Иоганн-Себастьян или Анна-Магдалена?

Творческое наследие И.-С. Баха включает в себя свыше тысячи музыкальных произведений, среди них шесть сюит для виолончели соло. С изданием этих сюит связана история, которой пришлось заниматься криминалистам в пятидесятых годах прошлого века.

Готовя публикацию, музыковед А.П. Стогорский решил найти оригинал, который служил первоисточником для всех предыдущих изданий, и сравнить его с подлинниками других музыкальных произведений Баха, дошедшими до нас. Сходство оказалось поразительным: совпадала манера нотного письма, одинаковым было начертание трелей, лиг, диезов. «Да, это рука самого Баха!» — такой вывод сделал музыковед.

Тем не менее многие специалисты придерживались иного мнения: они настаивали, что виолончельные сюиты переписаны с оригинала женой композитора Анной-Магдаленой. Чтобы разрешить спор и установить истину, музыковеды обратились к московским криминалистам. Задача оказалась не из легких: обычно объектом экспертного анализа были фразы, отдельные слова, цифры. А тут ноты, музыка. Такое в криминалистической практике встретишь не часто.

Из Лейпцигского архива в Москву прислали несколько оригинальных рукописей, относящихся примерно к тому же периоду творчества великого композитора. Тут криминалисты и обнаружили разницу, которой не смог заметить музыковед: по-иному обозначены знаки ключа, размера, повторения, более быстрым, чем в рукописи виолончельных сюит, оказался темп нотного письма. Все это позволило сделать вывод: спорная рукопись написана не И.-С. Бахом, а его женой Анной-Магдаленой, старательно копировавшей почерк мужа.

Для криминалистов здесь важен другой момент: в ходе этого сложного исследования подтвердилась гипотеза о том, что почерк индивидуален и неповторим, поэтому его нельзя абсолютно точно подделать не только при буквенном или цифровом, но и при нотном письме. Стало быть, любой выполненный рукой человека письменный знак в принципе может точно указать на своего исполнителя.