§4. Особенности подготовки и производства допроса подозреваемого и обвиняемого

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

§4. Особенности подготовки и производства допроса подозреваемого и обвиняемого

Подготовка к допросу, его планирование - это моделирование предстоящей деятельности, формирование её ориентировочной основы.

Особенно детальной предварительной проработке подлежат различные аспекты допроса обвиняемого (подозреваемого).

Следователь критически оценивает материалы уголовного дела, выявляет взаимосвязь всех фактов, обстоятельств расследуемого происшествия, определяет место каждого факта в системе событий, классифицирует имеющиеся доказательства на "сильные" и "слабые".

Предвидя возможность противодействия обвиняемого (подозреваемого), следователь мысленно актуализирует возможную систему приёмов правомерного психического воздействия, планирует условия их реализации. Он должен тщательно продумать систему дополнительных, уточняющих, напоминающих и контрольных вопросов относительно всех имеющихся доказательств. Постановка этих вопросов может преследовать следующие цели:

- получение объяснений по имеющимся доказательствам, по доводам, выдвигаемым обвиняемым в свою защиту;

- получение новых сведений о фактах, имеющих значение для расследования;

- устранение противоречий в имеющихся доказательствах;

- проверка правдивости показаний.

Привлечение лица в качестве подозреваемого или обвиняемого связано с резким изменением в его жизни, в социальном статусе, со значительным сужением социально-ролевых функций, со сдвигами в психике, усугубляющимися в условиях изоляции. Арест вызывает у одних людей повышенный уровень тревожности, чувство обречённости, отчаяния, безысходности, полной зависимости от лиц, осуществляющих правосудие, у других - чувство озлобленности, агрессивности, активное противодействие правосудию.

Особенно драматично психическое состояние привлечённого к уголовной ответственности невиновного лица. Внезапно свалившееся на него несчастье резко дезорганизует его психику, порождает неадекватные поведенческие поступки, которые могут быть интерпретированы малоопытным следователем как "улики поведения". Резкое снижение защитных возможностей значительно повышает неадекватность действий обвиняемого по самозащите. Стремясь положить конец этому мучительному состоянию, невиновный может прибегнуть даже к самооговору.

Лицо, совершившее преступление, в каком бы процессуальном статусе (подозреваемого либо обвиняемого) оно ни выступало, всегда является носителем значительно большей по объёму и содержанию информации по сравнению с тем информационным потенциалом, которым владеют потерпевшие, а тем более свидетели. Однако в силу своего положения и перспективы уголовной ответственности за содеянное преступник обычно менее других заинтересован в установлении истины по делу, а значит, чаще и решительнее склонен к извращению обстоятельств дела, утаиванию и искажению достоверной информации. Этому также способствует то, что уголовной ответственности за отказ от дачи и за дачу заведомо ложных показаний подозреваемый и обвиняемый не несут.

Данные обстоятельства и предопределяют специфику тактического воздействия следователя в отношении подозреваемого и обвиняемого при производстве их допросов. В чём-то тактика этого следственного действия сходна с тактикой допроса потерпевших и свидетелей (прежде всего с точки зрения принципов и подходов к допросу), а в чём-то имеет кардинальные отличия. В первую очередь с точки зрения более глубоко продуманной, искусной, тщательно подготовленной наступательной тактической и психологической активности следователя.

Подозреваемый и обвиняемый представляют для следователя интерес с трёх точек зрения:

1) как личность;

2) как участник и в то же время как наблюдатель исследуемого по делу события, процесса и механизма его отражения;

3) как следообразующий и одновременно следовоспринимающий объект.

Поэтому, тактически воздействуя на данный объект вербальными и другими допустимыми способами, вступая с ним в контакт и информационное взаимодействие в ходе допроса, следователь исходит из задачи получения от него информации о следующем:

- самом допрашиваемом (его социальном статусе, демографических признаках, образе жизни, материальном и интеллектуальном уровнях, профессиональной, половой, возрастной принадлежности, психологическом портрете, внешнем облике и т. д.);

- других лицах как носителях собираемой информации (и соучастниках, свидетелях, укрывателях, скупщиках краденого и др.);

- материально фиксированных следах, образовавшихся в ходе исследуемого по делу события (событий) на его теле, одежде, обуви, других сопутствующих вещах;

- иных материально фиксированных следах, образовавшихся в связи с его криминальным и некриминальным поведением;

- орудиях преступления, других материальных объектах, участвовавших в процессе взаимодействия и отражения в связи с познаваемыми по делу событиями.

