§3. Допрос свидетеля и потерпевшего по методу когнитивного интервью
§3. Допрос свидетеля и потерпевшего по методу когнитивного интервью
Важное значение для получения полных, правдивых, максимально конкретизированных показаний имеет производство допроса по методу когнитивного интервью (когнитивная психология - одна из ведущих областей современной психологической науки, изучающая организацию знания в памяти человека, включая соотношение вербальных и образных компонентов в процессах запоминания и мышления. Отсюда и берёт начало метод допроса (опроса), получивший название когнитивного интервью).
Когнитивное интервью - это метод получения достоверной, исчерпывающей личностной (субъективной) информации от потерпевших и свидетелей преступления о признаках внешности, поведении преступника (преступников) и обстоятельствах содеянного им на основе реализации системы приёмов, базирующихся на достижениях когнитивной психологии.
Краткая схема поэтапных правил допроса по методу когнитивного интервью.
Первый этап - вводный.
1. Дать допрашиваемому успокоиться, освоиться с обстановкой.
2. Установить с ним психологический контакт (доброжелательные отношения, обстановку взаимопонимания и сотрудничества).
3. Убедить допрашиваемого в том, что от его усилий в припоминании и сообщении информации зависит успех расследования преступления и восстановления справедливости. Допрашиваемый - активный участник расследования; ему не надо пассивно ждать вопросов следователя.
4. Создать у допрашиваемого "настрой" на активный поиск в памяти подробной, максимально детализированной информации.
5. Инструктируя допрашиваемого, подчеркнуть важность следующих моментов: а) максимально сконцентрироваться, усиленно работать; б) ничего не пропускать; в) не придумывать ответов.
Второй этап - свободный рассказ.
1. Предложить допрашиваемому воссоздать общий контекст события: куда шёл, что собирался делать, как себя чувствовал, какая была погода, кого встретил и т. д. перед тем, как совершилось преступление.
2. Предложить допрашиваемому в свободной форме описать случившееся.
3. Не прерывать, не задавать по ходу рассказа уточняющих или детализирующих вопросов.
4. Держать длинную паузу, если допрашиваемый на какой-то момент остановится, не подталкивать его.
5. Во время рассказа допрашиваемого брать на заметку образы, которые содержат интересную для следствия информацию. Выделить наиболее яркий, отчётливо запечатлевшийся образ, зафиксировать также и другие образы.
6. Во время рассказа допрашиваемого наметить стратегию пробинга вычерпывания информации из образов: определить круг и последовательность подлежащих выяснению и уточнению вопросов, криминалистически значимых деталей.
Третий этап - пробинг кодов памяти.
1. Вновь напомнить допрашиваемому о необходимости интенсивной концентрации на мысленном образе-представлении (коде памяти).
2. Предложить допрашиваемому воссоздать контекст отдельного фрагмента события (например, когда преступник, угрожая оружием, потребовал у кассира выручку).
3. Предложить допрашиваемому закрыть глаза (это поможет лучше сконцентрироваться на образе).
4. Задать открытый (рамочный) вопрос ("Расскажите, как всё это было").
5. Предложить более подробно описать объект (например, лицо преступника).
6. Не прерывать повествование допрашиваемого.
7. Делать подробные записи сообщаемых деталей.
8. Держать продолжительные паузы после того, как допрашиваемый замолчал, не спешить с вопросами.
9. Постараться "вычерпать" из образа как можно больше информации, которая не нашла отражения в свободном рассказе.
10. По такой же схеме сделать пробинг всех остальных образов, содержащих криминалистически значимую информацию.
11. К некоторым образам можно вернуться повторно.
12. Сделать пробинг концептуальных кодов памяти (когда информация запечатлелась в словесной форме).
Четвёртый этап - обзорный.
1. Прочесть допрашиваемому всё, что было зафиксировано в протоколе.
2. Читать медленно и отчётливо.
3. Предложить допрашиваемому сразу же прервать следователя, если будет замечена какая-либо неточность, ошибка в записи или если допрашиваемый вспомнит что-то новое.
4. В случае припоминания новой информации произвести пробинг (по описанной выше технологии).
Пятый этап - завершающий.
1. Выяснить необходимую информацию о личности допрошенного (имя, фамилия, возраст, место работы, жительства и т. п.).
2. Поблагодарить за оказанную помощь и попросить позвонить, если допрашиваемый впоследствии вспомнит какие-либо новые факты (дать свою визитку или номер телефона).
3. Очень важно оставить у допрошенного благоприятное впечатление от контакта с представителем правоохранительных органов. (Об этом непременно узнают друзья и знакомые допрошенного.) В случае необходимости следователь может рассчитывать на продолжение контактов и помощь.
Допрос по методу когнитивного интервью нужно проводить по возможности быстрее, сразу после происшествия. Следует иметь в виду, что процесс забывания особенно интенсивен в первые 1–2 часа после события. Детали (например, цвет одежды) забываются быстрее, чем общая информация о событии.
