«Бежит российский капитал, уходит иностранный капитал…»[34]

«Бежит российский капитал, уходит иностранный капитал…»[34]

– Да здравствует наш суд – самый гуманный суд в мире!

Из кинофильма «Кавказская пленница»

Сложности с исполнением законов по защите собственности приводят к тому, что большинство западных инвесторов и российских предпринимателей, не желая рисковать, предпочитают хранить свои активы вне России. Возможно ли изменить эту ситуацию, каково ее влияние на российскую экономику?

Сергей Алексашенко, директор по макроэкономическим исследованиям Высшей школы экономики: Заместитель министра экономики Андрей Клепач сказал, что отток капитала из России продолжается с той же интенсивностью – от $3 до $5 млрд в год (данные за июль 2012 г.). Экономика не может расти без инвестиций, а инвестиции – это и есть тот капитал, который из страны бежит. Бежит российский капитал, уходит постепенно иностранный капитал. И причины этого понятны – бизнес не может развивать свои проекты, не понимая, кому будут принадлежать его результаты.

Капиталы уходят, потому что суды не судят справедливо, нет всеобщего равенства перед законом, правоохранительные органы охраняют не правые, а корыстные интересы чиновников и самих себя. Это и есть ключевая проблема российской экономики. И если эту ситуацию не поменять, то будущее ее будет очень печальным.

Михаил Соколов, политический обозреватель радиостанции «Свобода»: Но поменять ее быстро невозможно, потому что то, что вы описываете, происходит уже, наверное, последние 4–5 лет.

Сергей Алексашенко: Постепенное ухудшение началось с 2003 г., с ареста Лебедева и Ходорковского. Очевидное наступление власти на бизнес началось не только на федеральном уровне, оно транслируется и вниз.

Михаил Соколов: Да, везде в регионах есть свои Ходорковские.

Сергей Алексашенко: Да, у которых можно что-то отобрать. И я считаю, что на ухудшение ситуации ушло 9–10 лет, а улучшать, чтобы выйти на тот же уровень доверия, понадобится лет 15–20. У бизнесмена мозги по-особому устроены: ему все равно, где вкладывать деньги, где развивать свой бизнес, он может это делать в России, Америке, Германии, Болгарии…

Михаил Соколов: Но он выбирает, где удобнее.

Сергей Алексашенко: Да. Но когда он понимает, что там, где удобнее, уже невозможно, потому что его права на собственность не защищаются, он уходит в следующую по удобству страну. И если он ушел в другую страну, основал там свой бизнес, запустил свои бизнес-проекты, обратно его перетащить будет безумно тяжело.

Михаил Соколов: Но не все же уходят в проекты – многие уходят, как говорится, «на пенсию», вкладываются в какие-то активы…

Сергей Алексашенко: Это еще хуже, потому что это означает, что те креативные люди, бизнесмены, которые, по идее, должны создавать добавленную стоимость, говорят: «Да не хотим мы ее больше создавать, устали. Мы хотим отдохнуть. Положу на депозит, сам – на острова, куплю яхту и самолет». И попробуйте вы его с этих островов потом вытащить.

Какой у него стимул ехать с островов в холодную, сырую Москву с вечными автомобильными пробками, федеральными властями, которые никак не могут договориться…

Михаил Соколов: А если подумать за власть? Можно было бы в краткосрочной, как говорил Егор Тимурович Гайдар, перспективе дать несколько позитивных сигналов бизнесу?

Сергей Алексашенко: Да, можно сделать символические шаги. Но они не приведут к радикальному изменению ситуации. Я считаю, что самым сильным символическим шагом было бы освобождение Лебедева, Ходорковского и всех людей, кто проходил по делу ЮКОСа. Это было бы действительно символическим шагом.

Понятно, что собственность им никто не вернет, что потерянные годы, которые они отсидели в тюрьме, назад не вернешь. Но с точки зрения бизнеса, с точки зрения человеческой – это был бы символ. К сожалению, время символов ушло…

И как сделать так, чтобы суды начали судить по закону, по справедливости? Нет простого решения. Я не знаю, как реально реформировать российскую судебную систему, где все суды…

Михаил Соколов: …часть вертикали?

Сергей Алексашенко: Хуже. Если бы они были частью вертикали, было бы проще. Они, к сожалению, часть системы так называемых правоохранительных органов, которые охраняют не право и не граждан, а чьи-то корыстные интересы. Они с ними «спелись» и их интересы защищают.