Криминалист и судебный медик

Криминалист и судебный медик

  Парижский криминалист, сопровождавший Лендри в Лион, получил в то же утро, когда он отправлял телеграмму, еще одно известие, которое исключало тождество мертвого из Миллери с Коуффе. Один извозчик из Лиона явился в полицию и сообщил, что по найденным частям он опознал чемодан, который перевозил 6 июля. В этот день он ждал на вокзале прибывающих пассажиров. Три человека с очень тяжелым чемоданом сели в его экипаж и попросили отвезти их к берегу Роны в Миллери. Там они вышли с чемоданом, однако уже вскоре вернулись без него. Извозчику предъявили альбом с фотографиями преступников, и он уверенно указал на три фотографии. С 9 июля эти три человека находились под стражей в связи с убийством с целью ограбления.

  Теперь уже случай с Миллери для лионской криминальной полиции был ясен. Через день после вызвавших сенсацию показаний извозчика труп был захоронен на кладбище.

  Корон не видел больше необходимости своего пребывания в Лионе, но еще упорнее он продолжал расследование в Париже, тем более что трое арестованных стойко отрицали какую-либо причастность к чемодану и мертвецу.

  Новый толчок расследованию таинственного случая дало сообщение, которое Корон получил от своего агента и которое заставило его вновь поспешить к следственному судье.

  - 25 июля Коуффе видели в ресторане Гуттенберга вместе с неким Михелем Ейраудом, - с ходу сообщил он Допфферу.

  - Кто такой Ейрауд?

  - Он именует себя коммерсантом, но пользуется крайне сомнительной репутацией. С ним была его молодая возлюбленная, Габриэла Бомпард, тоже не внушающая доверия.

  - Допустим, но это вовсе не означает, что они оба имели какое-либо отношение к убийству Коуффе, - возразил следственный судья, полагавший, что Корон и на этот раз находится на ложном пути.

  - Главное еще впереди, месье Допффер! С 27 июля оба бесследно исчезли из Парижа, то есть с того самого дня, когда исчез и Коуффе.

  Корон сразу же объявил розыск обоих. Но прошел уже октябрь, а полиция все еще не могла напасть на след. Пресса все активнее обрушивала едкую критику на шефа криминальной полиции. Это-еще больше распалило Корона и побудило его на шаг, который у непонимающего мог вызвать только недоумение.

  Хотя никто уже не думал, что мертвец из Миллери - это Коуффе (ведь все известные до сего времени факты доказывали обратное), Корон снова вернулся к своим старым предположениям. Он не сдавался, пока Допффер наконец вновь не поинтересовался, как идут дела в Лионе с расследованием убийства в Миллери. Трое арестованных все еще упорно отрицали какую-либо причастность к чемодану и к убитому. Извозчик же, наоборот, оставался верен своим показаниям и добавил еще, что сам видел, как они бросили чемодан с трупом в кусты. В связи с этим он тоже был арестован как помогавший в сокрытии убийства.

  Мертвец не был идентифицирован, но лионский следственный судья не сомневался в скором раскрытии преступления. С его точки зрения, все решало только время, когда трое подозреваемых наконец признаются. А пока, как он писал Допфферу, его парижский коллега мог бы оказать ему очень ценную помощь в дальнейшем расследовании. Дело в том, что чемодан, в котором был отправлен труп, настолько необычная кладь, что, возможно, железнодорожный служащий вспомнит человека, который тогда сдал его в багаж в Париже. Правда, с тех пор прошло уже более года, но такой необычный груз и в Париже встречается не каждый день. К своему письму он приклеил бланк, надпись на котором уже была известна парижской полиции, а именно: "Вокзал отправления: Париж 1231 - Париж 27.7.188... Экспресс 3. Вокзал назначения: Лион, Перрахе, 1". Когда Корон получил от До-пффера этот бланк вместе с письмом, ему сразу бросилось в глаза, что чемодан был отправлен в тот же день, когда Лендри заявил о пропаже своего шурина Коуффе.

  Может быть, здесь и лежит разгадка этого загадочного убийства?

  Корон тут же отправился на вокзал и нашел чиновника по приему багажа.

  - Посмотрите внимательно на эти две наклейки, месье. Последнюю цифру почти невозможно прочесть, но, вероятно, это восьмерка. Пожалуйста, проверьте по своим регистрационным документам, действительно ли это багажное место было сдано 27 июля 1888 года.

