9. Иосиф Волоцкий
9. Иосиф Волоцкий
«Стяжательская» (или иосифлянская) позиция представлена основателем этого направления мысли Иосифом Волоцким, в миру Иваном Саниным (1439—1515) — одним из значительных деятелей своей эпохи, творчество которого оказало большое влияние не только на формирование учений о государстве и праве, но и непосредственно на процесс строительства русской государственности.
На протяжении своего жизненного и творческого пути Иосиф Волоцкий менял политическую ориентацию, что не могло не сказаться и на содержании его учения. Вначале, приблизительно в конце XV — первых годах XVI в., он разделял позицию противников великого князя, причиной тому были секуляризационные планы великого князя Ивана III. Волоцкий игумен был защитником экономически могущественной монастырской организации. Теоретическим оправданием монастырского стяжания служило требование использовать его на «благие дела» (строить церкви и монастыри, кормить монахов, подавать бедным и т. д.). Впоследствии победа «стяжателей» на Церковном Соборе 1503 г. хотя и усилила экономические и политические притязания иосифлянской партии, но определила и формы совместной деятельности церкви и государства.
Центральным в политической теории Иосифа Волоцкого является учение о власти. Он придерживается традиционных взглядов в определении сущности власти, но предлагает отделить представление о власти как о Божественном установлении от факта ее реализации определенным лицом — главой государства. Властитель выполняет Божественное предназначение, оставаясь при этом простым человеком, допускающим, как и все люди на земле, ошибки, которые способны погубить не только его самого, но и весь народ, ибо «за государьское согрешение Бог всю землю казнит». Поэтому не всегда следует повиноваться царю или князю. Власть неоспорима только в том случае, если ее носитель может личные страсти подчинить основной задаче употребления власти — обеспечению блага подданных. Если же он, будучи поставлен царем над людьми, над собой «имат царствующие страсти и грехи, сребролюбие, гнев, лукавство и неправду, гордость и ярость, злейши же всех неверие и хулу, таковы й царь не Божий слуга, но диавол» и ему можно «не токмо не покоритися», но и оказать сопротивление, как это не раз делали апостолы и мученики «иже от нечестивых царей убиены быша и повелению их не покоришася». Такой «злочестивый царь», который не заботится «о сущих под ним», не царь есть, но мучитель.
Таким образом, Иосиф впервые в русской политической литературе открыл возможность обсуждать и критиковать личность и действия венценосной персоны. Развитие критических положений логически приводило к мысли и об осуждении того или иного правителя как злого царя-мучителя, которому можно не только не подчиниться, но и оказать сопротивление.
Эти положения Иосиф выдвигал как программные, когда вел борьбу с великокняжеской властью, отстаивая имущественные права церковной организации. В это же время он обосновал и теорию о превосходстве духовной власти над светской. Царь не должен забывать, что он не первое лицо в государстве, ибо «церкови подобает поклонятися паче, нежели царем или князем и друг другу».
Но после Соборов 1503—1504 гг., когда Иван III переориентировался в своих действиях на прочный союз с церковью, а значит, и с главенствующими в ней иосифлянскими иерархами, постепенно стала изменяться и политическая позиция волоколамского игумена и возглавляемого им направления. Теперь Иосиф преследует другие цели: возвеличить властвующую персону и доказать необходимость безоговорочного подчинения ее авторитету. При этом он не отрекается от мысли, что все-таки «царь естеством подобен всем человекам», но подчеркивает факт его божественного избранничества, который, по мысли Иосифа, сам по себе лишает простых людей возможности критиковать царя или князя, принявших «скипетр царствия... от Бога». Он возвеличивает личность царя, сравнивая ее с Богом и даже уподобляя Богу. Единственное ограничение княжеской власти, которое сохраняется неизменным, так это соблюдение тех пределов, которые поставлены перед властителем Божественными заповедями и государственными законами («Царь в заповедях и правдах ходяше»).
В своих трудах Иосиф предпринимает попытку провести классификацию законодательства, но в его религиозной трактовке этой проблемы допускается смешение закона Божественного и закона государственного (положительного). Так, по Иосифу Волоцкому, воля Бога была непосредственно реализована в Священном Писании, затем в решениях Вселенских и Поместных Соборов и «в словесах Святых Отец». На основании этого материала впоследствии были приняты «грацкие законы», в которых «Божественная правила с Заповедями Господними и речениями Святых Отец и с самими грацкими законами размешана быша...», и тот, кто дерзнет нарушить все это, «царскими судами и грацкими законами обуздывается». Таким образом, государственные законы понимаются Иосифом как некие конкретные правила, исходящие от светской власти, но имеющие своим источником и содержанием волю Бога, реализацию Божественных истин и христианских морально-этических заповедей. Правовые и нравственные категории воспринимаются Иосифом в полном слиянии, поэтому он требует применения уголовной ответственности не только за нарушения законов, устанавливаемых и поддерживаемых государством, но и за несоблюдение христианских заповедей, что должно составлять исключительную прерогативу церкви.
В конце XV в. на Руси вновь обострился вопрос о еретиках. Новгородско-московское еретическое движение было в основном разгромлено, однако поднятые им проблемы (социальные и политические) по существу разрешены не были. Иосиф Волоцкий считал своим долгом развенчать учение еретиков окончательно и, главное, доказать необходимость их физического истребления. Разоблачению еретиков Иосиф посвятил 16 «Слов» противоеретического содержания, вошедших впоследвтвии в сборник под общим названием «Просветитель». Он предпринял попытку доказать, что еретическое инакомыслие («разньство») — это преступление не только против религии и церкви, но и против государства, поэтому и преследоваться оно должно средствами государства, которому Иосиф поручает защищать церковь всеми силами, которыми оно располагает («судьи, воеводы, сонмища начальник» и т. п.).
По мнению Иосифа, положения святоотеческих текстов, обязывающих мирские власти карать убийц и злодеев, следует распространять и на еретиков, ибо не меньший грех, нежели убийство, — неверие «в Единосущную Троицу», а поэтому ответственность за него должна носить уголовный характер (тюремное заключение, смертная казнь и конфискация имущества). Даже заточение в монастырь представляется Иосифу недостаточной мерой. «Не в монастыри посылати их, — поучает он Ивана III, — а казньми смертными, да торговыми казнити».
Свои воззрения Иосифу удалось внедрить в сферу практической политики. Собор 1504 г. удовлетворил все требования «обличителей», и к еретикам стали применять заточение и смертную казнь. Вся духовная жизнь общества (дискуссии и споры, увлечение чтением, переводы иноземной литературы и вообще доступ к знанию) была поставлена под строгий контроль православной церкви.
Правда, на Руси преследования еретиков не получили таких масштабных форм, как в «шпаньской земле», на пример которой ссылался Иосиф, во многом благодаря противодействию нестяжателей и их активной проповеди идей о том, что «в Новой благодати яви Владыка Христос любовный союз, еже не осуждати брату брата», а исправление «заблудших душ» является делом Бога, ибо Он один «силен исправить их».
Данный текст является ознакомительным фрагментом.