4. М. М. Щербатов

4. М. М. Щербатов

Князь Михаил Михайлович Щербатов (1733—1790) родился в Москве, в детстве получил прекрасное домашнее образование, овладев несколькими европейскими языками. Службу начал в Санкт-Петербурге в Семеновском полку, в который был записан с раннего детства. По объявлении Петром III 18 февраля 1762 г. Манифеста «О даровании вольности и свободы всему российскому дворянству» вышел в отставку в чине капитана, увлекся литературой и историей, написал ряд трудов по государствоведению, законодательству, экономике и нравственной философии. В 1762 г. приступил к написанию «Истории Российской от древнейших времен» и занимался ей в течение всей жизни (работа доведена до 1610 г., опубликована в семи томах в 1901 — 1904 гг.). В 1767 г. Щербатов был избран депутатом от ярославского дворянства в Уложенную комиссию, перед которой Екатерина II поставила задачу пересмотра действующего законодательства и создания нового свода законов. Для этой Комиссии Щербатов составил проект Наказа ярославского дворянства и написал замечания на Большой Наказ Екатерины II.

Наиболее крупными его произведениями на политико-правовые темы были: «О надобности и пользе градских законов» (1759); «Разные рассуждения о правлении» (1760); «Размышления о законодательстве вообще» (1785—1789) и «Путешествие в землю Офирскую шведского дворянина С», а также «О повреждении нравов» (80-е гг. XVIІІ в.).

В последние годы жизни Щербатов пишет политико-публицистические произведения, в которых подвергает резкой критике абсолютную монархию как форму правления, а также деятельность всего екатерининского правительства, отмечая масштабность злоупотреблений, повсеместное нарушение законов, взяточничество должностных лиц, продажность судей, разбазаривание государственных финансовых и земельных фондов и т. д.

Щербатов не усматривал никаких положительных изменений в характеристике абсолютной монархии от присоединения к ней определения «просвещенная». «Я охуляю, — писал он, — самый состав нашего правительства, называя его совершенно самовластным», а «самовластие не есть род правления, но злоупотребление власти». Такое правление, по мнению Щербатова, направлено к истощению и разорению России и к падению нравственности во всем народе.

Выход из этого положения он усматривал в необходимости ограничения власти монарха и соблюдения законности во всех сферах государственной деятельности.

В разрешении вопроса о происхождении государства Щербатов придерживался основных принципов естественно-правовой теории и концепции договорного происхождения государства. В схеме своих рассуждений он исходил из предполагаемого в догосударственном, естественном состоянии равенства всех людей от природы: все произошли «от единого нашего праотца Адама и потом от Ноя... и потому все суть братья и все равно благородны». Но это равенство постепенно разрушалось по причине различия в силах и способностях людей, ибо, наделяя людей различными дарованиями и умом, природа сама предусмотрела возможность неравенства. Анализ исторического опыта человечества приводит Щербатова к мысли о том, что «равенство состояний было возможно только в диком образе». Постепенно оно стало разрушаться, и не только благодаря различиям в способностях, но даже и в связи с возрастным состоянием, ибо природой самой задумана существенная разница и в жизни разновозрастных групп. Возникшее неравенство вполне закономерно стало закрепляться в потомствах.

Происхождение собственности, а затем и «потомственного благородства» Щербатов, подобно Дж. Локку и многим другим западноевропейским мыслителям XVII—XVIIІ вв., ставит в зависимость от личных качеств человека. Впоследствии именно благодаря таким качествам, как ум, доблесть, добродетель, сила, трудолюбие, некоторые люди заслужили любовь и уважение окружающих, в результате они были «почтены» и избраны в начальники, а их дети стали получать хорошее воспитание и образование и с детства приучались «владычествовать и управлять равными себе».