Получением информации относительно рассмотренных обстоятельств не исчерпываются задачи допроса подозреваемого и обвиняемого.

В предмет допроса также входит выяснение вопросов:

- об обстановке и обстоятельствах криминального деяния, условиях, механизме следообразования, условиях восприятия и запечатления в памяти происходившего во время исследуемого по делу события (событий);

- психическом и физическом состоянии допрашиваемого при совершении криминального деяния, реализации других связанных с его преступным и непреступным поведением событий;

- особенностях его поведения непосредственно перед, во время и после исследуемого деяния с признаками преступления;

- наличии, характере связи с местом происшествия, иного познаваемого по делу события (событий), предметом преступного посягательства, иными материальными объектами, участвовавшими в процессе следообразования;

- том, когда, кому, с какой целью и при каких обстоятельствах (за пределами расследования) им была передана криминалистически значимая информация, какая на это была реакция;

- времени, месте, мотиве, цели, объекте посягательства, преступных действиях, способе и механизме преступления, его отношении к содеянному;

- обстоятельствах подготовки, сокрытия преступления, иных акциях по противодействию, а также по оказанию содействия расследованию, если таковые имели место;

- других противоправных уголовно наказуемых деяниях допрашиваемого, за которые он не понёс наказания.

Показания, данные по поводу рассмотренных обстоятельств, являются объектом следственного анализа и оценки. Наряду с этим в предмет анализа и оценки также входят и такие обстоятельства:

- уровень информированности допрошенного по поводу интересующих следствие объектов, исследованных во время допроса, значимости для расследования сообщённых подозреваемым, обвиняемым сведений для раскрытия преступления, по поводу которого возбуждено уголовное дело, выявления и раскрытия других преступлений, совершённых как с участием подозреваемого (обвиняемого), так и без его участия;

- полнота и достоверность сообщённых сведений;

- то, насколько органично эта информация вписывается в систему собранных фактических данных, стыкуется с данными из других источников, не противоречит ли им;

- степень стабильности, прочности позиции, занятой допрошенным, вероятность её изменения в ту или иную сторону.

При производстве допроса по поводу материально фиксированных следов на теле, одежде допрашиваемого, других объектах следователю необходимо сконцентрировать внимание на выяснении природы, механизма происхождения, давности образования, локализации, состояния, количества, взаиморасположения, строения, размеров и других признаков следов, факторов, обусловивших их посткриминальные изменения, о лицах, которым, помимо допрашиваемого, что-либо известно по поводу данных обстоятельств, а также обстоятельства, место, время и каналы поступления к ним соответствующей информации. В том случае, когда речь идёт о следах, образовавшихся на каком-либо предмете (трупе, одежде, почве и т. д.), выясняется также детальная характеристика носителя следов.

Для выработки оптимальной тактики допроса подозреваемого и обвиняемого важен учёт особенностей ситуации, сложившейся по делу, и позиции, занимаемой допрашиваемым. Можно выделить три типа подобных ситуаций, существенных с точки зрения тактико-технологических моментов подготовки и производства допроса подозреваемого и обвиняемого:

1) простая;

2) сложная;

3) суперсложная.

Простая ситуация характеризуется тем, что носитель личностной информации намерен и имеет возможность довести до сведения следователя любую интересующую информацию без утайки и в полном объёме.

В подобных ситуациях хитросплетённая тактика просто не нужна.

Она уступает место тому, что напоминает беседу в духе взаимопонимания, предоставления носителю информации возможности без помех высказаться в форме свободного рассказа по существу исследуемых обстоятельств и дать пояснения по возможным уточняющим и конкретизирующим вопросам.

Сложную ситуацию характеризует наличие какого-либо исходного фактора (группы факторов), отрицательно сказывающегося на продуктивности допроса. В качестве деструктивного начала может выступать обстоятельство и объективного, и субъективного характера. На полноту и точность сообщаемой информации могут оказывать негативное влияние возрастной фактор носителя информации, перенесённое им заболевание, наличие у него физической либо психической травмы (например, фактор старческого слабоумия, шоковое состояние, связанное с пережитой опасностью, и т. д.). Сложность ситуации может определяться также позицией, занятой носителем информации, который не горит желанием рассказать обо всём, что ему известно.

