ДЕЛО АВТОМАТЧИКОВ

ДЕЛО АВТОМАТЧИКОВ

В 1975 году произошло еще одно трагическое событие в криминальной жизни страны, впоследствии получившее известность как «дело автоматчиков». Бывший студент Лесотехнической академии, испорченный молодой человек Балановский, возжаждавший больших денег, которые можно было добыть только криминальным путем, разработал план вооруженного ограбления банка и, осуществляя свой замысел, убил солдата одной из воинских частей, чтобы завладеть оружием — автоматом.

Пытаясь заполучить автомашину для совершения преступления, Балановский совершил убийство водителя такси. В связи с тем, что на поиски опаснейшего преступника был поднят весь город, не только милиция, но и дружинники, комсомольские оперотряды, военные, замолчать это дело не удалось, ход его рассмотрения широко освещался средствами массовой информации.

В этом деле имелись необыкновенно пикантные подробности. Например, соучастником Балановского стал студент юридического факультета, член комсомольского оперотряда юрфака Зеленков. Это одно из первых уголовных дел, когда для поиска преступников были применены их композиционные портреты, иными словами — фотороботы, изготовленные по показаниям свидетелей. Практики в составлении таких портретов у нашей милиции тогда еще не было, портреты получились не очень удачными, и Зеленков, по иронии судьбы как член оперотряда получивший в свое распоряжение эти фотороботы, пришел к Балановскому, показал ему свой же собственный портрет и, намекая на его полную несхожесть с оригиналом, сказал: «Знаешь, нас никогда не поймают».

Но обо всем этом узнали уже потом, а пока город был взбудоражен убийствами водителей такси: Балановский и Зеленков совершили несколько неудачных попыток завладеть машиной. Следователи пытались решить странную головоломку — зачем убивать водителя такси и прятать его тело в багажник?

Производство медико-криминалистической экспертизы по делу было поручено доктору медицинских наук В. П. Петрову еще до того, как преступников поймали.

В постановлении следователя скупо сообщалось о том, что 24 июня 1974 года водитель пассажирского таксомоторного предприятия выехал на линию в 7 часов утра и должен был возвратиться в парк в 20 часов 30 минут, но не вернулся; его машина была обнаружена два дня спустя в лесу около деревни Петровское с телом водителя в багажнике.

На передних дверцах и на полу перед сиденьем пассажира имелись огнестрельные повреждения, в салоне следователь нашел осколки плоских костей, похожих на кости черепа, и сгустки крови и мозгового вещества.

Вадим Петрович исследовал восемнадцать мельчайших — каждый диаметром не более половины сантиметра — фрагментов костей неправильной, многоугольной формы, с присохшими остатками мягких тканей и корочками запекшейся крови, сначала под микроскопом, потом — рентгенографическим способом, что показало характерную структуру плоской кости во всех фрагментах. На следующем этапе эксперт с величайшей осторожностью пинцетом удалил с каждого объекта засохшие остатки мягких тканей и корочки крови, а результат этой ювелирной работы — очищенные кусочки костей — тщательно промыл в дистиллированной воде и высушил на фильтровальной бумаге.

И вот на одном (!) из очищенных кусочков выявился видимый участок чешуйчатого шва, характерный для теменно-височного низа свода черепа. И поскольку обстановка в салоне машины указывала на стрельбу, далее эксперт произвел контактно-диффузное исследование с целью выявления следов меди, причем как с кусочками костей, так и с остатками мягких тканей, снятых им с этих кусочков.

Как делалось такое исследование? Из коллекции боеприпасов физико-технического отделения областного бюро судебно-медицинской экспертизы была позаимствована пуля в медной оболочке, и ею нанесены на бумагу штрихи. Фотобумага, предварительно отфиксированная, помещалась в 12-процентный раствор аммиака до набухания эмульсионного слоя, а затем между двумя листами такой фотобумаги помещались фрагменты костей, между другими такими листами — кусочки мягких тканей. Туда же вкладывался листок бумаги со штрихом, нанесенным посторонней пулей, и все это с помощью специального винтового пресса с прокладками сжималось в течение 15 минут.

