1.3.1. Общая характеристика ошибок следователя, прокурора, связанных с проблемами предварительного расследования

В структуре следственных ошибок пробелы предварительного расследования – односторонность, неполнота – всегда занимали первое место. 60,4 % – удельный вес пробелов расследования в структуре следственных ошибок по данным исследований, проведенных в 80-е гг. НИИ Генеральной прокуратуры РФ[36], 59,7 % – удельный вес пробелов расследования по данным наших исследований в 90-е гг.

Расхождение в показателях довольно незначительное и может быть объяснимо лишь некоторым увеличением в настоящее время количества следственных ошибок, связанных с неправильным применением уголовного закона (15,6 % против 14,1 %).

Понятие «пробел предварительного расследования» не используется в уголовно-процессуальном законе, однако широко употребляется в уголовно-процессуальной литературе, в следственной и судебной практике.

Ю. В. Кореневский считает, что термин «пробел следствия» является синонимом его недостатков и в узком смысле служит для обозначения неполноты проведенного расследования [37].

Е. Г. Веретехин на основании закрепленного в ст. 20 УПК РСФСР принципа всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела определяет пробелы предварительного расследования как «такие его недостатки, которые выражаются в односторонности, неполноте и необъективности исследования обстоятельств дела в ходе дознания или предварительного следствия»[38].

М. И. Бажанов, Е. Г. Мартынчик, Т. А. Михайлова, Я. О. Мотовиловкер, И. Д. Перлов, И. В. Тыричев оперируют понятием «пробел» для характеристики определенной части недостатков предварительного расследования, а именно – его односторонности и неполноты, что вполне оправданно и поддерживается нами, так как объективность относится к оценке доказательств[39].

Под пробелами предварительного расследования нами понимается неисполнение требований закона о всестороннем и полном исследовании обстоятельств дела, невыявление или ненадлежащее выявление как уличающих, так и оправдывающих обвиняемого, а также смягчающих или отягчающих его ответственность обстоятельств.

В определении понятия односторонности и неполноты исследования обстоятельств дела нет единства мнений среди ученых-процессуалистов.

Л. А. Богословская полагает, что односторонним и неполным является дознание, предварительное следствие, в котором не установлены какие-либо обстоятельства, входящие в предмет доказывания, не привлечены, не использованы или неправильно использованы доказательства, с достоверностью устанавливающие наличие или отсутствие этих обстоятельств[40].

О. Н. Темушкин убежден, что неполнота или односторонность предварительного или судебного следствия проявляется в неисследованности различных сторон состава преступления[41].

В. А. Познанский и И. И. Потеружа высказывают мысль, что односторонне исследованным дело будет в том случае, если следователь или лицо, производящее дознание, выясняют обстоятельства дела только под углом зрения обвинения или защиты[42].

По мнению В. В. Воскресенского, «под неполнотой следствия необходимо понимать неустановление всех обстоятельств, входящих в предмет доказывания, а под односторонностью следствия – исследование обстоятельств дела с точки зрения одной версии при игнорировании остальных версий»[43].

Представляет интерес определение понятий всесторонности, полноты и объективности исследования обстоятельств уголовного дела, данное А. И. Михайловым, А. Б. Соловьевым и М. Е. Токаревой.

Всесторонность исследования означает обязанность следователя выдвигать все основанные на материалах дела версии о характере преступного деяния и лицах, причастных к его совершению, и принимать все необходимые меры к доскональной проверке каждой версии.

Полнота расследования означает обязанность следователя устанавливать по делу все обстоятельства, характеризующие преступление и в своей совокупности образующие предмет доказывания.

Объективность расследования означает, что в выборе средств для получения доказательств, в проведении самих следственных действий, в оценке собранного материала и принятии на этой основе процессуальных решений следователь не должен допускать элементов субъективизма, предвзятости, односторонности[44].

Позже А. Б. Соловьев совместно с Ф. Н. Багаутдиновым, М. Н. Филипповым уточнил определения рассматриваемых понятий.

Под всесторонностью ими обоснованно понимается выявление всех обстоятельств, подлежащих доказыванию в соответствии с законом (ст. 68 УПК РСФСР), при исчерпывающей проверке всех объективно возможных версий. Односторонность предварительного расследования – это увлечение одной из версий, недостаточное исследование с точки зрения объективно возможных версий обстоятельств дела.

Под полнотой расследования понимается получение такой совокупности доказательств, которая является необходимой и достаточной для достоверного установления того или иного обстоятельства, подлежащего доказыванию по уголовному делу.

Объективность исследования обстоятельств дела, по мнению упомянутых авторов, означает отсутствие какой-либо личной заинтересованности в исходе дела; выявление как уличающих, так и оправдывающих обвиняемого, а также смягчающих и отягчающих его ответственность обстоятельств; непредвзятый подход при оценке собранных доказательств и принятии решений по уголовному делу. Объективность – это прежде всего требование к оценке собранных доказательств[45].

