А. Злоупотребление должностными полномочиями (ст. 285 УК)

Наиболее опасными и достаточно распространенными среди преступлений против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления являются злоупотребления должностными полномочиями. Удельный вес зарегистрированных фактов должностного злоупотребления в общем числе преступлений, предусмотренных главой 30 УК, в период с 1997 по 2006 г. составлял от 15,7 до 19,0 %. Причем число таких преступлений непрерывно растет. В 1997 г. в Российской Федерации было совершено 2848 преступлений, предусмотренных ст. 285 УК, в 1998 г. – 3157, в 1999 г. – 4176, в 2000 г. – 4797, в 2001 г. – 4133, в 2002 г. – 3816, в 2003 г. – 4400, в 2004 г. – 5033, в 2005 г. – 6941, в 2006 г. – 6634 преступления[122]. За десятилетие действия УК РФ число зарегистрированных фактов должностного злоупотребления возросло в 2, 3 раза.

Уголовный закон определяет рассматриваемое преступление как использование должностным лицом своих служебных полномочий вопреки интересам службы, если это деяние совершено из корыстной или иной личной заинтересованности и повлекло существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства.

Непосредственным объектом преступления выступают отдельные сферы деятельности органов государственной власти, государственной службы или органов местного самоуправления, правильная работа их отдельных звеньев либо отдельных государственных или муниципальных предприятий, организаций, учреждений.

Дополнительным непосредственным объектом могут выступать права и законные интересы личности, юридических лиц, интересы общества, государства.

С объективной стороны анализируемое преступление характеризуется тремя обязательными признаками: а) деянием; б) последствиями; в) причинной связью между ними.

Деяние заключается в использовании должностным лицом своих служебных полномочий вопреки интересам службы. Преступление может быть совершено путем как действия, так и бездействия.

Под использованием своих служебных полномочий следует понимать совершение виновным деяния, которое формально находится в пределах его прав и полномочий, т. е. в рамках его служебной компетенции.

При квалификации обязательно необходимо установить, что виновное лицо использовало свои служебные полномочия вопреки интересам службы. Указанные признаки подробно раскрыты выше.

Не могут быть признаны преступными действия должностного лица, связанные с нарушением служебных полномочий, если они совершены в условиях крайней необходимости, а также в ситуациях оправданного профессионального, производственного или хозяйственного риска.

Конкретные формы злоупотребления должностными полномочиями могут быть различными. Типичными формами такого преступления практика признает:

– обман ревизирующих и контролирующих органов;

– грубые нарушения финансовой дисциплины;

– сокрытие хищений и других преступлений;

– извлечение имущественной выгоды за счет государственной или иной собственности, но без ее изъятия и обращения в свою пользу (например, использование подчиненных на строительстве и в обустройстве дачи, ремонте квартиры, использование служебных транспортных средств в личных целях и без возмещения стоимости работ и услуг и т. п.), и другие формы.

Вторым обязательным признаком объективной стороны анализируемого преступления является наличие общественно опасного последствия в виде существенного нарушения прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства.

Только при условии наступления этого последствия злоупотребление должностными полномочиями будет оконченным преступлением.

«Существенность» нарушения указанных интересов является оценочной категорией и не имеет официально установленных количественных критериев для ее исчисления. Существенный характер вреда подлежит установлению на основе обстоятельств каждого конкретного дела. Помимо материального вреда (как реального, так и в виде упущенной выгоды) существенный вред может выразиться в причинении и иного вреда: в нарушении конституционных прав и свобод граждан, подрыве авторитета органов государственной власти, создании серьезных помех и сбоев в работе государственных и муниципальных предприятий, сокрытии хищений в крупном размере и других преступлений. Как подчеркнул Пленум Верховного Суда СССР в постановлении от 30 марта 1990 г. «О судебной практике по делам о злоупотреблении властью или служебным положением, превышении власти или служебных полномочий, халатности и должностном подлоге», при решении вопроса о том, является ли причиненный вред существенным, необходимо учитывать число потерпевших граждан, тяжесть причиненного им морального, физического или имущественного вреда, степень отрицательного влияния на нормальную работу предприятия, организации, учреждения, характер и размер понесенного ими материального ущерба и т. п.[123]

Поскольку существенное нарушение указанных прав и интересов – оценочное понятие, в соответствующих обвинительных документах органов предварительного следствия и суда такая оценка причиненного преступлением ущерба должна быть мотивирована.

