§ 13. Спасите наши души

§ 13. Спасите наши души

С тех пор, как сигнал СОС был принят в качестве международного, он является одним из самых распространенных сигналов бедствия. Он передается по радиотелеграфу, автоматическими средствами (автоалармами), через космос, с помощью света, звуков, знаков. Для его понимания не требуется сложной системы предварительных сигналов, ибо сам по себе он настолько четок и очевиден, что его невозможно перепутать ни с какими другими сигналами.

Все радиостанции судов и самолетов, а также береговые, обслуживающие морской и рыбный флот, каждый час в минуты молчания прослушивают эфир па волне 600 м: не подаст ли кто-нибудь сигнал бедствия. Как показывает практика, ежегодно радиостанции во всем мире фиксируют многие десятки тысяч сигналов бедствия. Так, в 1974 г. сигнал СОС подавали в открытом море 2489 погибших затем японских судов (в основном рыболовных, прогулочных, спортивных). В 1981 г. только у берегов Японии потерпели бедствие 2067 судов, на которых погибли 435 человек. Сигнал СОС посылают и крупные суда. Например, в 1982 г. греческое судно «Дейфос» (60 000 peг. т), предназначенное для перевозки нефти и сыпучих грузов, под воздействием штормовых волн получило крен (смещение груза) и затонуло у острова Вега, юго-западнее Бодо. В том же 1982 г. в условиях сильного шторма получил пробоину либерийский сухогруз «Голден Пине» (20 000 peг. т) и затонул в 180 милях от порта Осака[94].

Сигналы бедствия подают и отдельные лица. Профессор Гавайского университета Д. Страупа на каноэ «Хокулеа» в течение двух лет совершал путешествие в одиночку с тихоокеанских островов Полинезии до берегов США. Он прошел почти 30 тыс. км и до цели оставалось совсем немного, когда ему пришлось дать сигнал СОС с помощью небольшой радиостанции, которую друзья уговорили его взять с собой. Под воздействием острой бактериальной инфекции ноги Страупа покрылись гноящимися язвами. Болезнь быстро прогрессировала, и он воззвал о помощи, которую оказал фрегат ВМС США «Брютон», доставивший путешественника в Гонолулу (Гавайские острова)[95].

Сигналы СОС подают как суда, так и морские буровые и иные платформы, самолеты, вертолеты, дирижабли и пр. Например, в Северном море в 1974–1980 гг. произошло 7 крупных катастроф с морскими платформами, подававшими сигналы бедствия. Самой драматичной была авария с платформой «Александр Киелланд», во время которой погибли 123 человека. В авариях вертолетов, обслуживающих платформы, погибло 47 человек, а при подводных работах – 84 водолаза[96].

Одной из частых причин катастроф с платформами являются столкновения с ними морских судов. Так, в 1978–1980 гг. в Балтийском море произошло 21 подобное столкновение, в южной части Северного моря – 22, в Ла-Манше – 15[97]. Более полную статистику аварий с морскими платформами приводят японские специалисты, которые указывают, что за 9 лет (1973–1981 гг.) произошло 1417 таких аварий, в том числе: столкновения – 223, разгерметизация средств плавучести – 73, опрокидывание – 160, потеря управления – 87, разрушение конструкции – 448, пожары – 135, посадка на мель – 88, выход из строя механизмов и электроприборов – 64, другие причины – 43. Значительная часть платформ, попавших в указанные аварии, погибла. При этом погибло в результате столкновений – 68 платформ, из-за разгерметизации – 1, опрокидывания – 106, потери управления – 24, разрушения конструкции – 77, пожара – 135, посадок на мель – 9, прочих случаев – 74[98].

В 1983 г. 25 октября в Южно-Китайском море, в 60 милях южнее острова Хайнань во время тайфуна «Лекс» бесследно исчезла вместе с экипажем (81 человек) буровая платформа «Гломар Ява Си». Экипаж платформы подал сигнал бедствия, а затем связь с ним прервалась. В момент катастрофы ветер достигал скорости 140 км/ч, а высота волн – 8–14 м. Обследование места гибели началось после прибытия 1 марта 1984 г. норвежского океанографического судна «Тендер Карриер». Судебное разбирательство катастрофы производилось в Сянгане и Хьюстоне (США), однако точно установить причины гибели платформы и людей так и не удалось. Было высказано предположение, что под воздействием тайфуна платформа получила ряд повреждений, потеряла остойчивость, опрокинулась и затонула. Люди, спасавшиеся в плотах и просто плавающие в воде, утонули или погибли от переохлаждения[99].

Такие же или подобные аварии платформ происходят и в других районах Мирового океана.

