель не осужден, преждевременно даже ставить вопрос о нарушении большинства гарантий статьи 6, за исключением двух: гарантии разумного срока судебного разбирательства и гарантии презумпции невиновности. Итак, первый вывод — презумпция невиновности существует и вне контекста формально возбужденного уголовного дела.
Однако нарушение презумпции невиновности предполагает наступление определенных последствий для субъекта права — жертвы такого нарушения. Последствий по своей сути уголовно-правовых. Для того чтобы ссылаться на нарушение статьи 6, § 2, заявитель должен продемонстрировать, что (1) его признали виновным в уголовно-правовом смысле и/или (2) его подвергли наказанию, которое является уголовным по своей сути. Любого из этих событий достаточно, чтобы ссылаться на нарушение статьи 6, § 2. При этом, естественно, статья 6, § 2, тем более будет применима и к ситуациям, когда лицо одновременно и признано виновным в уголовно-правовом смысле, и наказано уголовной санкцией. (Следует отметить, что в ряде дел отсутствие уголовной санкции рассматривалось Судом как фактор, выводящий ситуацию за пределы статьи 6, § 2. Далее мы рассмотрим два таких дела, «Ringvold v. Norway» от 11 февраля 2003 года и «M.C. v. the United Kingdom» от 7 октября 1987 года.)
Автономные понятия «виновности» и «уголовного наказания»
Понятия «виновности» и «уголовного наказания» являются автономными понятиями Конвенции. Иначе говоря, содержание этих понятий определяет сам Суд. Естественно, квалификация деяния или санкции как «уголовных» в национальном праве учитывается Судом, но это не единственный критерий. Если бы Суд слепо следовал за квалификацией деяния, данной национальным правом («внутренней» квалификацией), государства — участники Конвенции могли бы с легкостью избегать контроля Суда, выводя определенные ситуации из-под действия своего уголовного закона и называя их «дисциплинарными», «административными» или даже «гражданскими».
Критерии, по которым Суд может отнести ситуацию к сфере действия уголовного права, были закреплены в деле «Engel and Others v. the Netherlands» (постановление от 8 июня 1976 года) и развиты в ряде последующих дел. Суд в таких делах смотрит, во-первых, на внутреннюю квалификацию деяния, во-вторых, на природу правонарушения и, в-третьих, на природу и степень суровости наказания. Отметим в этой связи, что если наказанием за деяние является лишение свободы (даже относительно кратковременное), то в глазах Суда и деяние, и сопутствующее ему наказание становятся почти автоматически «уголовными» («Menesheva v. Russia», постановление от 9 марта 2006 года). Однако это не единственный критерий — чрезвычайно серьезные штрафные санкции за неуплату налогов могут также заставить Суд квалифицировать ситуацию как «уголовно-правовую» по своей сути («V?stberga TaxiAktiebolagand Vulic v. Sweden» от 23 июля 2002 года).
И последнее. Европейскому суду не всегда просто интерпретировать выводы внутренних судов. Следует ли при этом учитывать только резолютивную часть национального судебного решения или надо принимать во внимание также и мотивировку? От ответа на этот вопрос зависит, был ли заявитель объявлен виновным в уголовно-правовом смысле или нет. В деле «Adolf v. Austria» (постановление от 26 марта 1982 года) Суд руководствовался вторым подходом, указав, что судебное решение должно читаться целиком и резолютивная часть решения должна трактоваться с учетом мотивировочной. Однако и мотивировка и выводы внутренних судов должны интерпретироваться в свете внутреннего права. В этом деле заявитель причинил легкие телесные повреждения жертве, но настолько легкие, что австрийские суды закрыли дело за незначительностью преступления. В мотивировочной части этого решения суды все-таки установили факт причинения повреждений (царапины). Заявитель утверждал, что таким образом его все-таки признали виновным в совершении преступления, однако Суд с ним не согласился. Закон позволял декриминализировать деяния, «похожие» на преступления, но очень малозначительные, и австрийские суды (в частности, апелляционный суд) четко указали на то, что действия заявителя не должны рассматриваться как «преступление». Соответственно, в свете таких положений закона выводы австрийского суда об обстоятельствах дела не должны были рассматриваться как выводы об уголовно-правовой виновности. Однако, как показывает анализ многих других дел, в частности дела «?zt?rk v. Germany» от 21 февраля 1984 года, декриминализация какого-то деяния не выводит автоматически его из сферы действия статьи 6 Конвенции в ее уголовно-правовом аспекте.
Итак, статья 6, § 2, применяется не только к обвиняемым, подозреваемым и т.д., но и к субъектам иных правоотношений, в которых есть уголовно-правовой элемент.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.