Договор об образовании государства люди заключили в целях обеспечения безопасности, и при его заключении они «уступили часть своей свободы и своих выгод», притом меньшую часть, иначе они могли бы быть ввергнуты в еще худшее состояние. Таким образом, в условиях государства у людей сохранились неотчуждаемые свободы. Было бы неестественно думать, утверждал Щербатов, что «человеческие естества, одаренные естественной свободой, хотели бы без нужды и непредвиденной себе пользы свободу свою уступить».

При анализе проблем организации государственной власти Щербатов выделял четыре формы правления: монархию, аристократию, демократию и деспотию. Однако он полагал, что в «чистом виде» ни одна из них никогда не существовала, «ибо монарх не может править без вельмож, вельможи не могут без народа... а народ не может без начальников сам себя управлять».

Форму правления и законы государства Щербатов ставил в зависимость от климата страны, размера территории, ее рельефа, плодородия почв и численности народонаселения.

При анализе форм правления западноевропейских государств наиболее привлекательной из них ему представлялась английская конституционная монархия, в качестве достоинств которой он отмечал разделение властей и определение их компетенции законами. Щербатов критикует деспотическое правление, которое всегда возникает при сосредоточении абсолютных полномочий у главы государства. В числе основных отрицательных характеристик этой формы он называет беззаконие и своеволие правителей и, как следствие этого, формирование продажного и своекорыстного аппарата управления. Самовластие (тирания) «есть мучительство, в котором нет иных законов и иных правил, окромя безумных своенравий деспота». В самовластии нет законов, а если и есть, то они никого не способны защитить; обычно такая форма власти порождает нравственные пороки: льстивость вельмож, продажность чиновников, развращенность народа и расстройство всех видов управления страной. На примере анализа царствования Ивана IV Щербатов, почти дословно следуя за Иваном Тимофеевым, приходит к выводу, что результатом тирании является общее падение нравов, выразившееся «в уподлении людей, вкоренении робости, раболепства и страха... Бодрость духа, любовь к отечеству и верность государю мечом и казнями были стремлены, а занимал их место страх и трепет... подданные, в робости пребывая, ни верности, ни усердия... не имели. Войска ослабели, лишаясь лучших своих начальников». Самовластие, по мнению Щербатова, «разрушает силу государства в самом ее начале».

Республиканское правление также не вызывает симпатий мыслителя, поскольку, по его представлениям, оно всегда чревато возможностью бунтов и мятежей, ибо наглость и пронырство отдельных лидеров вообще не имеет пределов и преград. Щербатов полагал, что Сулла, Цезарь и Август сумели узурпировать власть именно благодаря республиканскому правлению, предоставившему им возможность постоянно разжигать народные страсти, вызывать волнения и в таких условиях утверждать свою власть. К тому же в республиках все стремятся достичь «равенства состояний», а сама «химера равенства» способна разрушить любое государство. Щербатов рассмотрел античные (Греция, Рим) и современные (Нидерланды) республики и пришел к выводу, что результатом такой формы правления обычно являются «несогласия в народе, наступления на законную власть... возмущения во градах, потеря полезных поселений и стыдное покорство чужим державам». Таковы результаты «порочного их установления и необуздания народной власти».

Однако нельзя не отметить, что в более поздних своих публицистических произведениях Щербатов стал находить все-таки определенные достоинства в республиканской форме правления: развитие торговли (для которой предпочтительна вольность); подъем патриотических чувств («никакое другое правление не подает столь великого числа знатных примеров любви к отечеству»; обеспечение законности, ибо в республиках все люди повинуются не множеству различных правителей, «но единому закону». Эти достоинства Щербатов ставил в прямую зависимость от учреждения определенной «равности между гражданами», в результате которой все они «почитают себя единым народом».

Обращаясь к монархии, Щербатов, подобно Монтескьё, полагал, что здесь следует различать два варианта: монархия ограниченная, функционирующая на основании законов, и монархия абсолютная, равнозначная деспотии, наличие которой он усматривал в России.

