§ 3. Принципы советской уголовно-правовой политики

§ 3. Принципы советской уголовно-правовой политики

Основу уголовно-правовой политики составляют принципы, на которых строится борьба с преступностью. К. Маркс, отмечая значение принципов в жизни общества, писал, что стоит только взять «в качестве исходного пункта дурные принципы, – и вы получите надежное правовое основание для дурных выводов».[32]

Принципы – это объективно-субъективная категория. Объективность их заключается в том, что в них отражаются объективно действующие закономерности развития природы и общества, реально существующие общественные отношения, определяемые уровнем развития производительных сил. «Принципы, – писал Ф. Энгельс в “Анти-Дюринге”, – не исходный пункт исследования, а его заключительный результат; эти принципы не применяются к природе и к человеческой истории, а абстрагируются из них; не природа и человечество сообразуются с принципами, а, наоборот, принципы верны лишь постольку, поскольку они соответствуют природе и истории».[33]

Вместе с тем принципы – категория субъективная, поскольку они представляют собой продукт сознательной деятельности людей, они формулируются, проходя через сознание людей. Принципы – это часть надстройки, представляющая собой совокупность идей, которые призваны направлять развитие того или иного общественного явления. В общей форме принципы можно определить как основополагающие идеи, отражающие объективную реальность и определяющие содержание процессов, происходящих в жизни, закрепленных в различных идеологических формах (правовые нормы, партийные решения, научные работы, человеческая память и др.). Политика Коммунистической партии Советского Союза и Советского государства базируется на присущих ей принципах. «Политическое руководство партии развитием социальных процессов и отношений осуществляется на базе научных марксистско-ленинских принципов, проверенных практикой социалистического и коммунистического строительства. Такими принципами являются: соответствие политического курса объективным закономерностям и потребностям развития социалистического общества, учет всей совокупности конкретных исторических условий, использование данных науки, поддержка всего нового, прогрессивного, что рождается общественной практикой, социалистический интернационализм, учет интересов всего социалистического содружества, демократический централизм в выработке и реализации политических решений, опора на инициативу и поддержку масс».[34] Эти общеполитические принципы присущи всем частям (направлениям) политики. Естественно, что специфика области жизни общества, где осуществляется политика, отражается в общеполитических основополагающих идеях (принципах).

Кроме того, каждой области политики присущи специфичные для нее основополагающие идеи (принципы). Внешняя политика, внутренняя политика, хозяйственная политика и политика в области борьбы с преступностью и т. д. базируются на общеполитических принципах и принципах, характерных только для данного (или ряда) направления политики. Таким образом, в основе уголовной политики лежат общеполитические принципы и принципы, характерные для этого направления. Эти принципы едины для всей уголовной политики, но они по особенному проявляются при направлении деятельности соответствующих органов и организаций в процессе раскрытия преступления и изобличения преступника, применения уголовно-правовых норм и исполнения наказания. Поэтому закономерно и практически целесообразно говорить о принципах уголовно-правовой, уголовно-процессуальной и уголовно-исправительной политики.

Принципы советской уголовно-правовой политики, будучи закрепленными в нормах права, становятся принципами уголовного права и в этом качестве направляют деятельность соответствующих органов и организаций по применению правовых норм. Никаких различий между принципами советской уголовно-правовой политики и одноименными принципами советского уголовного права не существует. Поэтому целесообразно одновременное рассмотрение вопроса об их содержании.

Выработанные Коммунистической партией Советского Союза принципы уголовно-правовой политики оказывают важное влияние на правотворческую и правоприменительную деятельность безотносительно к тому, в какой форме они выражаются и закрепляются. Однако наибольший эффект приносят они тогда, когда закрепляются нормами права. В этих случаях реализация принципов опирается не только на авторитет Коммунистической партии и других органов и организаций, проводящих в жизнь эти принципы, но и на принудительную силу государства. Закрепление той или иной руководящей идеи в праве есть обязательный признак принципа права. Поэтому нельзя признать точным утверждение Е. А. Лукашевой о том, что «правовые принципы – это объективно обусловленные начала, в соответствии с которыми строится система права, правовое регулирование в социалистическом обществе»,[35] поскольку в этом определении ничего не говорится о правовой форме закрепления принципов. Более правильно решает этот вопрос М. Л. Якуба, которая пишет: «Идеи, не получившие законодательного закрепления, не могут рассматриваться как принципы уголовного права, процесса. Руководящие идеи становятся принципами уголовного права или процесса лишь постольку, поскольку законодатель найдет необходимым воплотить их в законе, и лишь в тех пределах, в которых он воплотил их в правовых нормах».[36] Этой позиции придерживается и законодатель. Так, в ст. 2 УК РСФСР говорится, что «Уголовный кодекс РСФСР исходит из принципов и общих положений, установленных Основами уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик». Аналогичные нормы имеются и в УК других союзных республик. Это означает, что принципами права, имеющими обязательное значение для законодательства республики, признаются положения, закрепленные в законе. Совершенно очевидно, что не все идеи о праве, составляющие в своей совокупности правосознание, закрепляются в нормах права. Но от того, что та или иная идея не закреплена в праве, она не перестает быть правовой идеей. Более того, если это очень важная, руководящая идея, она не может не относиться к правовым принципам. Таким образом, правовые принципы с точки зрения формы их закрепления разграничиваются на правовые принципы, закрепленные в праве, и правовые принципы, не закрепленные в нем. И те и другие есть категории надстройки, но относятся они к разным частям ее: правовые принципы, не закрепленные в нормах права, входят в правосознание, а правовые принципы, закрепленные в нормах права, – в право. Правовые принципы, закрепленные в нормах права, становятся принципами права. Всякий принцип права есть правовой принцип, но не всякий правовой принцип есть принцип права.