15 февраля 1982 г. недалеко от Ньюфаундленда во время шторма подала сигнал бедствия канадская буровая платформа «Оушен Ренджер». Именно на этот сигнал бедствия откликнулся советский т/х «Механик Тарасов», погибший во время того же шторма. Расследуя причины гибели платформы, береговая охрана Канады установила, что платформа затонула после проникновения воды в поврежденную горловину отсека управления балластной системой и выхода из строя электрооборудования. Экипаж (84 человека) начал покидать платформу за 1,5 часа до ее затопления, не сумев спустить на воду ни одной шлюпки или плота. Все 84 человека погибли от переохлаждения. С целью повышения безопасности экипажей платформ береговая охрана пересмотрела правила снабжения платформ спасательными средствами. Члены экипажа отныне должны иметь утепленные спасательные костюмы, если платформа эксплуатируется в водах при температуре менее + 15 °C и не имеет герметичных спасательных катеров, снабженных средствами подъема людей из воды, в том числе людей, потерявших сознание. Платформы должны иметь водооткачивающие средства, способные работать в аварийных условиях при любом крене и дифференте платформы. Особые требования предъявляются к индивидуальным спасательным жилетам, устройствам для спуска на воду плотов и шлюпок, а также к конструкции надувных спасательных плотов[100].

Для своевременного получения сигнала СОС важное значение имеет организация судовой и береговой радиосвязи. Все советские суда два раза в сутки в строго определенное время выходят на связь со «своей» береговой радиостанцией (радиостанцией соответствующего пароходства, производственного объединения и проч.) и сообщают о местонахождении, обстановке на борту, курсе, метеоусловиях. Если на судне что-либо не в порядке, то береговая радиостанция сразу же примет соответствующие меры. Так, когда т/х «Правдинск» Дальневосточного морского пароходства радировал из Бискайского залива, что у него вышла из строя рулевая машина, его сигнал, принятый радиостанцией Балтийского морского пароходства, немедленно был передан находившимся в том районе балтийским спасательным судам «Гермес» и «Капитан Беклемишев». Они направились к «Правдинску» и помогли устранить неисправность.

Если в положенный час судно не выйдет на контрольную связь со «своей» береговой радиостанцией, то это рассматривается как чрезвычайное происшествие. В июне 1986 г. такой случай произошел с т/х «Красногвардейск», который в это время совершал переход из порта Сьенфуэгос в Гавану. Судно не вышло на ночную связь. По правилам береговой радиостанции, даются три часа на самостоятельный радиопоиск судна: радиозапросы судов, находящихся в районе «молчащего» судна, а также других береговых станций, которые могли его слышать. Поскольку связи с «Красногвардейском» никто не имел, то по распоряжению диспетчера пароходства был объявлен радиопоиск. Всем советским судам в Западной Атлантике, а их там насчитывалось более 20, было дано распоряжение искать «Красногвардейск» всеми имеющимися радиосредствами. Только в 16 часов 37 минут того же дня т/х «Красногвардейск» сам откликнулся на вызовы: он вышел из района Карибского моря, где радиоволны оказались в «западне» и не могли пробиться в Ленинград. Подобные происшествия случаются не так часто. Например, в 1985 г. было всего пять случаев невыхода на связь судов Балтийского морского пароходства[101].

Радиоцентры по поддержанию связи с судами имеются и во всех морских зарубежных странах. Так, в Бельгии обеспечение радиосвязи между судами и берегом осуществляется специальной службой морской радиосвязи, располагающей двумя радиостанциями в Остенде и Антверпене. Численность персонала службы – 310 человек, в том числе 100 операторов и 100 технических специалистов. За год служба обрабатывает 120 000 телеграфных запросов и осуществляет 145 000 радиотелефонных переговоров на английском, голландском и немецком языках, не говоря уже о французском. Особое внимание уделяется безопасности мореплавания и приему аварийных сигналов, в первую очередь от судов в бельгийской зоне «Поиска и спасания». Служба осуществляет деловые и частные переговоры, передает метеосводки, аварийные предупреждения, сообщения о движении льдов, вызывает лоцманов. Кроме того, служба осуществляет надзор за радионавигационным оборудованием на судах с точки зрения выполнения международных правил по радиосвязи, а также бельгийского законодательства на судах, плавающих под флагом Бельгии, выдает соответствующие документы на суда, проверяет квалификацию судовых радиоспециалистов[102].

Береговая охрана США в середине 60-х годов ввела в действие «Автоматическую систему взаимной помощи при спасании судов» (АМВЕР), представляющую собой комплекс ЭВМ, располагающихся в Нью-Йорке, которые могут обрабатывать информацию со всех судов, находящихся в море от 83° северной широты до 83° южной широты Уходя в рейс, продолжительностью более 24 часов, капитан судна сообщает в центр обработки информации ряд предварительных данных о судне и рейсе: наименование, скорость, курсы, порт назначения, предполагаемые координаты на определенные моменты времени, маршрут, время прибытия по назначению, а затем регулярно уточняет эти данные через одну из 70 радиостанций системы. Получив сообщение об аварии, АМВЕР дает рекомендации о судах, находящихся поблизости: их местонахождении, курсе, позывных. Например, в 1973 г. АМВЕР обработала информацию о 98 212 рейсах и выдала 5653 рекомендации аварийным судам[103].

Особенно трагичными кажутся случаи, когда суда исчезают бесследно вместе с экипажем. В период с 1972 по 1981 г. в Мировом океане бесследно исчезло 64 крупных судна. Так, в марте 1981 г. судно из ФРГ «Вестстар» с грузом цемента бесследна пропало в районе Азорских островов. Длительные поиски с использованием авиации не дали никаких результатов. Так же бесследно пропало английское исследовательское судно «Компас Роуз II». Первые сведения о его гибели поступили лишь через 36 часов после катастрофы, когда случайно было обнаружено тело одного из погибших членов экипажа. Такая же участь постигла и советский т/х «Тикси», погибший в Тихом океане[104].