Мы целиком разделяем подход указанных авторов в определении понятий всесторонности, полноты, объективности исследований обстоятельств дела. Действительно, расследование преступлений должно проводиться всесторонне и полно, а оцениваться собранные и проверенные доказательства должны объективно. Лишь при соблюдении этих условий можно избежать пробелов предварительного расследования.

Проанализируем положения действующего УПК РСФСР, относящиеся к применению понятий полноты, всесторонности и объективности исследования обстоятельств уголовного дела.

Неполнота предварительного расследования служит основанием для возвращения уголовного дела на дополнительное расследование из стадии назначения судебного заседания, если она не может быть восполнена в судебном заседании (ст. 232 УПК РСФСР). При обнаружении неполноты предварительного расследования во время судебного разбирательства (ст. 258 УПК РСФСР) суд руководствуется также положениями ст. 232 УПК РСФСР.

Пробелы предварительного расследования в форме его односторонности не получили отражения в ст. 232 и 258 УПК РСФСР в качестве основания для возвращения дела на дополнительное расследование. Поэтому создается впечатление, что односторонность не является основанием для возвращения уголовного дела на дополнительное расследование ни из стадии назначения судебного заседания, ни из стадии судебного разбирательства.

При сопоставлении содержания ст. 232 и ст. 343 УПК РСФСР невольно напрашивается вывод, что неполнота предварительного расследования является основанием для направления дела на дополнительное расследование из суда как первой инстанции, так и суда второй инстанции, а его односторонность – только из суда второй инстанции.

Наиболее развернутая характеристика односторонности или неполноты предварительного расследования содержится в ст. 343 УПК РСФСР, согласно которой односторонним или неполно проведенным признается дознание, предварительное следствие, оставившие невыясненными такие обстоятельства, установление которых могло иметь существенное значение при постановлении приговора. В ч. 2 ст. 343 УПК РСФСР определены конкретные недостатки, при наличии которых дознание и предварительное следствие признается всегда односторонним или неполным.

Представляется поэтому, что перечисленные в ст. 343 УПК РСФСР недостатки предварительного расследования служат основанием для направления дела на дополнительное расследование как прокурором, так и судьей (судом). И здесь необходимо сделать ряд важных пояснений.

Постановлением Конституционного Суда РФ от 20 апреля 1999 г. п. 1, п. 3 ст. 232, ст. 258 УПК РСФСР признаны неконституционными. Суд не по своей инициативе, лишь по ходатайству какой-либо из сторон с этого времени может возвращать дело для дополнительного расследования в случаях неполноты произведенного дознания или предварительного следствия, которая не может быть восполнена в судебном заседании; наличия оснований для предъявления обвиняемому другого обвинения, связанного с ранее предъявленным, либо для изменения обвинения на более тяжкое или существенно отличающееся по фактическим обстоятельствам от обвинения, содержащегося в обвинительном заключении.

14 января 2000 г. Конституционный Суд РФ в своем постановлении признал неконституционным п. 4 ч. 1 ст. 232 УПК РСФСР, позволявший судье направлять дело для дополнительного расследования при наличии оснований для привлечения к уголовной ответственности по данному делу других лиц при невозможности выделить о них материалы дела.

Определением Конституционного Суда РФ от 3 февраля 2000 г. № 9–0 признано, что не подлежит применению судами, другими органами и должностными лицами п. 2 ч. 1 ст. 232 УПК РСФСР в той части, в какой он возлагает на суд обязанность по собственной инициативе возвращать уголовное дело прокурору в случае признания доказательств, полученных органами дознания или предварительного следствия с нарушением уголовно-процессуального закона, не имеющими юридической силы, если такое признание влечет невосполнимую в судебном заседании неполноту расследования.

Конституционный Суд РФ исходил при всем этом из того, что подобного рода инициатива суда означает осуществление несвойственной органу правосудия функции обвинения (уголовного преследования).

При апелляционном рассмотрении уголовных дел вопрос об их возвращении на дополнительное расследование ввиду неполноты и односторонности произведенного дознания или предварительного следствия не стоит вообще: суд апелляционной инстанции проводит новое судебное разбирательство, постановляет новый приговор или прекращает дело (ст. 494, 495 УПК РСФСР).

В кассационной и надзорной инстанциях суд может по своей инициативе направить дело на дополнительное расследование или на новое судебное разбирательство ввиду обнаружившейся односторонности или неполноты дознания, предварительного или судебного следствия (ст. 342, 343, 378, 379 УПК РСФСР).

Согласно данным исследований следственных ошибок, проведенных НИИ Генеральной прокуратуры РФ, односторонность и неполнота предварительного следствия составляет 60,4 % всех следственных ошибок и охватывает 82,4 % изученных дел.

По общему правилу, эти ошибки состоят в том, что принятое следователем решение (о направлении дела в суд, о приостановлении или прекращении дела) не опирается на необходимую и достаточную совокупность доказательств.

