§ 2. Древнейшие законы

Самое раннее греческое законодательство связано с именем полулегендарной личности – Ликурга. Доподлинно неизвестно даже время его жизни. Наибольшим авторитетом пользовалась версия Ктесия (вторая половина V – начало IV в. до н. э.), по которой начало деятельности Ликурга относилось к 884 г. до н. э. Согласно расчетам современных историков вся система законодательства Ликурга не могла быть создана ранее второй половины VII – первой половины VI в. до н. э.[102] Все, что связано с Ликургом, дошло до нас в рассказах античных авторов.

Свою законотворческую деятельность легендарный Ликург осуществлял в Спарте. Важнейшим государственным органом по законам Ликурга стала герусия – совет старейшин (по-гречески – геронтов). Герусия решала споры и давала указания даже царям. Дело в том, что во главе Спарты издревле стояли два царя. Они происходили из двух постоянно враждовавших между собой родов. По законам Ликурга цари сохраняли свое старое значение только на войне. В мирное время спартанские цари входили в герусию в качестве рядовых членов. Остальные 28 членов герусии выбирались народом пожизненно из числа стариков не моложе 60 лет.

Для того чтобы цари, геронты и народ не спорили между собой из-за власти, Ликург составил соглашение между ними – закон о разделении власти. С этого времени, по-видимому, окончательно установился порядок проведения народных собраний в Спарте.

Самым важным из преобразований Ликурга был передел земли. Он убедил сограждан отказаться от собственности на землю в пользу государства, с тем чтобы никто больше не мог продавать или покупать ее. Всю землю разделили на равные участки, и каждая спартанская семья получила равный надел.

Ликург запретил пользоваться золотой и серебряной монетой и приказал принимать только железные деньги. Они делались из железа, непригодного больше ни к чему другому. Эти деньги были настолько громоздки и малоценны, что для того, чтобы держать их дома, нужно было строить большую кладовую и перевозить деньги на телеге. Благодаря новой монете в Спарте прекратились преступления: кто решился бы воровать, брать взятку или грабить, раз нельзя было скрыть свою добычу? Затем Ликург запретил в Спарте все ремесла.

Третьим проведенным Ликургом преобразованием, также направленным на уничтожение стремлений граждан к накоплению богатства, было учреждение сисситий – совместных обедов свободных спартанцев. Сиссития была не просто общим обедом – это было товарищество из 15–20 человек, называвшихся сисситами, служивших обычно в одном военном отряде и связанных тесной дружбой.

Законы Ликурга не были записаны. По его мнению, все, что важно и необходимо для счастья государства, должно войти в обычай и образ жизни граждан с самого раннего детства. Вот почему основное внимание законодателя было обращено на воспитание детей.

В Спарте отец не имел права решать судьбу своего ребенка. Сразу после рождения сына отец приносил его в назначенное место, где заседали старейшины. Внимательно осмотрев младенца, старцы, если находили его здоровым и крепким, разрешали отцу растить ребенка и отводили новорожденному надел земли. Если же ребенок оказывался слабым, его приказывали бросить в пропасть, считая, что самому ему лучше не жить и для государства полезнее будет, когда среди граждан не станет слабых и больных. Никто не имел в Спарте права воспитывать детей по своему усмотрению. В семь лет мальчиков отбирали от родителей и объединяли в небольшие отряды. Здесь их воспитывали всех вместе, приучая к суровой дисциплине. Грамоте мальчиков учили только в пределах необходимости, чтобы они умели прочитать приказ и подписать свое имя. Остальное обучение имело целью воспитание безоговорочного повиновения. Спартанцы должны были терпеливо переносить лишения и побеждать в битвах.

Детей приучали выражать свои мысли коротко и точно, несколькими простыми словами. Сам Ликург выражался всегда кратко и отрывисто. Однажды спартанцы спросили Ликурга: «Как сделать, чтобы соседние страны не нападали на нас?» Он отвечал: «Оставайтесь бедными и не будьте ни в чем богаче соседей». Вообще спартанцы любили краткие и остроумные ответы. Недаром современное слово «лаконизм» (краткость в выражении мысли) происходит от названия области спартанцев – Лаконии.

По замыслу Ликурга, воспитание спартанца не заканчивалось в тот момент, когда он становился взрослым. И зрелые люди должны были жить так, как предписывал обычай. Спарта была похожа на лагерь со строго установленным определенным образом жизни для каждого. Заниматься ремеслами или другим полезным трудом спартанцам категорически запрещалось. Беседы друг с другом, танцы, игры, охота, песни и гимнастические упражнения поглощали весь их досуг, когда они не были заняты войной[103].

