Убийство на берегу реки
Убийство на берегу реки
Перед исследователями не раз вставал вопрос о том, не может ли папиллярный узор передаваться по наследству. Сегодня на него получен твердый отрицательный ответ. Даже у однояйцевых близнецов, как и у тройняшек, четверняшек, известных канадских пятирняшек, обнаруживались сотни расхождений в папиллярных линиях.
Для дактилоскопии существует одна непреложная истина: природа никогда не копирует что-либо абсолютно точно. С помощью современных достижений оптики и химии можно установить сотни различий между двумя, казалось бы, одинаковыми объектами. Никогда нельзя обнаружить два абсолютно одинаковых листа на одном дереве, двух одинаковых муравьев, две одинаковые снежинки.
Рисунки, свойственные папиллярным линиям, как уже указывалось, поддаются группировке, но это вовсе не противоречит принципу неповторяемости, а лишь облегчает их классификацию, что очень важно для деятельности службы опознания.
Для идентификации также важно, что даже пальцы одной руки имеют разные папиллярные узоры. Однако неповторимость отпечатков пальцев основывается все же на частных признаках, присущих узору, образуемому папиллярными линиями одного пальца. Начала и окончания папиллярных линий, образуемые ими соединения и витки, обрывки папиллярных линий - все это частные признаки, создающие в совокупности неповторимый узор. Число их практически бесконечно.
Ученые различными способами пытались теоретически обосновать неповторимость пальцевых узоров. Уже упоминавшийся Гальтон считал, что возможно не менее 64 миллиардов вариантов узоров. Исходя из тогдашней численности населения в 2,2 миллиарда человек, то есть из наличия в мире 22 миллиардов пальцев, Гальтон считал, что на протяжении минимум трех поколений людей повторение узоров невозможно. При этом он учитывал лишь различие частных признаков, но ведь не менее важно и их различное местоположение на плоскости узора, что дает еще более колоссальное разнообразие.
Работа с отпечатками пальцев требует особого опыта и тренированности глаза. Там, где неспециалист увидит, может быть, лишь темное пятно, профессионал часто обнаруживает дюжину значительных деталей.
Наиболее четкие отпечатки пальцев обычно удается обнаружить на стекле или других гладких поверхностях на месте преступления, но они могут быть и в самых неожиданных местах и на самых неожиданных предметах. "Показательным примером из моей практики являются убийства на Холбайн-штрассе и на берегу реки в Дрездене", - пишет в своем основополагающем труде "Система и практика дактилоскопии" доктор Роберт Гейндль, который, еще будучи студентом правоведения в Мюнхене, выступал за внедрение дактилоскопии в Германии. Ко времени, когда произошло кровавое преступление, он стал руководителем дрезденской комиссии по расследованию убийств. "Этот случай раскрытия убийства до сих пор является единичным явлением, так как на основе вычисленной формулы пальцевых отпечатков удалось найти дактилокарту убийцы среди 150 000 других дактилокарт, хранящихся в картотеке".
Здесь следует подчеркнуть, что этот случай произошел незадолго до первой мировой войны, то есть примерно спустя десятилетие после введения дактилоскопии.
Вечером 4 июля 1914 года в комиссию по расследованию убийств сообщили, что в своей квартире обнаружена мертвой вдова чиновника Мария Леман. Вместе с двумя сотрудниками криминальной полиции Гейндль немедленно отправился к указанному дому на Холбайн-штрассе.
К счастью, в комнату, где лежала мертвая, еще никто не входил. Как узнал Гейндль от жильцов, они в послеобеденное время увидели дверь в квартиру открытой и из любопытства вошли в нее. Комната была заперта, и они заглянули в нее через верхнее стекло двери. Внутри лежала мертвая фрау Леман с веревкой на шее, как можно было различить издали.
Гейндль приказал открыть обе комнаты и с осторожностью начал поиск отпечатков пальцев на мебели и обычных предметах обихода - надо было использовать то крайне редкое счастливое обстоятельство, что после убийцы ни один человек не мог оставить на месте преступления отпечатков пальцев. На двери в спальню он обнаружил отпечатки, среди них - безупречно четкий отпечаток среднего пальца левой руки. На двери комнаты, где произошло убийство, найти ничего не удалось. Когда позднее комнату осматривали еще раз, наткнулись на жестяную денежную шкатулку, спрятанную под шкаф. На дне этой шкатулки зафиксировали отпечатки указательного и среднего пальцев, а на крышке - большого пальца левой руки.