Данные ошибки, в свою очередь, можно подразделить на ошибки в предмете доказывания (следователь не выяснил какие-либо из указанных в ст. 68 УПК РСФСР существенные обстоятельства) и ошибки в пределах доказывания (следователь не собрал достаточно надежную совокупность доказательств, чтобы считать установленным каждый факт, входящий в предмет доказывания). Половину всех случаев односторонности и неполноты составило недостаточное исследование такого элемента предмета доказывания, как виновность обвиняемого. Около трети ошибок этого вида допущено при исследовании события преступления. Остальные упущения касались исследования личности обвиняемого, характера и размера ущерба.[46]

Сказанное еще раз свидетельствует о практической значимости изучения пробелов предварительного расследования, способов их выявления и восполнения.

Классификация пробелов предварительного расследования заключается в изучении всей их системы как целостного образования, отдельных подсистем этого комплекса, связей между ними и анализе ее единичных элементов.

Практическая значимость классификации пробелов предварительного расследования заключается в том, что она может служить определенным ориентиром при оценке качества расследования и при восполнении пробелов как во время следствия, так и в суде.

На основе изучения следственной и судебной практики, а также действующего уголовно-процессуального законодательства представляется возможным классифицировать пробелы предварительного расследования по нескольким основаниям.

По характеру встречающихся пробелов предварительного расследования их можно подразделить на:

1. Пробелы в установлении обстоятельств, составляющих предмет доказывания.

2. Пробелы в оценке достаточности собранных доказательств.

3. Пробелы в исследовании версий.

По признаку возможности или невозможности их восполнения в суде первой инстанции пробелы предварительного расследования можно подразделить на:

1. Пробелы, невосполнимые ни при назначении судебного заседания, ни непосредственно в судебном разбирательстве.

2. Пробелы, невосполнимые при назначении судебного заседания, но восполнимые в судебном разбирательстве.

3. Пробелы, восполнимые и при назначении судебного заседания, и в судебном разбирательстве.

Пробелы в установлении обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу, могут быть как восполнимыми, так и невосполнимыми. О критериях восполнимости – невосполнимости пробелов будет сказано ниже. А пока заметим, что практически всегда восполнимы при судебном разбирательстве пробелы, связанные с выяснением причин и условий, способствовавших совершению преступления, характера и размера ущерба, причиненного преступлением, установлением смягчающих и отягчающих обстоятельств, влияющих на степень ответственности обвиняемого. По изученным нами уголовным делам мы не встретили ни одного, где бы самостоятельным и единственным основанием возвращения дела на дополнительное расследование были указанные выше. При наличии в деле данных пробелов они восполнялись в судебном заседании.

Так, по уголовному делу М., обвиняемого в совершении изнасилования Ш., суд при осмотре в ходе судебного следствия вещественных доказательств – разорванных и поврежденных подсудимым при совершении преступления вещей, принадлежащих потерпевшей, – с участием последней и приглашенного в суд товароведа оценил их и указанную сумму ущерба, не установленную в ходе предварительного следствия, но доказанную в суде, взыскал с подсудимого М. при постановлении приговора[47].

По уголовному делу несовершеннолетнего Н., ранее судимого, кроме данных о личности, допроса родителей, ничего больше о причинах и условиях, которые способствовали совершению им нового преступления, в материалах дела, направленного в суд, не было. Для восполнения данного пробела в судебное заседание были вызваны и допрошены инспектор подразделения по профилактике правонарушений несовершеннолетних (ПППН) РОВД, ответственный секретарь районной комиссии по делам несовершеннолетних, мастер производственного обучения СПТУ. При постановлении приговора, выяснив все причины и условия, которые способствовали совершению преступления подсудимым, суд вынес также частное определение в адрес РОВД о недостаточном контроле и воспитательной работе ПППН с подростками, состоящими на учете в милиции, восполнив тем самым пробел предварительного следствия в указанном моменте[48].

Остальные обстоятельства предмета доказывания, как показали наши исследования, могут быть восполнимыми и невосполнимыми в суде в зависимости от конкретных обстоятельств дела.

При изучении судебной и следственной практики нас интересовали дела, по которым в суде без направления на доследование восполнялись пробелы предварительного следствия.

Так, по делу Х., совершившего умышленное убийство С. путем причинения ему ножевых ранений, в ходе следствия не было обнаружено орудие преступления – нож. В процессе расследования обвиняемый не отрицал факта убийства; были добыты и другие доказательства его виновности; было оценено заключение судебно-медицинского эксперта о характере ранения и орудии, которым оно могло быть причинено; были допрошены свидетели и обвиняемый по характеристикам ножа, чтобы исключить его как холодное оружие.

С учетом указанного, а также того обстоятельства, что преступление было совершено зимой, не исключалась возможность выброса ножа в снег (обвиняемый этого не отрицал, заявляя, что не помнит, куда он дел нож); активные мероприятия по поиску ножа не предпринимались.

Рассмотрение дела в суде проходило весной. К этому времени снег растаял и невдалеке от места происшествия гражданами был обнаружен кухонный нож, который был ими представлен в суд. Х. его опознал по имеющимся индивидуальным признакам и суд в процессе судебного следствия, осмотрев данный нож, приобщил его к делу в качестве вещественного доказательства. Так в суде был восполнен пробел предварительного следствия[49].