Е. А. Лукашева, не проводя указанного различия, без достаточных оснований заявляет, что «правовой принцип – это категория правового сознания».[37] Нуждается в дополнении и следующее положение, высказанное М. Л. Якуба: «Идеи и взгляды, с одной стороны, и принципы уголовного права, процесса, как отраслей права, с другой, относятся к разным частям надстройки. Различна их юридическая природа и правовое значение. Отождествление этих понятий противоречит интересам укрепления законности, стирает различие между значением закрепленных и незакрепленных в законе положений, умаляет роль правовой нормы, закона».[38] В этом в основном верном высказывании не проводится различия между правовым принципом и принципом права. Автор молчаливо исходит из того, что если та или иная идея не является принципом права, то она и не правовой принцип, а просто идея как часть общественного сознания. Вряд ли это верно. Ведь правовые идеи различны по своему значению. Есть очень важные, определяющие для права идеи, которые не закреплены в нормах права. Например, все признают, что одним из ведущих уголовно-правовых принципов является неотвратимость наказания. Но он не закреплен нормами уголовного права и, следовательно, не является принципом этой отрасли права. С позиции М. Л. Якуба неотвратимость не является и правовым принципом. С этим согласиться никак нельзя. Этот вывод опровергается и нормами уголовно-процессуального права. Там этот правовой принцип закреплен в законе («чтобы каждый совершивший преступление был подвергнут справедливому наказанию») и поэтому является принципом права. Несомненно, что эта руководящая идея имеет для уголовного права не менее важное значение, чем для уголовного процесса, и поэтому нет никаких оснований не считать ее правовым принципом.

Г. А. Кригер следующим образом определяет понятие принципов права: «Принципы права, с нашей точки зрения, – это вытекающие из социально-экономической природы и закрепленные в праве идеологические и нравственные начала (руководящие идеи), направляющие регулятивную и охранительную функцию права и определяющие характер, основания и объем государственного принуждения и иных мер воздействия, необходимых для обеспечения успешного развития господствующих общественных отношений».[39]

Таким образом, правовыми принципами можно назвать выработанные Коммунистической партией Советского Союза, определяемые закономерностями развития социалистического общества, основополагающие (руководящие) идеи относительно сущности, содержания и целей права, построения системы права и порядка его практической реализации.

Уголовно-правовые принципы – это выработанные Коммунистической партией Советского Союза, определяемые закономерностями развития социалистического общества, основополагающие (руководящие) идеи, определяющие сущность, содержание, задачи и цели уголовного законодательства и порядок его реализации в целях борьбы с преступностью путем применения уголовного наказания. Принципы уголовного права – это уголовно-правовые принципы, закрепленные уголовным законодательством.

В советской литературе имеются разные позиции по вопросу о том, какие положения можно считать закрепленными в законе. Одна позиция заключается в том, что закрепленными в законе следует считать те положения, которые «непосредственно формулируются в норме права», а также те, которые вытекают «из совокупности юридических норм… и законодательства в целом».[40]

Суть второй позиции заключается в том, что «нельзя считать закрепленными в законе положения, как таковые, в нем не сформулированные, а вытекающие из ряда норм. Нормативными требованиями являются лишь те правила, из которых они вытекают, но не эти положения сами по себе».[41] Вторая позиция представляется более обоснованной. Понятие «закрепление в законе» совершенно конкретно. Оно означает, что то или иное положение прямо и четко сформулировано в законе. Техника закрепления может быть различной: один принцип может быть сформулирован в одной норме (что наиболее предпочтительно), в одной норме может быть закреплено несколько руководящих идей, одна руководящая идея может быть закреплена в нескольких нормах. Важно то, что принцип права сформулирован в законе, а не просто логично вытекает из анализа нормы, группы норм или всего законодательства. На основе логического анализа норм права (одной, нескольких или всех) следует лишь вывод, что законодатель сформулировал их, руководствуясь определенным правовым принципом. Но от этого правовой принцип не становится принципом права. Практическое значение рассматриваемого различия заключается в том, что нарушение самого принципа, закрепленного в законе (принципа права), есть нарушение закона, которое обязательно должно вызвать соответствующую реакцию правоприменительных органов. Например, в уголовном законе закреплен принцип ответственности только за совершение общественно опасного преступного деяния (ст. 3 Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик). Это означает, что любое нарушение этого принципа есть нарушение закона, которое влечет отмену всех актов правоприменительных органов по привлечению к уголовной ответственности лица, не совершившего преступления, а иногда и привлечение к уголовной ответственности лиц, принявших противоречащее закону решение (за привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности или за вынесение заведомо неправосудного приговора, решения, определения или постановления, или заведомо незаконный арест или задержание). Это имеет значение и для нормотворческой деятельности. От воли законодателя зависит, закрепить или не закрепить тот или иной правовой принцип в законе. Но уж когда он закреплен – законодатель связан им. Он не может принять норму права, противоречащую этому принципу. Например, закрепив принципиальное положение об ответственности только за виновное совершенное деяние, законодатель не может, предварительно не отменив его, принять норму, предусматривающую ответственность за невиновно совершенное деяние.

