2. И. Т. Посошков

2. И. Т. Посошков

Другим видным представителем политической мысли петровского времени был Иван Тихонович Посошков (1652—1726). Он родился в дворцовом селе Покровское, что на Яузе. Отец и дед его значились умельцами серебряного дела. Ремесленники в этом селе жили слободой, близкой по организации их труда западноевропейским цеховым устройствам. Свою карьеру И. Т. Посошков начал с должности денежного мастера, но уже в 1697 г. он обратился к Петру с предложением о введении новой модели огнестрельного оружия, что свидетельствует о его занятиях по оружейному делу («Записка о ратном поведении»). Вскоре И. Т. Посошков увлекся «купеческим делом» и с братом открыл винокуренный завод, а затем лично «сыскал самородную серу» и бил челом о помощи в устроении предприятия по серокурению. В 1704 г. Посошков открыл фабрику игральных карт, затем он некоторое время подвизался на «водочном сидении» у Каменного моста на Москве, а в 1710 г. получил аналогичное «сидение» в Новгороде, где в 1711 г. построил еще и аптеку. Приблизительно тогда же он хлопочет и о постройке полотняной фабрики. Уже в это время Посошков состоит в переписке с различными влиятельными лицами, высказывая предложения по многим аспектам экономической, политической, юридической и культурной жизни государства. В этих письмах он называет себя купцом.

В связи со своей разносторонней деятельностью Посошков много ездил по стране, хорошо изучил современные порядки и серьезно задумывался над проектами улучшения политического устройства и экономического положения в государстве. Результатом его «многодельного» опыта стала адресованная царю Петру «Книга о скудости и богатстве» (1724, издана в 1842). В ней автор затронул обширный круг проблем, которые, по его мнению, нуждались в срочном разрешении. Это были вопросы об определении положения сословий, организации экономики, правосудия, военного дела, просвещения и т. д. При этом Посошков хотел, чтобы все затронутые им проблемы разрешались исключительно через принятие законов (царских указов).

Главной целью своей «Книги» Посошков считал «истребление великие и малые неправды и неисправностей и насаждение прямой правды и правостей». Он предпринял попытку, на основе своего опыта и знания российской действительности, выяснить, «отчего содеевается напрасная скудость и отчего может умножится изобильное богатство». Он полагал, что реализация предложенных им проектов позволит насадить «правду во всем», и в результате народ не будет «в скудость приходить», и все люди «в приличном богатстве будут расширяться». Причем кроме «вещественного богатства» необходимо позаботиться и о «невещественном», т. е. «об истинной правде во всем»: в делах и нравах. Под термином «правда» Посошков традиционно понимает «правый суд» и соблюдение законов, а под термином «неправда» — нарушение закона, беззаконие.

По мысли Посошкова, в том случае если правду будут соблюдать и богатые, и убогие, тогда весь народ и казна царская богатством наполнятся. Однако дело это «многотрудное», и установить законный порядок во всем может только государь путем издания соответствующих указов. В своем «Доношении Петру I», предпосланном «Книге», Посошков пишет, что «без истребления обидников и воров и разбойников и всяких разных явных и потаенных грабежей никоим образом народу всесовершенно обогатиться невозможно».

Образ самодержавного правителя, на законы которого Посошков возлагает надежды, дан в лучших отечественных традициях. «Царь высший судия, и он подобен Богу», перед ним, как и перед Богом, «нет лица ни богату, ни бедну, ни сильну, ни малоимущу, всем суд един...». Он «явный правдолюбец... истинный самодержец и столп незыблемый». В характеристике царя преобладают мотивы, связанные с правосудием и законностью, с утверждением которых Посошков связывал большие перемены во всем государственном устроении.

Внимание автора «Книги» сосредоточено на развитии народного хозяйства — сельского и промышленного. В центре всех его рассуждений — проекты развития промышленности, торговли, сельского хозяйства и сословной организации в стране. Посошков предлагал упорядочить сословную структуру общества, считая возможным на основании царских указов определить права и обязанности каждого сословия. О купечестве следует позаботиться в первую очередь, поскольку «торг великое дело для государства» и от него большая прибыль бывает царской казне. «Без купечества никакое дело не токмо великое, но и малое стоять не может». Торговля должна стать прерогативой только этого сословия. Законом хорошо было бы запретить торговать всем сословиям, кроме купеческого, а «ныне торгуют бояре, дворяне, офицеры и солдаты и крестьяне», причем торгуют беспошлинно, нанося ущерб казне. Дворян, по его мнению, следует полностью отстранить от торговых операций, ибо торговля отвлекает их от основного дела — военной службы. «Един раб не может двум господам служить», он должен либо торговать, либо воевать. Если же человек из любого другого сословия захочет торговать, то он должен через магистрат записаться в купечество, а чин свой оставить и его привилегиями не пользоваться. Торговать в этом случае он будет по закону и пошлины в казну платить.