В условиях такой ситуации надлежит, во-первых, выявить причину возникшей проблемы, отрицательно сказывающейся на полноте и достоверности сообщаемой информации; во-вторых, принять необходимые организационно-тактические меры по нейтрализации, преодолению негативного воздействия выявленного деструктивного фактора в целях перевода диалога в конструктивное русло (например, путём взятия обязательства о неразглашении сообщаемых сведений).

Сверхсложная (суперсложная) ситуация обычно возникает тогда, когда заведомый носитель важной информации напоминает неприступную крепость, а следователь может быть сравним с безуспешно штурмующим её бастионы войсковым подразделением. Подобные ситуации возникают в одних случаях, когда носитель информации из-за болезни либо полученной травмы не способен письменно или устно сообщить важные для следствия сведения. Из подобной ситуации обычно выходят одним из двух возможных путей: первый - отложить обмен информацией в надежде на его осуществление в будущем, второй - с помощью лечащих врачей и других специалистов изыскать реально допустимую возможность получить хотя бы минимум интересующих сведений (установление у постели больного круглосуточного дежурства и средств звукозаписи), постановка вопросов таким образом, чтобы ответы на них могли быть даны по формуле "да - нет", но бессловесно, и улавливались по каким-либо реакциям носителя информации (например, путём пожатия им руки спрашивающего, закрыванием или открыванием глазных век).

В других случаях суперсложные ситуации возникают в силу установки носителя личностной (субъективной) информации на категорический отказ от вступления в речевой контакт со следователем либо на сообщение заведомо ложной информации.

Суперсложность ситуации не означает, что она объективно не разрешима. Переводу ситуации в русло делового, продуктивного взаимодействия с "непримиримым" носителем информации может способствовать замена следователя на другого, более опытного, имеющего более высокий уровень тактического потенциала, владеющего искусством эффективного психологического воздействия на разум и чувства допрашиваемого. Полезным с этой же точки зрения может оказаться и другой приём: своеобразный тайм-аут, перерыв, внезапное прекращение допросов с оставлением подозреваемого (обвиняемого) в полном неведении относительно дальнейших планов следователя. Данный перерыв может быть с пользой использован для более тщательной подготовки к новому допросу и собрания дополнительных доказательств.

Будучи предъявленными на допросе, они могут стать дополнительным аргументом, вооружающим следователя в информационной "блокаде" его процессуального оппонента.

Действия следователя, предъявляемая им информация могут иметь большую силу воздействия в случае их приложения "к слабому месту" в позиции допрашиваемого, если эта информация допускает многозначность её трактовки. Особенно большую изобличающую силу имеет получение таких сведений, которые могут быть известны лишь участнику расследуемого события.

Бесполезны общие призывы говорить правду, просительное увещевание. Путь к уяснению истины лежит через вопросы "почему?", "с какой целью?", "как вы объясните?.." и т. п. При этом следователь рефлексирует, предвосхищает возможный ход размышлений допрашиваемого, строит своё поведение, рассуждая за противодействующее лицо. Успех допроса зависит от превосходства рефлексирующей деятельности следователя над рефлексирующей деятельностью допрашиваемого. Рефлексивно управляя поведением противодействующего лица, следователь даёт ему основание для принятия таких решений, которые в конечном счёте способствуют установлению истины. Чем ближе следователь к тактическому выигрышу, тем больше опасность для допрашиваемого, тем активнее его оборонительные действия. Однако реорганизация оборонительных действий поспешна, в ней обнаруживаются слабые места. Поэтому целесообразно идти на создание трудных, иногда остроконфликтных ситуаций, содействующих тактическому успеху следователя. Напряжённые психические состояния допрашиваемого стимулируются подачей в наиболее подходящие моменты такой информации, которая резко нарушает сложившийся стереотип поведения на допросе, делает невозможным продолжение избранной линии поведения.

В тех случаях, когда допрашиваемый начинает колебаться в выборе линии поведения, целесообразно использовать приём накопления положительных ответов. При этом ему задаются лишь такие вопросы, на которые можно получить положительные ответы. Формирующийся стереотип продуктивного взаимодействия может облегчить в дальнейшем получение ответов на вопросы. Рекомендуется также психически напряжённые состояния, связанные с ответом на трудные вопросы, перемежать вопросами-релактантами, позволяющими допрашиваемому психически расслабиться (имеются возможности использования на допросе даже музыкальных воздействий).

