IV. ЗАПАД И ПЕРЕСТРОЙКА

IV. ЗАПАД И ПЕРЕСТРОЙКА

Мы постоянно интересуемся, как наша перестройка воспринимается за пределами страны, и в частности на Западе. Не любопытства ради, а по обязанности политиков. Видим, что процессы перестройки вызывают нарастающий интерес не только сами по себе, не только как вопрос судьбы великого народа. Наша перестройка по справедливости воспринимается как событие с большими международными последствиями. «То, что происходит в Советском Союзе, касается всего мира», — писала одна западногерманская газета.

Прежде всего должен отметить, что у огромного большинства людей во всех странах мира неподдельный интерес к нашей перестройке сопровождается оптимизмом и добрыми пожеланиями успеха преобразованиям, которые начал советский народ. От нашей перестройки многого ждут во всем мире, ждут с надеждой, что она позитивно отразится на всем мировом развитии, на международных отношениях в целом.

Что касается официальных кругов и большей части западных средств массовой информации, то в этой среде поначалу мало кто верил в реальность перемен, которые были нами провозглашены в апреле 1985 года. Недостатка не было и в язвительных суждениях: вот, мол, одна команда сменила другую и спешит с новыми концепциями и программами. Русские, мол, — народ эмоциональный, у них это принято — новые руководители списывают все грехи на прежних, но все остается по-старому. Пройдет какое-то время, заглохнет и критика, забудут и о новых начинаниях.

Долго, однако, на такой позиции удержаться не удалось. Слишком очевидным стало, что перестройка — историческая реальность, что процесс разворачивается. После январского Пленума ЦК КПСС 1987 года уже невозможно было обойти тот факт, что наша страна действительно вступила в полосу смелых и далеко идущих преобразований.

Еще более отчетливо новые мотивы зазвучали в комментариях к июньскому Пленуму ЦК КПСС 1987 года. Начали признавать, что размах и радикальность предложенных реформ в области управления хозяйством превзошли прогнозы большинства советологов. Многие на Западе, мы это видим, не ожидали столь откровенного и глубокого разговора, столь масштабных конструктивных мер. Эпитет «половинчатые», который навешивался на наши шаги до июня, кажется, уже не в моде применительно к июньским решениям Пленума ЦК и сессии Верховного Совета СССР. Мы далеко вышли за пределы того «мелового круга», который очертили западные интерпретаторы для наших возможностей и намерений. А ведь еще накануне Пленума не было недостатка в утверждениях, будто «кампания Горбачева за перемены» теряет силу.

Теперь заговорили о «второй революции», о необратимости перестройки, о том, что на вновь созданной экономической и правовой основе она сделает «новый рывок». В общем-то правильно уловили этапный характер июньского Пленума на путях перестройки. Тем актуальнее стал вопрос об отношении к ней. Со всех сторон нас критикуют за темпы перестройки. «Слева» — за то, что медленно идем, «справа» — за то, что шагаем слишком быстро. Но, пожалуй, все сходятся хотя бы в одном, что советское руководство серьезно взялось за реформы.

Западных наблюдателей волнует, каковы будут последствия для Советского Союза и всего мира, если перестройка не остановится. Они задаются вопросом: что выгоднее Западу — ее успех или неудача?

Диапазон ответов на эти вопросы, понятное дело, чрезвычайно широк. Многие серьезные специалисты признают возможность значительного ускорения социально-экономического развития советского общества, подчеркивают, что успехи перестройки будут иметь позитивные последствия в международном плане. Мировое сообщество, по их здравому мнению, только выиграет в результате роста материального благосостояния советских людей, дальнейшего развития демократии. Сам размах социально-экономических программ, осуществляемых в Советской стране, служит и доказательством, и своего рода материальной гарантией ее миролюбивого внешнеполитического курса. Отсюда и практические рекомендации руководству западных держав: не страшиться перестройки, не делать ее объектом психологической войны, а скорее содействовать ей через механизм экономических связей, культурного и гуманитарного обмена, всерьез воспринимать инициативы Советского Союза по вопросам разоружения и оздоровления международной обстановки, идти к соглашениям по этим вопросам.

Оставляя в стороне многие спорные, на наш взгляд, оценки и расчеты, мы в целом считаем такую позицию реалистичной, приветствуем ее общую конструктивную направленность. Она отвечает задачам оздоровления международных отношений, отражает настроения широкой общественности.

Обнаруживают свою дальновидность те политические деятели, которые считают, что Запад совершил бы ошибку исторического масштаба, если бы не откликнулся на позитивные сигналы из Москвы, не сумел освободиться от ложных представлений о Советском Союзе, мистификаций, созданных собственными усилиями.