Неполнота следственного материала влечет за собой и неустановление обстоятельств, входящих в предмет доказывания.

В ходе анализа изученных уголовных дел мы пришли к выводу, что пробелы в доказательствах проявляются в дефиците доказательств и их противоречивости. Под дефицитом доказательств следует понимать их недостаточность для установления всех элементов либо какого-нибудь элемента предмета доказывания по конкретному уголовному делу.

Рассмотрим пределы и способы восполнения пробелов предварительного расследования при назначении судебного заседания.

Согласно п. 1 ч. 1 ст. 232 УПК РСФСР судья (не по собственной инициативе, а по ходатайству какой-либо из сторон) направляет дело для дополнительного расследования в случае неполноты произведенного дознания или предварительного следствия, которая не может быть восполнена в судебном заседании.

В юридической литературе предложены различные критерии, по которым неполноту предварительного расследования можно признать невосполнимой в судебном заседании.

Проверяя полноту предварительного следствия и дознания при назначении дела к слушанию, судья не может входить в оценку доказательств по существу, определять их достоверность. Поскольку при назначении судебного заседания не решается вопрос о виновности обвиняемого, то оценка доказательств носит ограниченный характер: они оцениваются только с точки зрения относимости, допустимости, а также достаточности для рассмотрения дела в судебном заседании по существу. Оценка доказательств с точки зрения их достаточности необходима и для решения вопроса о целесообразности направления дела на дополнительное расследование, если их недостаточность не может быть восполнена в судебном заседании.

Нам представляется интересной позиция И. М. Гальперина и В. З. Лукашевича, которые считают, что за основу решения о предании обвиняемого суду при проверке полноты расследования, достаточности и обоснованности обвинения могут быть взяты следующие положения:

1) Имеются ли доказательства, обосновывающие как обвинение, так и каждое обстоятельство, входящее в предмет доказывания.

2) Законность источников доказательств и соблюдение требований УПК РСФСР о порядке получения доказательств.

3) Достаточность доказательств для вывода о доказанности обвинения в случае их подтверждения при рассмотрении дела, а также достаточности для обоснования каждого обстоятельства.

4) Относимость доказательств к делу, все ли обстоятельства, входящие в предмет доказывания, исследовались в стадии предварительного расследования.

5) Проверены ли иные возможные версии[50].

Однако И. М. Гальпериным и В. З. Лукашевичем не предложены какие-либо рекомендации о возможности или невозможности восполнения пробелов предварительного следствия.

Естественно, что уголовные дела, в которых содержатся невосполнимые пробелы расследования, целесообразнее направлять на дополнительное расследование при назначении судебного заседания, не дожидаясь судебного разбирательства, а еще лучше – прокурором при принятии решения по делу, поступившему к нему с обвинительным заключением или постановлением о направлении в суд для применения принудительных мер, назначаемых судом.

В этом случае производится значительно меньше материальных затрат, не отвлекаются от работы свидетели, потерпевшие, эксперты и другие участники судебного разбирательства, продуктивнее используется время судей.

Возвращение дела на дополнительное расследование из судебного разбирательства, как правило, связано с большими осложнениями, чем возвращение его при назначении судебного заседания (или прокурором при утверждении обвинительного заключения или постановления о направлении дела в суд).

Мы полагаем, что критерии, на основе которых можно обеспечить единообразный подход к решению вопроса о восполнимости или невосполнимости пробелов предварительного расследования при назначении судебного заседания, следующие:

Пробелы предварительного расследования нельзя восполнить при назначении судебного заседания, если для их восполнения требуется поиск новых доказательств.

Пробелы предварительного расследования нельзя восполнить при назначении судебного заседания, если их восполнение повлечет ухудшение положения обвиняемого.

Пробелы предварительного расследования нельзя восполнить при назначении судебного заседания вследствие ограниченных процессуальных возможностей при таком назначении.

Судебное заседание может быть назначено только при наличии достаточных оснований для рассмотрения дела в судебном разбирательстве (ст. 222 УПК РСФСР). При недостаточности таких оснований при назначении судебного заседания судьей могут быть приняты и другие решения: о приостановлении производства по делу, о направлении дела по подсудности, о возвращении дела для производства дополнительного расследования, о прекращении дела (ст. 221 УПК РСФСР).

При наличии невосполнимых пробелов предварительного расследования дело должно быть направлено на дополнительное расследование.

Пробелы предварительного расследования невозможно восполнить в стадии назначения судебного заседания из-за ограниченности способов собирания доказательств. Судья не вызывает свидетелей и экспертов, не назначает экспертиз, не проводит каких-либо следственных действий.