  В нетерпении ожидал Корон, когда чиновник снова подойдет к окошку.

  - Мне очень жаль, месье, но 27 июля 1888 года ни одно багажное место под этим номером не было сдано.

  - Тогда проверьте регистрацию за 1989 год, - потребовал Корон взволнованно.

  После длительных поисков наконец нашлась соответствующая квитанция с такими данными: "27 июля 1889 г., поезд № 3. 11.45 дня, № 1231. Место отправления: Лион, Перрахе. Одно багажное место, вес 105 кг".

  Наконец упорство Корона было вознаграждено. Он немедленно помчался к Допфферу и сообщил ему результаты своих последних расследований. Однако тот продолжал сомневаться. Корон не сдавался:

  - Какие еще объяснения требуются, господин следственный судья? Чемодан, в котором был отправлен труп, обнаруженный в Миллери, покинул Париж 27 июля 1889 года, то есть на следующий день после исчезновения Коуффе.

  - Но шурин Коуффе его не опознал, и судебный врач из Лиона также однозначно утверждал, что это не Коуффе.

  - И все же я убежден, что речь идет о Коуффе, ни о ком другом!

  - Но если чемодан отправили из Парижа только 27 июля, - продолжал Допффер, - как мог кучер 16 июля перевозить его в Миллери?

  Здесь было несомненное противоречие. В правильности фиксирования дня прибытия багажа не было сомнений. Значит, извозчик солгал? Когда его заново как следует допросили, быстро выяснилось, что это один из тех глупцов и хвастунов, каких криминальная полиция еще и сегодня часто встречает при расследовании преступлений.

  - Да-да, я всю згу историю придумал, - признался он подавленно. - Да, небольшое вранье. Я боялся потерять свою лицензию извозчика и хотел своим рассказом задобрить полицию.

  Когда Корон узнал о новых результатах допроса извозчика, он возмутился легкомысленным поведением своего коллеги в Лионе, до сего времени не проверившего по-настоящему все обстоятельства дела, и предложил немедленно эксгумировать труп.

  - Я докажу, что неизвестный мертвец из Миллери - это Коуффе, и никто другой.

  Наконец, после некоторого сопротивления лионского прокурора, 12 ноября 1889 года труп был эксгумирован. Вскрытие поручили 46-летнему Александру Лакассагне, который на протяжении девяти лет был профессором и заведующим кафедрой судебной медицины университета в Лионе.

  В то время судебная медицина была еще далеко не так сильна и признана, как ее прародительница общая медицина. Много неточностей допускалось, к примеру, когда на основе трупных пятен и степени окоченения трупа делали выводы о времени совершения убийства. Еще труднее было, конечно, делать выводы, когда труп настолько разложился, что не оставалось ничего пригодного для исследований, кроме костей и волос, как в случае с неизвестным мертвецом из Миллери.

  Когда Лакассагне днем 12 ноября 1889 года приступил к работе, рентгеновские лучи, которые позднее при судебно-медицинском изучении останков скелета стали играть значительную роль, еще не были известны. Рядом с ним находились, кроме Корона, прокурор, шурин Лакассагне доктор Роллет, его ассистенты и доктор Бернард, который когда-то первым исследовал труп и пришел к выводу, что жертва была удушена петлей и что никакого сходства между исследуемым трупом и пропавшим Коуффе не усматривается.

  Работа, которую выполнил Лакассагне, заняла у него одиннадцать дней. Через несколько дней после ее начала, когда судебный медик не проронил еще ни слова относительно ее результатов, Корон поинтересовался:

  - Почему вы, собственно говоря, так исключительно тщательно и осторожно работаете, господин профессор?

  - Потому что я хочу максимально точно установить рост погибшего.

  - Разве вы не можете его просто измерить?

  - Нет, для этого он уже слишком разложился. Но мой шурин доктор Роллет по моей просьбе уже несколько лет проводит измерения отдельных костей. Результаты уже имеются.

  - Означает ли это, что вы но длине отдельных костей можете установить точный рост человека?

  - Да, - подтвердил Лакассагне, - и чем больше сохранилось костей, тем точнее результат. Приведу пример. Если плечевая кость имеет длину 35,2 сантиметра, то, как правило, рост такого человека примерно 1,8 метра.

  - Если же есть две плечевые кости, то можно вычислить среднее число и тем самым достичь еще более точного результата, - заметил Корон.