Симпатии Щербатова на стороне ограниченной монархии, причем он не делает различия между наследственной и выборной ее организацией. Ограниченная монархия должна иметь основные законы и «хранить жизнь, честь, имение и спокойствие своих граждан» исключительно по законам. Для России такая форма, по мнению Щербатова, традиционна, так как русские великие князья никогда не были «самовластниками», они всегда правили, опираясь на Совет, в состав которого входили «лутшие мужи» дружины, бояре, старцы градские и духовенство. Благодаря такому устройству верховной власти она всегда обладала большим политическим весом.

Щербатов полагал, что монарх неправомочен объявлять войну, заключать мир, устанавливать налоги, издавать законы «без согласия народа». В своей идеальной модели, описанной в «Путешествии в землю Офирскую шведского дворянина С», он перечисляет состав «Высшего правительства», в рядах представителей которого он желал бы видеть дворянских, купеческих и мещанских депутатов. Таким образом, здесь депутатский корпус у него значительно расширен по сравнению с предшествующими проектами ограничения верховной власти.

Представительный орган, моделируемый Щербатовым, — Высшее правительство состоит из пяти департаментов (уголовных дел, государственных доходов, торговли, морских и сухопутных войск и чужестранных дел), все вопросы в которых решаются коллегиально. В Высшем правительстве сосредоточена законодательная и высшая судебная власть. Судьи выборны, и суд состоит из шести судей и председателя, избираемого составом суда сроком на один год.

Местное управление представлено выборными органами дворянского и купеческого самоуправления с довольно широкими полномочиями.

Монарх возглавляет исполнительную власть и руководит управлением страной в законных пределах. За нарушение законов монархом предусматриваются тяжкие последствия, вплоть до заключения его в темницу. Посмертно, приблизительно через тридцать лет, всенародно обсуждается деятельность каждого монарха и в соответствии с вынесенной оценкой решается вопрос об отношении к его памяти (посмертная честь, памятники или, напротив, осуждение).

Таким образом, монарх в проектах Щербатова представлен высшим чиновником государства: он лишен почестей, особых торжественных одеяний и церемоний, его украшают только добродетели.

Особое внимание в своих проектах Щербатов уделил законодательной деятельности, при этом его взгляды на роль и значение законов находились под заметным влиянием идей Монтескьё. «Никакое общество, — писал он, — малочисленное или многочисленное, не может пребывать без некоторых правил или законов, которые каждый поступок устанавливают». Необходимо иметь и специальные учреждения, в обязанности которым вменяется принуждение к исполнению законов.

Законы по своему содержанию всегда соответствуют образу правления, установленному в той или иной стране. В условиях самовластья (абсолютной монархии) обычно законов нет, «понеже самовластье на страхе основано и содержится мечем и кровью». Но даже если в самовластном правлении и будут приняты законы, полезные для народа, то ничто не помешает самовластному монарху отменить эти законы. В работе «О повреждении нравов в России» Щербатов приводит слова Екатерины II, обращенные к своим вельможам, где она утверждает, что имеет право «невзирая на законы» поступить по своему усмотрению, потому что считает себя превыше всех законов. Сенат часто утверждал беззаконные действия.

Щербатов предъявляет большие требования к законодателям («законодавцам»). Лучше всего, считает он, поручить это дело специально сформированной комиссии. Законодатель должен знать древнейшие законы, «главные установления своей страны», свойства своего народа, особенно его недостатки, для того чтобы иметь возможность их искоренять. К тому же Щербатову хотелось видеть в лице законодателей людей мудрых, образованных, милосердных, дальновидных и способных слушать чужие мнения.

При составлении законов «законодавец» не должен «стараться о собственном прибытке», а только «о благе государства», ибо как «благие законы сочиняют благополучие всего народа, так худые делают его злополучие».

Законы должны быть написаны «слогом кратким, внятным и не двоякознаменующим».