В соответствии со ст. 223 УПК РСФСР при разрешении вопроса о назначении судебного заседания судья обязан рассмотреть имеющиеся ходатайства и заявления лиц и организаций о допуске к участию в деле, о дальнейшем направлении дела, об истребовании дополнительных доказательств, об изменении меры пресечения, гражданском иске и мерах его обеспечения. При этом, если возникает сомнение в обоснованности ходатайства, судья вправе вызывать для объяснений лицо или представителя организации, заявивших ходатайство. Ходатайства о вызове дополнительных свидетелей и истребовании других доказательств подлежат удовлетворению во всех случаях.

Рассмотрим пределы восполнения пробелов предварительного расследования в судебном разбирательстве уголовных дел.

Специфичные условия судебного разбирательства обусловливают здесь особенности и пределы восполнения пробелов предварительного расследования. Особенности восполнения пробелов расследования проявляются в процессуальной процедуре и в средствах, используемых судом. На восполнение пробелов расследования в судебном разбирательстве существенным образом влияют коллегиальность рассмотрения определенной категории дел, гласность, непосредственность, устность и непрерывность судебного разбирательства, равенство прав участников судебного разбирательства по представлению доказательств и участию в их исследовании (ст. 240, 245 УПК РСФСР).

Пробелы предварительного расследования, выявленные в судебном разбирательстве, можно также подразделить на восполнимые в нем и невосполнимые. Правовым основанием для разделения пробелов предварительного расследования на восполнимые и невосполнимые в судебном заседании являются предписания ст. 232, 258 УПК РСФСР. Выявление в судебном разбирательстве невосполнимых пробелов следствия служит основанием для возвращения дела на дополнительное расследование.

В литературе высказаны различные суждения относительно критериев, по которым пробелы предварительного расследования следует считать восполнимыми в ходе судебного заседания либо невосполнимыми в нем.

Ряд авторов (Л. Е. Ароцкер, С. В. Бородин, Г. А. Воробьев, С. В. Ефимичев, И. В. Тыричев, Т. Б. Чеджемов, В. Д. Шундиков) проблему отграничения восполнимых пробелов следствия от невосполнимых в судебном заседании решают в зависимости от возможностей суда производить то или иное следственное действие, направленное на восполнение таких пробелов[51].

Ю. В. Кореневский полагает, что суд не обязан восполнять пробелы расследования, если для этого требуется провести большую работу по обнаружению и закреплению доказательств. По его мнению, суд не должен выполнять большой объем следственных действий для собирания новых доказательств в течение длительного времени, так как это по существу означало бы производство нового предварительного расследования. Он считает, что в условиях судебного разбирательства проведение некоторых следственных действий затруднено или невозможно (опознание, обыск)[52].

Определение критериев, с учетом которых пробелы предварительного расследования следует разграничивать на восполнимые и невосполнимые в ходе судебного разбирательства, имеет исключительно важное практическое значение, так как именно при рассмотрении дела по существу возвращается на дополнительное расследование их подавляющее количество.

На основании всего рационального, что предложено в литературе, а также основываясь на материалах проведенного нами исследования, мы полагаем, что при разграничении пробелов предварительного расследования на восполнимые и невосполнимые в судебном разбирательстве необходимо руководствоваться следующими критериями:

Пробелы предварительного расследования нельзя восполнить в судебном заседании:

– если придется разыскивать новые доказательства, т. е. осуществлять несвойственную для суда функцию;

– если потребуется собрать и исследовать большой объем новых доказательств, для чего необходимо значительное время;

– если их восполнение повлечет ухудшение положения подсудимого;

– если для их восполнения необходимо производство таких следственных действий, осуществить которые в условиях судебного разбирательства невозможно или весьма затруднительно.

Наш взгляд основывается также и на положениях постановления Пленума Верховного Суда РСФСР[53], где указано, что невосполнимой в суде может быть признана, в частности, такая неполнота собранных органами дознания или предварительного следствия доказательств, для устранения которой требуется проведение следственно-розыскных действий, связанных с отысканием новых доказательств или установлением других лиц, причастных к совершению преступления, либо производство следственных действий в другой местности или в значительном объеме.

При выявлении неполноты дознания или предварительного следствия суд обязан в силу ст. 20 и 70 УПК РСФСР принимать необходимые меры к ее восполнению, в том числе путем проверки обстоятельств, имеющих существенное значение для дела, но неполно выясненных органами дознания или предварительного следствия, а также исследовать новые обстоятельства, о которых стало известно в ходе судебного разбирательства.

Если для устранения неполноты дознания или предварительного следствия требуется производство экспертизы, в том числе – комплексной, дополнительной, повторной, то суд направляет с этой целью дело для дополнительного расследования только в тех случаях, когда проведение экспертизы связано с необходимостью отыскания и изъятия дополнительных документов, вещественных доказательств и образцов, а также с установлением новых данных, которые могут повлечь изменение обвинения на более тяжкое или существенно отличающееся по фактическим обстоятельствам от обвинения, содержащегося в обвинительном заключении.