Так, суд определил как «существенное» нарушение прав и законных интересов граждан, а К. признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 285 УК, при следующих обстоятельствах. К., являясь директором ПУ-17 г. Партизанска, в марте 1998 г., используя свои служебные полномочия, вопреки интересам службы, привлек 15 учащихся училища для работы по обрезанию веток с деревьев на своем садовом участке, которую они выполняли бесплатно в течение пяти дней и не посещали учебные занятия[124].

Отсутствие официальных точных количественных критериев определения последствий преступлений против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления, описанных с помощью оценочных категорий, обусловливает необходимость выработки научно обоснованных рекомендаций для их оценки.

Мы полагаем, что преступные последствия – это ущерб, от причинения которого соответствующее общественное отношение охраняется средствами уголовного права. В связи с этим сущность преступных последствий при должностных посягательствах состоит в факте материального или нематериального урона, причиняемого физическому или юридическому лицу, обществу или государству из-за несоблюдения нормального, соответствующего закону порядка деятельности должностных лиц органов государственной (муниципальной) власти и управления. Поэтому вряд ли можно признать обоснованной замену термина «вред», который использовался законодателем для описания последствий в составах должностных преступлений УК РСФСР, на термин «нарушения», обозначающий последствия в составах преступлений против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления, предусмотренных ныне главой 30 УК РФ.

Третьим обязательным признаком объективной стороны рассматриваемого преступления выступает наличие причинной связи между деянием и последствием.

По конструкции объективной стороны состав злоупотребления должностными полномочиями – материальный. Преступление окончено с момента наступления последствий в виде существенного нарушения прав и законных интересов граждан и организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства.

Субъективная сторона преступления характеризуется умышленной формой вины. Умысел может быть как прямым, так и косвенным. Виновное должностное лицо сознает, что оно действует или бездействует вопреки интересам службы с использованием своих служебных полномочий, результатом чего может быть наступление последствий, существенно вредных для охраняемых законом прав и интересов граждан или организаций либо интересов общества или государства, и желает либо сознательно допускает наступление этих последствий.

Обязательным признаком субъективной стороны должностного злоупотребления является мотив, определенный в законе как корыстная или иная личная заинтересованность[125].

Прямо указывая в диспозиции ст. 285 УК на корыстную или иную личную заинтересованность как мотив должностного злоупотребления, законодатель не раскрывает содержания этих понятий. Между тем правильная трактовка указанных дефиниций имеет большое значение при квалификации преступления, предусмотренного ст. 285 УК.

Раскрывая содержание корыстной заинтересованности как мотива должностного злоупотребления, следует заметить, что корыстный мотив приобретает различное содержание в зависимости от того, какие именно потребности и интересы лежат в основе мотивации преступного поведения. Однако какую бы окраску они ни имели (насущные потребности в питании или антисоциальные потребности в спиртном), во всех ситуациях суть мотивации одна – стремление субъекта присвоить не принадлежащие ему материальные блага, получить имущественную выгоду противоправным способом.

С позиций «социалистической нравственности» стремление к обеспечению наилучшего материального положения являлось формой проявления корысти. В настоящее время произошел пересмотр некоторых нравственных оценок явлений такого рода. Вместе с тем представляется, что антисоциальная сущность корысти как признака субъективной стороны рассматриваемых преступлений будет составлять определяющий момент в их исследовании, поскольку, как справедливо отмечает С. А. Елисеев, «корыстный мотив преступления, выражая собой личностный смысл, является субъективным отражением объективных причин общественно опасного поведения»[126]. Преступник, избравший преступление средством удовлетворения своих личных материальных и имущественных потребностей, ориентирован в своем противоправном поведении на паразитическую связь с обществом, т. е. на такую связь, при которой субъект удовлетворяет свои потребности и интересы за счет общества и его членов.

