§ 1. Право на юридическую помощь как элемент права на справедливое правосудие

§ 1. Право на юридическую помощь как элемент права на справедливое правосудие

Право на юридическую помощь, как оно предусмотрено подп. «с» п. 3 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, предполагающее, что каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет право защищать себя лично или через посредство выбранного им самим защитника или, если у него нет достаточных средств для оплаты услуг защитника, иметь назначенного ему защитника бесплатно, когда того требуют интересы правосудия, как видно из текста, включает в себя несколько защищаемых Конвенцией прав.

Три составляющих права на защиту по уголовным делам

В решении по делу «Pakelli v. Germany» от 25 апреля 1983 года Европейский суд прямо отметил, что данное положение Конвенции гарантирует лицу, обвиненному в совершении уголовного преступления, три права: защищать себя лично; иметь выбранного им самим защитника и, при определенных условиях, иметь назначенного ему защитника бесплатно[396]. Каждое из названных прав имеет свою систему гарантий, действующих в разных стадиях судопроизводства по уголовному делу, и является необходимым элементом как права на защиту в широком смысле слова, так и права на справедливое правосудие в целом.

Правовые позиции ЕСПЧ о праве на юридическую помощь в досудебных стадиях уголовного судопроизводства

Европейский суд неоднократно подчеркивал, что подп. «c» п. 3 статьи 6 Конвенции не гарантирует самостоятельного права на юридическую помощь на предварительной стадии полицейского расследования, однако это положение в контексте общих гарантий п. 1 статьи 6 Конвенции может учитываться до направления дела в суд, если и насколько справедливость судебного разбирательства представляется серьезно умаленной первоначальным несоблюдением его положений (постановление по делу «Imbrioscia v. Switzerland» от 24 ноября 1993 года, § 36).

В постановлении по делу «Vladimir Krivonosov v. Russia» от 15 июля 2010 года Европейский суд отметил, что «право на защиту будет в принципе непоправимо нарушено, если признательные показания, данные во время допроса в полиции без доступа к адвокату, используются для осуждения...»[397].

В постановлении по делу «Pishchalnikov v. Russia» от 24 сентября 2009 года Европейский суд особо подчеркнул, что «национальное законодательство может связывать последствия с позицией обвиняемого на начальных стадиях полицейского допроса, которые имеют решающее значение для перспектив защиты в последующем уголовном разбирательстве. При таких обстоятельствах статья 6 Конвенции обычно требует, чтобы обвиняемый мог пользоваться помощью адвоката уже на начальных стадиях полицейского допроса. Однако это право может подвергаться разумным ограничениям. Следовательно, в каждом деле вопрос заключается в том, было ли ограничение оправданным, и, если да, не лишило ли оно обвиняемого — с учетом всей совокупности правил процедуры — права на справедливое правосудие, поскольку даже оправданное ограничение при определенных обстоятельствах чревато такой опасностью... Эти подходы соответствуют общепризнанным международным стандартам прав человека... которые лежат в основе концепции справедливого правосудия и, в частности, направлены на защиту обвиняемого от насильственного принуждения со стороны [действующих на досудебных стадиях процесса] органов власти. Они также должны способствовать пресечению злоупотребления правосудием и достижению целей статьи 6 Конвенции, особенно равенству между органами следствия или преследования и обвиняемым»[398].

Особая важность соблюдения права обвиняемого на защиту именно на стадии предварительного следствия, по мнению Европейского суда, обусловлена тем, что «доказательства, добытые на этой стадии, определяют рамки, в которых обвинение в совершении преступления будет рассматриваться в судебном разбирательстве... В то же время обвиняемый на этой стадии разбирательства часто оказывается в особо уязвимом положении, последствия которого усугубляются тем фактом, что уголовно-процессуальное законодательство все больше усложняется, особенно в части правил, регулирующих сбор и использование доказательств. В большинстве случаев эта особая уязвимость может быть надлежащим образом компенсирована только помощью адвоката, в задачу которого входит содействие обеспечению права обвиняемого не свидетельствовать против себя...»[399].

С учетом этого Европейский суд находит, что для того, чтобы право на справедливое правосудие оставалось достаточно «практическим и эффективным», п. 1 статьи 6 Конвенции требует, чтобы, как правило, доступ к услугам адвоката обеспечивался с первого допроса подозреваемого в полиции, если при особых обстоятельствах конкретного дела не имеется веских причин для ограничения этого права. Даже если веские причины в виде исключения оправдывают отказ в доступе к адвокату, такое ограничение — чем бы оно ни оправдывалось — не должно ненадлежащим образом умалять права обвиняемого, предусмотренные статьей 6 Конвенции...»[400].

Российское законодательство о доступе к адвокату на досудебных стадиях уголовного процесса

В действующем российском уголовно-процессуальном законодательстве и судебной практике эти позиции Европейского суда нашли свое отражение.

Согласно ч. 3 статьи 49 УПК РФ защитник начинает участвовать в уголовном деле:

1) с момента вынесения постановления о привлечении лица в качестве обвиняемого (статья 172 УПК), за исключением нижеприведенных случаев, когда участие защитника начинается на более ранних этапах производства по уголовному делу;

2) с момента возбуждения уголовного дела в отношении конкретного лица (см. статьи 146, 147, статью 318, ч. 3 статьи 319 УПК);

3) с момента фактического задержания лица, подозреваемого в совершении преступления;

4) с момента вручения подозреваемому уведомления о подозрении в совершении преступления в порядке, установленном статьей 2231 УПК;

5) с момента объявления лицу, подозреваемому в совершении преступления, постановления о назначении судебно-психиатрической экспертизы;

6) с момента начала осуществления иных мер процессуального принуждения или иных процессуальных действий, затрагивающих права и свободы лица, подозреваемого в совершении преступления.

Правовые позиции КС РФ об участии защитника на начальных этапах процесса

Конституционный Суд РФ, рассматривая вопрос о моменте, с которого защитник начинает участвовать в уголовном деле, сформулировал следующую правовую позицию: «Поскольку конституционное право на помощь адвоката (защитника) не может быть ограничено федеральным законом, то применительно к его обеспечению понятия “задержанный”, “обвиняемый”, “предъявление обвинения” должны толковаться в их конституционно-правовом, а не в придаваемом им Уголовно-процессуальным кодексом РСФСР более узком смысле. В целях реализации названного конституционного права необходимо учитывать не только формальное процессуальное, но и фактическое положение лица, в отношении которого осуществляется публичное уголовное преследование. При этом факт уголовного преследования и, следовательно, направленная против конкретного лица обвинительная деятельность могут подтверждаться актом о возбуждении в отношении данного лица уголовного дела, проведением в отношении него следственных действий (обыска, опознания, допроса и др.) и иными мерами, предпринимаемыми в целях его изобличения или свидетельствующими о наличии подозрений против него (в частности, разъяснением в соответствии со статьей 51 (ч. 1) Конституции Российской Федерации права не давать показаний против себя самого). Поскольку такие действия направлены на выявление фактов и обстоятельств, уличающих лицо, в отношении которого ведется уголовное преследование, ему должна быть безотлагательно предоставлена возможность обратиться за помощью к адвокату (защитнику). Тем самым обеспечиваются условия, позволяющие этому лицу получить должное представление о своих правах и обязанностях, о выдвигаемом против него обвинении и, следовательно, эффективно защищаться, и гарантирующие в дальнейшем от признания недопустимыми полученных в ходе расследования доказательств (статья 50, ч. 2, Конституции Российской Федерации)»[401].