Рассматривая вопросы, связанные с предварительным расследованием, отметим, что, на наш взгляд, качественным должно признаваться предварительное расследование в том случае, когда в суде не было необходимости восполнять какие-либо его пробелы, так как они отсутствовали. В определенной степени качественным можно признать также расследование, когда при назначении судебного заседания или в судебном разбирательстве оказалось возможным восполнить пробелы предварительного расследования. Отсутствие такой возможности свидетельствует о низком качестве предварительного расследования и, чаще всего, влечет направление дела на доследование.

Наш взгляд на эффективность предварительного расследования совпадает с мнениями, высказанными А. Б. Соловьевым и Г. С. Казиняном при рассмотрении проблем эффективности следственных действий.

«Эффективность функционирования системы следственных действий прежде всего предполагает эффективность составляющих ее элементов – отдельных следственных действий. Последняя… определяется:

1) оптимальной процессуальной регламентацией общих положений, касающихся способов собирания доказательств, а также порядка производства конкретных следственных действий;

2) правильным выбором следователем надлежащего в определенной ситуации расследования действия;

3) создание путем осуществления организационных и подготовительных мероприятий благоприятных условий для их проведения;

4) получением всей возможной в конкретной ситуации расследования доказательственной информации»[54].

Возможность восполнить в суде некоторые пробелы предварительного следствия не должна ориентировать следователей на послабления в расследовании уголовных дел. Наоборот, зная критерии невосполнимости в суде пробелов предварительного расследования, следователь должен постоянно держать ориентир на проведение качественного и эффективного следствия по делу.

Изучение уголовных дел показало распространенность следующих пробелов предварительного расследования:

По 41 % уголовных дел нам встретились пробелы, связанные с допросами подозреваемых, обвиняемых: доводы обвиняемого, не признающего себя виновным, частично признающим себя виновным, изложены неконкретно, без детализации; в ходе допроса неполно выяснены обстоятельства, относящиеся к предъявленному обвинению; обвиняемому, не признающему свою вину, не предъявлялись доказательства, уличающие его в совершении преступления; не были проведены необходимые очные ставки, проверки показаний на месте и др.

По 53 % уголовных дел мы встретили пробелы, связанные с допросами свидетелей, потерпевших: несвоевременность их допроса и, как результат, заметные искажения действительных фактов в их показаниях; игнорирование содержащихся в показаниях противоречий и некоторых утверждений допрашиваемого; невыяснение в ходе допроса важных обстоятельств по делу; неверное определение предмета допроса, в результате чего многие свидетели допрашивались неоднократно, а важные сведения были получены несвоевременно; в ходе допроса при наличии необходимости не осуществлялось предъявление имевшихся в распоряжении следователя доказательств; чрезмерная краткость записи показаний в протоколе допроса, в связи с чем оказались не зафиксированы существенные обстоятельства, искажено содержание показаний; не были проведены необходимые очные ставки, проверки показаний на месте; не были предприняты меры для избежания воздействия со стороны обвиняемого и его окружения на потерпевших, свидетелей с целью изменения их показаний и позиций по делу.

Отметим, что 18 % допросов подозреваемых, обвиняемых записывалось на видеокамеру, а допросы потерпевших, свидетелей записывались на видеомагнитофон лишь в 3 % случаев. Аудиозапись в допросах обвиняемых применялась в 4 % случаев, в допросах свидетелей, потерпевших – в 2 % случаев.

По 32 % уголовных дел мы обнаружили пробелы, связанные с осмотром места происшествия: не осматривались прилегающие к месту происшествия территории, помещения; не осматривались возможные пути подхода и ухода преступника; не выявлялись все имевшиеся на месте происшествия следы и иные вещественные доказательства; имевшие отношение к делу следы и вещественные доказательства не изымались с места происшествия; в ходе осмотра не применялись научно-технические средства, помощь специалистов; протоколы осмотра не содержали полной информации об обстановке места происшествия и следах преступления; осмотр проводился несвоевременно.

По 19 % уголовных дел имелись пробелы, связанные с назначением и проведением судебных экспертиз: не проводились необходимые экспертизы; перед экспертом не были поставлены все необходимые вопросы; экспертизы были проведены ненадлежаще; на экспертизы был представлен ненадлежаще упакованный, собранный не в полном объеме материал.

По 7 % уголовных дел выявлены пробелы, связанные с проведением опознания, обыска, выемки, освидетельствования.

По-прежнему узким местом в проведении расследования является выдвижение и проверка версий по делу. Если в 80-е гг. учеными НИИ Генеральной прокуратуры РФ отмечалось, что по 47,5 % уголовных дел не были выдвинуты и проверены все обоснованные версии, а по 41,7 % дел отмечено увлечение одной версией при недостаточном внимании к другим, то в настоящее время ситуация ненамного изменилась к лучшему: согласно данным нашего исследования по 41,3 % уголовных дел также не выдвигались и не проверялись необходимые версии и производство по уголовным делам шло со значительными отступлениями от методических рекомендаций криминалистики по расследованию отдельных видов преступлений.