Корыстная заинтересованность как мотив злоупотребления должностными полномочиями состоит в том, что использование должностным лицом своих служебных полномочий вопреки интересам службы происходит ради получения каких-либо выгод материального (имущественного) характера. Однако требование о наличии у субъекта корыстного мотива нельзя понимать в том смысле, что для оконченного состава должностного злоупотребления обязательно фактическое извлечение материальной (имущественной) выгоды.

Единообразному в целом пониманию содержания корыстного мотива применительно к должностным преступлениям в теории и судебно-следственной практике послужило введение законодателем в действующий УК такого субъективного признака, как иные личные побуждения.

Каков же объем содержания понятия «иные личные побуждения»?

Прежде всего подчеркнем, что этот признак носит недостаточно определенный характер, а потому имеются трудности в уяснении его уголовно-правового смысла. Личные побуждения – это любые побуждения, поскольку каждый акт субъекта, опосредованный сознанием и волей, всегда носит личностный характер.

Уясняя логику и цель введения данного признака в состав должностного преступления, М. Д. Лысов делает, на наш взгляд, верный вывод: «…закон имел в виду не всякие личные побуждения, а только те, которые наряду с корыстными также направлены на извлечение какой-либо нематериальной выгоды для себя»[127]. При такой формулировке под мотивами злоупотребления должностными полномочиями надо понимать всякие, кроме корыстных (они названы отдельно), стремления, направленные на получение выгоды неимущественного характера: стремление получить награду, стремление скрыть свои упущения в работе, желание помочь родственникам, знакомым, получить взаимную услугу и т. п. Именно так раскрывается это понятие в п. 17 упомянутого выше постановления Пленума Верховного Суда СССР от 30 марта 1990 г.

Данным разъяснением руководствуется суд при оценке мотива «иная личная заинтересованность» по делам о должностных преступлениях. Так, квалифицируя действия К. по ст. 292 УК РФ, суд делает следующий акцент: «Наличие личной заинтересованности при внесении в протокол обыска заведомо ложных сведений суд усматривает в желании К. придать своим действиям, равно как и остальных подсудимых, участвовавших в проведении обыска в с. Нагорном, законный характер по изъятию имущества у Д.»[128].

Перечисленный круг мотивов, характеризующих личную заинтересованность, свидетельствует об антисоциальных, антиобщественных интересах лица, допускающего злоупотребление должностными полномочиями, о его стремлении извлечь выгоду для себя, своих родных или близких. В связи с этим обоснованно высказывается мнение, что ложно понятые интересы службы, исходя из которых действует виновный, не могут быть отнесены к иной личной заинтересованности. В подобном случае у лица нет того антисоциального интереса, который придает должностному злоупотреблению характер преступления. Следовательно, мотив личной заинтересованности не включает в себя побуждения, связанные с ложно понятыми интересами службы.

При предъявлении обвинения должен быть конкретно указан соответствующий мотив личного характера, которым руководствовалось должностное лицо, совершая злоупотребление. Ссылка на узковедомственные или ложно понимаемые интересы органа или учреждения не может считаться достаточной для обвинения в должностном злоупотреблении.

Конкретное указание в уголовно-правовой норме на мотив преступления способствует четкому отграничению преступного должностного злоупотребления от служебного проступка. В п. 14 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 30 марта 1990 г. прямо указывается: «Если законодательством… в качестве обязательного признака состава уголовно наказуемого злоупотребления служебным положением, а также должностного подлога предусмотрена корыстная или иная личная заинтересованность, суды обязаны всесторонне исследовать обстоятельства, от которых зависит вывод о наличии или отсутствии в действиях виновного указанных мотивов, и обосновать свой вывод в приговоре с приведением конкретных доказательств».