Нарушение же правового принципа, не закрепленного в законе, само по себе не есть нарушение закона. Оно является таковым только тогда, когда нарушаются требования, вытекающие из этого принципа и закрепленные в законе. Например, принцип интернационализма сам по себе не закреплен в законе, но в уголовном законодательстве есть нормы, закрепляющие положения, вытекающие из этого принципа: ответственность за особо опасные государственные преступления, совершенные против другого государства трудящихся (ст. 73 УК РСФСР и соответствующие статьи УК других союзных республик), ответственность за преступления против государственной или общественной собственности других социалистических государств (ст. 101 УК РСФСР и УК других союзных республик). Это означает, что нарушение принципа интернационализма рассматривается как запрещенное законом только в случаях совершения указанных выше преступлений. Нарушение же этого принципа в других формах, т. е. самого по себе, не является правонарушением. Оно становится таковым только в случаях, когда совершенное деяние подпадает под признаки какого-либо состава преступления (убийство гражданина другого социалистического государства есть просто убийство, кража личного имущества у этих граждан есть просто кража). Различие между правовыми принципами, не закрепленными в законе, и принципами права, равно как и практические выводы из него, ни в коей мере не снижают значения первой группы правовых принципов. Они, как и принципы права, играют роль определяющих начал в уголовной политике и в уголовном праве, определяют дух и смысл политики и права, оказывают решающее влияние на законодательную и правоприменительную деятельность соответствующих органов и организаций и на поведение советских граждан. Поэтому представляется вполне возможным анализировать правовые принципы, не подразделяя их на принципы права и правовые принципы, не закрепленные в законе, поскольку различия между ними сводятся только к изложенным выше моментам.

Правовые принципы имеют очень важное практическое значение. Прежде всего они оказывают регулирующее воздействие на поведение граждан, хотя и не предписывают каких-то конкретных действий или воздержание от действий. Действительная жизнь показывает, что советские граждане чаще соизмеряют свое поведение не с требованиями конкретных норм права вообще и уголовного права в частности, а с принципиальными установками, содержащимися в правовых принципах. «Правовая информированность свидетельствует об относительно слабом знании правовых норм и довольно прочном знании общих принципов права. Граждане обычно знакомы и хорошо усваивают общие требования права, вошедшие в правовое сознание как социальные ценности, как социальные требования, как генеральная идея, и вместе с тем частные его предписания далеко не всегда известны».[42] Во-вторых, правовые принципы оказывают определяющее влияние на законодательную деятельность, на создание и совершенствование права. Это влияние сказывается в трех направлениях. Во-первых, правовые принципы появляются до права, выражая основополагающие взгляды Коммунистической партии Советского Союза на право. Эти взгляды усваиваются законодательными органами, и последние в соответствии с ними закрепляют в законе принципы права и строят законодательство; во-вторых, будучи закрепленными в нормах права, они определяют всю последующую деятельность законодателя по совершенствованию права, поскольку при издании всех новых норм законодатель не может выйти за пределы принципов права; в-третьих, принципы права существенно сказываются на формировании общественного мнения, которое учитывается законодателем при разработке и принятии нормативных актов; правовые принципы сказываются и в правоприменительной деятельности. Правильно писал А. М. Васильев: «Следует подчеркнуть значение правовых принципов и как направляющих общих установок и правоприменительной деятельности органов социалистического государства. Правоприменительная деятельность как часть общественной практики имеет решающее значение для реализации правовых идей-принципов и конкретизирующих их юридических норм, т. е. для формирования устойчивого и твердого правопорядка. Необходимым условием нормального процесса правового регулирования является единство идейно-теоретических установок (правовых принципов), которые развиваются в нормах социалистического права и одновременно определяют направление правоприменительной деятельности».[43]

Наконец, правовые принципы имеют значение для правового воспитания граждан и формирования их правосознания. В этом плане они выполняют двоякую роль: общую, «когда на основе правовых идей-принципов формируется уважение к закону и его требованиям, раскрываются цели и условия установленного правопорядка», и специальную, «когда они составляют профессионально-мировоззренческую базу при законодательствовании, применении права».[44]

В соответствии с принципами уголовно-правовой политики уголовное право основывается на общих и специальных правовых принципах (часть из которых закреплена в нормах права, а часть нет).