8 июня 1998 г. военный суд Сибирского военного округа приговорил Е. к высшей мере наказания за серию убийств, сопряженных с изнасилованием, совершенных им на протяжении с 1992 по 1996 г.[55]Действуя безнаказанно на протяжении четырех лет, «сибирский Чикатило» практически после каждого убийства через сутки-двое возвращался на место происшествия проверить, стало ли совершенное им преступление известно милиции. И ни разу работники милиции не выставляли засады на месте данных убийств, хотя криминалистами настойчиво рекомендуется проведение этого мероприятия с целью установления личности преступника[56].

По этому же преступлению лишь после задержания Е. все уголовные дела, возбужденные ранее, были соединены в одно производство, хотя способ совершения всех преступлений – нападение на потерпевшую неожиданно сзади, сильное сдавливание руками шеи с заваливанием агонизирующей жертвы на землю – позволял с самого начала выдвигать версию о серийных убийствах на сексуальной почве и целенаправленно проводить расследование по всем уголовным делам, соединив их в одно производство незамедлительно.

При изучении уголовных дел нами отмечено, что наибольшую сложность в расследовании представляют так называемые «громкие дела» (дела об особо тяжких преступлениях, с участием должностных лиц, занимающих ответственные посты, криминальных «авторитетов», а также дела, ставшие сенсационными в результате сообщений о них средств массовой информации). По ним выявляется наибольшее количество пробелов предварительного следствия.

Прокуратурой Красноярского края проводилось расследование по уголовному делу бывшего главы администрации г. Минусинска Ч., обвиняемого в должностных преступлениях, в хищениях, а также в организации убийства по найму.

При изучении данного уголовного дела отмечено, что по нему достаточно приближенно использовались рекомендации по расследованию такого рода убийств, изложенные в работах А. Ф. Козусева, Н. А. Селиванова[57]. По делу не была своевременно сформирована следственно-оперативная группа; ненадлежащим образом проводились неотложные следственные действия; с запозданием началась оперативная проработка коррумпированных связей Ч. Единственный свидетель по убийству, давший изобличающие показания на допросе, на последующих допросах отказался от своих предыдущих показаний, не будучи защищенным от воздействия на него оставшегося на свободе криминального окружения Ч.

Результаты нашего исследования позволяют констатировать также такие недостатки в расследовании данной категории дел, как несвоевременная и неполная передача следователю информации от оперативных подразделений, добытой ими в результате проведения оперативно-розыскных мероприятий, несанкционированная следователем инициатива оперативных работников в проведении допросов подозреваемых и важных свидетелей, недостаточно активная работа следственно-оперативной группы «по горячим следам» и др.

Следует заметить, что аналогичные упущения в расследовании тяжких и особо тяжких преступлений, в частности убийств, отмечают в своих исследованиях А. И. Михайлов, А. Б. Соловьев и др.[58]

В ходе изучения указанного выше уголовного дела Ч., а также других «громких дел», обращает на себя внимание тенденция нарастающего использования в доказывании результатов оперативно-розыскной деятельности (запись телефонных переговоров, скрытая видеосъемка, помощь «конфедентов» и др.).

Проблемы, возникающие при получении подобного рода доказательств, объясняются недостаточным законодательным регламентированием данного вида доказывания, неготовностью следователей и оперативных работников профессионально работать по схемам оперативного обеспечения процесса расследования преступлений, позволяющим информации, полученной оперативным путем, придавать статус доказательств по делу.

Необходимо отметить, что в юридической литературе проблемам использования результатов оперативно-розыскной деятельности в уголовном процессе в последние годы стало уделяться значительное внимание, в том числе – и в специальных периодических изданиях для следователей[59].

Значительным шагом в оптимизации процесса доказывания с использованием в нем результатов оперативно-розыскной деятельности стало издание в 1998 г. совместного приказа ФСНП, ФСБ, МВД, ФСО, ФПС, ГТК, СВР России, согласованного с Генеральной прокуратурой РФ и зарегистрированного Министерством юстиции РФ, утвердившего Инструкцию о порядке представления результатов оперативно-розыскной деятельности органу дознания, следователю, прокурору или в суд [60].

В 2001 г. в УПК РСФСР наконец-то появилась ст. 174-1, в которой в качестве одного из следственных действий предусмотрено осуществление контроля и записи телефонных и иных переговоров по уголовным делам, что является существенным продвижением вперед в вопросах легализации результатов оперативно-розыскной деятельности в уголовно-процессуальном доказывании.

Отечественных законодателей и ученых-правоведов все больше стал интересовать опыт зарубежных стран – США, Англии, Франции, Германии по использованию в уголовном судопроизводстве результатов деятельности спецслужб. В частности, при проведении реформирования уголовно-процессуального законодательства России небезынтересен опыт США и других зарубежных государств, где допускается, к примеру, «свидетельство по слуху»: принятие судьей решения о производстве ареста или обыска на основании показаний сотрудника полиции со ссылкой на анонимного осведомителя[61].

Вне всякого сомнения широкое использование в доказывании по уголовным делам результатов оперативно-розыскной деятельности будет способствовать полному и всестороннему расследованию преступлений, сокращению числа следственных ошибок.