Как уже отмечалось, припоминание информации зависит не только от наличия этой информации в памяти допрашиваемого (опрашиваемого), но и от целого ряда других обстоятельств. Для когнитивного интервью особенно важное значение имеет способность допрашиваемого понять даваемые ему инструкции и, следуя этим инструкциям, правильно искать информацию в памяти. Допрашиваемый, только что переживший эмоциональную, а иногда и физическую травму, не может эффективно извлечь информацию из памяти, хотя она там имеется: ему мешают это сделать состояние здоровья, волнение и беспокойство. В таком случае лучше немного подождать, пока потерпевший или свидетель-очевидец не успокоится и не придёт в себя.
Есть ещё одно обстоятельство, в силу которого иногда лучше отложить допрос. Имеется в виду окружающая обстановка, не позволяющая сосредоточиться как самому допрашиваемому, так и следователю.
Если допрос не удалось произвести в ближайшие часы после преступления, то следует подождать, когда появится возможность провести его в наиболее благоприятной обстановке, так как это позволит получить больше нужной информации. Дело в том, что процесс забывания, особенно интенсивный в первые часы, потом замедляется, и разница в один-два дня уже не имеет столь существенного значения для эффективности припоминания. В этот период гораздо большую роль играют окружающая обстановка и условия производства допроса.
Если допрос проводится прямо на месте преступления, возникает множество отвлекающих и неконтролируемых факторов. Поэтому лучше немного отойти и выбрать более спокойное и уединённое место.
В случае производства допроса в служебном офисе необходимо выбрать комнату, удалённую от других помещений: это позволит минимизировать отвлекающие факторы. Проводить допрос по методу когнитивного интервью на рабочем месте допрашиваемого не совсем желательно по причинам, аналогичным тем же, что и при допросе по горячим следам на месте происшествия.
Наиболее благоприятная обстановка для допроса по методу когнитивного интервью создаётся на квартире допрашиваемого: здесь легче установить доверительные личностные отношения с допрашиваемым и создать атмосферу доброжелательного сотрудничества, устранить отвлекающие моменты.
Как успокоить допрашиваемого. Для свидетеля, тем более для потерпевшего, ситуация преступления - это всегда ситуация экстремальная, угрожающая его личной безопасности и потому вызывающая "всплеск" эмоций, а это в свою очередь неблагоприятно отражается не только на восприятии события, но и на его последующем припоминании. Давая показания, свидетель и потерпевший вынуждены как бы заново переживать случившееся. Кроме того, сам контакт с представителем правоохранительных органов, непривычный для большинства допрашиваемых, усугубляет эмоциональный дискомфорт и волнение. (Психологи называют такое состояние "тревожностью".) Имея это в виду, следователь, прежде чем приступать к выяснению интересующей его информации, должен "снять" излишнюю тревожность допрашиваемого.
Обычно человек, только что переживший преступление, чувствует страх. Страх оказывает дезорганизующее влияние на всю психическую и физическую деятельность: человек утрачивает способность контролировать ситуацию, у него возникает чувство собственной неадекватности. Следователь может помочь ему избавиться от этого чувства, убедив допрашиваемого, что в подобных ситуациях страх - вполне нормальная реакция ("Я хорошо представляю, что Вы сейчас чувствуете").
Нужно дать допрашиваемому возможность излить душу. Это поможет ему немного успокоиться и будет способствовать установлению эмоционального контакта со следователем. Однако во избежание опасности слишком уклониться от темы процедура должна быть достаточно краткой. Цель её состоит в том, чтобы показать (лучше на конкретных примерах) допрашиваемому, что на действительно опасную ситуацию, в которой он оказался, большинство людей отреагировали бы точно так же, ибо страх - вполне нормальная реакция человека на опасность.
Страх возникает внезапно. Эффект внезапности усугубляет его разрушительные последствия. Поэтому если допрос проводится не сразу, а через несколько часов или дней, когда первый шок после пережитого уже прошёл, следователю рекомендуется предупредить допрашиваемого о том, что, когда он будет пытаться "воскресить в памяти" ситуацию преступления, у него могут возникнуть испытанные в тот момент чувства и переживания, но они будут не такими сильными и что теперь ситуация находится у него под контролем. Сделать это можно следующим образом: "Когда Вы будете рассказывать о преступлении, Вы опять будете волноваться. Вам будет страшно. Но не так сильно, как было тогда. И потом помните, что сейчас Вы "хозяин положения": если в какой-то момент Вы захотите расслабиться, прийти в себя, скажите мне об этом, и мы сразу же сделаем перерыв".
В психотерапии используется такой приём: если речь идёт об особенно травмирующих переживаниях, пациенту предлагается вести рассказ от третьего лица: вместо местоимений "я", "мне" употреблять местоимения "он", "ему". Таким образом, жертва описывает случившееся как бы с позиции стороннего наблюдателя, отдаляясь от преступления на безопасное расстояние (этот приём целесообразно использовать при допросе потерпевших от сексуальных посягательств).
Нужно иметь в виду, что рассказ от третьего лица менее подробен и менее детализирован, чем рассказ от первого лица. Однако при расследовании сильно травмирующих психику преступлений целесообразнее выбирать из двух зол наименьшее, так как эмоциональное состояние допрашиваемого является основным барьером для успешного припоминания информации.