«Общеполитические принципы определяют основополагающие начала организации общественного и государственного строя, собственности, взаимоотношений различных классов, личности, общества, государства. Правовые принципы преломляют политические принципы применительно к тому кругу интересов класса (общества), которые должны быть осуществлены «в общей форме, то есть в форме, имеющей принудительную силу для всего общества».[45] Такой формой в классовом обществе и является право, правовое регулирование с его всеобщностью и общеобязательностью.[46] Общеполитические принципы, будучи примененными в правовой сфере, становятся общеправовыми принципами. Общеправовые принципы, будучи примененными в сфере действия советского уголовного права и учитывающие специфику этой отрасли, становятся общими уголовно-правовыми принципами. Кроме общих уголовно-правовых принципов уголовное право основывается и на специальных уголовно-правовых принципах, в которых отражаются специальные (специфические) принципы уголовно-правовой политики. В советской юридической литературе имеются утверждения о том, что общеполитические принципы не следует считать принципами уголовного права. Так, М. Л. Якуба пишет: «Социалистические демократизм и другие названные начала (гуманизм, пролетарский интернационализм, патриотизм, законность. – Н. Б.) не следует рассматривать как принципы уголовного права. Они в равной мере характеризуют все отрасли советского права и, более того, все сферы социалистических общественных отношений и методы их регулирования, но не выражают специфики уголовного права и процесса… Социалистическим демократизмом, пролетарским интернационализмом, патриотизмом, интересами партийности проникнуты все принципы уголовного права и процесса».[47]

С этим доводом согласиться нельзя. Действительно, общеполитические принципы пронизывают все области жизни нашего общества, в том числе и область, регулируемую нормами права вообще, – нормами уголовного права в частности. И в этом плане эти принципы предстают общими для всех областей жизни, для всех отраслей права. Однако специфика отношений, которые основываются на общеполитических принципах, не может не породить специфики в проявлении этих принципов. Совершенно очевидно, что принцип социалистического демократизма по-разному проявляется при регулировании взаимоотношений между выборными государственными органами и гражданами-избирателями (государственное право) и между соответствующими органами государства и преступниками (уголовное право, уголовный процесс, уголовно-исправительное право). То же самое можно сказать и о других общеполитических принципах. Таким образом, общеполитические принципы, сохраняя свое наименование и наиболее общие положения, получают специфичное содержание, будучи примененными к общественным отношениям, которые регулируются различными отраслями права. Эта специфика и позволяет назвать общеполитические принципы общими уголовно-правовыми принципами тогда, когда содержание их составляет основополагающие идеи общеполитического плана применительно к области борьбы с преступностью путем применения уголовного наказания. Конечно, для точности можно было бы назвать этот принцип не просто «социалистический демократизм», а «принцип социалистического демократизма в уголовном праве», «принцип социалистического демократизма в государственном управлении» и т. д. Но вряд ли в этом есть какая-то теоретическая и практическая необходимость. Значительно проще говорить об общих уголовно-правовых принципах, общих гражданско-правовых принципах, общеполитических принципах организации торговли и т. д. Тем более, что эти термины достаточно полно отражают содержание определяемых ими явлений.

По-разному в науке советского уголовного права решается вопрос о перечне уголовно-правовых принципов. Так, например, П. С. Дагель в качестве принципов советской уголовной политики и советского уголовного права называет: 1) охрану советского общественного и государственного строя, социалистической собственности, личности и прав граждан и всего социалистического правопорядка от преступных посягательств; 2) социалистическую законность; 3) социалистический гуманизм; 4) предупреждение преступлений; 5) сочетание мер уголовного наказания и мер общественного воздействия в борьбе с преступностью; 6) наказуемость общественно опасного деяния, предусмотренного уголовным законом; 7) личную ответственность только виновного, т. е. лица, умышленно или по неосторожности совершившего преступление; 8) целесообразность наказания, 9) социалистическое правосознание; 10) индивидуализацию наказания; 11) неотвратимость наказания.[48]

Г. В. Виттенберг полагает, что имеются две группы основных принципов советского уголовного права, на которых базируются нормы нового Уголовного кодекса РСФСР. К первой группе следует отнести общеправовые принципы советского уголовного права, т. е. те принципы, которые являются общими для всех отраслей советского права и которые вместе с тем получают свое развитие в нормах советского уголовного права. Ими являются: общественная опасность наказуемого деяния, законность, пролетарский интернационализм, социалистический демократизм, социалистический гуманизм. Вторую группу образуют те основные принципы, которые присущи только или главным образом советскому уголовному праву как особой отрасли советского права. В эту группу входят принципы: предупреждения преступлений, личной ответственности только виновного, всесторонней охраны личности, индивидуализации ответственности и наказания, участия общественности в борьбе с преступностью.[49]