Но в западных средствах массовой информации, в политических дискуссиях весьма активно пропагандируется и другая, прямо противоположная позиция. Не ослабевают попытки дискредитировать нашу политику и намерения. Полно пессимистических пророчеств и страхов по поводу динамизма во внутренней и внешней политике. Это еще раз показывает, сколь сильна инерция «холодной войны», сколь глубоки корни антисоветизма, питаемые корыстными интересами определенных кругов. Если бы дело сводилось к теоретическим дебатам и пропагандистским упражнениям, можно было бы не обращать внимания. Сама жизнь, в конце концов, покажет, где правда. Но дело в том, что отсюда следует установка на запугивание перестройкой, которая-де обернется усилением военно-экономического потенциала Советского Союза, а значит, и «советской угрозы». А раз так, надо делать ставку в отношениях с Советским Союзом на неудачу перестройки, ориентировать на ее торможение и срыв, руководствуясь принципом закоренелых антисоветчиков: «Чем хуже для СССР, тем лучше для Запада».

Крайне правые круги не скрывают враждебности к перестройке. Она ломает их расчеты на то, что социализм ничего привлекательного не способен противопоставить «свободному миру». Для этой публики отказ от замшелой догмы о «социальной неподвижности» советского общества равноценен идеологической катастрофе. Тогда пришлось бы пересмотреть и всю доктрину антисоветизма, вытекающие из нее политические установки. Тогда испарится выдумка о «советской угрозе», которая якобы проистекает из того, что Советский Союз, не способный справиться с внутренними трудностями, обращается к экспансии.

Даже пытаются дискредитировать гласность и демократизацию. Например, сообщают лживые новости из СССР, причем со ссылками на советскую печать. Потом оказывается, что ничего подобного в советских изданиях нет. Хотят спровоцировать нас на то, чтобы ограничить, затормозить гласность, отступиться от демократизации, вызвать, так сказать, раздражение средствами массовой информации. И тут цель — подорвать процессы перестройки, не мыслимые без гласности и демократизации.

Активизировались попытки посеять у наших граждан сомнение в правильности политического курса на перестройку, запугивают трудностями, возбуждают нереалистические ожидания. Рассчитывают вызвать недоверие народа к руководству, столкнуть отдельных руководителей друг с другом, расколоть партию, расколоть общество.

Некоторые политические деятели и средства массовой информации, особенно в США, пытаются представить перестройку в нашей стране как «либерализацию», предпринимаемую под давлением Запада. Конечно, нельзя не отдать должного западным пропагандистам — они весьма профессионально ведут словесную игру в демократию. Но мы поверим в демократизм западных обществ тогда, когда там рабочие и служащие начнут свободно на общих собраниях избирать владельцев заводов и фабрик, директоров банков и т. п., когда средства массовой информации начнут регулярно критиковать корпорации, банки и их хозяев, рассказывать о реальных процессах в странах Запада, а не только вести бесконечный и бесполезный спор с политическими деятелями.

Иные критики наших реформ упирают на неизбежность болезненных явлений в ходе перестройки. Пророчат нам инфляцию, безработицу, рост цен, усиление социального расслоения, то есть то самое, чем так «богат» Запад. Или исподволь внушают: у Центрального Комитета сильнейшая оппозиция — партийно-государственный аппарат. Или такой ход: у вас, мол, и армия против, и КГБ еще не сказал своего слова. Все пущено в ход.

Но должен огорчить наших оппонентов: сегодня члены Политбюро, Центрального Комитета сплочены, как никогда, и ничто эту сплоченность не в состоянии поколебать. И в армии, и в КГБ, и в любом другом ведомстве высший авторитет — партия, ей принадлежит политически решающее слово. Перестройка только еще больше укрепила позиции партии, придала новое качество ее моральной и политической роли в обществе и государстве.

Впрочем, справедливости ради отмечу, что серьезные западные обозреватели видят социалистический характер наших перемен, видят их нацеленность на упрочение социализма. Те же, кто стращает западную публику перестройкой, действительно боятся ее успеха. А все потому, что она подрывает возможность использовать пугало «советской угрозы», заслонять реальный облик нашей страны карикатурным и отталкивающим «образом врага», продолжать под этими демагогическими лозунгами бессмысленную гонку вооружений и наживаться на ней.

В самом деле, если наши планы развития будут успешно выполняться, как же тогда морочить людям голову, будто социализм — система нежизнеспособная, не может прокормить и одеть людей? Разваливается вся концепция, с помощью которой клеймили нашу страну как «империю зла», изображали Октябрь как историческую ошибку, а наш послеоктябрьский путь как «зигзаг истории». Такая перестройка действительно кого-то не устраивает.