Щербатов считал, что России нужна новая Книга законов. Будучи подготовленной «законодавцами», она должна была дважды всенародно обсуждаться: в первоначальном и усовершенствованном вариантах для того, чтобы «каждый гражданин не лишен был драгоценного дара вспомоществовать своими советами к тому законодательству, под коим он и чады его жить должны». Причем за активное участие в этом важнейшем мероприятии граждан следует вознаграждать, особенно тех, которые принесли пользу своими советами.

Законы должны быть известны народу, и их необходимо изучать во всех учебных заведениях.

Классификация законов дана у Щербатова в духе традиций естественно-правовой школы. Все законы он делит на божественные, естественные и положительные, твердо полагая, что последние должны соответствовать первым двум. Так, он осуждал гражданский закон (положительный), предписывающий нарушать тайну исповеди священнослужителям (доносы священников властям), усматривая в его содержании нарушение Божественного закона. В качестве примера несоблюдения естественного закона он приводил случаи торговли крепостными людьми (прикрытой видимостью законности) и требовал строжайшего запрета таких сделок.

Касаясь вопросов организации судопроизводства, Щербатов высказал ряд прогрессивных идей, активно обсуждавшихся его западноевропейскими современниками: открытость и гласность процесса, участие защитников. Щербатов возражал против вольного толкования смысла закона судьями и требовал их точного соблюдения в процессе судебного исследования дел.

Но вместе с тем в своих «Размышлениях о законах» он не отрицал роль прецедента в судебной практике. Высшему суду «ежегодно велено бы печатать подлинником все дела, которые были в нем решены... Нижние же судные места, имея перед своими глазами решения вышнего суда, не осмелились бы от оных отдаляться».

Осветил Щербатов и традиционный для русской правовой мысли вопрос о милости виноватому, почти дословно повторив при этом утверждение Зиновия Отенского о том, что «милосердие, учиненное для виноватых, есть зло для невинных».

Обжалование судебных приговоров и решений он советовал ввести в законные рамки, точно определив возможные сроки принесения жалоб. Обращаясь к процессуальным нормам, Щербатов цитировал текст «Habeas Corpus Act» и выступал за то, чтобы и в России никто, «даже самый подлейший злодей», без суда не наказывался и чтобы каждый гражданин мог быть арестован только с разрешения соответствующих органов и в предусмотренном законом порядке. Выступал он и за соблюдение требования справедливой ответственности за вину, отмечая при этом, что суровость наказания должна соответствовать тяжести преступления. Щербатов осуждал жестокие санкции, настаивая на их смягчении, а применение смертной казни считал возможным в редких случаях — по тяжким преступлениям, связанным с убийством и совершением повторных грабежей. «Сохрани меня, Боже, похвалить сии бесчеловечные законы, которые наказуют смертной казнью и самые малейшие преступления, понеже подлежит иметь почтения к человечеству». Но для таких преступников, как «отцеубийцы, разбойники, смертоубийцы, обагренные кровью своих братьев», смертную казнь следует применять, ибо, писал он, нет гарантий у общества, что они вновь не совершат тяжких преступлений.

Особое внимание уделил Щербатов состоянию правосудия в России. Должность судьи ответственна и почетна, но при самовластии, когда все стало продажным (автор имел в виду царствование Екатерины II), должности заняли недостойные, но способные за них заплатить, «воры и злонравные вознаграждены, развратность одобрена» самим государем; «можно ли после сего правосудия и бескорыстности от нижних судей требовать? В продажном обществе проданы все чиновники... Судья продает правосудие для удовольствия сребролюбия временщика... духовный человек вместо наставления панегирики сочиняет, торговля ослабевает, люди науки... не имея возможности мыслить свободно, бегут сих мест». Но мздоимство судей — особенно страшный порок, поскольку он разрушает правосудие в государстве. «Мздоимцев судить, — пишет Щербатов, — я почитаю яко разбойников, тем более опаснейших, что труднее избежать от их рук и что они разбои и грабежи среди своих градов и в священных местах чинят».