Другие авторы дают несколько иные перечни принципов. Такое положение не случайно. Ни в одном нормативном акте нет перечня основополагающих идей, которые были бы названы законодателем принципами. Более того, законодатель, как это явствует из формулировки ст. 2 УК РСФСР и соответствующих статей УК других союзных республик, различает «принципы» и «общие положения», ничего не говоря о различиях между ними. Поэтому в условиях, когда 1) принципами считаются основополагающие идеи; 2) многие не проводят различия между принципами, закрепленными в законе и не закрепленными в законе; 3) нет единства в. понимании термина «закрепленные в законе», определение перечня принципов уголовного права в значительной мере зависит от усмотрения занимающегося этой проблемой лица.

Г. А. Кригер попытался сформулировать критерии выделения определенных идей в качестве принципов права. Он пишет: «Критериями для отбора идей, вытекающих из социально-экономической сущности социализма и определяющих организацию правового регулирования в соответствии с сформулированным выше определением понятия принципа права, являются направленность, характер, основания и объем применения государственного принуждения и иных мер воздействия, необходимых и достаточных для реализации функций права и выполнения задач правового регулирования. Именно от того, насколько удачно сочетаются различные меры воздействия на поведение людей в процессе правового регулирования тех или иных социалистических общественных отношений, в значительной мере зависят авторитет права, а также всех его институтов и установлений».[50]

При определении принципов советского права следует исходить из указания В. И. Ленина, что «принципы – это не цель, не программа, не тактика и не теория».[51] Не являются принципами и задачи.

Исходя из изложенного выше представляется, что общими уголовно-правовыми принципами являются: классовость, советский патриотизм, пролетарский интернационализм, социалистический демократизм, социалистический гуманизм, социалистическая законность, неотвратимость наказания, экономия мер уголовной репрессии. Специальными (специфическими) уголовно-правовыми принципами являются: ответственность только за совершение преступного деяния, ответственность только при наличии вины, личный характер ответственности, соответствие наказания тяжести и характеру преступления (справедливость), индивидуализация применения наказания.

Уголовно-правовые принципы, в основе которых лежат реально существующие общественные отношения, представляют собой явления с достаточно устойчивым содержанием в виде основополагающих идей по вопросам борьбы с преступностью. Однако общественные отношения – это не застывшее явление, они развиваются, совершенствуются. В частности, сейчас идет процесс перерастания социалистических отношений в коммунистические. В соответствии с ними развиваются, изменяют свое содержание и принципы. Это может выражаться в изменении содержания принципов, в отмирании одних принципов (в связи с появлением новых потребностей общества). Например, содержание принципа классовости не могло не измениться в условиях построения социализма, когда общество состоит из дружественных трудящихся классов, по сравнению с содержанием этого принципа в условиях, когда в нашем обществе еще оставались эксплуататорские классы. Еще более изменится проявление этого принципа на этапе совершенствования развитого социализма, когда будет углубляться процесс стирания граней между классами вплоть до полной ликвидации классовых различий. Постоянное развитие демократии – характерная черта развития нашего общества. Это, естественно, не может не отразиться на содержании такого уголовно-правового принципа, как социалистический демократизм и т. д. Следует согласиться с утверждением Ю. А. Демидова о том, что «закономерность находит свое проявление на каждом этапе общественного развития как состояние, устойчивость определенной законом связи уголовной ответственности и преступления, т. е. в принципах уголовного права, и в этом качестве нормативно закрепляется. Но так как развитие общественных отношений непрерывно, то противоречие между ними и содержанием принципов, закрепленных в законе, возникает и углубляется, пока не происходит закрепление в законе новых связей преступления и уголовной ответственности, т. е. разрешение противоречия. Законодательная деятельность, не являясь абсолютно свободной, определяется той же объективной необходимостью, которая выражается в принципах права. Следовательно, нормы права в тенденции должны соответствовать принципам. Если взять советское уголовное право в общем, то такое соответствие есть. В этом смысле и говорится о принципах как характеристике связи, установленной уголовным законом. Но это вовсе не означает, что каждая норма уголовного права всегда точно и безусловно отражает его принципы. Могут быть и отклонения».[52] Принцип классовости проявляет себя в уголовном праве значительно ярче, чем в любой другой отрасли права, поскольку уголовное право используется как средство борьбы с наиболее опасными для общества деяниями. В период строительства социализма этот принцип выражался в открытой борьбе с эксплуататорскими классами с целью их ликвидации. Характерной особенностью советского социалистического уголовного права является открытое провозглашение и закрепление в законе этого принципа. Уже в Руководящих началах по уголовному праву РСФСР 1919 г. (ст. 12) говорилось: «При определении меры наказания в каждом отдельном случае следует различаться, совершено ли преступление лицом, принадлежащим к имущему классу, с целью восстановления, сохранения или приобретения какой-либо привилегии, связанной с правом собственности, или неимущим в состоянии голода или нужды; б) совершено ли деяние в интересах восстановления власти угнетающего класса или в интересах личных совершающего лица». Уголовные кодексы РСФСР 1922 и 1926 гг. исходили из деления всех преступлений на: а) направленные против основ советского строя, установленного в Союзе ССР властью рабочих и крестьян, и признаваемые в силу этого наиболее опасными; б) все остальные преступления. За все преступления первой категории кодексом определен предел, ниже которого суд не вправе назначить лицу меру социальной защиты судебно-исправительного характера. При этом совершение преступления в целях восстановления власти буржуазии или лицом, принадлежащим к классу, эксплуатирующему чужой труд, по закону (ст. 47 УК РСФСР 1926 г.) рассматривалось как отягчающее обстоятельство.