Давно замечено, что эмоциональное состояние человека проявляется во внешнем поведении (когда мы взволнованны, речь ускоряется, мышцы напряжены). Возможен и обратный процесс, т.е., меняя наше внешнее поведение, мы тем самым можем повлиять и на наше внутреннее, эмоциональное состояние. Принимая это во внимание, следователь может частично "снять" тревожность (волнение) допрашиваемого с помощью такого, например, приёма: перед началом рассказа о событии допрашиваемому предлагается расслабиться, сделать несколько глубоких вдохов, вдыхая медленно и глубоко, и медленных выдохов. Следователь может несколько раз сам проделать эту процедуру вместе с допрашиваемым. (Этот приём напоминает приёмы релаксации, используемые при гипнозе.) Следует, однако, подчеркнуть, что когнитивное интервью не имеет с гипнозом ничего общего, и прежде всего потому, что гипноз увеличивает внушаемость, а когнитивное интервью — нет. Другим приёмом, используемым для снятия тревожности допрашиваемого, является так называемый принцип синхронности. Суть его состоит в следующем: доброжелательная, сдержанная манера поведения, спокойная, медленная речь следователя непроизвольно инициирует аналогичное поведение допрашиваемого.
В любом преступлении одни его фрагменты являются более стрессогенными (вызывают больше эмоций), чем другие. Неудивительно поэтому, что вопросы о таких фрагментах окажутся для допрашиваемого более волнительными, чем, скажем, вопросы биографического содержания. Негативное действие таких вопросов не исчезает сразу после ответа. Отрицательное последствие стресса будет сказываться на всех последующих этапах допроса.
На одном из допросов следователь задал потерпевшей вопрос о ноже, которым ей угрожал нападавший. Этот вопрос настолько вывел её из себя, что допрашиваемая не только не могла на него ответить, но не смогла дать толковые ответы на пять достаточно простых вопросов. Вместе с тем следователь просто не может не задать эти стрессовые вопросы. Как быть? Нужно отнести стрессовые вопросы на конец допроса, когда уже получена самая важная детализированная информация (подобным образом действуют опытные журналисты: так называемые "вопросы-бомбы" они задают в конце интервью).
Если следователь заметит, что допрашиваемый находится во взвинченном состоянии, и если эту взвинченность не удаётся снять, то проведение допроса целесообразнее отложить (если есть такая возможность), так как качественной информации о событии преступления получить всё равно не удастся. При проведении повторного допроса (когда допрашиваемый находится в более спокойном состоянии) следует иметь в виду, что если в первом случае был получен неправильный ответ на вопрос, то вероятность получения правильного ответа на этот вопрос в последующем уменьшается (это объясняется особенностями функционирования человеческой памяти).
Кроме того, если следователь, не обращая внимания на состояние допрашиваемого, продолжает задавать вопросы, это не способствует установлению столь необходимого психологического контакта между ним и допрашиваемым.
Лишь после того как восстановлено нормальное состояние допрашиваемого, можно перейти к показаниям о преступлении. Начинать допрос следует с ряда безобидных (нейтральных) вопросов, постепенно переходя к более стрессогенным.
Персонализация коммуникаторов. Одним из препятствий к получению полной и достоверной информации является своего рода "обезличенность" участников расследования: следователь, свидетель, потерпевший вольно или невольно играют каждый свою стереотипную роль. В представлении допрашиваемого следователь - это "винтик", элемент казённой "машины", выполняющий свою часть рутинной работы. В свою очередь для следователя жертва квартирной кражи, нападения, изнасилования - лишь одна из многих типичных жертв преступлений такого рода, расследованием которых ему приходится заниматься каждодневно.
Примерно в таком же качестве следователь обычно воспринимает и свидетеля. И допрашиваемый, и следователь видят друг в друге не конкретного человека, не личность, а "ролевую функцию", и это, разумеется, не способствует продуктивности коммуникации.
Одной из необходимых предпосылок эффективного допроса является персонализация его участников. Следователь должен видеть в допрашиваемом живого, интересного, конкретного человека, с его заботами и переживаниями, и сам в свою очередь представиться как идентифицируемая личность, а не просто как олицетворение официальной организации.
Самый простой способ персонализации - называть допрашиваемого по имени (дети, молодые люди), по имени и отчеству (лица постарше), т.е. так, как сам допрашиваемый, представляясь, назвал себя. Можно просто спросить допрашиваемого, как к нему лучше обращаться.
Другим способом указанной персонализации является реализация следователем умения активного слушания. Ему важно заставить себя внимательно слушать допрашиваемого и проявлять знаки интереса к сообщаемой им информации. Один из способов достижения этой цели — периодически повторять последнюю фразу допрашиваемого, комментируя её или задавая вопрос. Так, если допрашиваемый показал, что испугался, когда вдруг увидел, что преступник достаёт ружьё, после этой фразы следователь может сказать: "Вы говорите, что испугались, когда увидели, что преступник достаёт ружьё. Это в самом деле страшно. А что Вы ещё можете вспомнить об этой сцене?" Тем самым следователь показывает допрашиваемому, что понимает его состояние и внимательно слушает рассказ.