Длительный психический дискомфорт вызывает раздражение и желание противодействовать. Один из обвиняемых как-то удачно заметил, что долгий допрос с "уличающими вопросами" напоминает ему состояние, которое он испытывает в кресле стоматолога. Следователь должен получить информацию от допрашиваемого, не причиняя ему лишней "боли", неоправданных нравственных страданий, сохраняя уравновешенным его эмоциональное состояние и психологический контакт для дальнейшей работы на допросе.

Положительное отношение к следователю возникает, если он объективен, не придерживается обвинительного уклона. Более того, на первых порах следователь может сделать акцент на смягчающих ответственность обстоятельствах.

Эффективным может оказаться анализ всех просчётов, допущенных подозреваемым (обвиняемым) при совершении и сокрытии преступления, убеждение в бесперспективности его надежд на обман правосудия.

Иногда допрашиваемый, ознакомившись с предъявленными доказательствами, изменяет свои прежние показания, адаптирует их к ситуации. Поэтому необходимо предвидеть и нейтрализовать любую возможность приспособления ранее данных показаний к предъявленным доказательствам.

Позиция запирательства допрашиваемого не должна перерастать в межличностный конфликт. Владея эффективной тактикой расследования, используя имеющиеся доказательства, приёмы правомерного психического воздействия, следователь изобличает виновного, а не конфликтует с ним.

При противодействии допрашиваемого лица возникает необходимость избрания соответствующей тактики межличностного состязательного взаимодействия. При этом следователь использует систему коммуникативно-информационных действий:

- выясняет мотивы противодействия, старается их нейтрализовать, формирует мотивационную перестройку в поведении противодействующего лица на основе его социально-положительных ориентаций;

- получает данные для оценки правдивости показаний;

- анализирует возможные причины различных противоречий, отчленяя заведомую ложь от возможных непроизвольных ошибок.

Допрос подозреваемого и обвиняемого имеет много общих сторон и существенных различий, которые обусловлены прежде всего различным процессуальным положением этих лиц.

Допрос подозреваемого. При допросе подозреваемого, который производится на ограниченной исходной информационной базе и в условиях острого дефицита времени на его подготовку, следователь ещё не располагает достаточными изобличающими доказательствами. Это обязывает его применять многовариативную тактику допроса.

Однако допрос подозреваемого сразу после его задержания или ареста имеет и некоторое преимущество: противодействующий правосудию подозреваемый не в состоянии детально обдумать, всесторонне обосновать ложную версию, его ложные показания содержат обычно явные противоречия.

Допрос подозреваемого может предваряться беседой с целью выявления его личностных особенностей. При этом следователь может использовать известные ему факты, создавая у допрашиваемого впечатление о хорошей своей информированности. В ряде случаев следователь раскрывает перед подозреваемым эвристические возможности отдельных следственных действий.

В процессе допроса перед подозреваемым ставятся прежде всего те вопросы, ответы на которые уже известны следователю. При этом выявляется позиция подозреваемого в отношении правосудия.

Существенную роль при допросе имеет адекватная интерпретация динамики текущих эмоционально-волевых состояний подозреваемого.

Известно, что внешние проявления эмоционального состояния человека не имеют никакого доказательственного значения. Однако проявление эмоциональных состояний может дать оперативно-ориентирующую информацию. Так, волнение при определённых вопросах, "уход" от тех или иных тем, "застревание" на определённых обстоятельствах должны побудить следователя к более тщательному анализу причин такого поведения.

Следователь должен проявлять большую осторожность в использовании фактического материала, ибо малейшие ошибки резко ослабляют его позиции. Следует помнить, что подозрения в отношении конкретного лица могут возникнуть в силу неблагоприятного стечения обстоятельств, ошибки, заблуждения, оговора.

Основная задача следователя - получить сведения, позволяющие проверить причастность подозреваемого к расследуемому событию. При этом необходимо выделять такие обстоятельства, которые могут быть известны только лицу, совершившему преступление. Особенно чутко следователь должен реагировать на умолчание о фактах, уже выявленных следствием.