Проблема сокращения пробелов предварительного расследования в настоящий момент может быть в определенной мере решена за счет умелого применения следователями рекомендаций ученых юристов по «объективизации» доказывания, т. е. установления и фиксации фактических данных, не подверженных или в значительной степени менее подверженных воздействию субъективных факторов.

Пути «объективизации» доказывания представляются следующими:

– широкое использование при проведении следственных действий криминалистической техники, экспресс-исследований вещественных доказательств;

– широкое использование возможностей экспертиз;

– привлечение помощи специалистов;

– использование данных оперативно-розыскной деятельности;

– создание условий, защищающих потерпевших и свидетелей.

Данные нашего исследования показывают, что по 38 % уголовных дел прокурор, суд признали необходимым назначить ту или иную судебную экспертизу. Специалисты в 94 % случаев привлекались лишь для осмотра места происшествия, а при проведении иных следственных действий их участие было лишь в каждом 7–8 деле.

В среде юристов неоднократно высказывалось мнение, поддерживаемое и нами, что в УПК РФ необходимо предусмотреть ряд статей, жестко ориентирующих следователя на применение научно-технических средств (НТС) в процессе расследования (в том числе обязательная аудио– или видеозапись допроса обвиняемого, осмотра места происшествия и др.). В литературе перечисляют основные требования, предъявляемые к научно-техническим средствам, используемым на предварительном следствии и судебном разбирательстве:

а) соответствие современным достижениям науки и техники;

б) ненарушение прав граждан; их безопасность для жизни и здоровья;

в) неунижение чести и достоинства;

г) не вызывающие изменения объектов, к которым они применяются;

д) достоверность результата[62].

Однако в УПК РФ регламентация применения НТС дана, на наш взгляд, недостаточно.

В ч. 6 ст. 164 и ч. 2 ст. 166 указывается, что при производстве следственных действий могут применяться технические средства и способы обнаружения, фиксации и изъятия следов преступления и вещественных доказательств.

В ч. 3 ст. 170 законодатель в определенных случаях допускает проведение следственных действий без участия понятых (труднодоступная местность, отсутствие надлежащих средств сообщения, опасности при проведении следственного действия), предлагая при этом применять технические средства для фиксации их хода и результатов. Но если применение этих средств невозможно, то об этом в протоколе просто делается соответствующая запись и все.

Рассмотренные выше теоретические и практические вопросы, связанные с пробелами предварительного расследования, напрямую и законодателем, и учеными правоведами связывались с важнейшим принципом уголовного судопроизводства – принципом всесторонности, полноты и объективности исследования обстоятельств дела.

Нарушение этого принципа, предусмотренного ст. 20 УПК РСФСР, всегда являлось универсальным основанием для направления уголовного дела на дополнительное расследование прокурором и судом.

В главе 2 нового УПК РФ среди принципов уголовного процесса всесторонность, полнота и объективность не значатся. И вообще подобных дефиниций в тексте нового УПК РФ нет.

Кардинально изменившийся подход законодателя сам по себе не устраняет рассматриваемый нами вид следственных ошибок, связанных с пробелами предварительного расследования ввиду его неполноты и односторонности, не устраняет необъективности в оценке доказательств и в проведении расследования по делу.

Данный вид ошибок был, есть и будет. Более того, эти ошибки всегда будут превалирующими над другими.

На наш взгляд, в изменившихся условиях, в связи с принятием нового УПК РФ, рассмотрение пробелов предварительного расследования должно строиться следующим образом.

В ст. 73 УПК РФ подробно излагаются обстоятельства, подлежащие доказыванию по уголовному делу. Именно выявление и доказывание всех этих обстоятельств при исчерпывающей проверке всех объективно возможных версий и будет показателем всесторонности исследования по делу.

В ст. 74 УПК РФ приводится перечень доказательств, которые допускаются в уголовном судопроизводстве. Именно масса, совокупность этих доказательств, которые необходимы (т. е. относящиеся к делу), качественны (т. е. допустимы) и достаточны для достоверного установления того или иного обстоятельства, подлежащего доказыванию по уголовному делу, и есть полнота расследования.

Наличие в перечне обстоятельств, подлежащих доказыванию, обстоятельств, исключающих преступность и наказуемость деяния, смягчающих и отягчающих наказание, могущих повлечь за собой освобождение от уголовной ответственности и наказания (ст. 73 УПК РФ), подробная регламентация института отводов участников процесса (ст. 61–72 УПК РФ), правила оценки доказательств (ст. 89 УПК РФ) – есть не что иное, как стремление достичь объективности в исследовании обстоятельств дела.

Таким образом, реально полнота, всесторонность и объективность исследования обстоятельств дела в новом уголовно-процессуальном законе присутствуют. Однако в нем предусмотрены несколько иные процедуры процессуального регулирования в случаях, когда по делу субъектами, ведущими процесс, допускаются односторонность, неполнота и необъективность.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.