В уголовных кодексах был целый ряд составов преступлений, в которых в качестве субъекта предусматривался представитель эксплуататорских классов.

На необходимость четкого проведения классовой линии указывалось в постановлении ВЦИК и СНК РСФСР «О карательной политике и состоянии мест лишения свободы».[53] В частности, там отмечалось «отсутствие планомерной и достаточно выдержанной с классовой точки зрения политики в регулировании пребывания осужденных в местах заключения» и предлагалось «признать необходимость применять суровые меры репрессии исключительно в отношении классовых врагов и деклассированных преступников, профессионалов и рецидивистов».

В современных условиях принцип классовости выражается в том, что советское уголовное законодательство стоит на защите интересов трудящихся масс нашей страны и всех достижений в развитии социалистического общества. «Уголовное законодательство Союза ССР и союзных республик, – говорится в ст. 1 Основ уголовного законодательства, – имеет задачей охрану общественного строя Союза ССР, его политической и экономической системы, социалистической собственности, личности, прав и свобод граждан и всего социалистического правопорядка от преступных посягательств».

Принцип советского патриотизма не закреплен какими-то определенными нормами уголовного права. Он проявляет себя в том, что ряд норм этой отрасли права направлен на защиту Советской Родины, на воспитание советских граждан в духе любви к ней. Действующее уголовное законодательство предусматривает ответственность за ряд деяний, которые непосредственно угрожают независимости нашей Родины (измена Родине, шпионаж, террористический акт). Уголовной ответственности подлежат лица, уклоняющиеся от защиты целостности и независимости Родины. Преступлениями являются уклонение от призыва на действительную военную службу (ст. 80 УК РСФСР), уклонение от призыва по мобилизации (ст. 82 УК РСФСР), дезертирство (ст. 247 УК РСФСР), самовольное оставление поля сражения или отказ действовать оружием (ст. 263 УК РСФСР), добровольная сдача в плен (ст. 264 УК РСФСР) и другие. К уголовной ответственности привлекаются лица, которые порочат наш государственный и общественный строй, унижают достоинство нашей Родины (антисоветская агитация и пропаганда – ст. 70 УК РСФСР, распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй, – ст. 190 УК РСФСР, надругательство над государственным гербом или флагом – ст. 190 УК РСФСР).

Требование правового принципа социалистического демократизма выражено прежде всего в том, что в нормах уголовного права закреплена воля всех трудящихся нашей страны, что все нормы в конечном счете направлены на охрану прав и интересов советских граждан. Этот принцип проявляет себя и в том, что при практическом применении норм советского уголовного права в процессе предупреждения преступлений, расследования их, судебного разбирательства и исполнения судебных приговоров широкое участие принимает общественность (народные дружины, общественные обвинители и защитники, товарищеские суды, коллективы трудящихся, наблюдательные комиссии, комиссии по делам несовершеннолетних, общественные воспитатели и др.). Мнение советской общественности учитывается при решении ряда уголовно-правовых вопросов: по ходатайству общественной организации или коллектива трудящихся преступник может быть освобожден от уголовной ответственности и передан на поруки (ст. 52 УК РСФСР), наблюдательные комиссии и комиссии по делам несовершеннолетних активно участвуют в решении вопросов условно-досрочного освобождения (ст. 53 УК РСФСР и ст. 55 УК РСФСР), по ходатайству общественных организаций суд может досрочно снять судимость (ст. 57 УК РСФСР), по ходатайству общественных организаций или коллективов рабочих, колхозников, служащих лицо может быть условно осуждено и передано общественности для перевоспитания и исправления (ст. 44 УК РСФСР), при условии добросовестной работы и примерного поведения суд после отбытия осужденным исправительных работ по ходатайству общественной организации или коллектива трудящихся может включить время отбывания исправительных работ в общий трудовой стаж (ст. 27 УК РСФСР) и др.

