4. Отказ от права
4. Отказ от права
Отказ от права как обстоятельство, исключающее признание нарушенными требований справедливого доказывания
Анализируя жалобы на нарушение статьи 6 Конвенции, Европейский суд всегда обращает внимание на то, как заявитель пользовался своими правами в национальных процедурах. Огромное количество решений Суда построено на том аргументе (который иногда используется как основной, иногда как вспомогательный довод), что нарушения статьи 6 Конвенции не было потому, что заявитель сам отказался воспользоваться принадлежащим ему правом.
Конвенция, во всяком случае в контексте статьи 6, не должна защищать людей от их собственной небрежности или нерассудительности. Вместе с тем, как сказал английский юрист XIX века Дж. Стивен, «следует помнить, что большинство обвиняемых в совершении уголовных преступлений бедны, глупы и беспомощны»[246]. На основании этого Суд не подходит к вопросу об отказе от права формально, а оценивает реалии уголовного расследования и призывает национальные власти относится к обвиняемым так же.
Как многократно подчеркивает Суд (см., например, постановление по делу «Colozza v. Italy» от 12 февраля 1985 года), отказ от права должен быть выражен недвусмысленно. Более того, не от всякого права по Конвенции можно отказаться. Что касается получения и исследования доказательств, то в этой сфере именно обвиняемый решает, какие доказательства ему следует исследовать, представлять, оспаривать и какими способами это делать.
Отказ от права может быть заявлен как самим обвиняемым, так и его защитником. Даже если отказ от права привел в конечном счете к неблагоприятным последствиям для защиты, это не будет играть существенной роли в анализе Суда. Государство не может нести ответственность за каждую ошибку защитника, будь он адвокатом, выбранным самим заявителем, или адвокатом, предложенным государством в рамках программы правовой помощи («Cuscani v. the United Kingdom» от 24 сентября 2002 года). Любое иное решение противоречило бы принципу свободы адвокатской профессии (так как ответственность за действия адвоката обязывала бы государство вмешиваться в осуществление адвокатских функций). Перекладывать на государство вину за бездействие защитника возможно, но при условии, что это бездействие и его вредность для защиты были очевидны и сам обвиняемый активно привлекал внимание судей к этому факту («Daud v. Portugal» от 21 апреля 1998 года). Впрочем, в контексте статьи 6 не так уж много ситуаций, в которых государство не должно принимать отказ от права, принадлежащего обвиняемому.
Чаще всего отказ от права касается какого-то отдельного правомочия, например права допросить свидетеля обвинения. Вместе с тем законодательство ряда стран предусматривает упрощенные формы судопроизводства, которые являются, по сути, общим отказом от целого ряда прав, гарантированных Конвенцией. Эта процедура описана в разделе X УПК РФ, посвященном особому порядку уголовного судопроизводства (в котором процедура проходит в укороченном порядке при условии признания подсудимым справедливости обвинительного заключения). Представляется, что в таких случаях Европейский суд будет оценивать также степень информированности заявителя о последствиях его решения и добровольности этого решения, т.е. исходить из тех же стандартов, что заложены в статье 314 УПК.
Наибольшую сложность представляет собой «молчаливый» отказ от права. В практике Суда нередки ситуации, когда обвиняемый при рассмотрении его дела в национальных судах не заявил о том, что ему не нужен адвокат, не отказался вызывать дополнительных свидетелей или не попросил больше времени на подготовку защиты. Однако его молчание по этому вопросу может быть истолковано как отказ от права. В этом смысле требование «недвусмысленности» отказа не следует понимать слишком буквально. Так, например, согласие заявителя заслушать письменные показания не явившегося по болезни свидетеля было расценено Судом как отказ от права («Ozerov v. Russia» от 3 ноября 2005 года).