Купцам необходимо предоставить «право свободного торга», а государству, в свою очередь, нужно оказывать купцам покровительство и помощь, обеспечивая выгодные условия для внутренней и внешней торговли, а также помогать купцам в снабжении купеческих предприятий рабочей силой.

Купечество у нас «неправедно хранится», а его необходимо «блюсти от обид». Вот в «немецких землях вельми людей берегут, а наипаче купецких, и того ради у них купецкие люди богаты зело». Следует развивать отечественные промыслы и не покупать у иностранцев ненужных товаров. Гражданские власти обязаны следить, чтобы нам «непотребного и непрочного» ничего не привозили, а деньги бы из страны не увозили.

В купечестве также необходимо «во всех рядах правду устроить» и обязать купцов торговать по закону и за товар брать ту цену, которую он стоит, а за нарушение меры и веса и сокрытие недостатков товара подвергать их наказанию, вплоть до битья кнутом. Купечеству же, в свою очередь, следует объединиться в компании и жить между собой союзно, у нас же все «ядят друг друга» и от этого «все вместе пропадают». .

Посошков возражал против многочисленных пошлин и сборов, которыми обложены торговые и ремесленные люди. Разнообразные сборы порождают необходимость в большом числе чиновников, которые «кормятся теми государевыми собранными деньгами». А надо бы делать все по царскому указу, в котором и сумма сбора, и порядок его взыскания были бы точно определены.

При таких порядках налогов соберется в казну больше вдвое или втрое. В том указе должно быть установлено и соответствующее жалованье сборщику, ибо не должен быть такой порядок, при котором чиновнику, делающему все по «правде», «хлеба добыть не на что».

Настаивал он также на введении «уставной цены» на основные виды товаров, полагая, что цену на них необходимо устанавливать одинаковую как в первой лавке, так и в последней, а также добиваться равного изобилия товаров в любом месте страны. В самодержавном государстве «надлежит во всех российских городах, селах и в деревнях... цены продажные иметь неизменные, как в Санкт-Петербурге, так и во всех городах и урочащах». При таких порядках никто товары из города в город перевозить ради наживы не станет, потому что цена везде будет одна.

Серьезное внимание в своей «Книге» уделил Посошков и вопросам крестьянского устройства. Он полагал, что скудость крестьянской жизни происходит «от неразсмотрения правителей и от помещичьего насилия». Для того чтобы поправить это положение, царю необходимо издать указ, запрещающий помещикам разорять крестьян, «понеже крестьянское богатство есть богатство царское». Крестьянам «помещики не вековые владельцы... а прямой владелец их всероссийский самодержец». Если помещик «стрижет крестьянина как овцу догола», то от такого обращения крестьяне бегут «в понизовые места» или еще хуже того «в зарубежные страны» и «чужие страны населяют, а свою пусту оставляют».

Государев указ должен точно определить: сколько с крестьян взять оброку, сколько дней в неделю на помещика работать, чтобы им «сносно было государеву подать и помещику заплатить и себя прокормить без нужды». Судьи на местах обязаны следить за тем, чтобы помещики «сверх указу ничего не накладывали» и в нищету бы крестьян не вводили, а крестьяне, в свою очередь, при нарушении помещиками этого устава могли бы обращаться за защитой своих интересов в суд. В том случае, если жалоба крестьян подтверждается, суд вправе тех крестьян у помещика отнять и приписать государю. В свою очередь, и действия судьи, отступающего от закона, крестьяне также могут обжаловать перед вышестоящим судом, и он за неправосудные действия может поплатиться своим имуществом. Если такой порядок утвердится, то «крестьяне могут себе хорошие пожитки нажить».

Настаивал он и на обучении всех крестьянских детей грамоте и счету, так как простым людям «немалая пакость творится от того, что грамотных людей у них нет и в поборах много с них излишних денег емлют». Обучение крестьянских детей должно быть обязательным и повсеместным. Мордва, чуваши, черемисы и прочие народы, населяющие Россию, также обязаны учить своих детей, и тогда не будет среди крестьян «безграмотных и беззаступных» людей. Грамотных и способных («смышленых») крестьян можно назначать в сельскую администрацию (десятские, пятидесятские и сотские).