Его выражением является равенство всех перед уголовным законом независимо от пола, нации, расы, должностного положения. Как принцип, общий для всей уголовной политики, он нашел отражение в ст. 14 УПК РСФСР, которая гласит: «Правосудие по уголовным делам осуществляется на началах равенства перед законом и судом всех граждан, независимо от их социального, имущественного и служебного положения, национальной и расовой принадлежности, вероисповедания».

Принцип пролетарского интернационализма не закреплен как таковой в специальных нормах уголовного права. Его требования выражаются в том, что советское уголовное право защищает не только интересы Советского Союза и советских граждан, но и интересы всех других социалистических государств. Статья 73 УК РСФСР указывает, что «в силу международной солидарности трудящихся особо опасные государственные преступления, совершенные против другого государства трудящихся», наказываются так же, как и соответствующие преступления, совершенные против СССР. Статья 101 УК РСФСР устанавливает уголовную ответственность за преступления против государственной или общественной собственности других социалистических государств. Принципом пролетарского интернационализма продиктовано также заключение договоров об оказании правовой помощи (в том числе и в области борьбы с преступностью) между СССР и другими социалистическими странами.

Принцип социалистического гуманизма, выражающийся в заботе о благе людей, человечности, уважении человеческого достоинства, находит свое выражение прежде всего в том, что советское уголовное право имеет своей целью охрану интересов советских людей, всего советского общества, что наказание применяется к отдельным преступникам во имя интересов подавляющего большинства нашего общества. Это положение закреплено в ст. 1 и 7 Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик. Действие принципа гуманизма распространяется и на самого преступника. Это проявляется прежде всего в том, что преступник, какое бы тяжкое преступление он ни совершил, продолжает оставаться членом нашего общества, гражданином Советского государства. В ст. 8 Исправительно-трудового кодекса РСФСР устанавливается, что «лица, отбывающие наказание в виде лишения свободы, ссылки, высылки и исправительных работ без лишения свободы, несут обязанности и пользуются правами, установленными законодательством для граждан СССР, с ограничениями, предусмотренными законодательством для осужденных, а также вытекающие из приговора суда и режима…»

Принцип гуманизма закреплен также в нормах, устанавливающих, что наказание у нас не преследует цели причинения физических страданий или унижения человеческого достоинства, что задачей наказания является исправление и перевоспитание преступника, возвращение его в общество на путь честной трудовой жизни (ст. 20 Основ, ст. 20 УК РСФСР). Принципом гуманизма продиктовано включение в законодательство положений о том, что в ряде случаев лица, совершившие преступления, могут быть освобождены от уголовной ответственности и наказания (передача несовершеннолетних в комиссию по делам несовершеннолетних – ст. 10 УК РСФСР, передача виновного на поруки – ст. 52 УК РСФСР, передача дела в товарищеский суд – ст. 51 УК РСФСР и некоторые другие), что ограничивает применение некоторых видов наказания к несовершеннолетним, беременным женщинам и женщинам, имеющим малолетних детей (ст. 23, 24, 25, 26 УК РСФСР).

Этот принцип лежит в основе таких институтов советского уголовного права, как условное осуждение (ст. 44 УК РСФСР), условное осуждение к лишению свободы с обязательным привлечением к труду (ст. 24² УК РСФСР), условно-досрочное освобождение (ст. 53 и 55 УК РСФСР), отсрочка исполнения приговора (ст. 46 УК РСФСР) и некоторых других. Идея гуманного отношения к преступнику, постоянно присущая советскому законодательству, воплощалась во все новые и новые формы по мере развития уголовного законодательства. Так, например, если старое законодательство ставило перед наказанием задачу обезопасить общественный порядок путем приспособления преступника к данному общественному порядку (ст. 9 Руководящих начал), приспособить нарушителя к условиям общежития путем исправительно-трудового воздействия (ст. 8 УК РСФСР 1922 г.), приспособить совершивших преступные действия к условиям общежития государства трудящихся (ст. 9 УК РСФСР 1926 г.), то ныне действующее законодательство впервые поставило перед наказанием цель исправления и перевоспитания в духе честного отношения к труду, точного исполнения законов, уважения к правилам социалистического общежития.

Принцип социалистической законности в советском уголовном праве проявляется в том, что никто не может быть признан виновным в совершении преступления, а также подвергнут уголовному наказанию иначе как по приговору суда и в соответствии с законом (ст. 3 Основ, ст. 3 УК РСФСР).