Европейский суд требует, чтобы отказ от права был основан на более или менее адекватном понимании заявителем последствий этого шага. Поэтому ЕСПЧ скорее примет добровольный отказ от права со стороны заявителя, представленного адвокатом (который может дать своему подзащитному соответствующие разъяснения), чем со стороны заявителя, у которого нет адвоката. Например, если заявитель попросил дать ему адвоката на первом допросе и адвокат ему предоставлен не был, то заявитель не может считаться отказавшимся от помощи адвоката даже в том случае, если он продолжал отвечать на вопросы следователя без участия адвоката («Talat Tun? v. Turkey» от 27 марта 2007 года и «Jones v. the United Kingdom» от 9 сентября 2003 года).
К отказу от права можно приравнять запоздалую попытку воспользоваться правом. Так, в деле «Bracci v. Italy» (постановление от 13 октября 2005 года) заявителя обвиняли в насильственных действиях сексуального характера. По словам жертвы, на ее одежде остались следы спермы насильника, однако полиция не стала проводить сравнительный анализ ДНК спермы с ДНК подсудимого. В ходе судебного разбирательства в суде первой инстанции подсудимый не ставил вопрос о необходимости этого действия, однако в кассационной жалобе потребовал такой анализ провести. Кассационный суд отказал ему в этом, сославшись на то, что он (кассационный суд), как правило, не прибегает к непосредственному исследованию новых доказательств, а если это и делается, то только в исключительных обстоятельствах, когда судья приходит к выводу, что рассмотреть жалобу, основываясь на материалах дела, собранных судом первой инстанции, совершенно невозможно. Иначе говоря, попытка заявителя реализовать свое право была запоздалой и не отвечала особенностям той стадии процедуры, на которой была предпринята. В такой ситуации Европейский суд согласился с итальянскими властями и решил, что отказ заявителю в проведении анализа не нарушает его права на справедливое судебное разбирательство.
В деле «Solakov v. The former Yugoslav Republic of Macedonia» (постановление от 31 октября 2001 года) Суд, рассматривая вопрос о невызове свидетелей защиты (которые жили за границей) в слушание, отметил, что у заявителя была возможность потребовать их вызова на предварительном следствии и в стадии изучения доказательств в суде. Однако адвокат заявителя подал ходатайство о вызове в самый последний момент, за день до того, как суд вынес приговор. Македонское право не препятствовало формально заявлению такого ходатайства на поздних этапах судебного разбирательства (в отличие от итальянского права в деле «Bracci»), однако Европейский суд отметил эту особенность дела и пришел к выводу об отсутствии нарушения статьи 6, § 3 (d), Конвенции. Суд не использовал это в качестве единственного аргумента, поэтому из македонского дела сложно сделать вывод, что запоздалое ходатайство будет всегда иметь такой эффект. Возможны ситуации, когда до самого последнего момента не ясно, стоит или нет заслушивать нового свидетеля. Тем не менее поведение защиты по этому вопросу в национальном судопроизводстве может убедить Суд в том, что свидетель не был действительно нужен и решение национального суда не вызывать его было обоснованным[247].
Что делать, если правом воспользовался сообвиняемый заявителя, а не он сам? Следует ли такую ситуацию рассматривать как отказ от права? Представляется, что ответ зависит от того, в какой момент сообвиняемым было заявлено соответствующее ходатайство. Если у обвиняемого было какое-то время для заявления ходатайства и в течение этого времени аналогичное ходатайство его сообвиняемого было отклонено, то очевидно, что заявителю не имело смысла обращаться с таким же ходатайством, поскольку возможный результат его рассмотрения был заранее известен. Однако если у заявителя была единственная возможность для того, чтобы воспользоваться правом, но он им не воспользовался (в то время как сообвиняемый соответствующее ходатайство заявил), то можно заключить, что заявитель добровольно отказался от своего права.
На этом позволим себе завершить исследование общих подходов Европейского суда к применению требований статьи 6 Конвенции в сфере доказывания и перейти к «особенной части» доказательственного права в юриспруденции Суда, а именно к исследованию отдельных ситуаций, связанных с получением и использованием доказательств.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.