«Сейчас безрассудно пытаются оклеветать и опорочить реформы в СССР, — пишет западногерманский журнал „Штерн“, — причем утверждают, что в действительности они только усиливают коммунизм и что Кремль хочет одного: сделать систему более эффективной. Но, бог ты мой, если борьба против коррупции и бесхозяйственности, если большая свобода мнений усиливают коммунизм, то, согласно этой логике, демократия была бы наилучшей питательной средой для марксизма-ленинизма!» Добавлю к этой красноречивой цитате несколько слов. Если бы социализм в самом деле был принципиально несовместим с демократией и экономической эффективностью, как утверждают его противники, последним нечего было бы беспокоиться за свою судьбу и свои прибыли.

И если мы себя критикуем так, как никто и никогда нас не критиковал — ни с Запада, ни с Востока, ниоткуда, то это потому, что мы сильны и у нас нет страха за свое будущее. Мы выдержим эту критику, и народ выдержит, и партия выдержит. А когда наши реформы дадут расчетный результат, тогда критикам социализма тоже придется «перестраиваться».

Мы поставили их в сложное положение, потому что знаем свои недостатки куда лучше, пишем и говорим о них куда откровеннее и с точным знанием дела. И люди на Западе постепенно перестают верить всей той чепухе о Советском Союзе, которая продолжает нагромождаться на Западе. Разумеется, все это не помогает формированию доверия к политике западных стран.

В беседах с американцами, с представителями других государств Запада я напрямую спрашиваю, заинтересованы ли они в том, чтобы Советский Союз имел возможность направлять больше средств на цели экономического и социального развития за счет снижения в своем бюджете доли военных расходов? Или же, напротив, Запад стремится экономически измотать Советский Союз путем гонки вооружений, сорвать начатую нами огромную работу внутри страны, вынудить советское руководство все больше и больше средств выделять на непроизводительные расходы, на цели вооружения? Неужто расчет делается на то, чтобы замкнуть Советский Союз на внутренних проблемах, а самим хозяйничать в мире?

Есть и другая сторона вопроса. Те, кто рассчитывает измотать Советский Союз, слишком самонадеянно оценивают собственное экономическое здоровье. Как ни богаты США, но выбрасывать ежегодно по трети триллиона долларов на военные расходы и им не по карману. Вслед за кривой военных затрат устремляется ввысь и кривая бюджетного дефицита. Учитывая его масштабы, можно сказать, что уже теперь военные расходы США на две трети осуществляются в кредит. Государственный долг США — это, по существу, долги Пентагона, которые будут выплачиваться многими поколениями американцев. Бесконечно эта веревочка виться не может. Впрочем, это дело самих американцев.

У меня иногда создается даже впечатление, что некоторые американские политики, постоянно восхваляя капиталистическую систему, рекламируя свою демократию, тем не менее не очень-то уверены в них, боятся соревнования с СССР в мирных условиях. Поэтому и нажимают на военную машину, прибегают к раздуванию напряженности и т. п. Чувствую, что после прочтения этих строк обозреватели напишут, что, к сожалению, Горбачев плохо знает западную демократию. Увы, кое-что знаю, по крайней мере достаточно, для того чтобы непоколебимо верить в демократию социалистическую, в социалистический гуманизм.

Мы переболеем проблемами, которые сами ставим очень остро, и выйдем к намеченным рубежам. Нужно еще учесть и характер нашего народа. Если уж он, как говорится, «задет за живое», если затронуты его патриотические чувства, он не пожалеет сил и своего добьется, может буквально творить чудеса. Советский Союз — огромная страна с богатейшими природными ресурсами, располагающая высококвалифицированными кадрами, великой наукой. Большинство рабочих имеют полное среднее образование. Так что не надо торопиться отправлять нас «на свалку истории». В Советском Союзе это вызывает только улыбку.

В беседе с делегацией палаты представителей США в апреле 1987 года я говорил о том, что осуществление наших планов обновления не представляет собой никакой угрозы — ни политической, ни экономической, ни какой-либо другой для американского народа, для любой страны. То же самое было еще раз сказано в Кремле перед участниками форума «За безъядерный мир, за выживание человечества»: мы хотим быть понятыми, надеемся, что мировое сообщество признает, что от того, что мы хотим сделать свою страну лучше, никому хуже не будет, весь мир от этого только выиграет.