История развития советского уголовного законодательства показывает, что принцип социалистической законности все последовательнее и последовательнее проводится в жизнь в области борьбы с преступностью. В годы становления уголовного права, когда законодатель не имел возможности предусмотреть более или менее полно в законодательстве деяния, опасные для общества и требующие за их совершение применения наказания, он был вынужден дать разрешение правоприменяющим органам привлекать к уголовной ответственности лиц за совершение общественно опасных действий безотносительно к тому, было запрещено уголовным законом совершенное деяние или нет. Для этого в УК РСФСР 1922 г., в Основные начала уголовного законодательства 1924 г., в УК РСФСР 1926 г. и УК других союзных республик было включено положение о применении уголовного закона по аналогии. Например, ст. 16 УК РСФСР 1926 г. предусматривала, что «если то или иное общественно опасное действие прямо не предусмотрено настоящим Кодексом, то основание и пределы ответственности за него определяются применительно к тем статьям Кодекса, которые предусматривают наиболее сходные по роду преступления». При разработке и принятии нового уголовного законодательства в 1958 г. законодатель посчитал, что в целях дальнейшего укрепления принципа социалистической законности назрела необходимость и появилась возможность отказаться от положения об аналогии. Оно было исключено и заменено положением, что преступлением признается только деяние, прямо запрещенное законом в момент его совершения. При этом закон содержит исчерпывающий перечень таких деяний.

Принцип социалистической законности проявляется и в том, что наказание виновному может быть назначено строго в пределах санкции статьи УК, по которой осужден виновный, с соблюдением всех норм Общей и Особенной частей УК РСФСР (ст. 37 УК РСФСР). Н. А. Стручков выступает против признания социалистической законности принципом советского, следовательно, и уголовного права. Он пишет: «Вряд ли верна точка зрения представителей общей теории государства и права, которые рассматривают социалистическую законность в качестве принципа советского права. Социалистическая законность – это не принцип, а дух права, его идея».[54]

При всем разнообразии в определениях принципа все сходятся на том, что это основополагающие, регулирующие идеи. Как видно из приведенного высказывания, это признает и Н. А. Стручков. Он признает и их важное практическое значение, отмечая, что «правовые идеи охватывают чисто юридическое явление – законность. С идеей законности обязаны считаться политические учреждения. С ней должны согласовываться политические идеи».[55] Не ясно поэтому, почему он не считает социалистическую законность правовым принципом. Утверждение, что это не принцип права, а дух его, не проясняет позиции Н. А. Стручкова. К тому же в другом месте работы (с. 38) он называет законность принципом.

Принцип неотвратимости ответственности за правонарушение проявляется в уголовном праве в том, что каждый совершивший преступление должен быть подвергнут наказанию. Неотвратимость наказания в советском уголовном праве – это принцип, заключающийся в неуклонном осуществлении требования уголовного и уголовно-процессуального законодательства, в своевременном и полном раскрытии каждого преступления с тем, чтобы каждый совершивший преступление был подвергнут справедливому и целесообразному наказанию.

Это принцип не закреплен в нормах уголовного права. Это сделано в уголовно-процессуальном праве. В ст. 2 Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик (ст. 2 УПК РСФСР и соответствующие статьи УПК других союзных республик) записано: «Задачами советского судопроизводства являются быстрое и полное раскрытие преступлений, изобличение виновных и обеспечение правильного применения закона с тем, чтобы каждый совершивший преступление был подвергнут справедливому наказанию и ни один невиновный не был привлечен к уголовной ответственности». В советском уголовном праве требования принципа неотвратимости наказания отражены во всех нормах, где решаются вопросы применения наказания (ст. 1 и 3 Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик и соответствующие статьи УК союзных республик). Исходя из принципа неотвратимости наказания, законодатель установил законом твердо определенные случаи, при которых лицо, совершившее преступление, может быть освобождено от наказания (ст. 10, 16, 48, 50, 50, 51, ч. 2 ст. 64, примечание к ст. 174, примечание к ч. 1 ст. 218 УК РСФСР).

В. И. Ленин писал: «Давно уже сказано, что предупредительное значение наказания обусловливается вовсе не его жестокостью, а его неотвратимостью. Важно не то, чтобы за преступление было назначено тяжкое наказание, а то, чтобы ни один случай преступления не проходил нераскрытым».[56]

В советской юридической литературе по поводу этого принципа высказаны три точки зрения: одна, признающая неотвратимость наказания уголовно-правовым принципом, вторая, не считающая это положение самостоятельным принципом, и третья, утверждающая, что после принятия действующего законодательства неотвратимость наказания перестала быть уголовно-правовым принципом.

Некоторые ученые не согласны с тем, что в нашем уголовном законодательстве наряду с принципом законности существует и принцип неотвратимости наказания. Совершенно очевидно, что оставление преступника безнаказанным само по себе есть грубейшее нарушение социалистической законности. Следовательно, неотвратимость наказания – одно из обязательных требований социалистической законности. Вряд ли это положение верно. Если исходить из его истинности, то следует признать, что никаких принципов права, кроме социалистической законности, вообще не существует, так как нарушение любого принципа, закрепленного в законе, есть грубейшее нарушение социалистической законности. Все основные принципы советского уголовного права находятся между собой в тесной органической связи, взаимно обусловливают и дополняют друг друга. Но это не противоречит тому, что можно и важно исследовать специфические особенности каждого из принципов в отдельности, их воплощение в нормах действующего права. Действительно, принцип социалистической законности находится в органической связи со всеми другими принципами права, но это совсем не отрицает их самостоятельности.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.