В сентябре 1984 г. по разным причинам погибло 32 крупных судна (более 500 peг. т), в том числе два судна пропали без вести[105]. В конце 1979 г. при неизвестных обстоятельствах погиб вместе с экипажем норвежский нефтерудовоз «Берге Ванга» (224 000 peг. т), который с грузом железной руды следовал из Австралии в Японию. Аналогичная гибель однотипного судна «Берге Истра» произошла в декабре 1975 г. Тогда спаслись только два человека, которые так и не смогли вразумительно объяснить, что же произошло с судном. В 1980 г. при переходе из Канады в Японию пропало без вести судно «Дербайтер» с 44 членами экипажа. Во всех трех случаях сигнал СОС не был подан, а поиски этих судов не принесли успеха, хотя стоили сотни тысяч долларов[106].

Известно, что в районе Бермудского треугольника регулярно бесследно исчезают суда и самолеты. С 1914 г. здесь на судах и самолетах без вести пропало несколько тысяч человек. Ежегодно в этом районе, названном «кладбищем Атлантики», погибает в среднем четыре крупных судна и большое количество мелких: яхт, прогулочных, рыболовных и других судов. Здесь много естественных опасностей: бурный Гольфстрим, неожиданные смерчи, резкие перепады глубин, внезапные гигантские волны, водовороты, магнитные аномалии, мощные воздушные потоки, которые в течение секунд способны бросить реактивный лайнер на тысячи футов вниз, и т. д.[107]

Причины, по которым аварийные суда и самолеты не успели подать сигнал бедствия, могут быть самыми разнообразными. Одна из них – внезапное разрушение основных конструкций судна или самолета. Например, 22 ноября 1970 г. японский рудовоз «Калифорния мару» принял в Лос-Анджелесе 60 000 т железного концентрата и направился к берегам Японии. В море разыгрался жестокий шторм. Когда судно было в 225 милях от Токийского залива, на нем почувствовали толчок и услышали треск. Обшивку судна внезапно прорезали трещины, и оно, развалившись на части, пошло на дно. В 1984 г. при посадке пассажирского «Боинга» в аэропорту небольшого японского городка самолет, так и не долетевший до посадочной полосы, на глазах у встречающих развалился на части. Погибло около 500 человек. В том и другом случае причиной катастроф явилась недостаточная прочность металла и всей конструкции[108].

Вместе с тем одной из распространенных причин, по которым последствия катастроф бывают весьма тяжкими, является запаздывание с подачей сигнала СОС.

Так, 12 декабря 1978 г. в Северной Атлантике при ветре 10 баллов греческое грузовое судно «Марион» приняло сигнал СОС от западногерманского лихтеровоза «Мюнхен» (45 519 peг. т). В аварийном сообщении говорилось, что судно тонет. Вслед за этим связь с ним оборвалась. «Марион» продублировала сигнал бедствия, после чего с ближайшей авиационной базы Великобритании на поиск вылетел самолет, к которому вскоре присоединилось 25 судов и 10 самолетов. Поиски продолжались около двух недель, но никто из людей так и не был обнаружен. На месте катастрофы, в 450 милях от Азорских островов, на поверхности воды плавали 3 лихтера, 4 надувных спасательных плота без людей, спасательные жилеты, два спасательных буя и один радиобуй. Погибли все 28 членов экипажа.

Расследование показало, что в момент гибели в трюмах «Мюнхена» было 83 лихтера, а на палубе – кран грузоподъемностью 455 т. «Мюнхен» имел весьма мощную машину в 26 000 л. с. и скорость 18 узлов. Судно совершало рейсы на линии Северная Европа – Восточное побережье США и Мексиканский залив. 7 декабря лихтеровоз вышел из Бремерхафена (ФРГ), направляясь в Саванну (США), куда должен был прибыть 17 декабря. Страховая компания выплатила владельцам погибшего лихтеровоза страховое возмещение в размере 140 млн марок – самое большое за всю историю морского страхования в ФРГ. До этого самое крупное возмещение, выплаченное западногерманскими страховщиками, составляло 25 млн марок – за гибель греческого танкера «Олимпик Брэйвери», севшего на мель у берегов Франции в январе 1976 г. во время своего первого рейса и погибшего в результате этой аварии[109].