Большое значение в допросе подозреваемого имеет метод косвенных вопросов. Он состоит в том, что вопросы, существенные для расследования, маскируются среди внешне "безопасных", как бы далёких от интересующего следователя события. При этом анализируется осведомлённость подозреваемого об участниках преступления, о времени, месте и способах его совершения, применявшихся орудиях и других обстоятельствах.

Необходимо своевременно блокировать возможные ложные утверждения подозреваемого с целью ослабления значения имеющихся доказательств. Так, по поводу найденной при обыске у подозреваемого ценной вещи, принадлежавшей убитому, он может сказать, что купил её у неизвестных лиц. Если же вначале подозреваемому будут заданы вопросы о покупках, сделанных им в последнее время, и в перечне этих покупок данная вещь не будет указана, то такой косвенный вопрос предупредит возможное ложное утверждение допрашиваемого.

Как уже говорилось, при допросе подозреваемого следователь ещё не располагает необходимой совокупностью доказательств; в системе доказательств обычно имеются пробелы. По повышенному одностороннему интересу следователя к отдельным эпизодам события подозреваемый может догадаться о дефиците доказательственной информации. Поэтому косвенные, второстепенные вопросы уместны и как средство маскировки подлинных устремлений следователя.

Исходя из своей гиперзащитной позиции, подозреваемый ориентируется на информацию о возможностях получения следователем изобличающих доказательств. В связи с этим избирательно-психологическое воздействие на допрашиваемого оказывает демонстрация следователем возможностей следствия. При этом он как бы опережает те вопросы, которые возникают в сознании подозреваемого. Но отдельные факты, которые могут укрепить подозреваемого в нежелании признаться в преступлении, предпочтительно скрывать (например, гибель жертвы).

Поспешное и неумелое предъявление доказательств снижает их изобличительную направленность, позволяет противодействующему лицу выдвинуть ложные объяснения. Следователь должен предвидеть всё то, что может снизить изобличающую силу доказательств, предварительно нейтрализовать все возможные контраргументы допрашиваемого лица.

Доказательства следует предъявлять с учётом их взаимосвязи.

Логика раскрытия доказательств должна способствовать тому, чтобы психологическое воздействие на допрашиваемого по мере их предъявления нарастало.

При допросе нескольких подозреваемых по делам о групповых преступлениях целесообразно использовать психологические феномены межличностного взаимодействия: разнонаправленные интересы членов группы, соперничество, антагонизм, нарушая согласованность групповых позиций, а также стремление отдельных членов группы преуменьшить свою роль в совершённом преступлении.

В случае отказа подозреваемого от дачи показаний (психологически это наиболее сложная ситуация допроса) следователь разъясняет, что тем самым допрашиваемый лишается возможности самозащиты и как следствие - возможности выяснить смягчающие его ответственность обстоятельства.

Предъявляя доказательства, изобличающие подозреваемого во лжи, 192 следователь максимально активизирует его эмоциональные переживания, формирует у него чувство неизбежности установления истины.

Подозреваемые нередко прибегают к ложному алиби. В таких случаях детальный допрос помогает выявить незнание подозреваемым тех подробностей, которые связаны с его утверждениями о месте пребывания (например, "сидел дома, смотрел телевизор", "был в театре", но на вопросы о названии и содержании увиденного ответа не даётся).

Детальная проработка "легенды" также демонстрирует ложность алиби, поскольку детали второстепенных обстоятельств люди обычно не запоминают. Однако не следует спешить с изобличением всех противоречий и ложных утверждений подозреваемого. Это может насторожить допрашиваемого, повысить его самоконтроль или привести к отказу от дачи показаний.

Необходимо помнить, что коммуникативный контакт может быть нарушен из-за проявления со стороны следователя крайнего недоверия к показаниям подозреваемого, злорадства при первых незначительных противоречиях в его показаниях. Кроме того, это косвенно свидетельствует об отсутствии у следователя других веских доказательств виновности подозреваемого.

При допросе подозреваемого по обстоятельствам, хорошо известным следствию, целесообразно подправлять, детализировать показания, расходящиеся с истиной, - это создаёт впечатление хорошей осведомлённости следователя.

Иногда следователь сталкивается с трудной тактической ситуацией — самооговором подозреваемого. Это может быть связано с психическим перенапряжением в результате длительных допросов, с грубыми нарушениями прав личности, с тактическими просчётами следователя, с желанием скрыть другое, более тяжкое преступление.