Активное слушание требует сконцентрированности. Поэтому, прежде чем приступать к допросу, нужно устранить все возможные помехи.
Следователю не следует отвлекаться ни на какие другие мысли, чтобы продуктивно слушать и слышать.
При подготовке к допросу он может ознакомиться с протоколом предыдущего допроса того же человека, проведённого ранее другим следователем, знать некоторые обстоятельства дела. Эта информация, безусловно, полезна. Однако она не избавляет от необходимости внимательно выслушать всё повествование допрашиваемого, без предвзятости воспринимая его показания.
Проводя такую рутинную процедуру, как допрос, следователь нередко использует различные речевые штампы. Бюрократические обороты речи деперсонализируют допрос. Поэтому нужно стремиться их избегать.
Чтобы допрашиваемый видел в следователе не просто представителя власти, а конкретного, благожелательного человека, следователь, представившись, может сообщить перед началом допроса некоторую информацию о себе. Такая личная информация будет способствовать установлению контакта с допрашиваемым (например, если следователю известно, что у допрашиваемого есть ребёнок, он может сказать, что и у него есть ребёнок примерно такого же возраста).
При проведении допроса следователю необходимо собирать некоторые данные о допрашиваемом. Нужно довести до сведения допрашиваемого, что делается это не по его личной инициативе, а "в силу производственной необходимости", что это стандартная и обязательная процедура, ибо подобные сведения собираются при расследовании любого дела.
Проявление эмпатии (сочувствия, сопереживания). Сообщит ли допрашиваемый какую-либо лично для него очень значимую информацию, зависит от того, увидит ли он в следователе человека, способного его понять. Классический пример: подросток, односложно отвечающий на вопросы родителей ("потому что они всё равно не поймут") и часами беседующий с приятелями.
Непростая задача следователя состоит в том, чтобы убедить допрашиваемого, что он может взглянуть на проблему его глазами и понять переживания допрашиваемого, как говорится, влезть в его шкуру. Перед тем как допросить жертву преступления, полезно подумать о том, что ей пришлось пережить, и попытаться представить себя на её месте.
Однако корректно сопереживать допрашиваемому - это лишь полдела. Надо ещё убедить его в том, что следователь способен разделить его чувства. Для этого необходимо поддерживать обратную связь с допрашиваемым, периодически комментируя его показания ("Я могу Вас понять", "Представляю, как Вам было страшно", "Да, конечно, с Вами поступили бесчеловечно"...).
Кроме персонализации и проявления эмпатии, существуют и другие, достаточно несложные приёмы завоевания доверия, основанные на том, чтобы создать у допрашиваемого впечатление о следователе как о человеке справедливом, благожелательном, заинтересованном в установлении истины, для которого очень важно и интересно то, что говорит допрашиваемый.
Перед началом допроса потерпевшего и свидетеля полезен минимальный физический контакт (рукопожатие), который не должен восприниматься допрашиваемым как фамильярность (особенно если речь идёт о лице другого пола). Если у допрашиваемого есть какие-либо заметные повреждения, раны и т. п., следует поинтересоваться его самочувствием, позаботиться о том, чтобы ему было удобно, спросить, обращался ли он к врачу (даже если следователь всё уже знает и без этого). Точно так же следует поступать при внутренних, незаметных глазу повреждениях, если следователю о них известно.
Допустим, что есть основания не доверять показаниям допрашиваемого. Следователь всё равно должен делать вид, что он верит ему. Если допрашиваемый действительно "кривит душой", это можно будет выяснить в процессе дальнейшего расследования и повторных допросов.
Однако если добросовестный человек почувствует, что ему не верят, трудно рассчитывать на его дальнейшее деловое сотрудничество. Именно поэтому следователь должен избегать оценочных суждений и конфронтационных вопросов. Следователь может стимулировать активность допрашиваемого ещё и тем, что будет своим поведением (вербальным и невербальным) демонстрировать интерес к его рассказу.
Этот интерес может проявляться в характере задаваемых вопросов, зрительном контакте с допрашиваемым (особенно в начале допроса, когда устанавливается психологический контакт), позе следователя (сидеть, слегка подавшись вперёд, по направлению к допрашиваемому).
Ожидания и цели следователя и допрашиваемого в идеале должны совпадать, тогда им легче будет координировать усилия по достижению желаемого результата. Однако в реальности это случается редко, так как интересы следователя и интересы свидетеля (или потерпевшего) различны.
И тем не менее залог допроса по методу когнитивного интервью в том, чтобы следователь и допрашиваемый работали "единой командой" и на общую цель. Для этого каждая из сторон должна быть осведомлена о перспективах другой стороны. Следователь должен учитывать нужды и заботы допрашиваемого, а тот в свою очередь - интересы следствия.
Естественно, что основная нагрузка в обеспечении согласованности действий партнёров по коммуникации ложится на следователя: он исподволь направляет ход допроса и достаточно уравновешен, спокоен, для того чтобы уверенно видеть общую картину. Понимая состояние и интересы допрашиваемого, следователь может координировать их с интересами расследования, направляя повествование допрашиваемого в нужное русло.