Запаздывание с подачей сигнала бедствия иногда может быть компенсировано лишь дополнительными усилиями спасателей, которым в отдельных случаях даже удается предотвратить катастрофу. Так, 22 марта 1972 г. в 16 часов 52 минуты либерийский т/х «Миноан Чиф» с 16 000 т сахара на борту сел на мель в Ирбенском проливе. Несмотря на жестокий шторм и опасное положение судна, капитан решил справиться с опасностью самостоятельно, чем лишь усугубил положение: был потерян один из якорей, судно еще дальше забросило на мель, а в его корпусе появились дополнительные пробоины. Лишь через 30 часов после посадки на мель, когда угроза гибели стала почти неотвратимой, капитан подал сигнал бедствия. Но когда по этому сигналу подошло советское спасательно судно «Капитан Федотов», капитан аварийного судна отказался от его услуг и стал договариваться о помощи со шведскими спасателями. Советское судно последовало на помощь к другому аварийному судну – норвежскому т/х «Сага Сворд», который в 12 милях в том же Ирбенском проливе терпел бедствие. Только после того как советские спасатели начали операции с судном «Сага Сворд», капитан либерийского судна, убедившись в неспособности шведов помочь ему, попросил помощи у «Капитана Федотова». В ответ на эту просьбу, а положение «Миноана Чифа» к этому времени стало критическим, подошли советские суда: ледоколы «Юрий Лисянский» и «Семен Дежнев», грузовые суда «Сена», «Сормовский-6» и «Алапаевск». Ценой неимоверных усилий и с риском для жизни советские спасатели, выгрузив с аварийного судна 1300 т сахара, сняли его с мели и спасли от гибели буквально в последний момент, когда судьба судна практически уже была решена. Если бы капитан «Миноана Чифа» сразу подал сигнал бедствия и принял помощь советских спасателей, то отделался бы лишь «легким испугом», а так речь шла уже о гибели людей, судна и груза.

Капитан норвежского т/х «Сага Сворд» также не торопился с подачей сигнала СОС и подал его лишь после того, как камни пробили корпус судна в ряде мест и из него вытекло все топливо и пресная вода, а через пробоины забортная вода стала заливать трюмы № 2 и 5. Снабдив судно водой и выгрузив с него в сложнейших условиях несколько тысяч тонн зерна, советские спасатели в буквальном смысле вырвали его из «лап смерти». В обоих случаях экипажам и самим аварийным судам весьма повезло в том, что операции проводили именно советские спасатели. Подошедшие к месту аварии спасательные суда других стран отказались проводить операции, считая дело безнадежным, а суда – обреченными на гибель[110].

Особенно недопустимо промедление с сигналом СОС в случаях, когда опасности подвергаются люди. Любое запаздывание в подобных ситуациях граничит с преступлением, поскольку может повлечь за собой тяжкие последствия для людей.

21 сентября 1957 г. в 600 милях к юго-западу от Азорских островов западногерманское учебное 4-мачтовое судно «Памир» попало в ураган «Леда» и погибло. На борту было 86 человек экипажа и курсанты мореходных училищ. Спаслось только 6 курсантов. Вся ФРГ на 3 дня оделась в траур.

В результате расследования было установлено, что капитан Боленстрет не знал о приближении урагана и не имел возможности, заблаговременно изменив курс, уклониться от встречи с ним, поскольку чрезмерно уверенный в мореходных качествах «Памира», а также не желая слушать советы своих помощников, которые предупреждали об ухудшении погоды, не заботился о приеме предупредительных метеорологических извещений, загрузив радиста Роде выполнением инвентаризационных работ и материальной отчетностью. Но даже узнав о движении урагана «Леда», капитан не стал предпринимать никаких попыток уклониться от него, хотя старший помощник Вюльфинг настойчиво советовал резко изменить курс и попытаться уйти с пути урагана. Тем самым капитан пренебрег рекомендациями хорошей морской практики и печальным опытом погибших судов, из которых вполне очевидно следовало, что всегда необходимо избегать встречи с ураганом. Статистика аварийности показывает, что в подобных случаях погибают даже морские гиганты, имеющие водоизмещение в сотни тысяч тонн, не говоря уже о таких относительно небольших судах, как «Памир». Кроме того, «Памир» был довольно старым судном. Имея валовую вместимость всего в 3106 peг. т, он проплавал до своей гибели свыше 50 лет.

Основная причина катастрофы заключалась в неверной загрузке судна. Если бы загрузка была нормальной, то «Памир» мог бы потерять паруса и даже шлюпки, но перенес бы ураган. Многие тяжелые катастрофы происходят по вине людей. В данном случае вина капитана заключалась в том, что он погрузил в трюмы сыпучий груз – зерно, что для парусника особенно опасно, ибо при шквалах (т. е. внезапных сильных порывах ветра) возникает значительный крен, который на волне может достичь критической величины, и судно может перевернуться. Кроме того, в нарушение всех правил морской практики капитан дополнительно принял зерно в балластные танки. Когда в результате усадки и частичного смещения груза в трюмах образовался постоянный крен в 15° на левый борт, капитан, не желая портить зерно в правых балластных цистернах, не заполнил их водой, чтобы выровнять крен. Советы своих помощников о необходимости устранения крена капитан отверг. В результате постоянного крена и ударов волн произошло разрушение переборок внутри трюма, и зерно, теперь уже совершенно свободно, все больше смещалось на левый борт, крен на который достиг 37°. Советы и требования помощников немедленно дать сигнал бедствия и попросить о помощи капитан упорно отвергал, ложно трактуя честь немецкого флага. Однако когда, наконец, он согласился послать сигнал, то не захотел принять помощь ближайшего суда «Манчестер», сославшись на то, что оно – английское. «Манчестеру», откликнувшемуся на сигнал СОС, была послана радиограмма о том, что на «Памире» все в порядке и «Манчестер» может следовать своим курсом.