Посошков обращал внимание на необходимость обучения крестьян бережному отношению к богатству страны: лесу (не вырубать все подряд); рыбе (не ловить молодь); советовал также научить их вести севооборот и грамотно застраивать деревни и села, чтобы избежать пожаров.

Автор «Книги о скудости и богатстве» понимал, что проведение подобных мероприятий возможно только при определенной грамотности населения. Но при всем этом он советовал сохранять строгий контроль помещиков за крестьянами. «Помещикам положено, — утверждал он, — следить, чтобы крестьяне не шлялись без дела, не пьянствовали и не сидели без работы». А деревенскую молодежь хорошо бы отправлять на зимнее время (волей помещика) на фабричные работы «в такие места, где по найму работают», чтобы никто из них «не лежебочил».

В разрешении крестьянского вопроса Посошков не был последовательным. С одной стороны, он, безусловно, боялся открыто требовать отмены крепостного права, но с другой — остро понимал всю сложность ситуации с наймом рабочей силы для промышленных предприятий. Он рассматривал крестьянскую проблему в разных аспектах, но неизбежно сталкивался с тем, что государственное богатство и наличие крепостного права — явления явно несовместимые. Предоставляя крестьянину право аренды земли и право обращения в суд за защитой своих интересов, он явно выводил его за пределы крепости.

В числе мер по упорядочению правового статуса земельных владений в государстве Посошков настаивал на введении прогрессивного налога на землю в зависимости от ее размера, мотивируя это мероприятие тем, что вся земля является собственностью государства и поэтому недопустимо ее бесплатное использование.

Беспокоила Посошкова и организация военной службы. Войско «стена и твердое забрало государству», поэтому государство должно заботиться о своем «военном люде». «Ныне же слышно, — пишет он государю, — что от недостатку солдаты великую нужду подъемлют... с такой скудости, как ему ис службы не бежать? Нужда не только к бежанию принудит, но и к измене». Да и «от бескормицы служба вельми не спора», — почти дословно повторяет он слова И. С. Пересветова, который в XVI в. писал об этом же Ивану IV.

Если бы солдаты пищей и одеждой были бы довольны, утверждает Посошков, то и служба у них была бы «вдвое спора». В том случае, когда солдат сбежит со службы из-за плохого с ним обращения офицера, то случай этот надлежит расследовать в воинском суде, и если подтвердится жалоба, то покарать офицера, а солдата от наказания освободить.

Традиционно высказывается Посошков и о необходимости следить за нравственным уровнем войска и каждого воина в отдельности. Поведение военных людей в местах расквартирования армии должно быть добронравным; воины под страхом судебной ответственности не вправе чинить «обиды» мирному населению (потрава посевов, рубка леса и т. д.). В случае же совершения беззаконий все они должны отвечать перед судом за свои действия («аще учинен будет суд равный, каков простолюдину, таков без поноровки и офицеру»).

«Войско государево» должно быть хорошо обучено, чтобы «ни один солдат пули даром не терял», а численность сокращена, ибо в мирное время «не почто пятьдесят тысяч войска держать и кормить его напрасно». Подготовленные десять тысяч бойцов способны заменить пятидесятитысячное плохо обученное войско.

С дворянской поместной службой, замечает Посошков, в государстве также большая «неправда» творится. «Богатые от служб линяют, а бедные и старые служат, а сытые и молодые служить не хотят». Богатые дворяне откупаются «дарами» или «притворят себе тяжкую болезнь», или «возложат на себя юродство и вериги» и тем пронырством от службы освободятся, а приедут домой «те болезни и юродство отложат». «В полках воеводы и полковники... с них берут и мироволят им».

Закон о службе устарел, но и он не выполняется, и многие дворяне «в ослушании указов... уже состарились и, в деревнях живучи, на службе одной ногой не бывали». Чтобы избежать такого положения, Посошков советует исполнение законов о воинской службе регулярно проверять и никакой «потачки плутам не давать», а «винить их и штрафовать» и делать это все не иначе как по суду и по закону. Законы, утверждал Посошков, для того и пишутся, чтобы их исполняли.

Административный аппарат он предлагал укомплектовать грамотными государственными чиновниками, предоставляя места в нем согласно способностям и знаниям претендентов.