Социальные взгляды Щербатова достаточно противоречивы. Он активно критиковал петровскую Табель о рангах как закон, ущемлявший привилегии дворян, был недоволен екатерининской «Грамотой на права вольности и преимущества благородного российского дворянства» (1785) за недостаточную, по его мнению, степень правовой и социальной защиты дворянства. В сословном устройстве общества Щербатов усматривал прочность общественных устоев, полагая, что «смешение состояний» приводит к «умствованию равенства, до крайности доведенного», и в конечном итоге к гибели государства. Каждому сословию следует определить его правовой и социальный статус, а также подобающий ему круг занятий. Дворянам — правосудие, земледелие и военную службу; купечеству — торговлю и промыслы. Пожалование купцам дворянского звания он считал недопустимым: «Дед воровал, сын грабил, внук разбойничал, достоин ли он потомственного награждения?» Тем не менее каждое сословие должно иметь свой голос в решении важных государственных дел, поэтому в Высшем правительстве Офирского государства заседают и дворяне, и купцы, и мещане (о крестьянах упоминания отсутствуют).

М. М. Щербатов вполне осознавал экономическую несостоятельность и бесперспективность крепостного права, нарушающего все нравственные нормы. Крепостное право, полагал он, в «самовластиях» обычно распространено. «Возможет ли что ли ужасни быть? — вопрошал он, — как видеть миллионы людей, сравненных со скотами... лишенные величайшего дара природы — вольности... Под самовластным правлением народ стонет в неволе».

Земледелие он характеризовал как важнейший род деятельности, и, исходя из этих представлений, он делил всех людей на производителей и потребителей. В России, по его мнению, наступило оскудение земледелия, которое «совершенно пало». Характеризуя положение крестьян (производителей), Щербатов писал, что они «питаются мякинным хлебом, живя скорее как животные, а не как люди». Между тем именно земля должна бы стать источником благоденствия всех, а потому земледелие должно всячески поощряться и «обороняться» правительством. Он многократно обращает внимание на непроизводительность подневольного труда, противопоставляя ему результаты свободного хозяйствования на собственной земле. «Если бы дать свободу крестьянам в России, сие оживило бы их промысел, и, не прикрепленный к земле, не находящийся более в рабстве, каждый из них потщился достигнуть возможного благоденствия, а из сочетания частных благополучий проистечет и всеобщее блаженное состояние».

У Щербатова много интересных проектов, преследующих поддержку «падающего земледелия»: повышение агротехники, создание государственной коллегии земледелия, рациональное распределение земель, переселение крестьян из густонаселенных губерний в малонаселенные, учреждение образцовых опытных хозяйств, садов и огородов, возрождение коневодства, «разведение разной скотины», широкое распространение прогрессивного отечественного и зарубежного опыта.

По поводу крепостного права Щербатов полагал, что освобождение крестьян — дело будущего. Пока же эту акцию он считал преждевременной, ибо крестьяне непросвещенны и нравственно не подготовлены к свободной жизни, вследствие чего при внезапном их освобождении они могут «впасть в обленчивость», перестать заниматься земледелием, оставить неплодородные земли и направиться к плодородным с благоприятным климатом, в результате центр империи может оскудеть и запустеть и стране будет грозить разорение.

Средства для ближайших преобразований в сельском хозяйстве Щербатов находил в возможности сокращения расходов на содержание армии. Задолго до А. А. Аракчеева он вносил предложения об устройстве военных поселений, подробно разработав эту идею и представив на высочайшее имя «Мнение о военных поселениях». В организации подобных поселений он усматривал экономию средств, создание хорошо обученной армии,

повышение ее благосостояния (в связи с уменьшением численности) и ослабление бремени рекрутчины и налоговых тягот для населения. Все перемены, о которых писал Щербатов, предполагалось осуществлять исключительно постепенно, эволюционным путем, в основном пользуясь такими рычагами, как введение «хороших законов» и просвещение народа.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.