Однако всего через 10 минут, когда волны разбили и унесли все шлюпки, затопили трюма, а судно, потеряв управление, почти легло на левый борт, капитан вновь согласился подать сигнал бедствия, но адресовал его не английскому судну, которое было в 35 милях, а американскому, находившемуся в 60–70 милях. Не успел радист передать этот сигнал, как ударами волн была разрушена рулевая и радиорубка и судно пошло на дно, увлекая за собой людей. В поисках участвовали несколько судов и самолетов. На третьи сутки американский п/х «Новый Орлеан» обнаружил заливаемый водой плот с 6 живыми курсантами[111].

Примером использования сигнала бедствия СОС может служить катастрофа с английским грузовым п/х «Вольтурно», который сгорел в Северной Атлантике 9 октября 1913 г.

Грузопассажирский п/х «Вольтурно», построенный в 1906 г., имел вместимость 3600 тонн, длину 130 метров, ширину 13 метров, глубину трюма – 7 метров. Паровая машина позволяла развивать скорость 13 узлов. Судно перевозило эмигрантов из Северной Европы в Америку.

2 октября 1913 г. судно приняло на борт в Роттердаме 564 пассажира и груз и вышло в очередной рейс в Нью-Йорк. Большую часть пассажиров составляли эмигранты из Польши, Сербии, Румынии и России. Эмигранты размещались на твиндеках четырех трюмов парохода. Более богатые пассажиры из Германии, Бельгии и Франции – в каютах на спардеке. Судном командовал 34-летний капитан Фрэнсис Инч из Лондона. Офицерами судна были англичане и шотландцы, команда состояла из немцев, голландцев и бельгийцев.

Первую неделю плавания погода была неблагоприятной: постоянно дул северо-восточный ветер, временами доходивший до 8 баллов. Из-за ветра и дождя эмигранты вынуждены были проводить время на деревянных нарах твиндеков.

Около 7 часов утра 9 октября капитана Инча разбудил старший помощник Миллер, который в это время был на вахте, и доложил, что первый трюм охвачен сильным огнем.

Прибежав на мостик, капитан приказал развернуть судно кормой к ветру, чтобы пламя, вырывавшееся из носового трюма, относило к баку, и велел сбавить обороты машины.

Первым обнаружил пожар молодой немец из Ростока Фридрих Бадтке. Проходя рано утром по палубе, он заметил, что из-под брезента, закрывавшего люк первого трюма, струится желтый дым и наружу уже пробиваются языки пламени. Бадтке побежал к ходовому мостику и сообщил вахтенному старшему помощнику о пожаре. Вахтенный послал на бак матроса, чтобы проверить, что произошло в трюме, и когда матрос уже подходил к трюму, в нем раздался сильный взрыв. Люковые крышки трюма были сорваны с мест, дым повалил сильнее, а трюм буквально запылал. Огонь в нем возник и распространился настолько быстро, что спавшие в твиндеке трюма № 1 пассажиры едва успели выбраться по кормовым трапам на палубу. При этом в пламени погибли трое взрослых и один ребенок, а многие пассажиры получили сильные ожоги.

Инч объявил пожарную тревогу и приказал обоим радистам связаться со всеми судами, находившимися поблизости, и попросить об оказании помощи. Капитан в полной мере понимал степень опасности, угрожавшей судну и находящимся на его борту людям: ветер 8 баллов, пылающий трюм, на борту более 600 человек и груз. Помимо генерального груза в трюмах судна находилось 360 бочек с нефтью, 127 бочек и 287 стеклянных сосудов с горючими и взрывоопасными химикатами, 1187 кип с торфяным мохом, кипы с джутом, машинное масло, рогожная тара (мешки), пенька, окись бария и джин. Одним словом, весь груз был горючим и способным взрываться.

Тем временем радисты, подчиняясь приказу капитана, послали в эфир сигнал бедствия SOS. Одновременно в радиосообщении о бедствии указывалось, что на судне сильный пожар в носовой части, пылают два трюма (вслед за первым загорелся и второй трюм). Сигнал бедствия и сообщение о нем были переданы в эфир несколько раз.

Не прошло и 20 минут, как второй радист «Вольтурно» Пеннингтон принял радиограмму с германского парохода «Зейдлиц». В ней говорилось, что немецкое судно находится от «Вольтурно» в 90 милях и спешит на помощь. Еще через несколько минут английский лайнер «Кармания» сообщил, что идет встречным курсом в 79 милях от «Вольтурно» и спешит на помощь на полных оборотах. На S0S с «Вольтурно» откликнулось более 10 судов, которые в условиях сильного шторма спасли, как потом выяснилось, более 500 погибавших людей. Особая заслуга в спасении пассажиров и экипажа британского судна принадлежит русским морякам парохода «Царь». Именно они первыми спасли с горевшего английского судна на своих шлюпках 102 человека.

