3. Правовое регулирование статуса иностранных юридических лиц на уровне более тесных интеграционных объединений бывших советских республик

3. Правовое регулирование статуса иностранных юридических лиц на уровне более тесных интеграционных объединений бывших советских республик

На наш взгляд, если на уровне СНГ создание организационно-правового механизма с наднациональными элементами, подобными ЕС, действительно является преждевременным, то образовавшиеся в последнее время более тесные союзы государств позволяют поставить на повестку дня этот вопрос. Речь идет прежде всего о Договоре от 29 марта 1996 г. об углублении интеграции в экономической и гуманитарной областях, участниками которого являются Российская Федерация, Беларусь, Казахстан и Кыргызстан (так называемый Договор 4-х)[461], а также О Союзном договоре, заключенном между Российской Федераций и Республикой Беларусь. Дальнейшее развитие отношений между указанными государствами имеет все основания открыть новую страницу в успешном унифицированном материально-правовом регулировании частноправового статуса коммерческих организаций, действующих за пределами национального государства.

Об этом свидетельствует подписание 26 февраля 1999 г. в Москве Договора о Таможенном союзе и Едином экономическом пространстве. Данный договор направлен на дальнейшее развитие принципов, заложенных в «Договоре 4-х»[462]. Одной из основных целей заключения Договора, которая провозглашена в его преамбуле, является завершение формирования Таможенного союза и создание Единого экономического пространства. При этом под Единым экономическим пространством понимается «пространство, состоящее из территорий сторон, на котором функционируют однотипные механизмы регулирования экономики, основанные на рыночных принципах и применении гармонизированных правовых норм, существует единая инфраструктура и проводится согласованная налоговая, денежно-кредитная, валютно-финансовая, торговая и таможенная политика, обеспечивающие свободное движение товаров, услуг, капитала и рабочей силы» (ст. 1 Договора). Основными целями формирования Единого экономического пространства являются (ст. 3 Договора):

— эффективное функционирование общего (внутреннего) рынка товаров, услуг, капитала и труда;

— создание условий стабильного развития структурной перестройки экономики сторон в интересах повышения жизненного уровня их населения;

— проведение согласованной налоговой, денежно-кредитной, валютно-финансовой, торговой, таможенной и тарифной политики;

— развитие единых транспортных, энергетических и информационных систем;

— создание общей системы мер государственной поддержки развития приоритетных отраслей экономики, производственной и научно-технологической кооперации.

Единое экономическое пространство предполагается формировать поэтапно. Продолжительность этапов, совокупность мероприятий в каждом из этапов и их реализация будут определяться Межгосударственным советом. Переход от этапа к этапу будет обусловлен фактическим достижением специфических целей настоящего Договора и выполнением принятых по нему обязательств. Первый этап имеет целью завершение формирования Таможенного союза и единой таможенной территории. Второй этап предполагает создание Единого экономического пространства, включающего формирование общего (внутреннего) рынка товаров, услуг, капитала и труда, проведение общей экономической политики и создание единой инфраструктуры, завершение гармонизации законодательства государств-участников, обеспечивающего функционирование Единого экономического пространства. На последующих этапах экономического сотрудничества участники Договора будут стремиться к согласованию параметров основных макроэкономических показателей (ст. 7 Договора). Договор не затрагивает обязательств сторон по ранее заключенным ими международным договорам с третьими государствами, в том числе в рамках СНГ, и открыт для присоединения к нему любого государства, признающего его принципы и заявившего о готовности принять на себя в полном объеме обязательства, вытекающие из Договора.

Формирование Таможенного союза и Единого экономического пространства обеспечивается следующими органами управления интеграцией (ст. 5 Договора):

— Межгосударственным советом;

— Советом глав правительств;

— Интеграционным комитетом;

— Межпарламентским комитетом.

Каждый орган управления интеграцией действует в рамках полномочий, определенных Положением об этом органе. По решению Межгосударственного совета могут создаваться и другие органы управления интеграцией.

Важной особенностью Договора является наделение органов управления интеграцией полномочиями по сближению и унификации законодательства государств-участников. В соответствии со ст. 51 Договора Межгосударственный совет принимает решения о том, какие законодательные и иные правовые акты сторон, с учетом объекта и целей настоящего Договора, подлежат сближению и унификации, устанавливает последовательность осуществления соответствующих мер по гармонизации законодательства. Такие решения могут предусматривать принятие мер по гармонизации законодательства как в отношении конкретных актов, действующих на территориях сторон, так и в отношении определенных областей правового регулирования. Межгосударственный совет также разрешает вопрос о том, какие меры по гармонизации законодательства следует применить в отношении соответствующих законодательных и иных правовых актов сторон либо, с учетом принятых Межгосударственным советом решений, соответствующей области правового регулирования.