Прежде чем предложить допрашиваемому рассказать об интересных для следствия деталях преступления, нужно дать ему возможность излить свои чувства. Переживания допрашиваемого, его страхи и обиды мало интересны для следователя. Тем не менее если они не будут выражены, то в дальнейшем это может помешать конструктивному диалогу.
"Выход эмоциям" необходимо дать в самом начале допроса. Зная об этих эмоциях, следователь может потом использовать их в своих целях.
Допустим, допрашиваемый "зациклился" на несправедливости преступления. Для завоевания доверия допрашиваемого возможен такой, например, приём, как сказанная к месту фраза: "Для того мы, следователи, и работаем, чтобы люди, совершающие преступления, получили по заслугам". В частности, жертве ограбления, озабоченной материальным ущербом, можно сказать, что возмещение этого ущерба будет зависеть от успеха расследования, в том числе от полноты и точности показаний.
Следователь может также сказать, что для задержания преступника необходимо детальное описание его внешности и машины, на которой тот скрылся. Следователю нужно убедить допрашиваемого в том, что он понимает и разделяет его чувства и сделает всё возможное, чтобы справедливость была восстановлена, и что сам допрашиваемый должен ему в этом помочь. После того как допрашиваемый убедился в том, что цели следователя в данном случае совпадают с его собственными, можно переходить к сбору информации, представляющей интерес для следствия.
Как восполнить дефицит навыков и способностей к восприятию и передаче информации (коммуникативности) у потерпевшего и свидетеля. Свидетели и потерпевшие обычно не являются репортёрами криминальной хроники, поэтому описание преступления - задача для них непривычная. Независимо от возможностей памяти они испытывают трудности при детальном описании преступления.
Некоторые несложные приёмы помогут эти трудности преодолеть.
Относительная и абсолютная оценки. Для того чтобы помочь допрашиваемому охарактеризовать какой-то объект, ему нужно предоставить для сравнения другой объект как "точку отсчёта".
Психологические исследования показали, что относительные оценки легче и точнее абсолютных. Например, каждый может затрудниться в точном определении роста человека, но без труда оценит, который из двух людей выше. Поэтому если допрашиваемый не может сказать, какого роста был преступник, следователь может предложить оценить его (выше, ниже, такой же) по сравнению со своим собственным ростом или ростом хорошо знакомого человека. Чем больше сходство между сравниваемыми объектами, тем точнее будет оценка.
Особенно трудны абсолютные оценки цвета, тем более цвета нестандартного. Словарный запас допрашиваемого может не позволить охарактеризовать, например, цвет как "голубой с аквамариновым оттенком". Вместе с тем допрашиваемый может довольно точно оценить цвет объекта, делая выбор из ряда предложенных образцов, при ответе на вопрос, на какой цвет был больше похож объект - ближе к голубому или ближе к зелёному? Имеющиеся в продаже стандартные цветовые таблицы должны быть в арсенале следователя.
Узнавание лучше припоминания. Узнать объект легче, чем его припомнить. Эту закономерность следователь должен знать и использовать. Например, допрашиваемый не может сказать, какого типа оружие (пистолет или револьвер) было у преступника. Если следователь покажет ему типичное изображение того и другого, допрашиваемый без труда сделает правильный выбор. Или, скажем, допрашиваемый, не знающий марки автомашин, не сможет описать какую-то модель, но он может узнать эту модель, если показать ему рисунки нескольких разных машин. У следователя должны быть в распоряжении наборы рисунков типичных марок машин, оружия, иных технических объектов.
Допрашиваемый узнаёт искомый объект по образцам, указав сходство или различие с предлагаемыми альтернативами. При отсутствии изобразительных альтернатив можно воспользоваться речевыми, словесными описаниями. Например, если допрашиваемый пытается охарактеризовать головной убор, можно предложить на выбор: бейсболка, морская, жокейская шапочка, шляпа (вопрос: "На что больше походил головной убор преступника?"). Если альтернатив немного, нужно перечислить все. Если много и назвать все нельзя, следователь должен подчеркнуть особо, что это лишь некоторые из большого числа возможных альтернативных образцов. Такой приём позволяет избежать искажений в ответах допрашиваемого.
Невербальные формы ответов. Большая часть получаемой в ходе допроса информации передаётся через речь. Речь - наиболее распространённое средство коммуникации, но средство не единственное и не во всех случаях самое эффективное. Так, сложные действия или непривычные объекты трудно описать словами. В таких случаях можно попросить допрашиваемого продемонстрировать само это действие, нарисовать объект, т.е. как-то обойтись без слов. По одному из дел свидетель - очевидец катастрофы самолёта - никак не мог описать словами, как накренялся потерявший управление самолёт. Тогда ему было предложено показать это движение на модели самолёта, что он и сделал.
Аналогичным образом при описании дорожных происшествий можно попросить допрашиваемого нарисовать план перекрёстка, выбрать из числа предложенных образцов моделей машин похожие на те, что были вовлечены в аварию, а затем показать на этих моделях движение вовлечённых в аварию машин. Если допрашиваемый был активным участником события (например, пилотом) и важно определить его действия, то в идеале лучше всего проводить допрос в аналогичном по конструкции самолёте, где допрашиваемый сможет продемонстрировать свои действия, которые он производил в момент аварии.