Коснулся Посошков и состояния духовного чина в государстве, отметив многие его недостатки, и прежде всего недопустимую необразованность и необеспеченность низшего звена церковной службы. В духовном чине «ныне обретаются люди неученые, в Писании неискусные к тому же пьяницы и иного бесчинства наполненные». В результате «церквы запустели», а ересь, напротив, расцвела. В священники и дьяконы следует посвящать людей, «прошедших грамматическое учение», а также и другие науки: «духовные, гражданские и бытейские».

Посошков предлагал государю принять меры к повышению авторитета духовенства, позаботиться и о материальном обеспечении сельских священников. «Положительно попам сельским и причетникам... пашни не пахать и сена не косить», а беспокоиться только о пастве духовной. Ныне же сельские попы ничем от пахотных мужиков не отличаются. Если священник занимается земледелием, или торгует, или ремесла какие делает, то ему о церковном служении заботиться некогда и может он свою паству «истерять». Посошков полагал, что священнослужители должны жить на жалованье от государства или от мира. Может быть, даже следует вернуть старый обычай, при котором церковь получала десятину от всего приплода ее прихода.

Одеваться священникам необходимо по чину, а не ходить «в роздранных» и «сермяжных одеждах» и быть «всегда трезву».

Священников к тому же он считал необходимым наделить некоторыми полицейскими функциями, а совершение всех таинств подвергнуть строгому учету и записям. На священнослужителей, чтобы они содействовали прекращению церковного раскола, по его мнению, следует возложить и выявление старообрядцев.

Уделил он внимание и «призрению больных и престарелых». Для них надо построить больницы и богадельни, может быть, за счет все той же мирской десятины, тем самым восстановится прежняя благочестная традиция. Сейчас же в стране очень много нищих, и тому есть различные причины. Если это люди больные, то надо их «учинить на покой», а здоровых всех хватать и отправлять в Приказную палату, с тем чтобы «приставить их к каким делам государевым» и по «миру ходить не пускать», ибо «скитаючись по миру иного ничему не научиться, только что воровать и тунеядцами быть». Без работы никакой человек не должен жить. «Кто в юности навыкнет работать, тот и под старость гул я ком не будет».

Наибольшее внимание в своей «Книге» Посошков посвятил проблемам «искоренения неправды».

Он отмечал, что в России много разбойников и воров («больше, чем в других государствах»). Виноваты в этом и «неправое» судейство, и плохое устройство тюрем, из которых преступники бегут, а затем «пуще старого» воруют. Для искоренения этих пороков русской жизни необходимо прежде всего установить правый суд.

«Бог — правда, правду он и любит», — повторяет он почти дословно слова Пересветова. Справедливую деятельность правосудия Посошков связывает с авторитетом «царева имени». Судьи служат именем царским, а суд именуется Божьим, «того ради всячески судье подобает ни о чем тако не стараться, яко о правде, дабы ни Бога, ни царя не прогневать». Государь должен повелеть, чтобы «суд устроить един, каков земледельцу, таков и купецкому человеку, убогому и богатому, таков солдату и офицеру, и чтобы суд учинить близостной, чтобы всякому нискочинному человеку легко было его доступить». Всему доброму в государстве основание — правый суд.

Суд, по представлению Посошкова, должен быть сословным: «разный, служилым (военным. — Н. 3.) особливый, прочим чинам особливый же, да будут все единой Главной конторе подсудны». Каждое сословие будет судить свой суд, но законы для всех едины. Во главе всей судебной системы — «особливая Канцелярия (Судебная контора), возглавляемая верным царю управителем», который наблюдает за деятельностью всех судей.

Сама Канцелярия доступна для всех посетителей, и всякий может получить там управу «на все судейские неправды».

Все судьи и судебные чиновники получают «государево жалованье», которое будет «учинено с дел», чтобы казна зря не тратилась. Судьи при таких порядках будут стараться дела решать скоро, потому как за каждое дело будут получать деньги: если рассмотрят дело вовремя, то полностью весь оклад получат, а просрочат, то только половину, а «заволочат», то и вовсе денег лишатся.

В судьи лучше было бы «посадить ис низких чинов», а еще лучше из приказных людей, они образованны и в делах искусны, можно также брать людей из купечества и из воинсхва, и они будут судить по правде, а для высокородных закон не писан, они «как кто восхочет, так и делать будут по своей природной пыхе (гордости. — Н. 3.)».