Так что ни Советский Союз, ни перестройка никому и ничем не угрожают, кроме разве примера, если он для кого-то окажется приемлемым. Однако нам вновь и вновь приписывают намерение насадить коммунизм во всем мире. Чушь какая-то! Ладно, если занимаются этим в порядке заработка те, кому все равно, о чем писать. Но подобное до сих пор произносят публично, казалось бы, ответственные государственные деятели. И уж совсем меня удивило, когда спустя два года после начала перестройки я услышал такое из уст уважаемого мной политика. А на каком основании? — возразил я. Известны доктрины Трумэна, Эйзенхауэра, Рейгана. А вот наших заявлений относительно «насаждения коммунистического господства» нет и не было. Ленин сказал: главное свое влияние на мировое развитие мы, то есть социалистическое государство, будем оказывать успехами в своей хозяйственной деятельности.

Успех перестройки покажет, что социализм не только способен решить историческую задачу восхождения на высоты научно-технического прогресса, но и решит ее с высшей социальной и моральной эффективностью, методами демократии, ради человека и его собственными усилиями, его умом, мастерством, талантом, совестью и чувством ответственности перед другими людьми.

Успех перестройки вскроет классовую ограниченность и эгоизм главенствующих ныне на Западе сил, помешавшихся на милитаризме, гонке вооружений и поисках «врагов» по всему миру.

Успех перестройки поможет развивающимся странам определить пути экономической и социальной модернизации без уступок неоколониализму и не бросаясь в котел капитализма.

Успех перестройки будет решающим аргументом в историческом споре: какой строй больше отвечает интересам людей. Облик Советского Союза, очищенный от наслоений, возникших в экстремальных условиях, обретет новую притягательность, станет живым воплощением преимуществ, принципиально заложенных в социалистической системе. Идеалы социализма получат новый импульс.

Я не раз убеждался, что мои западные собеседники хорошо это понимают. «Если вы сделаете то, что задумали, это будет иметь колоссальные, поистине всемирные последствия», — эти слова принадлежат известному западному политическому деятелю, далеко не коммунисту.

Наверное, многие наши проблемы не так просто понять зарубежному читателю. Это естественно. У каждого народа, каждой страны своя жизнь, свои законы и порядки, свои надежды и заблуждения, свои идеалы. Такое разнообразие прекрасно, его надо развивать, а не пытаться всех стричь под одну гребенку. Мне, например, претят попытки некоторых политиков учить других, как жить, какую вести политику, исходя при этом из высокомерного убеждения, что жизнь и политика его страны являются образцом, эталоном свободы, демократии, экономической деятельности, социального положения и т. д. Думаю, куда демократичнее допустить, что народы других стран могут и не согласиться с этим. Нельзя в нашем сложном и неспокойном мире все мерить на свой аршин. Не только попытки военного диктата, но и морально-политического и экономического давления нынче не в моде. Это опасно, это раздражает мировую общественность, а значит, затрудняет движение к миру и сотрудничеству.

Правильное представление о перестройке — ключ к пониманию и внешнеполитического курса Советского Союза. Правда о перестройке отвечает интересам всеобщего мира и международной безопасности. Призывая Запад к ответственному, честному, непредвзятому анализу нашей работы, мы исходим не только из собственных интересов. Неумение или нежелание понять сущность перестройки — это исходный пункт заблуждений относительно наших намерений вовне или новая попытка сохранить и углубить недоверие между странами и народами.

Органическая связь внешней политики каждого государства с внутренней становится особенно тесной и практически значимой в переломные периоды. Смена внутреннего курса неизбежно влечет за собой и новый подход к внешнеполитической проблематике. Поэтому сейчас, в условиях перестройки, как никогда, наглядно и конкретно проявляется единый смысл нашей деятельности внутри страны и на мировой арене. Новая концепция советской внешней политики, ее программные установки и практические шаги — все это прямое и непосредственное выражение философии, программы и практики перестройки.

Процесс перестройки в нашей стране открывает новые возможности для международного сотрудничества. Объективные обозреватели предсказывают рост удельного веса Советского Союза в мировой экономике, оживление внешнеэкономических и научно-технических связей, в том числе по линии международных экономических организаций.

Мы честно, во всеуслышание заявляем: нам нужен прочный мир, чтобы сосредоточиться на развитии своего общества, чтобы решать задачи по улучшению жизни советских людей. Планы наши имеют долгосрочный, фундаментальный характер. Поэтому все, в том числе и наши западные партнеры-соперники, должны уяснить, что столь же фундаментален, столь же надежен в своих принципиальных основах наш международный курс на безъядерный и ненасильственный мир, на утверждение цивилизованных начал в межгосударственном общении.