Использование невербальных форм ответов особенно эффективно при допросе лиц с ограниченными вербальными способностями.
Как побудить допрашиваемого к детальному описанию.
Большинство людей не привыкли к детальным описаниям: по жизни им это не нужно. Между тем для расследования требуется как раз полная, максимально детализированная информация. Для подробного описания нужно больше времени, чем для поверхностного формализованного ответа.
Поэтому в самом начале допроса следователю нужно убедить допрашиваемого в том, что он не торопится и будет ждать столько времени, сколько потребуется для самых обстоятельных, подробных ответов. Нередко следователи совершают ошибку, говоря, что допрос займёт всего несколько минут. Тем самым они настраивают допрашиваемых на быстрые, поверхностные ответы. Допрашиваемый должен понять, что для того, чтобы преступление было раскрыто, необходимо детальное описание случившегося, особенно детальное описание подозреваемого. Вместе с тем если показания даёт потерпевший от насильственного преступления, в фокусе его внимания, как правило, оказываются действия преступника, а не его приметы.
Информация о действиях конечно же важна для следователя. Однако первейшей задачей в ходе раскрытия преступления являются установление и задержание преступника, обнаружение объектов, связанных с преступлением (оружие, машина и т. п.). Обычно следователь даёт установку на детальный ответ, однако делает это в форме, мало к чему обязывающей ("Расскажите мне подробно о том, что произошло").
Между тем, чтобы получить детальный ответ, нужно быть более предметным и категоричным. Можно сказать что-то вроде: "Для того чтобы мы могли раскрыть это преступление, нам нужно детальное описание человека, который его совершил. Попытайтесь получше описать мне его лицо. Представьте, что я хочу нарисовать портрет этого человека. Но я о нём знаю только то, что Вы мне расскажете. Расскажите мне о нём всё, что сможете".
Как побудить допрашиваемого к информативным ответам.
Порой допрашиваемый не упоминает о каком-то важном для расследования моменте просто потому, что не представляет степени его важности (а не потому, что не помнит). Например, он может не знать, что рукоятки у оружия бывают разной формы, и поэтому исключит из своего рассказа эту деталь как малозначимую. Если описываемый объект имеет отношение к технике или какой-то иной, непривычной для допрашиваемого области, то следователь должен указать, какие именно свойства (характеристики) этого объекта обязательно нужно описать. Обычно оперативные работники расспрашивают о росте, весе, телосложении и прочих общих характеристиках искомого лица. Эти характеристики легко припоминаются, но для расследования они не столь важны, если не выходят за пределы нормы (если, к примеру, фигурант не карлик или не патологический толстяк). Гораздо информативнее общие характеристики и описания признаков лица человека и его отличительных особенностей. Что касается лица человека, то больше всего информации, позволяющей отличить одного человека от другого, содержит верхняя часть лица, особенно волосы и линия волос. Поэтому выяснение сведений о признаках лица следует начать с волос и верхней части головы, постепенно продвигаясь книзу, к подбородку. Отличительные признаки представляют для следствия наибольший интерес. Если информация этого типа не получена в ответе на открытый вопрос, то другими путями получить её бывает почти невозможно. Следователи часто задают вопрос: "Было ли что-нибудь необычное во внешности преступника?" И столь же часто получают на него отрицательный ответ: "Нет". И вряд ли стоит этому удивляться, так как отрицательный ответ "заложен" уже в самом вопросе. Чтобы получить позитивную информацию, вопрос следует задать в слегка изменённом виде: "Что Вам больше всего запомнилось во внешности преступника?"
Отвечая на такой вопрос, допрашиваемый, вероятнее всего, назовёт самый яркий отличительный признак. Затем продолжить: "А какой следующий признак?" И так далее, пока не будет получена вся необходимая информация.
Иногда, описывая человека или предмет, допрашиваемый оперирует субъективными оценками: "Он был похож на фермера", "Он казался разозлённым" и т. п. Подобные характеристики вполне приемлемы, однако лучше всё же "конвертировать" их в более объективную форму. Самый простой способ перевода субъективного в объективное - это спросить: "Какие признаки делали это похожим на фермера?" или "Из чего Вы заключили, что он был разозлён?" Если предоставить достаточно времени для ответа, то допрашиваемый почти наверняка даст объективное описание.
Принципы и приёмы припоминания специфических признаков. При осуществлении допроса по методу когнитивного интервью особое внимание следователь должен уделять выяснению у допрашиваемого специфических признаков (деталей, особенностей) устанавливаемых по делу лиц и других объектов, позволяющих индивидуализировать эти объекты, что крайне важно для обеспечения их быстрого выявления и идентификации. Приёмы припоминания подобных признаков базируются на двух основополагающих психологических принципах.
Принцип первый. Знание о событии представлено в сознании (памяти) в виде набора отдельных признаков (характеристик) этого события.