Низкородным судьям «надлежит дать такое величество, чтобы они никаких лиц не боялись, кроме Бога, да и царя» и делали все по Уложению. Пока не достигнем мы правосудия, нам славы доброй не нажить и люди будут убегать от «неправого суда», и земля наша запустеет. Все дело в том, что неправда у нас очень застарела, ибо судьи корыстны и о государственной нужде не думают, а только хотят прибытков себе. Особенно печально, когда судья «не смотрит на правду, а смотрит на деньги». Но не только от такого корыстного «неправосудия», но и просто «от неуправления судейского вельми много в мире пакостей и разорения чинится и погибают многие, напрасно в заключении сидя, з голоду и от всякие нужды умирают безвременной смертью».

Судья обязан исполнять свой долг добросовестно, если же он «будет делать неправду», то ни пост, ни молитва не помогут ему. Судье ни о чем не подобает Бога просить, как только о том, как «суд правдив судить... дабы правого не обвинить, а виноватого не оправить» и дело бы не заволокитить. Более ста лет назад почти с такими же речами обращался Зиновий Отенский к псковскому наместнику великого князя Я. В. Шишкину, Посошков же просит об этом самого царя. «Правосудие самое святое дело, — убеждает он, — ради него надлежит подтщиться». Он советует царю издать указ о судебном устроении и в нем предписать судьям ежедневно проверять, кто и за что сидит и, если дело невелико, немедленно его разрешить и невинных людей выпустить; обязать судей жалобщиков принимать и от себя не отсылать, а готовить дело к слушанию без волокиты. В приговоре по делу подробно описывать, «почему один прав, а другой виноват».

Для осуществления правосудия в стране необходимо «сочинить книгу с подлинным рассуждением на всякие дела», а «судить по судебному усмотрению... како кому понравиться» строго запретить. Для создания подобной книги следует провести большую кодификационную работу, которая позволила бы законодателю уточнить все древние акты, добавить новые и расположить весь законодательный материал ясно и четко по алфавиту для удобства пользования им. При осуществлении такой работы следует учесть не только отечественное законодательство, но обратиться к немецким судебным и другим иноземным уставам, привлекая все то, «что к нашему правлению будет пригодно». Стоит даже рассмотреть и турецкий Судебник, перевести его и, если обнаружится что-либо подходящее, «то и от них принять, ибо слышно, что в турецком царстве много порядков в судебном деле. Да и купечество у них праведно хранится».

Для составления этой Судебной книги желательно выбрать по два-три человека от всех сословий и чинов из каждой губернии: от духовного чина, от гражданства, особенно тех, которые «в судебных и правительственных делах искусны, и от высоких чинов и от ниских и из приказных людей и от дворянства и от купечества и от солдат, и от бояр», да и не худо бы выбрать и из крестьян, потому что среди них тоже разумные люди есть.

Составленную такой комиссией Судебную книгу (Уложение) необходимо всем народом «освидетельствовати вольным голосом». После одобрения законов «общесоветием» их следует направить на подпись государю, слово которого будет решающим: «кии статьи его величеству угодны, то тыи тако да будут».

Обосновывая эти предложения, Посошков подчеркивал, что «народосоветие», не снижая авторитета самодержавной власти, дает каждому возможность стать участником самого главного дела в государстве. При этом каждый, кто «узрит какую неправую статью, написал бы, что в ней неправости», и сообщил бы об этом, не опасаясь, еще до утверждения Уложения.

Принятое Уложение следует напечатать и разослать по судам. Желательно также проследить за его исполнением. Законы должны быть всем известны, «чтобы всяк их читал и волю его величества ведал... и от всяких неправых дел отдалялся». Если законы будут исполняться неуклонно в течение пяти-шести лет, то люди будут опасаться «обиды чинить и от неправд начнут остерегаться и со всяким желанием делать правду».

Целый ряд предложений Посошкова относится к осуществлению правосудия. Прежде всего, судья должен быть беспристрастен и независим; он не должен давать сильному «бессловесного изобидеть». Обиженному он должен быть стряпчим, а обидчику жестоким и немилосердным судьей. Виноватого не надлежит миловать, ибо милость виноватому — это всегда обида правому. Нельзя также судье допускать, чтобы какая-либо из сторон пользовалась «наемными ябедниками», ибо они способны всю «правду замять» и представить правого виноватым, а виноватого правым. Свидетеля надлежит тщательно («по тонкому») опрашивать, ибо «ни в чем таковой лжи не обретается, сколько в свидетельстве». Обыск следует проводить по «правде»: со свидетелей брать клятву, а за неправое свидетельство подвергать наказанию.