Тем временем капитан Инч распорядился раздать всем пассажирам спасательные жилеты, а сам вместе со вторым штурманом и матросами тушил пожар в трюме. Однако не помогали ни углекислотные огнетушители, ни недавно установленная на судне система пожаротушения. Единственное, что оставалось сделать Инчу, это опустить в трюм максимальное количество пожарных шлангов и подавать по ним воду под высоким давлением. Но не прошло и двух минут, как в трюме раздался взрыв такой силы, что пламя взметнулось выше фок-мачты. Через считанные секунды раздался еще более сильный взрыв, в результате которого вышел из строя машинный телеграф и сломалась паровая рулевая машина, а в центральном пассажирском салоне и в лазарете обрушились подволоки (вторые потолки). Неуправляемое судно развернулось носом на ветер и пламя и искры стало относить в сторону спардека. Возникла реальная угроза быстрого распространения пожара на надстройку судна.

С помощью аварийного ручного рулевого привода Инчу удалось еще раз развернуть судно кормой к ветру и с помощью двух брандспойтов предотвратить загорание ходового мостика и передней части спардека. Тем не менее уже горела третья часть парохода. Обитатели двух первых трюмов бросились на палубу, ломая двери и разбивая квадратные иллюминаторы. Хотя время от времени в глубине носовых трюмов раздавались глухие взрывы, капитан «Вольтурно» продолжал попытки погасить пожар. Он приказал матросам раскатать перед спардеком все имеющиеся пожарные рукава и направить воду в два горящих трюма, однако матросы, боясь новых взрывов, отказались подчиняться капитану. Тогда Инч пригрозил им револьвером и матросы продолжили борьбу с огнем. Это, видимо, и спасло положение: пламя удалось сбить и огонь отступил, но, к сожалению, только на время.

Капитан, офицеры и команда «Вольтурно» знали, что на помощь им, несмотря на сильный норд-остовый ветер, идут несколько судов, поэтому нужно было продержаться каких-нибудь 4–5 часов. Однако пассажиры этого не знали, в чем проявилось явное упущение экипажа.

Они в панике бросились искать спасения на корме судне, где еще не было пожара. Там возникла такая давка, что стоявшие ближе к борту были буквально «выдавлены» за борт и упали в воду. Среди них были женщины и дети, а также раненые и получившие ожоги. Около десятка человек погибли в воде, но толпа продолжала прибывать. Боясь погибнуть от взрывов в каютах и коридорах, люди искали спасения на открытой кормовой палубе. В это время на корме появился судовой кок с большим чайником кофе, которое он стал раздавать пассажирам, сообщая им, что на помощь идут несколько судов, которые скоро появятся и всех спасут. На какое-то время давка и паника утихли и этого перерыва было достаточно, чтобы спасти десятки человеческих жизней.

Как ни пыталась команда «Вольтурно» ликвидировать пожар, сделать это полностью ей не удалось из-за большого количества горючего и взрывоопасного груза, а также затрудненного или даже невозможного доступа моряков в сильно загазованные и задымленные помещения в трюмах и твиндеках, где еще сохранялись очаги горения. От огня пострадала большая часть судна: краска на палубе и бортах полностью выгорела, корпус в отдельных местах вспучился, а в других – просел и прогнулся.

Когда пожар в носовых трюмах уже начал стихать, из котельного отделения на палубу вышел сильно обгоревший второй механик Малкомсон, который доложил капитану, что пламя перекинулось на угольные бункеры и сбить его нет возможности из-за ядовитого газа, выделяющегося при горении. Кроме того, прекратилась подача угля к топкам. Это означало, что вскоре упадет давление пара в котлах, машина остановится и судно снова выйдет носом на ветер, который начнет перебрасывать очаги горения на кормовую часть судна, пока еще не пострадавшую от огня. К этому времени в бункерах «Вольтурно» оставалось около 400 тонн угля. Качегары смогли перевезти на тачках к топкам лишь 6 тонн угля. По расчетам старшего механика, этого запаса должно было хватить для поддержания минимального давления в котлах примерно на 5 часов.

Большая часть судовых помещений была заполнена едким дымом, палуба раскалилась. Паника снова охватывала пассажиров. Кто-то пустил слух, что в носовой части судна прогорели борта и судно с минуты на минуту затонет. Послышались крики: «Спускайте шлюпки! Все в шлюпки!» Не дожидаясь приказа капитана, пассажиры стали самовольно стаскивать со шлюпок брезенты и занимать в них места. Как вывалить шлюпки за борт и как пользоваться талями, они не знали.

Видя, что обезумевшую от страха толпу от шлюпок уже не отогнать, капитан вынужден был отдать команду спускать их на воду. С большим трудом матросам удалось начать посадку людей в шлюпки. В шлюпке № 2 разместили 22 женщин с детьми, несколько стюардесс, старшего стюарда из палубной команды и старшего рулевого. Шлюпка, едва коснувшись воды, неожиданно накренилась под углом почти 90 градусов, и все, кто в ней сидел, оказались в воде. С палубы парохода видели, как старший помощник Миллер, также находившийся в шлюпке, вместе с матросами пытался поставить ее на ровный киль. Им это удалось, и они стали спасать тех, кто еще держался на воде. Через несколько минут ветром и волнами шлюпку № 2 отнесло в сторону и она скрылась из виду.