Принцип второй. Различные признаки находятся в тесной взаимосвязи. Поэтому припоминание (активизация) одного признака может стимулировать припоминание других признаков, с ним связанных. Если допрашиваемый не может вспомнить имя преступника, которое называлось его сообщником во время происшествия, он тем не менее вполне может припомнить некоторые характеристики этого имени (например, было ли оно длинным или коротким). Припоминание одного признака облегчает "доступ" к другим, комбинация которых в конечном счёте поможет вспомнить и само имя. Основной приём, который в данном случае надлежит использовать следователю, заключается в том, чтобы побудить допрашиваемого думать о частных признаках, т.е. об отдельных, относительно автономных характеристиках объекта.
Любой воспринятый ранее объект может быть описан посредством бесконечно большого перечисления признаков. Например, если свидетель мельком видел номерной знак удаляющейся машины, то он мог заметить, что:
1) система составляющих его символов состояла в основном из цифр;
2) буквенные символы были согласными;
3) одна и та же цифра повторялась;
4) первая цифра была кругообразной;
5) цифры имели сходство с номером телефона отца свидетеля;
6) свидетель старался запомнить три последние цифры;
7) название второй цифры состояло из двух слогов;
8) символы были оранжевого цвета на чёрном фоне.
Признаки, о которых идёт речь, подразделяются на три группы: а) свойства припоминаемого объекта, не связанные с контекстом события; б) характеристики объекта, проявляющиеся в специфическом контексте (оранжевые символы на чёрном фоне); в) личностно значимые или субъективные интерпретации события (последние три цифры напоминают номер телефона отца).
Выбор тактики допроса должен соотноситься с этими тремя типами признаков, т.е., во-первых, с независимыми, свободными от расследуемого события; во-вторых, с контекстуальными; в-третьих, с субъективными признаками.
Поскольку процедуры припоминания одинаковы для всех типов объектов восприятия, о которых даются показания, рассмотрим их на примерах припоминания имён и припоминания буквенно-цифровых обозначений (образов).
Чтобы облегчить припоминание имён, следователь может предложить допрашиваемому думать о следующих событийно-независимых признаках:
1) частоте встречаемости (было имя распространённым или редким, необычным);
2) этническо-национальной принадлежности (было ли это имя характерно для какой-либо этнической (национальной) группы населения;
3) длине (было имя длинным или коротким; из скольких примерно слогов оно состояло);
4) о том, какой слог в имени был ударным (на какой слог падало ударение);
5) о том, с какой буквы начиналось имя (допрашиваемому следует рекомендовать вспомнить первую букву имени, перебирая алфавит от "а" до "я").
К числу контекстуальных признаков имён можно отнести следующие:
1) особенности голоса говорящего (допрашиваемому следует предложить думать о голосе говорящего в тот момент, когда он произносил имя);
2) визуальный паттерн, или "созвездие признаков" (следователь: "Думайте о почерке, каким было написано имя");
3) локальный контекст (следователь: "Думайте о месте, в котором на листе размещалось имя", "Где стоял говорящий в момент произнесения имени?");
4) связь с другими именами (следователь: "Упоминались ли ещё какие-либо имена?").
В круг субъективных признаков имён входят, например, такие:
1) сходство с другими именами ("Не было ли похоже имя на имя известного Вам лица?");
2) привязка ("Не говорит ли имя о профессиональной или иной групповой принадлежности (к политической партии, религиозной организации, спортивной команде и т. п.?");
3) благозвучность (приятность) имени.
Для того чтобы облегчить припоминание буквенно-цифровых образов (номерных знаков машин, номеров телефонов, адресов и т. п.), следователь может предложить допрашиваемому думать о сопутствующих событийно-независимых признаках:
1) длине ("Много ли знаков было в обозначении? Была ли последовательность длинной (короткой)?");
2) порядке ("Цифры следовали в восходящем (нисходящем) порядке?
Буквы - в алфавитном порядке?");
3) смешанности ("Состояла ли последовательность исключительно из цифр (букв) или же из тех и других?");
4) повторяемости ("Были ли в обозначении повторяющиеся знаки (например, 6699)?");
5) чётности-нечётности ("Каких цифр было больше: чётных или нечётных?");
6) величине ("Были ли цифры большими, маленькими?");
7) типе букв ("Каких букв было больше: гласных или согласных?");
8) произносимости ("Легко ли (трудно ли) произносятся буквенные сочетания?").
К числу контекстуальных признаков цифровых обозначений могут быть отнесены:
1) способы предъявления ("Если цифры были названы, думать о голосе говорящего, если цифры были написаны - думать о почерке");
2) сенсорный паттерн, или совокупность воспринятых признаков
("Если цифры были написаны, думать, были ли в их очертаниях прямые или кривые, изогнутые линии; если цифры были названы, думать о том, состояли ли названия цифр из одного-двух слогов?");
3) топография ("На какой части листа были размещены цифры; где находился говорящий в момент называния цифр?").
Субъективные признаки буквенно-цифровых образов могут содержаться в:
1) привычности ("Было ли буквенно-цифровое обозначение (или часть его) похоже на что-либо уже Вам известное, например, на Ваш номер телефона, адрес и т. п.?");
2) трудности припоминания ("Легко или трудно запоминающейся была буквенно-цифровая последовательность?").
Очень важной задачей расследования является установление времени исследуемого события. Как показывает практика, установить точное время события далеко не всегда просто.