Статья 58 Договора закрепляет виды актов, которые вправе принимать Межгосударственный совет:

а) решения, устанавливающие единые для государств — участников настоящего Договора правила, которые являются обязательными во всех своих частях и подлежат непосредственному применению государствами-участниками;

б) резолюции, являющиеся обязательными для государства-участника или государств-участников, которым они адресованы, в том,что касается ожидаемого результата, при сохранении за органами сторон свободы выбора форм и методов действий;

в) рекомендации, не являющиеся обязательными.

Решения, предусмотренные в ст. 57 и 58 Договора, принимаются Межгосударственным советом на основании предложений Интеграционного комитета, вносимых после консультаций с Межпарламентским комитетом и одобренных Советом глав правительств.

Предложения о принятии мер по гармонизации законодательства, вносимые Межпарламентским комитетом, подлежат предварительному рассмотрению Интеграционным комитетом, который после консультаций с Межпарламентским комитетом вносит в Совет глав правительств соответствующие рекомендации. Данное положение не ограничивает право Межпарламентского комитета принимать модельные акты, носящие рекомендательный характер, как это предусматривается в ст. 22 Договора от 29 марта 1996 г.

Полномочия Межгосударственного совета по принятию резолюций и рекомендаций могут делегироваться Совету глав правительств, при условии принятия Межгосударственным советом соответствующего решения.

Нетрудно заметить, что описанная система принятия актов, направленных на сближение и унификацию национального законодательства, использует опыт стран — участниц ЕС. Решения, которые являются обязательными и подлежат непосредственному применению государствами-участниками, являются аналогами регламентов Совета министров ЕС. Одновременно резолюции, которые обязательны лишь в части ожидаемого конечного результата, при сохранении за государствами-участниками свободы выбора форм и методов действий, имеют в качестве своего прообраза директивы Совета министров ЕС.

Вместе с тем ряд оснований не позволяет ставить на один уровень Договор о Таможенном союзе и Едином экономическом пространстве, с одной стороны, и Римский договор 1957 г. об учреждении ЕЭС, с другой стороны. В анализируемом нами Договоре практически отсутствует элемент надгосударственного регулирования, который является весьма ощутимым в ЕС. Так, ст. 58 Договора 1999 г. наделяет Межгосударственный совет правом принятия решений, резолюций и рекомендаций только в случаях, когда, по общему мнению государств-участников, это является необходимым и оправданным. Договор не предусматривает возможности принятия обязательных для стран-участниц актов на основе принципа большинства голосов. Основным принципом сотрудничества государств остается принцип принятия решений на основе консенсуса сторон. Практически не содержит Договор 1999 г. и прямого регулирования наиболее важных аспектов создания будущего Единого экономического пространства. По сути, данный документ носит в большей мере рамочный характер, устанавливая основные направления дальнейшей экономической интеграции государств. В этом также наглядно проявляется отличие от Римского договора 1957 г., который изначально содержал ряд основополагающих норм, направленных на непосредственное регулирование вопросов, традиционно регулируемых внутринациональным законодательством.

Следующим важным шагом на этом пути стало подписание Договора об учреждении Евразийского экономического сообщества (Астана, 10 октября 2000 г.)[463]. В соответствии с этим Договором для эффективного продвижения процесса формирования Таможенного союза и Единого экономического пространства создана международная организация — Евразийское экономическое сообщество (ЕврАзЭС). Органами этой организации являются Межгосударственный совет (Межгоссовет), Интеграционный комитет, Межпарламентская ассамблея (МПА), Суд Сообщества[464]. Межгоссовет (ст. 5 Договора) является высшим органом ЕврАзЭС, в состав которого входят главы государств и главы правительств стран-участниц. Интеграционный комитет (ст. 6) является постоянно действующим органом ЕврАзЭС, состоящим из заместителей глав правительств. В период между заседаниями Интеграционного комитета текущую работу ЕврАзЭС обеспечивает Комиссия постоянных представителей (постпредов), назначаемых главами государств-участников. МП А (ст. 7) является органом парламентского сотрудничества в рамках ЕврАзЭС и формируется из парламентариев, делегируемых парламентами стран-участниц. Суд Сообщества (ст. 8) обеспечивает единообразное применение Договора об учреждении ЕврАзЭС и других действующих в рамках ЕврАзЭС договоров и принимаемых органами ЕврАзЭС решений. Суд Сообщества рассматривает также споры экономического характера, возникающие между государствами-участниками по вопросам реализации решений органов ЕврАзЭС и положений договоров, действующих в рамках ЕврАзЭС, дает по ним разъяснения, а также заключения.