Только после завершения поиска и фиксации следов Гейндль разрешил проводить на месте происшествия другие работы. Труп был сфотографирован, и его осмотрел полицейский врач. Были допрошены жильцы и пришедший в это время поднаниматель комнаты у убитой вдовы. Уведомили прессу, совершили другие формальности. Все это продолжалось до глубокой ночи. Последующие дни и ночи были также насыщены работой. Для раскрытия убийства предприняли все возможное, но к цели это не привело.
И вот 20 июля от службы опознания поступило сообщение, что отпечатки пальцев на жестяной шкатулке принадлежат портнихе Марии Маргарите Мюллер, урожденной Мисбах, родившейся в Дрездене 23 ноября 1862 года. За этим сухим чиновничьим сообщением таилась огромная работа службы опознания. Ведь, как уже отмечалось, найти по обнаруженным трем отпечаткам пальцев нужную дактилокарту среди 150 000 других было очень сложно.
До получения этого сообщения ни малейшего подозрения в отношении Мюллер не возникло. Она оказалась новым персонажем в расследуемой драме. Вечером того же дня Мюллер была задержана. Она отрицала совершение преступления, заявила, что не знала убитую и даже никогда не бывала в той части города, где произошло убийство. Несмотря на это, она все же была арестована, так как наличие отпечатков ее пальцев на шкатулке не вызывало сомнений в ее причастности к убийству.
За год до этого портниха задерживалась в связи с производством аборта, она была дактилоскопирована, и ее отпечатки пальцев помещены в картотеку. Это и обусловило ее арест в связи с делом об убийстве. Но дактилокарта с отпечатками пальцев Мюллер поведала сотрудникам опознавательной службы о ее прошлом еще больше.
В мае 1914 года в одном из домов на берегу Эльбы был обнаружен труп 86-летней старухи. Полицейский врач констатировал естественную смерть, но Гейндль и другие криминалисты, осматривавшие тогда место происшествия, пришли к другому мнению и указали врачу на красную полосу, которая была явственно видна на шее мертвой. Они предположили, что это признак удушения, но врач объяснил, что след на шее возник лишь потому, что труп долгое время лежал с повернутой на бок головой и в образовавшейся кожной складке скопилась кровь. В связи с таким врачебным заключением криминальная полиция больше этим случаем не занималась, однако несколько отпечатков пальцев, обнаруженные на шкафу, к которому жильцы дома не прикасались, были сохранены.
И вот теперь Гейндлю показалось, что смерть старухи имеет много общего со смертью вдовы чиновника. В обоих случаях трупы были обнаружены при аналогичных обстоятельствах. И в этот раз на шее убитой, как и у той старухи, предположительно умершей естественной смертью, был красный след. Чем больше Гейндль думал об этом, тем сильнее становилось его подозрение, что обе женщины стали жертвами одного преступника. Его подозрение подтвердилось в результате сравнения отпечатков пальцев Мюллер с отпечатками, обнаруженными на шкафу в доме на берегу Эльбы. Все пальцевые узоры полностью совпали.
Мюллер отрицала какое-либо отношение и ко второй жертве. И твердо стояла на этом все время предварительного заключения до весны 1915 года. Некоторые фактические материалы, полученные во время расследования, к сожалению, лишь косвенно подтверждали ее причастность к убийствам. Так, одна владелица ломбарда с некоторой долей сомнения опознала в Мюллер женщину, которая заложила у нее часы, как затем выяснилось, украденные у вдовы Леман. Скорняк, у которого Леман много лет назад купила меховое боа, не очень уверенно сообщил, что узнает в боа, найденном у Мюллер, предмет своего изготовления, особенно его в этом убеждает характер швов.
Мюллер как на предварительном следствии, так и во время трехдневного судебного разбирательства придерживалась тактики полного отрицания своего участия в убийствах. Она была абсолютно уверена в том, что на основании одного лишь совпадения отпечатков пальцев (а остальные доказательства, она знала, шаткие) суд обвинительный приговор вынести не сможет и через несколько дней она пойдет домой, покинув зал суда свободным человеком.
Но доктор Роберт Гейндль, крупнейший тогда авторитет в области дактилоскопии, разбил все ее надежды. Свое заключение на судебном разбирательстве он предварил обращенным к присяжным подробным докладом о сущности дактилоскопической идентификации. Заключение же сопровождалось фотоснимками, на которых размеры сравниваемых отпечатков пальцев были увеличены до полуметра в длину.
Присяжные признали Мюллер виновной в обоих убийствах, и она была приговорена к смертной казни. Свою вину она так и не признала.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.