О самооговоре могут свидетельствовать навязчивые уверения в "честности" признания, схематичность, заученность показаний, неспособность сообщить факты, которые обязательно должны быть известны лицу, совершившему преступление.

Методика разоблачения самооговора та же, что и разоблачения других ложных показаний, - детальный повторный допрос, проверка показаний на месте, очная ставка, следственный эксперимент, анализ соответствия показаний совокупности имеющихся доказательств.

Допрос обвиняемого. Прежде всего следует сказать, что ответ обвиняемого на вопрос, признаёт ли он себя виновным, не должен ни в коей мере влиять на полноту, всесторонность и объективность расследования уголовного дела.

В начале допроса обвиняемому необходимо подробно разъяснить существо предъявляемого обвинения, санкции соответствующей нормы УК, процессуальные права на защиту.

Обычно считается, что допрос приобретает бесконфликтный характер, если обвиняемый признаёт себя виновным. Однако признание может быть обусловлено желанием обвиняемого уйти от ответственности за другие, более тяжкие преступления или другими мотивами, и бесконфликтность окажется лишь иллюзией.

Признание обвиняемым своей вины не является исключительным, наиболее "сильным" доказательством, оно не имеет никакого преимущественного значения и, как все другие доказательства, подлежит проверке и оценке. Признание может быть положено в основу обвинения лишь в случае его подтверждения совокупностью доказательств.

Обвиняемый - наиболее информированный и наиболее психологически сложный источник доказательств. Поэтому при его допросе необходимо учитывать ряд психических особенностей этой категории лиц, в частности:

- состояние подавленности, психической депрессии, вызванное страхом перед наказанием;

- большую заинтересованность в исходе дела, преобладание защитной доминанты, активно-оборонительную позицию;

- отсутствие в ряде случаев намерения к добровольному признанию, убеждённость, что правдивые показания могут причинить только вред; недоверие к лицам, ведущим следствие;

- негативное отношение к свидетелям обвинения;

- повышенную психическую напряжённость, аффективное состояние в критических моментах расследования;

- повышенный самоконтроль, обострённое внимание к наиболее "опасным" обстоятельствам.

Добровольного признания от опытного преступника можно добиться, как правило, лишь при изобличении его с помощью неопровержимых улик, при задержании с поличным.

Правдивость показаний обвиняемого в определённой мере стимулируется разъяснением значения чистосердечного раскаяния как обстоятельства, смягчающего ответственность. При этом акцент должен делаться не на признании вины, а именно на раскаянии и всемерном содействии следствию в полном и всестороннем расследовании преступления.

В самом начале допроса необходимо принять меры, облегчающие обвиняемому выбор правдивой линии поведения. Первые ложные утверждения создают установку на дальнейшее отпирательство. Сознаться в преднамеренной лжи бывает очень трудно. В ряде случаев прямой вопрос, совершил ли обвиняемый данное преступление, можно заменить психологически более гибким: что могло вынудить его совершить такой поступок? Обвиняемые обычно стремятся избегать утвердительных ответов.

Обвиняемому следует разъяснить, чем ложная позиция может повредить ему (так, невозвращение похищенных материальных ценностей может привести к конфискации имущества, предъявлению гражданского иска). Если от правдивости показаний обвиняемого зависит судьба невиновных людей, на которых может пасть ложное подозрение, на это необходимо обратить его внимание.

В случае признания обвиняемого система вопросов следователя должна обеспечивать полноту показаний, по всем существенным для дела обстоятельствам должны быть получены исчерпывающие показания. При этом должны быть выявлены те обстоятельства, достоверность которых может быть проверена, причины, приведшие обвиняемого к преступлению, данные о его личности, сведения о соучастниках.

Допрашивая обвиняемых, следователь обязательно учитывает возможную последующую динамику их показаний и фиксирует все существенные детали. Когда виновность преступника определяется на базе косвенных доказательств, на совокупности улик и лишь отчасти подкрепляется его собственным признанием, это признание несколько раз меняет свой объём и свою окраску. Следует учитывать также и возможность возникновения у обвиняемого непроизвольной защитной доминанты - стремления уменьшить свою вину, "облагородить" собственную роль в совершённом деянии, скрыть постыдные стороны своего поведения, акцентировать внимание следствия на неблагоприятном стечении обстоятельств, оградить от ответственности близких лиц.