К сожалению, Договор об образовании ЕврАзЭС не только не развил заложенные в Договоре от 26 февраля 1999 г. «зачатки» наднационального характера решений, принимаемых органами управления интеграцией, но и во многом свел на нет достигнутые результаты. В частности, ст. 13 Договора об образовании ЕврАзЭС устанавливает, что Межгоссовет принимает все решения консенсусом, за исключением решений о приостановке членства или об исключении из Сообщества. Правда, в Интеграционном комитете решения принимаются большинством в 2 /3 голосов[465], но этот орган не имеет полномочий на принятие окончательных решений по вопросам унификации законодательства, за исключением случаев, когда такие полномочия будут делегированы ему Межгоссоветом.

Кроме того, еще более усложнился вопрос о юридической силе актов, принимаемых органами управления интеграцией, их соотношении с национальным законодательством стран-участниц. В соответствии со ст. 14 Договора решения органов ЕврАзЭС исполняются государствами-участниками путем принятия необходимых национальных нормативных правовых актов в соответствии с национальным законодательством. Иными словами, Договор от 10 октября 2000 г. не допускает прямого, непосредственного применения актов органов ЕврАзЭС на территории стран-участниц. Несоответствие этого традиционного международно-правового механизма намеченным целям интеграции справедливо отмечается в литературе: «В этой связи возникает вопрос: если цели и задачи, провозглашенные в Договоре об учреждении ЕврАзЭС (ст. 5), отражают общие интересы государств-участников и были одобрены на высшем уровне— главами государств и главами правительств стран —членов Сообщества, то зачем же еще раз „пропускать“ их через многочисленные „нижестоящие“ инстанции, вновь и вновь подвергая согласованию, рассмотрению, обсуждению, правовой экспертизе? Вместо того чтобы развивать и углублять сотрудничество, находить эффективные пути реализации уже принятых решений, создавать условия для инвестиций, стороны вновь и вновь затевают споры и дискуссии об опасности возрождения „имперских амбиций“ России, о рецидивах тоталитаризма, о недопустимости установления „наднациональных полномочий“ и др. …Неполная урегулированность вопроса об источниках права ЕврАзЭС ведет к тому, что его правовая система формируется во многом стихийно, противоречиво, без четкой иерархии правовых актов»[466].

Проблема юридической силы и применения актов органов ЕврАзЭС еще более усложнилась в связи с принятием Договора от 19 апреля 2001 г. об Основах законодательства ЕврАзЭС. Этот Договор подчеркивает, что принимаемые Межгоссоветом после согласования с МПА Основы законодательства ЕврАзЭС являются законодательным актом ЕврАзЭС, имеющим обязательную юридическую силу и подлежащим непосредственному применению государственными органами сторон, что прямо противоречит ст. 14 Договора об учреждении ЕврАзЭС. Очевидно, что отмеченные противоречия принципиального характера должны быть как можно скорее устранены. При этом по нашему мнению, единственно правильным решением было бы усиление наднационального элемента ЕврАзЭС, расширение сферы непосредственного применения актов органов ЕврАзЭС.

Суммируя вышесказанное, нельзя не отметить, что в рамках СНГ настороженность вызывают набирающие силу тенденции к использованию административно-правовых способов решения вопросов, имеющих частноправовую природу, изобретение новых правовых институтов, неизвестных международной практике и правовым системам развитых стран (речь идет о таких юридических понятиях, как «финансово-промышленная группа», «транснациональная корпорация»[467]). Вместе с тем на уровне СНГ и других интеграционных объединений государств в его составе (Евразийское экономическое сообщество, союз России и Беларуси и т.д.) могут складываться необходимые предпосылки для эффективного использования метода унифицированного материально-правового регулирования частноправового статуса коммерческих организаций. Особый акцент разработчиками интеграционных моделей должен быть сделан на разработке эффективных механизмов правовой унификации с элементами наднационального характера, которые смогли бы успешно дополнить международно-договорный способ создания материально-правовых норм о частноправовом статусе коммерческих организаций, действующих на территории иностранных государств.