Однако ожидаемого результата — темно-зеленого окрашивания при проявлении отпечатков свеже приготовленным насыщенным спиртовым раствором рубеано-водородной кислоты, такого же, который дал контрольный лист бумаги со штрихом, нанесен ным посторонней пулей, — не наступило.

А обстановка места происшествия вкупе с характером разломов на собранном из восьми кусочков участке лобной кости, размеры и форма этих кусочков указывали на то, что исследованные осколки костей черепа образовались в результате огнестрельного ранения головы человека. (Это противоречие объяснилось просто, когда преступление было раскрыто: в голову водителя такси стреляли из обреза, пулей не с медной, а с томпаковой оболочкой.)

Но и это было еще не все. В. П. Петров брал в руки пинцет и долгими часами, не поднимая головы, терпеливо складывал необыкновенную мозаику из крохотных осколков костей человека. В заключении экспертизы эти часы кропотливейшей работы спрессовались в три строчки: «Все 18 кусочков костей сопоставлялись друг с другом по линиям излома краев, с учетом строения края и прилегающих к нему наружной и внутренней поверхностей кости каждого кусочка».

Результатом мог бы гордиться археолог или антрополог, или реставратор высочайшего класса: восемь кусочков костей совпали по линиям изломов и структуре поверхностей, образовав единый участок кости размером 6,5х7,5 см, и стало ясно, что это — часть передненижнего отдела правой половины лобной кости черепа с отчетливо различаемыми частью скулового отростка и передним отделом височной линии.

Однако и это не все: на восстановленном фрагменте черепа глаз эксперта отметил длинные извилистые трещины, соединявшиеся между собой более короткими дугообразными. И это наблюдение позволило сделать вывод о характерности такого рисунка трещин для огнестрельного ранения головы. Да, раскрытие преступления блистательно подтвердило догадку эксперта, построенную на собранном им буквально из чешуек кусочке, размером с ладошку, черепа пострадавшего: в него стреляли справа и сзади. Значит, преступники сидели в машине в качестве пассажиров такси. А после новых нападений на таксистов была выдвинута версия о том, что кому-то позарез нужен автотранспорт.

Это сейчас при подготовке серьезных преступлений злодеям не составляет труда угнать или даже купить машину, которую после совершения преступления обычно бросают. А тогда, в середине семидесятых годов, купить машину просто так, не отстояв десять лет в очереди, было практически невозможно. Равно как и достать огнестрельное оружие. Преступления, совершенные с использованием огнестрельного оружия, вплоть до конца девяностых годов были такой экзотикой, что немедленно ставились на контроль в Москве и расследовались только следователями по особо важным делам. Да и нераскрытых убийств в год совершалось не более полутора десятков…

Уголовный розыск тогда, при раскрытии описанного преступления, сделал невозможное. Была получена информация о том, что некий человек упорно ищет желающего продать машину; эту информацию связали с попытками завладеть автомашиной такси и аккуратно подвели к потенциальному покупателю сотрудника уголовного розыска, Николая Иванова, который должен был сыграть роль беспринципного тунеядца, готового на совершение преступления, чтобы обогатиться.

Чванов потратил массу усилий, чтобы втереться в доверие к Балановскому, и эти усилия были вознаграждены: Балановский согласился взять его в дело, а главное — показать, где спрятан автомат, похищенный при убийстве солдата. Пока уголовный розыск не знал местонахождение автомата, брать Балановского было преждевременно.

Говорят, что на процессе по «делу автоматчиков» присутствовало двести журналистов. Это дело было объявлено последним случаем бандитизма в СССР. Тогда еще никто не думал, что грядут кровавые девяностые…