§ 2. Традиции и обычаи преступного мира среди осужденных в местах лишения свободы
§ 2. Традиции и обычаи преступного мира среди осужденных в местах лишения свободы
Специфические отношения в среде лиц, отбывающих наказание, не только порождены, но и регулируются всей системой ценностных ориентаций «тюремной общины», именуемой емким понятием «делинквентная подкультура». В центре ее находятся, как мы уже отмечали ранее, традиции и обычаи осужденных.
Антиобщественные традиции и обычаи, механизм их влияния на противоправное поведение рассматривались в трудах М. Н. Гернета, А. И. Гурова, Ю. А. Вакутина, Б. Ф. Водолазского, С. Я. Лебедева и других криминологов. В настоящем разделе монографии будет уделено более пристальное внимание неформальным правилам, запретам, принципам поведения и установлениям, сохраняющимся в среде осужденных длительное время. Автор ставит своей целью вскрыть их асоциальную сущность, а также показать значение исследуемых явлений в жизнедеятельности различных групповых образований лиц, отбывающих наказание.
Общность осужденных в местах лишения свободы, как и любая устойчивая общность людей, всегда несет в себе элементы прошлого. При этом важно иметь в виду, что в исправительных учреждениях, в силу ряда объективных факторов, это выражается более последовательно и консервативно. На данное обстоятельство обратил свое внимание исследователь С. В. Максимов еще в начале предшествующего столетия. Он писал: «Тюремная община живет своею самостоятельною жизнью. Правила для тюремной общины как будто застывают в самом воздухе, как будто самые тюремные стены пересказывают их. Преемственная передача убеждений, жизнь старыми преданиями, на веру, едва ли сильнее в другой какой общине»[70].
Традиции и обычаи осужденных так же неоднородны, как и сама их среда. Первую группу этих феноменов чаще всего называют «правилами-заповедями арестанта». Данные установления и запреты, с одной стороны, базируются на незыблемых правилах общей криминальной субкультуры. С другой стороны, они отражают своеобразие условий содержания лиц, отбывающих наказание в исправительных учреждениях. По своей функциональной реализации они могут быть как негативного, так и позитивного характера. Например, десятилетиями сохраняется среди осужденных основной принцип поведения: «Не делай ничего такого, что может вредить нам, так как от этого страдает каждый из нас». Отсюда и правила, «комплекс запретов»: «не кради у ближнего», «не подглядывай за другими», «не доноси на других», «не обращайся к администрации ИУ за помощью в разрешении конфликтных ситуаций», «не имей при себе ножи или все, что может их заменить, ибо у каждого есть право на неприкосновенность личности», «не покупай и не бери из столовой еды», «не устраивай разборки в пьяном виде и в больнице для осужденных», «не задавай лишних вопросов и не болтай лишнего».
Запреты эти распространяются на всех и принимаются всеми, независимо от статусной принадлежности лица. Они стабилизируют отношения в среде осужденных, любое отступление от них ведет к серьезным эксцессам.
Другой принцип гласит: «Всегда сохраняй достоинство арестанта». То есть «не становись гомосексуалистом» (при этом позволяется, однако, «пользовать» пассивных гомосексуалистов или тех, кого насильно сделали таковыми), «не проигрывай лишнего в карты», «умей постоять за себя». Если об осужденном распространяется слух, что якобы он сотрудничает с администрацией или, скажем, не уплатил карточный долг, то согласно «правилам-заповедям» тот обязан постоять за себя. Докажи, что это не так – избей или убей обидчика. А если не сможешь, значит, все, что говорят о тебе – правда.
Подобные установления продиктованы, образно выражаясь, естественным отбором. Физически сильные, волевые люди, как правило, лучше приспосабливаются к условиям жизни в местах лишения свободы. Их среда и продуцирует, поддерживает названные нормы.
Вместе с тем в пенитенциарных учреждениях поддерживаются издавна правила, которые обязывают осужденных соблюдать личную гигиену, не причинять вреда больным и пожилым осужденным[71].
О существовании перечисленных базовых ценностных ориентаций свидетельствуют отдельные научные источники[72], а также сами лица, отбывающие наказание. На вопрос: «Какие неформальные правила обязан соблюдать каждый осужденный?» – они отвечали примерно так: «Нельзя стучать на сотоварища; нельзя становиться гомосексуалистом; не воруй у ближнего; не играй в карты в долг». Причем, в первых двух мнениях единодушны все, в других – большинство (80–82 %).
Указанные нормы-обычаи и традиции интернациональны, то есть существуют в пенитенциарных учреждениях различных стран.
Другая группа традиций и обычаев принадлежит исключительно обособленным от основной массы «авторитетам» уголовной среды. Конечно, они теснейшим образом связаны с базовыми ценностями общей субкультуры, а также с отмеченными «правилами-заповедями арестанта». С одной стороны, отдельные из них в местах лишения свободы непосредственно основываются на общих установлениях и нормах, с другой – активно влияют на них, а иногда и создают эти неформальные правила. Рассматриваемые традиции и обычаи санкционируются наиболее авторитетными членами преступного мира, их «сходками», «съездами», поддерживаются не только мнением «авторитетов», но и насилием.