Человек, спроектировавший такое устройство и внутреннюю жизнь спартанского государства, был наделен ясно различимыми задатками фанатичного утописта. Было бы неверно думать, что спартанская социально-политическая система представляла собой некое абсолютно инородное тело, так сказать, «осколок иных миров», случайно занесенный в мир греческих полисов. Скорее напротив, в своей основе это государство было воплощением неких глубинных тенденций, заложенных в самой природе греческого полиса. В Спарте эти тенденции были лишь доведены до своего крайнего выражения, граничащего с безумием и абсурдом[104].

По легенде, изложенной древнегреческим историком Плутархом (ок. 45 – ок. 127 гг. н. э.), Ликург позаимствовал свои законы у царства острова Крит. Хорошо известны так называемые Гортинские законы, обнаруженные на Крите на стене здания (по всей видимости, суда) и датируемые концом VII – началом VI в. до н. э. По сути законы Ликурга – это рафинированный образец устава военной машины. Не случайно введенное Ликургом гражданское единомыслие на несколько веков обеспечило Спарте почти абсолютную политическую стабильность, что было чрезвычайно редким явлением в крайне неустойчивом, постоянно меняющемся мире греческих полисов.

Основателем демократии в Афинах считается Солон (примерно 640–559 гг. до н. э.). Один из «семи греческих мудрецов», Солон вошел в историю как выдающийся реформатор, в значительной степени изменивший политическое лицо Афин, что позволило этому полису опередить в своем развитии другие греческие города.

В 594 г. до н. э. его избрали первым архонтом (высшим должностным лицом) и поручили выполнять также функции айсимнета – посредника при улаживании общественно значимых конфликтов.

Сначала Солон осуществил так называемую сисахфию по принципу «кому я должен, я всех прощаю». Были отменены все долги. С заложенных земельных участков были сняты закладные долговые камни, на будущее было запрещено брать в долг под заклад граждан. Таким образом, Солон исключил возможность обращения граждан в долговое рабство, сделав их права неотчуждаемыми в рамках полиса. За государственный счет выкупались проданные на чужбину афиняне. Справедливости ради надо отметить, что еще в VIII в. до н. э. египетский фараон Бокхорис отменил долговое рабство. По-видимому, из египетского законодательства также была взята норма, согласно которой каждый гражданин полиса должен был ежегодно объявлять свой доход, а кто не сможет указать никаких законных доходов, тому грозила смертная казнь[105].

Солон установил максимально возможную норму землевладения и расширил институт завещания: если не было прямых наследников, можно было передать имущество по завещанию любому гражданину, позволив отдавать землю не членам рода.

Важнейшие изменения произошли в политическом и социальном устройстве афинского государства. Вместо прежних сословий Солон ввел новые, основанные на установленном им имущественном цензе. Высшими государственными органами отныне стали ареопаг, выполнявший функции уголовного суда и прокуратуры, буле и Народное собрание. Буле была новым органом. В ней должны были предварительно обсуждаться все вопросы и законы перед тем, как они подлежали рассмотрению в Народном собрании. Само Народное собрание при Солоне стало собираться гораздо чаще и приобрело большее значение. Об этом свидетельствуют дошедшие до нас постановления и отчеты афинских Совета и Народа.

Солон также учредил суд присяжных, тесно связанный с Народным собранием и решавший зачастую довольно важные для афинян вопросы. Суд стал доступным для всех свободных граждан.

Именно Солон впервые постановил, что в период междоусобиц каждый гражданин должен занимать активную политическую позицию под угрозой лишения гражданских прав. В результате реформ Солона все высшие должностные лица стали выборными и ответственными перед народом. По сути это была первая в мире республика.

Солон отказался от предлагавшейся ему благодарными гражданами «должности» тирана и отбыл из Афин в длительное путешествие, поставив условие, что его реформы должны были действовать в течение 100 лет. Законы Солона были записаны на деревянных досках, вставленных в четырехугольные рамки, которые вращались на оси, чтобы удобнее было их рассматривать.

Созданная Солоном государственная система сохраняла главные рычаги управления в руках аристократии, но, безусловно, свидетельствовала о значительной демократизации Афин. Дальнейшая борьба граждан полиса с аристократией привела к тому, что в греческих городах сформировалась особая форма тирании, которая провозглашала своей целью защиту крестьян и ремесленников от аристократии[106].

Поначалу греки склонны были видеть в тирании прежде всего триумф сильной, неординарной личности, одаренной необыкновенными способностями и настойчиво прокладывающей себе путь к власти, не считаясь ни с какими преградами. Обычно в легендах-жизнеописаниях тиранов удача почти неизменно сопутствует им, а некоторые обстоятельства их биографии позволяют видеть в них своего рода избранников богов. Незаурядность личности тирана проявлялась не только в его способности захватить и удерживать власть над полисом, а в некоторых случаях и передать ее своим наследникам, но и в его манере себя вести. Дворы многих греческих тиранов славились своим блеском и роскошью. Они явно пытались соперничать с царями Вавилона, Египта и другими восточными владыками. Свои полисы тираны украшали великолепными зданиями храмов[107].