Второй на воду спустили шлюпку № 6. В ней находилось около 40 пассажиров и несколько матросов. Спуск ее прошел удачно. Однако при девятибалльном шторме ее не смогли удержать около «Вольтурно». Вскоре, как и шлюпка № 2, она скрылась из виду. Об этих двух шлюпках с тех пор не поступало никаких сведений.

Шлюпка № 7 правого борта, заполненная пассажирами и управляемая шестью матросами, также удачно была спущена на воду, но, как только отдали тали, волной ее отнесло под подзор кормы судна. На очередной волне высотой почти 10 метров пароход, спускаясь с гребня, кормой навалился на шлюпку и подмял ее под себя. Ни одного человека при этом спасти не удалось.

Шлюпку № 12 спускали сами пассажиры. Она еще была в трех метрах от воды, когда были отданы носовые тали. Шлюпка повисла вертикально на кормовых талях, все находившиеся в ней упали в воду и утонули.

Радиостанция «Вольтурно» держала непрерывную связь с несколькими спешившими на помощь судами, периодически посылая сигнал бедствия.

Наконец в 12 часов 30 минут показался двухтрубный лайнер «Кармания». Приняв SOS, его капитан Джеймс Барр приказал удвоить вахту кочегаров и развить предельный ход. С 16 узлов скорость была увеличена до 20,9 узла. Радиостанция «Кармании», мчавшейся к «Вольтурно», была намного мощнее радиостанции терпящего бедствие судна, она непрерывно ретранслировала его SOS и принимала сообщения, полученные с других откликнувшихся на сигнал бедствия судов.

Капитан Барр подвел свой огромный пароход с подветренной стороны на 100 метров к борту горящего судна, вывалил за борт 6 спасательных шлюпок, несколько штормтрапов, приготовил бросательные концы и спасательные круги. Капитан «Кармании» надеялся, что люди с «Вольтурно» будут спасаться вплавь и он сможет поднять их к себе на борт. Но с палубы горящего парохода прыгнуть в воду никто не рискнул. «Кармания» медленно кружила вокруг обреченного парохода, один раз она прошла вдоль кормы «Вольтурно» на расстоянии 15 метров, но по-прежнему никто из стоявших на палубе горящего парохода не рискнул прыгнуть в штормовое море. Наконец капитан Барр решил попробовать спустить на воду одну из своих шлюпок. Он поставил лайнер с наветренной стороны от «Вольтурно» и приказал старшему помощнику Гарднеру с девятью матросами спустить шлюпку и поторопиться к ждущим помощи пассажирам. Но пока спускали шлюпку, горящий пароход отнесло ветром на 300 метров.

Потерпев неудачу со шлюпкой, капитан Барр сбросил на воду 6 деревянных спасательных плотов, рассчитывая, что ветром их отнесет к борту «Вольтурно». Но он просчитался: «Вольтурно», израсходовав весь запас угля, не имел хода и плоты отнесло в сторону.

В 15 часов 30 минут к месту разыгравшейся трагедии подошел немецкий пароход «Зейдлиц». Его капитан Хагенмейер приказал спустить на воду шлюпку и начать спасение людей с «Вольтурно». Но не успела эта шлюпка пройти и 200 метров, как была наполовину залита водой и с трудом вернулась к своему пароходу.

Через час на помощь подошел германский лайнер «Гроссер Кюрфюрст». Своих шлюпок на воду он не спустил, видимо, ожидая улучшения погоды.

Когда прибыл бельгийский пароход «Кроонланд», его 16 моряков обратились к своему капитану с просьбой разрешить им идти на шлюпке к горевшему «Вольтурно». Но это предприятие не увенчалось успехом: моряки с великим трудом вернулись назад.

В 16 часов положение на «Вольтурно» стало критическим. Пожар в носовых трюмах бушевал по-прежнему, судно было окутано белым дымом, который ветром от норд-оста относило в сторону бака. Экономно растянуть шесть тонн угля на как можно больший срок не удалось, и его теперь едва хватало, чтобы сохранять в котлах минимальное давление пара для работы главной машины. В противном случае горящий пароход не смог бы удерживаться кормой на ветер.

В начале пятого часа капитан «Вольтурно» передал по своей рации всем судам: «Подойдите немедленно. Судно может затонуть в любую минуту. Корпус сильно деформируется». Находившиеся рядом суда чуть приблизились к «Вольтурно», но ни одна шлюпка не была спущена на воду. И хотя полдесятка спасателей со всех сторон окружили горящий пароход, оказать помощи они не могли.

Капитан Инч руководил тушением пожара, вел переговоры по радио с судами, успокаивал теряющих всякую надежду на спасение пассажиров. Когда положение стало совсем отчаянным, капитан придумал, как он сам позже выразился, «демонстрационный ход». Штурман Эдвард Ллойд выбрал из двух десятков добровольцев четырех самых опытных и сильных гребцов. Вместо большой спасательной шлюпки второй штурман предпочел семиметровый рабочий вельбот. Сделав новые тали, моряки «Вольтурно» приступили к спуску вельбота. Ллойду удалось спустить шлюпку так, что удар днищем о воду получился скользящим, и вельбот остался цел. Мгновенно вставив весла в уключины, моряки вовремя успели отклониться от борта парохода. Смельчакам удалось достичь борта «Гроссера Кюрфюрста». Однако капитаны судов-спасателей не вдохновились этим «демонстрационным ходом»: хотя они и видели, что на вельботе с пылающего парохода спаслись 5 человек, шлюпки на воду спущены не были. В 19 часов 20 минут «Гроссер Кюрфюрст» радировал «Вольтурно»: «Море еще не спокойно, чтобы эвакуировать ваших пассажиров. Ждем рассвета».