Само наказание за лжесвидетельство должно быть устрашающим и скорым: «голову отсекут... возложат на кол и поставят при входе в Канцелярию, чтобы всем зрима была», и, сколько бы неправых свидетелей ни было, «всех рядом головы на колье тыкать», а имущества их конфисковать. Если есть заказчик такого свидетельства, то и его судить «равна» со лжесвидетелем.

При слушании дела судья обязан сличать досудебные показания с судебными. Дело ему надлежит знать хорошо и «вершить его так, чтобы за тем делом волочась, люди не разорялись и напрасно не убыточились». А для этого судье необходимо приезжать в судебную палату «по обеде» и делать все «со тщанием» и «не торопясь». Здесь Посошков дословно повторяет советы, данные Зиновием Отенским дьяку Якову Шишкину. Видимо, почти за двести лет мало что изменилось в судопроизводстве России.

Если не изменить деятельность судов, восклицает Посошков, то «разбойникам конца не будет».

Автор «Книги» различает два вида процесса: суд и розыск. По суду «возможно приводить стороны» к миру, но если кто- либо из них этого «не восхочет», то принуждать не следует, и в таком случае судья обязан дать ему справедливый суд.

«По розыску» «расспрос» надо проводить с пыткой только в том случае, если разбойник не признается; если же он повинится и все расскажет, то «пытать его не для чего», а уж если кто придет с повинной, то его вообще от наказания следует освободить, даже если он ранее разбойничал.

Среди составов преступления Посошков называет богохульство, воровство (татьбу), разбой, грабеж, убийство, членовредительство, мошенничество, хранение краденого, укрывательство преступника.

Предусматривает он и довольно суровые меры наказания. Смертная казнь предусматривается для разбойников и убийц. Причем применять ее он советует без промедления, ибо преступники «с каторги уходят». Для разбойников, повинных в душегубстве, он предусматривает квалифицированную смертную казнь: колесование и реброповешение. Упоминает он и каторгу в качестве наказания. «Наказание должно быть такое, чтобы вельми страшно было воровать».

Особо выделены наказания против «неправедных судей». Они могут лишиться за неправый приговор жизни и имущества. Это, конечно, может привести к большому урону для судей, но «без урону невозможно у нас на Руси правому суду уставиться».

Для предупреждения преступлений в стране Посошков советует ввести на всей ее территории разветвленную и единообразную организацию нижних полицейских чинов: сотских, пяти- десятских и десятских, которые бы за порядком «смотрели крепко». За их деятельностью, в свою очередь, наблюдают городовые правители.

Население тоже должно бороться с разбойниками. Так, он советует Петру I издать закон, обязывающий односельчан приходить на выручку тем, на чей двор напали разбойники. Причем обязательство такое распространяется не только на крестьян, но и на дворян. Если же они помощи пострадавшим не окажут, то за такое их бездействие будут наказаны, да еще и обязаны возместить убыток ограбленным. В качестве положительного примера Посошков отмечает, что в северных губерниях люди сами воровства не допускают, и хотя места там бесхлебные, поморские, но «у тамошних жителей ни разбоев, ни татей нет».

В целом следует отметить, что Посошков представил царю Петру I весьма продуманную и широкую программу по искоренению преступности и «учинению правого суда».

Традиционная основа учения Посошкова сказалась и в его понимании нравственных устоев в жизни русского человека.

В «Книге о скудости и богатстве» и особенно в его «Завещании отеческом сыну» он последовательно проводит требование честного исполнения каждым человеком своего долга (купцом, воином, крестьянином). Сыну своему он советует служить отечеству телом и душой, быть верным солдатом родине и проводить свою жизнь в неустанных трудах. Неоднократно высказывался Посошков против роскоши, беспутства, советуя жить скромно и честно, придерживаясь веками сложившихся на Руси нравственных правил.

В историографии принято рассматривать И. Т. Посошкова как представителя купечества, выражавшего главным образом его сословные интересы. Действительно, он много писал о задачах и целях этой социальной группы, оценивая ее как первейшую опору трона и государства. Но представляется, что общая совокупность его предложений выходит за пределы сословных интересов купечества. Поддерживая идеи «меркантилизма» и желая направить страну по пути промышленного и торгового развития, Посошков выступил как мыслитель Нового времени. Во многих аспектах его взгляды соответствовали духу тогдашней западноевропейской мысли.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.