Если свидетель (потерпевший) не мобилизует волевых усилий для припоминания точной датировки события, в его показаниях может возникнуть ошибка. Типичной ошибкой является "приближение" события.
В этом случае событие представляется как "более недавнее", т.е. совершившееся позже того времени, в какое оно произошло на самом деле.
Эффективным приёмом, позволяющим повысить точность припоминания времени, является выявление объективных "ориентиров", по отношению к которым и определяется подлинное, а не мнимое время события. Правильно сориентироваться во времени помогает такой, например, вопрос: "Это случилось до или после Вашего дня рождения?"
Другим эффективным приёмом, позволяющим локализовать событие во времени, является идентификация контекста, в который это событие было включено. Если, к примеру, речь идёт о событиях далёкого прошлого, то можно предложить допрашиваемому вспомнить, в каком доме или городе он жил в то время. Если речь идёт о событии совсем недавнем, то можно предложить вспомнить, какой фильм, сюжет показывали по телевизору в момент протекания события.
Каким приёмом воспользоваться, чтобы облегчить допрашиваемому припоминание полезной информации, следователь решает в зависимости от ситуации - психологической, возрастной - и иных характеристик допрашиваемого.
Что сделать, чтобы допрашиваемый сообщал всю информацию, ни о чём не умалчивая. Нередко допрашиваемый вспоминает что-то важное для следствия, но по разным причинам не говорит об этом, т.е. "подавляет" информацию. Искушённый следователь может это предотвратить, ориентируя допрашиваемого "говорить всё, что приходит на ум", "не просеивать информацию". Из опасения потерять доверие следователя допрашиваемые порой умалчивают о каких-то фактах потому, что это противоречит сказанному ими ранее. Однако вопреки распространённому мнению далеко не все расхождения в показаниях следует рассматривать как признак ложности показаний, попытки ввести следователя в заблуждение. При определённых условиях не согласующиеся друг с другом показания являются даже более точными и правильными, чем гладкие, не вызывающие подозрений. Если в повествовании допрашиваемого замечаются противоречия, не надо его сразу же прерывать (он может "потерять веру в себя"). Нужно выяснить всю возможную информацию и только после этого вместе с ним выяснять причину расхождения. Делать это следует деликатно, так как расхождение (противоречие) может быть не следствием злого умысла, а непредумышленной ошибкой или результатом неправильного понимания высказывания. Правильная тактика разрешения противоречий в показаниях часто способствует получению дополнительной ценной информации. Вторая причина, побуждающая допрашиваемых "просеивать" свои показания, состоит в том, что они считают какую-то информацию не относящейся к делу или нарушающей порядок изложения. Обычно люди привыкают излагать события в их хронологической последовательности.
Иногда посреди рассказа может вспомниться событие, происшедшее раньше. Если допрашиваемый умолчит о нём, намереваясь сообщить после окончания повествования, то событие может вовсе забыться. Это особенно касается незначительных деталей, слабо связанных с основной темой повествования. Поэтому следователь должен "настроить" допрашиваемого сообщать информацию в той последовательности, "как она приходит на ум", не заботясь о соблюдении хронологии. Бывает, что вспоминается какая-то деталь, которая в данный момент вроде бы не к месту, она откладывается на потом и... забывается.
И наконец, допрашиваемый может не сообщать какую-то информацию потому, что считает её бесполезной для следствия. Подобная самоцензура чрезвычайно вредна, так как большинство свидетелей и потерпевших не имеют собственного опыта расследования и поэтому не могут квалифицированно судить о ценности информации. Даже если информация в самом деле тривиальна, сам акт её воспроизведения может по ассоциации "спровоцировать" припоминание других, действительно полезных деталей. Поэтому следователю необходимо соблюдать простое правило, упомянутое выше: побуждать допрашиваемого "сообщать всё, что приходит на ум, независимо от его субъективного мнения о сообщаемом". С самого начала допроса необходимо разъяснить допрашиваемому, что недопустимо саморедактирование ответов. Напротив, нужно говорить обо всём, даже если допрашиваемому это кажется тривиальным, неуместным, противоречащим уже ранее сказанному. Следователь может напомнить, что позже информация будет "рассортирована", а сейчас не следует беспокоиться о связности и систематичности рассказа. Главная задача допрашиваемого - припомнить и сообщить как можно больше информации, а "упорядочение" этой информации не входит в его задачу.
Однако при этом следователь обязательно должен напомнить допрашиваемому о недопустимости "фабрикации" показаний, т.е. придумывания того, чего не было на самом деле. Нужно прямо сказать: "Нельзя ничего придумывать или фантазировать". Делать это нужно в мягкой и доброжелательной манере. Например, так: "Я не хочу, чтобы Вы что-то придумывали. Если чего-то не знаете, так и скажите: не знаю.
Ничего не изобретайте для того, чтобы просто мне ответить".
Исходя из всего вышеизложенного, необходимо сделать вывод о том, что показания свидетелей и потерпевших всегда следует рассматривать как весьма "хрупкую" составляющую в общем комплексе доказательств по уголовному делу, требующую самого серьёзного отношения и внимания со стороны следствия и суда при констатации их подлинности и достоверности*(9).