  - Совершенно верно. Особенно точно можно определить рост человека, если имеются тазобедренные кости, большая и малая берцовые. На основе измерений многих мужских и женских трупов мой шурин вывел формулу измерения и составил таблицы, которые и в будущем едва ли существенно изменятся.

  Лионский судебный врач Бернард, определяя рост мертвеца из Миллери, исходил из поверхностных оценок Лакассагне же, препарировав скелет, очень тщательно измеряя отдельные кости особыми приборами.

  - По костям рук я рассчитал рост в 1,76 метра, - сообщил он в результате Корону, - по костям ног - 1,81 метра. Таким образом, в среднем рост определяется в 1,785 метра.

  Когда опытный криминалист услышал последнюю цифру, он насторожился:

  - Вы сказали - 1,785 метра?

  - Да.

  - По данным его семьи, рост Коуффе был 1,75 метра, - объяснил Корон. - Это я должен выяснить! Я немедленно позвоню в Париж военным властям, так как много лет тому назад безусловно был измерен и зарегистрирован точный рост рекрута Коуффе.

  Надежды Корона оправдались. Выяснилось, что рост Коуффе во время военной службы точно измерялся и, как сообщали его военные документы, составлял 1,78 метра! Он абсолютно совпадал с ростом мертвеца из Миллери, установленным Лакассагне.

  Разумеется, после этого криминалисту захотелось уточнить еще некоторые подробности, которые подтвердили бы его подозрения, что мертвец из Миллери не кто иной, как Коуффе.

  - Что вы еще узнали, месье Лакассагне? - допытывался он у профессора.

  - Есть многочисленные признаки, свидетельствующие о том, что правая нога погибшего имела изменения в связи с болезнью. Возможно, потерпевший в юности страдал туберкулезом с последующим ослаблением мускулатуры правой голени. Он, вероятно, немного прихрамывал или по меньшей мере тянул правую ногу. В более поздние годы развилось еще воспаление коленного сустава.

  Корон сразу же телеграфировал в Париж и навел справки у дочери Коуффе, а также у врача и сапожника, услугами которых пользовался пропавший. Все предположения Лакассагне подтвердились.

  После всех исследований, в том числе рта и горла, судебный медик твердо установил:

  - Человек умер от насильственного удушения. Но, в отличие от моих коллег, я полагаю, что он был задушен руками, а не шнуром.

  - А можете ли вы сообщить возраст погибшего? - спросил Корон. - Доктор Бернард оценивает его в 35  - 45 лет.

  - Это слишком мало. Мы, правда, находимся только в начале наших исследований, посвященных влиянию возраста на состояние зубов, но именно поэтому я занимался данным вопросом особенно тщательно. Судя по износу зубов, а также по образованию зубного камня, погибшему было около 50 лет.

  - Да, Коуффе было 49 лет, - подтвердил Корон. - Теперь о его цвете волос. Коуффе был шатен, здесь же - брюнет! Можете вы объяснить это противоречие?

  Лакассагне кивнул:

  - На протяжении ряда лет я занимаюсь микроскопическим изучением волос. Доставьте мне волосы из квартиры Коуффе, хотя бы с его щетки для волос, тогда вам многое станет ясно.

  Судебный медик хорошо знал, что цвет волос трупа может со временем меняться. Поэтому он прежде всего много раз промыл черные волосы мертвеца, пока они не стали каштановыми. И лишь тогда он тщательно сравнил их с волосами, которые нашли на щетке Коуффе. Они казались совершенно одинаковыми. Но Лакассагне не удовлетворился этим результатом. Крайне осторожно он подверг обе пробы волос проверке на наличие химических красителей. Анализ не дал никаких доказательств применения таких средств. Он проверил прочность волос на разрыв, которая тоже оказалась одинаковой. Это развеяло последние сомнения, и 21 ноября он заявил шефу Сюртэ с легким театральным жестом:

  - Я передаю вам месье Коуффе.

  Итак, Корон оказался прав. Мертвый из Миллери был Коуффе.

  "Триумф судебной медицины!"

  "Труп идентифицирован!"

  "Это был Коуффе!"

  Такие заголовки газет встретили Корона, когда день спустя он снова прибыл в Париж. Убитый был идентифицирован, теперь требовалось найти убийцу.