На практике встречаются неточности в оценке судами содержания мотива должностного злоупотребления. Так, М., будучи контр-адмиралом Тихоокеанского флота, был признан виновным в использовании своих служебных полномочий вопреки интересам службы из личной заинтересованности, повлекшем тяжкие последствия, и осужден по ч. 3 ст. 285 УК. Как следует из приговора, М., являясь должностным лицом, при строительстве своего коттеджа использовал бульдозер, принадлежащий войсковой части, без возмещения стоимости работ и использования техники[129]. Полагаем, что суд неточно оценил содержание мотива в данном преступлении. Указанные в приговоре обстоятельства свидетельствуют о том, что в действиях виновного имел место корыстный мотив, а не иная личная заинтересованность. М. стремился извлечь выгоду имущественного характера за счет использования без оплаты техники, принадлежащей войсковой части.

Нами проведено обобщение дел о злоупотреблении должностными полномочиями, которое показало, что по корыстным мотивам указанное преступление совершено в 84,1 %, по иным личным побуждениям – в 15,9 % случаев. Лица, совершившие злоупотребление должностными полномочиями из интересов ложно понимаемой служебной необходимости, по изученным делам к ответственности не привлекались. Как видно из приведенных данных, преобладающим мотивом должностного злоупотребления выступают побуждения корыстного характера[130].

Субъект злоупотребления должностными полномочиями, состав которого предусмотрен ч. 1 ст. 285 УК, – специальный. Исполнителем рассматриваемого преступления может быть только должностное лицо, понятие и признаки которого были рассмотрены при проведении общей юридической характеристики должностных преступлений. Частное лицо не может быть субъектом – исполнителем, а также соисполнителем этого преступления. Однако частное лицо может быть привлечено к уголовной ответственности за соучастие в анализируемом преступлении.

Квалифицированным видом злоупотребления должностными полномочиями является совершение деяния, предусмотренного ч. 1 ст. 285 УК, лицом, занимающим государственную должность Российской Федерации или государственную должность субъекта Российской Федерации, а равно главой местного самоуправления.

Опасность преступления повышается за счет специфики субъектов преступления. В данном случае злоупотребление служебными полномочиями совершается лицами, занимающими особо ответственные государственные должности, которые наделены особо важными, в том числе по отношению к иным должностным лицам, правами и полномочиями.

Термины «государственные должности Российской Федерации» и «государственные должности субъектов Российской Федерации» законодатель разъяснил в ст. 1 Федерального закона от 27 июля 2004 г. «О государственной гражданской службе Российской Федерации» (в редакции Федеральных законов от 2 февраля 2006 г. № 19-ФЗ, от 2 марта 2007 г. № 24-ФЗ, от 12 апреля 2007 г. № 48-ФЗ)[131]. Согласно закону государственные должности Российской Федерации и государственные должности субъектов Российской Федерации – это должности, устанавливаемые Конституцией РФ, федеральными законами для непосредственного исполнения полномочий федеральных государственных органов, и должности, устанавливаемые конституциями (уставами), законами субъектов Российской Федерации для непосредственного исполнения полномочий государственных органов субъектов Российской Федерации.

К первой категории (согласно примечанию 2 к ст. 285 УК) относятся лица, которые занимают должности, установленные Конституцией РФ, федеральными конституционными законами и другими федеральными законами для непосредственного исполнения полномочий государственных органов. Ко второй (согласно примечанию 3 к ст. 285 УК) – лица, должности которых установлены конституциями или уставами субъектов Российской Федерации.

К лицам, занимающим государственные должности РФ, относятся, в частности: Президент РФ, Председатель Правительства РФ и его заместители, федеральные министры, председатели палат Федерального Собрания, члены Совета Федерации и депутаты Государственной Думы, Председатель и аудиторы Счетной палаты, судьи, Генеральный прокурор РФ, Председатель ЦБ РФ.

А к лицам, занимающим государственные должности субъектов РФ, причисляют президентов республик, глав иных субъектов РФ, например губернаторов краев, областей, руководителей органов законодательной (представительной) и исполнительной власти, депутатов органов законодательной (представительной) власти и др.