Однако довольно часто тираны поступали наперекор существующим традициям и обычаям, открыто пренебрегая мнением народа, и, бросая вызов общественной морали, совершали иногда экстравагантные, как бы нарочито безрассудные, иногда же просто чудовищные поступки. Но греки, в отличие от народов Востока, уже успели в достаточной мере вкусить личной свободы. Сохранение за каждым индивидом определенного минимума личной свободы было тем основным требованием, которое скорее инстинктивно, нежели осознанно, предъявлялось к только еще начавшему складываться государству. Типичная для стран Востока авторитарная форма государства в варианте деспотической царской власти в Греции архаического периода не прижилась и была отвергнута[108].

Особую роль сыграла Спарта – крупный полис, на протяжении всей истории Древней Греции соперничавший с Афинами. Спартанцы всячески подчеркивали и пропагандировали свое неприятие тиранической формы правления. При их активном участии в течение VI в. до н. э. были ликвидированы почти все тиранические режимы, существовавшие в различных полисах как материковой, так и островной Греции[109]. В полисах утвердилась либо демократическая (Афины), либо олигархическая (Спарта) форма правления.

Что касается Рима, то здесь древнейшим образцом правовых документов являются Законы XII таблиц. Согласно легенде, их составила комиссия децемвиров (10 мужей) в 451–450 гг. до н. э.

Текст древнеримских законов был высечен на 12 бронзовых таблицах. Оригинал утрачен, вероятно, навсегда. Таблицы были разрушены во время нашествия галлов. Текст их реконструирован с достаточной достоверностью по произведениям римских юристов и литераторов позднейшего времени, главным образом по комментариям популярного толкователя права Гая (II в. н. э.). Как распределялись по отдельным таблицам древние нормы и правила, также известно приблизительно. Вероятно, каждая таблица была посвящена одному из наиболее важных с позиций своего времени предметов правового регулирования. Законами устанавливались не только чисто судопроизводственные правила, но и общие требования жизни в городской общине, в том числе касавшиеся соблюдения принятого порядка, предписаний морали. В этом отношении XII таблиц многое позаимствовали из сакральных законов предыдущего времени.

По содержанию таблицы распределяются следующим образом: табл. I – о вызове в суд; табл. II – о завершении судебных дел; табл. III – об ответственности должника; табл. IV и V – о семейных и наследственных делах; табл. VI – о приобретении вещей; табл. VII – о пользовании земельным участком; табл. VIII – о наказаниях за ущерб; табл. IX – об общественных делах; табл. X – о порядке при похоронах; табл. XI–XII условно объединяют те правила, которые трудно отнести к определенному разделу, и касаются они в основном общегородских дел и отношений между сословными группами населения древней общины[110].

Степень новаторства Законов XII таблиц по сравнению с уже устоявшимися в то время традициями и обычаями была невелика. Многие институты и формы сделок упоминаются в них как общеизвестные, при этом фиксируются лишь некоторые специфические ограничения. Например, институт власти домовладыки над своими домочадцами как таковой не обсуждается, а предстает традиционным учреждением еще со времен Ромула, легендарного основателя Рима. По сути это был кодекс устоявшихся к тому времени обычаев. Высокая степень консолидации опыта обычного правового общения, продемонстрированная в этом документе, в дальнейшем позволяла юристам интерпретировать Законы в соответствии с социокультурными изменениями (флуктуациями)[111], чем и объясняется их продолжительное использование вплоть до VI в. н. э.

В Законах XII таблиц многие усматривают заимствования из греческого права. К числу заимствованных законов можно отнести предписания об ущербе, нанесенном животными, о праве убить ночного вора, о свободе объединения в публичные ассоциации. Сходство с законами Солона обнаруживают и запреты на излишне пышные похороны, на обряды причитаний и др.

Законы XII таблиц были построены, с одной стороны, по древнему казуистическому принципу, с другой – по приемам религиозной заповеди. Большинство норм начиналось с повелительного запрета или, напротив, разрешения («Да будет свободен…», «Пусть не уплативший…» и т. п.). В ситуациях, когда полагалось наказание или конкретное решение правовой ситуации, законы были строго определенны и формальны. Заинтересованным лицам или суду не предлагалось никаких вариантов правовой оценки, никаких возможностей учесть какие-то случайные, но существенные для дела обстоятельства[112]