Действие этих «естественных законов» распределяется по трем направлениям. Первые регулируют взаимоотношения привычных правонарушителей с обществом, с правоохранительными органами, администрацией ИУ: «Не трудись. Живи за счет своего криминального промысла. Не сотрудничай с представителями органов внутренних дел. Любую ошибку милиции, администрации ИУ, суда, прокуратуры используй в своих интересах, например в целях расширения своих прав в местах лишения свободы. Распространяй при возможности позорящие измышления о деятельности правоохранительных органов, клевещи на работников ИУ, причиняющих вред тебе, твоему сообществу». Это главные, самые устойчивые «законы». Они обусловлены непримиримостью к общественным интересам обычных людей, враждебностью к милиции и всем, кто мешает, не дает криминальным группировкам жить, сообразуясь со своими ценностными ориентациями.
Другие традиции и обычаи устанавливают систему отношений хранителей криминального наследия с остальными категориями осужденных. Прежде всего, уже само разделение лиц, отбывающих наказание, на группы предписано этими «законами». Но кроме всего прочего: «Поддерживай справедливые отношения между осужденными». «Авторитеты» прекрасно понимают, что если инициативу по установлению таких отношений, а еще и с искусным учетом существующих позитивных правил, возьмет на себя администрация мест лишения свободы, то их неформальная роль в среде осужденных значительно ослабнет. Поэтому они десятилетиями в своем сообществе сохраняют установление: «Наблюдай, чтобы каждый подчинялся «правилам-заповедям». Сам обеспечивай это. Не допускай притеснения осужденных, не причинивших вреда преступному миру, наоборот, покровительствуй им – всегда пригодится». Все это является основой веры и покорности большинства лиц, отбывающих наказание, им – «авторитетам», маскирует подлинную их сущность. Благодаря этому привычные нарушители традиционно создавали в глазах обывателей, по точному выражению В. Шаламова, образ «блатного Каскарильи» и тем самым умело влияли на осужденных (а иногда и на работников правоохранительных органов). Ведь все эти «нейтральные», заслужившие покровительство со стороны «авторитетов» соблюдением «заповедей», на деле являются той массой людей, за счет которой и живет «блатная каста». Любой же их протест против существующего «нормопорядка» влечет насилие и, как правило, отвержение. Последнее весьма своеобразно закрепляется неформальными установлениями. Так, «отверженным» неписаными правилами запрещается скрывать свой статус, находиться в одной камере с другими осужденными, принимать пищу за одним столом с «людьми» («ворами», «мужиками» и др.), выполнять определенные виды работ.
И, наконец, третья сфера действия исследуемых естественных законов – само криминальное сообщество. Оно связано незримыми нитями этих законов. Настолько строго регламентирован каждый шаг «авторитета», что данную «отрасль субкультурного права» можно даже разделить на «институты».
«Привлекай к себе и воспитывай молодежь на идеалах арестантского прошлого». Закономерным является то, что всякая человеческая деятельность, в том числе и антиобщественная, имеет своих героев, имена которых становятся историческими, которым подражают последователи. Иными словами, каждое поколение людей воспроизводит из прошлого представления об идеале – это традиция всех социальных групп, сообществ, слоев. То есть в собственной жизни человек проектирует самого себя в будущем – как свой идеал, как модель своего желаемого будущего, заимствуя их из прошлого. Нечто похожее происходит и в криминальной среде, где уголовные элементы разных поколений в местах лишения свободы формировали свой идеал. Например, в середине XIX столетия в преступном мире идеальным преступником считался «иван». В нем заключенные видели человека, испытавшего на своем веку различные лишения, много видавшего, потому – опытного и надежного[73]. Популярным героем и моделью для подражания у криминальных лиц 30-х гг. и второй половины XX столетия становится «вор» («вор в законе»). «Вор» – тип человека «чисто кристальной души», неукоснительно следующий «воровским законам» и посвятивший себя и всю свою жизнь «воровским идеалам». Колоритным представителем «воров» был некий Владимир Петрович Бабушкин (по кличке «Васька-Брильянт»). Получив первый срок в 1944 г. в возрасте 16 лет, он к 1950 г. имел уже 5 судимостей и с этого года больше не покидал места лишения свободы. Отбывая наказания в дальнейшем, он еще 5 раз привлекался к уголовной ответственности за участие в убийствах и действиях, дезорганизующих работу исправительно-трудовых учреждений. С 1961 г. – особо опасный рецидивист, сменил более 40 учреждений, объехал многие регионы страны и везде пользовался непререкаемым авторитетом среди отрицательной части осужденных. В 1985 г., пребывая в едином помещении камерного типа Усольского УЛИТУ, умер в возрасте 57 лет, став еще при жизни «живой легендой» в преступном мире.
На примерах подобных личностей воспитываются молодые люди, отбывающие наказание. В местах лишения свободы молодежь усваивает строгие традиции «блатной жизни». Их привлекает иллюзия независимости этого мира, подчинение ему других. Процесс пестования подрастающего поколения сложный и длительный. Нужна и теоретическая подготовка, и практическая. Для стремящихся стать «истинными арестантами» устанавливается своеобразный кандидатский стаж, в течение которого молодой человек не только всесторонне обрабатывается, но и всесторонне проверяется и растлевается.