  Очень важной уликой был необычный деревянный чемодан, в котором убийца или убийцы везли труп. Корон дал указание его реставрировать, используя отдельные найденные части, и выставить в парижском морге на всеобщее обозрение. "Где сделан этот чемодан и где он был продан?" Этот вопрос он задал общественности с просьбой помочь в расследовании преступления. Любопытство и сенсация привлекли в морг в первые три дня более 25 тысяч человек. Уже в первый день, 26 ноября, парижский мастер по чемоданам заявил, что выставленный предмет английского производства. Одновременно Корон получил подробное письмо из Лондона. В нем один француз сообщил, что некоторое время тому назад у него жила французская чета. 28 июня супруги приобрели такой чемодан и уехали с ним в середине июля. Корон срочно затребовал подробное описание внешности этой пары.

  - Как выяснилось в ходе расследования, - заявил он наконец следственному судье, - оба были не кто иной, как наши старые знакомые - Михель Ейрауд и Габриэла Бомпард.

  - Те самые, кого видели 25 июля с Коуффе в ресторане Гуттенберга?

  - Да, и те, кто 27 июля, в тот же день, что и Коуффе, бесследно исчезли.

  Оба за это время осели в Америке. Но все их трюки и обманные маневры не помогли: Корон вывел их на чистую воду, доказав, как они совершили страшное убийство Коуффе.

  Кровавое преступление вполне соответствовало жизненному пути Ейрауда, который уже давно слыл авантюристом и обманщиком. Несмотря на свои пятьдесят шесть лет, он все еще считался сердцеедом, хотя был уродлив и имел лысый череп, который прикрывал париком. Он шатался по Франции, Испании, Мексике, Южной Америке, пробовал различные профессии, но нигде надолго не задерживался. В 1888 году он снова объявился на своей родине, во Франции, основал алкогольное предприятие, но вскоре обманным путем объявил себя банкротом. Вторая фирма, в создании которой он затем принял участие, в июле 1889 года также оказалась на грани банкротства. Ему срочно требовались деньги, и он вознамерился достать их у судебного исполнителя Коуффе, с которым познакомился при ликвидации алкогольного предприятия. Он узнал, что дела Коуффе идут хорошо и в его бюро всегда много денег. Поэтому у него и возникло решение ограбить сейф судебного исполнителя. Чтобы захватить ключи от бюро и сейфа, Ейрауд решил убить Коуффе. Он посвятил в эти планы свою тогдашнюю подружку Габриэлу Бомпард, С лета 1888 года он жил с этой уличной девчонкой, которой едва исполнилось 20 лет и которая была настолько же красива, насколько лжива и испорченна. Габриэла всегда была готова на любую мерзость.

  Так как Ейрауд знал, что веселый вдовец Коуффе крайне любвеобилен и сластолюбив, ему не потребовалось больших усилий, чтобы вовлечь того в любовную авантюру с Габриэлей. Последней удалось так одурачить Коуффе, что он влюбился в нее по уши. Гордый успехами, которые, по его мнению, он все еще имел у женщин, Коуффе принял приглашение девчонки на свое последнее любовное свидание.

  Когда он в роковой вечер 26 июля вошел в квартиру проститутки, у Ейрауда уже все было приготовлено для убийства. Старомодная двуспальная кровать примыкала изголовьем к алькову, завешанному портьерой. К потолку Ейрауд привинтил железное кольцо и через него протянул трос с крюком. Скрытый портьерой, убийца стоял наготове, когда потаскуха, в одном лишь халатике, потянула распаленного вдовца к себе в постель. Как бы забавляясь, она сняла пояс халатика и обвила им шею любовника. Ейрауд только и ждал этого момента. Он зацепил пояс крюком и натянул трос. Коуффе попытался закричать, но Ейрауд схватил его руками за горло и задушил. Он завернул убитого в клеенку, обвязал шнуром и втиснул в большой деревянный чемодан. Затем убийца направился в бюро судебного исполнителя, но, несмотря на все попытки, сейф открыть не сумел.

  Убийство удалось, но надежда поживиться большими деньгами потерпела крушение. Теперь надо было избавиться от трупа. Ейрауд отправил чемодан поездом в Лион, сам доехал туда другим путем, забрал чемодан, затем поехал в Миллери, сбросил мертвеца в кусты на берегу Роны, а позже выбросил из машины и чемодан.

  16 декабря 1890 года начался процесс над преступной парой, который спустя четыре дня окончился приговором: "Смерть Михелю Ейрауду и двадцать лет принудительных работ Габриэле Бомпард".

  Через десять недель голова Ейрауда упала под ножом гильотины.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.