Правовой статус главы местного самоуправления определен Федеральным законом РФ от 6 октября 2003 г. «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» (в редакции от 21 июля 2007 г. № 187-ФЗ)[132].

Особо квалифицированным видом злоупотребления должностными полномочиями является совершение деяний, предусмотренных ч. 1, 2 ст. 285 УК, повлекшее тяжкие последствия. Категория «тяжкие последствия» относится к числу оценочных. Поэтому вопрос о том, что считать тяжкими последствиями, должен решаться в зависимости от фактических обстоятельств дела. К тяжким последствиям Верховный Суд СССР в постановлении Пленума от 30 марта 1990 г., в частности, рекомендует относить: крупную аварию, длительную остановку транспорта или производственного процесса, дезорганизацию работы учреждения, предприятия, нанесение государству материального ущерба в особо крупных размерах, причинение смерти или тяжкого вреда здоровью хотя бы одному человеку и т. п.

Нельзя не заметить, что упомянутый Пленум Верховного Суда одно оценочное понятие – «тяжкие последствия» – определяет с помощью других, таких же оценочных категорий (например, «ущерб в особо крупном размере»). Понятно, что формально определить, конкретизировать все возможные «тяжкие» последствия невозможно, так как их круг необозримо широк. В связи с этим более полувека назад Г. Р. Смолицкий утверждал, что «было бы неправильно определять тяжесть последствий в зависимости от какого-либо точно определенного размера причиненного вреда»[133]. В современной специальной литературе отдельные авторы считают, что для единообразного и правильного понимания закона необходим критерий определения рассматриваемого оценочного признака.

Как показывает анализ уголовно-правовых норм, законодатель предпринял определенные шаги в этом направлении. К примеру, в примечании к ст. 290 УК формально определен крупный размер взятки. Полагаем возможным развивать исследования по этому вопросу с тем, чтобы окончательно выяснить: возможен ли подобный законодательный подход в отношении рассматриваемого признака.

Завершая юридическую характеристику состава должностного злоупотребления, сформулируем следующее правило: если ответственность за допущенное должностным лицом нарушение служебных полномочий предусмотрена специальной уголовно-правовой нормой (например, ст. 299, 300, 301 УК и др.), содеянное подлежит квалификации только по этой норме. Применение ст. 285 УК по совокупности со статьями, предусматривающими специальные виды должностных преступлений, возможно лишь в случае реальной совокупности этих преступлений.

Злоупотребление должностными полномочиями, связанное с причинением материального ущерба, необходимо отличать от хищения чужого имущества, совершенного лицом с использованием своего служебного положения. При этом следует помнить, что:

1) использование должностным лицом своих служебных полномочий из корыстных побуждений не является хищением, если ущерб собственнику причинен не вследствие незаконного безвозмездного изъятия имущества, что характерно для хищений, а в результате использования имущества не по назначению, неоплаты оказанной услуги, непоступления должного и т. п. (упущенная выгода);

2) использование должностным лицом своих служебных полномочий, связанное с изъятием имущества, не является хищением, если изъятие носило временный или возмездный характер (например, временное заимствование главным бухгалтером денежных средств из кассы учреждения);

3) использование должностным лицом своих служебных полномочий, причинившее реальный материальный ущерб и связанное с изъятием чужого имущества, не является хищением, если виновный не преследовал корыстной цели.

По такому пути идет и судебная практика. К примеру, представляется правильной квалификация действий У. по ст. 285 УК при следующих обстоятельствах. У., работая директором вспомогательной школы № 1 г. Находки, являясь должностным лицом, своими приказами фиктивно оформила на работу в школу лиц младшего обслуживающего персонала в количестве 22 человек, которые фактически в школе не работали. У., получив за подставных лиц деньги в сумме 23 762 рублей, израсходовала их на школьные нужды: приобрела канцелярские и хозяйственные товары, спортинвентарь, музыкальный инструмент (пианино), телевизор, а также организовала питание волонтера из США и купила для нее ценный подарок[134].

Данный текст является ознакомительным фрагментом.