Тем временем на борту «Вольтурно» творилось нечто ужасное. Корпус парохода и его водонепроницаемые переборки оказались на редкость прочными: раскаленное во многих местах докрасна судно отказывалось тонуть. Уже невозможно было стоять на палубе: подошвы обуви начинали тлеть. Людям все время приходилось переходить с места на место, выбирая те части палубы, куда захлестывала вода.

Люди поодиночке и группами начали прыгать за борт, пытаясь плыть туда, где среди наступающей ночи маячили корпуса пароходов. Но что мог сделать человек в одежде с затянутым вокруг него жестким пробковым жилетом? Ветром его быстро относило в сторону от того места, куда он пытался плыть, и те, кто с палубы следили за ним, теряли его из виду. Вплавь спастись удалось очень немногим.

Поздно вечером на помощь горящему «Вольтурно» подошли еще несколько судов, в том числе грузопассажирский пароход «Царь».

Шлюпки с «Царя» стали спускать, как только он подошел к «Вольтурно». Первой шлюпкой командовал старший помощник капитана Я. Земтур. Другими шлюпками командовали второй штурман Я. Саулслей и третий штурман А. Яновский. Сделав во время девятибалльного шторма, ночью, несколько отчаянных рейсов, моряки русского парохода сняли с «Вольтурно» 102 человека.

Увидев, что русские моряки успешно спасают на своих шлюпках людей с «Вольтурно», капитаны других пароходов последовали их примеру. От лайнера «Гроссер Кюрфюрст» отошла под командованием второго штурмана Карлсбурга шлюпка с восемью гребцами-добровольцами. В своем отчете немецкий офицер писал: «Когда мы подошли к “Вольтурно” на расстояние длины одного корпуса судна, на нем произошел взрыв. Этот взрыв вывел радиостанцию «Вольтурно» из строя. Последняя радиограмма капитана Инча гласила: «Всем судам. Молю Бога, спасите пассажиров. Почему не можете послать нам шлюпки? Молю Бога, сделайте хоть что-нибудь».

В 5 часов 30 минут утра эскадра спасателей пополнилась еще одним судном. Прибыл американский танкер «Наррагансетт». Когда он принял сигнал «Вольтурно» о помощи, расстояние между судами составляло 230 миль. Он подошел на помощь самым последним. Его капитан Харвуд поставил судно с наветренной стороны от борта «Вольтурно» и приказал откачать в море 30 тонн невоспламеняющегося смазочного масла. Не имевший уже хода и потерявший управление «Вольтурно» сдрейфовал ветром в район огромного пятна масла, разлившего на поверхности океана. В этом месте дела спасателей пошли успешнее. За три с половиной часа с «Вольтурно» сняли оставшихся людей. Теперь в спасении участвовали не только шлюпки «Царя», но и 35 шлюпок всех подошедших на помощь судов. Хотя при спасении обошлось без человеческих жертв, но были раненые, причем среди спасателей.

На рассвете 10 октября океан стал понемногу стихать, волнение уменьшилось до 7 баллов. В 9 часов 40 минут обгоревшее судно последним покинул капитан Инч. Его поджидала шлюпка с «Кроонланда».

Спасенные пассажиры и экипаж «Вольтурно» были доставлены в порты назначения тех судов, на которые они попали. Пароход «Царь» доставил своих спасенных в Роттердам.

Поскольку в спасении людей с «Вольтурно» участвовали моряки шести стран, события, произошедшие в Атлантике 9–10 октября 1913 г., всколыхнули весь мир. В течение многих дней газеты и журналы Европы и Америки печатали отчеты следственных комиссий и рассказы очевидцев катастрофы.

Не стало дело и за наградами для тех, кто достойно проявил себя в этой борьбе с двумя стихиями. Капитан Инч получил золотую медаль «За храбрость», серебряную медаль Ллойда «За спасение жизни на море», почетный адрес жителей Лондона в серебряной папке, золотые часы с цепью и серебряный кубок Лондона. Двести двадцать серебряных медалей «За доблесть» вместе с денежными вознаграждениями было вручено морякам судов, которые принимали участие в спасении. Матрос Эдвард Хэйвей получил награду из рук короля Англии Георга V в Букингемском дворце. Король Бельгии Альберт вручил кресты и медали членам экипажа парохода «Кроонланд». В Лондоне, в здании компании «Маркони» сам Гульнельмо Маркони вручил золотые часы со своей гравировкой радистам «Вольтурно» Седдону и Пеннингтону. Министерство промышленности России наградило Я. Смилтниека и Я. Земтура почетными нагрудными знаками за смелость и мужество, проявленные при спасении человеческих жизней на море[112].

Данный текст является ознакомительным фрагментом.