Каждый член группировки в отношениях друг с другом должен быть честным, справедливым, не лгать, помогать осужденным, оказавшимся в трудных условиях (например, угодившим в ШИЗО – штрафной изолятор, больницу), для чего в среде таких осужденных существует обычай – сбор «общака».
Все должны помогать своим во всем. Это установление обязывает «блатарей» вести преследование лиц, нанесших ущерб их сообществу. Если даже вред причинили не тебе, а кому-то из своих – ты обязан помочь отомстить. Ведь тот, кто причинил зло авторитету, причинил зло и всему преступному миру, а значит и тебе. С целью осуществления возмездия над отступниками в местах лишения свободы ходят записки («малявы»), предписывающие совершение насилия над тем или иным осужденным. В качестве иллюстрации приведем содержание одной из них: «Здорово всем достойным арестантам! Эту маляву отправляю с М. из Владимирской тюрьмы. В Новочеркасск приехал мент П. Этот мусорюга – шакал, он назвался светлым именем вора и вводит в заблуждение достойных арестантов… Этот удав воду мутит, работает на мусоров. Выполните свой долг и поступите с ним как полагается. Дайте этой маляве ходу, чтобы как можно больше ознакомились с ней. Еще указываю имена ссученных, таких как Д., К. При встрече не упустите их из рук и поступайте, как подобает достойным арестантам. Вор Г.».[74]
Если же сам себя осужденный поставил в затруднительное положение, например был задержан с поличным на месте преступления, то он не должен указывать на виновность других соучастников. В этом тоже проявляется их корпоративная честность. В отношениях со своими вор должен быть честен. С другими – пожалуйста! Оправданы любой обман, любые кровавые насилия.
Сообразуясь со своей антиобщественной деятельностью, рассматриваемая категория правонарушителей строго оберегает тайны сообщества. Никто из недостойных не посвящается в дела группировки. Кроме того, они и своему окружению чаще всего не доверяют. А поэтому в их среде культивируются следующие установления: «следи друг за другом», «проверяй каждого новичка», «будь непримиримым и беспощадным к предателю», «сделай казнь над ним наглядным уроком для всех, чтобы другим неповадно было».
Регламентирован естественными законами даже досуг «авторитета»: он обязан уметь играть в карты, кости и другие всевозможные «тюремные» игры. Это не просто часть досуга – это способ поставить другого в зависимое положение, проверить. И все «честно», все по «закону» и «правилам-заповедям».
Статус лица в группировке авторитетов также строго зафиксирован традициями и обычаями. Все должны подчиниться воле неформального лидера, никто не имеет права предъявить к нему претензии. Если ты показываешь себя примерным «арестантом», многое сделал для поднятия авторитета своей «касты» – тебя поощрят и всегда защитят. Если же ты навредил сообществу – будешь уничтожен либо морально, либо физически. Третьего в их мире не дано.
Описанные традиции и обычаи – лишь фрагментарная иллюстрация всего их разнообразия. Они были сформированы и сохранены «авторитетами» уголовной среды на протяжении многих десятилетий и не претерпели сколько-нибудь значительных и принципиальных изменений. На данное обстоятельство указали в своих исследованиях А. И. Гуров, Ю. А. Вакутин, С. Я. Лебедев, Н. М. Якушин и другие криминологи.
Вместе с тем длительность существования антисоциальных традиций и обычаев сама по себе еще не определяет их современное значение: жизнеспособность изучаемых явлений коренится в их дальнейшем развитии последующими поколениями привычных нарушителей в местах лишения свободы в новых условиях. В самом деле, преступная среда, воспринимая одни элементы своего асоциального наследия, в то же время отвергает другие, которые противоречат складывающимся новым отношениям. Так, в криминогенных группировках «авторитетов» прослеживаются постоянные изменения установлений, запретов на протяжении всей истории существования сообщества. Например, если по одной из традиций 30-х гг. «блатарь» должен был воровать в течение ряда лет, обучаться преступному ремеслу под руководством опытных преступников, то сейчас эти жесткие критерии не выдерживаются.
Антисоциальная сущность рассматриваемых феноменов проявляется прежде всего в том, что они являются проводниками определенного опыта предшествующих поколений преступников; они поддерживают в состоянии стабильности изначальную ориентацию привычных правонарушителей на ведение паразитического образа жизни, что, в свою очередь, продуцирует самые разнообразные формы их противоправного поведения; обеспечивают группировки «авторитетов» уголовной среды всем необходимым (едиными оценками, идеалами, нормами) для их образования, консолидации и противоборства с правоохранительными органами; служат средством защиты указанных формирований от вмешательства со стороны и сокрытия противоправного поведения. Образно говоря, каждое поколение «авторитетов» уголовной среды в местах лишения свободы с необходимостью воспринимает, заимствует ряд устойчивых и прочных антисоциальных установок, искаженных ценностей из прошлого. Провозглашение ими устоявшихся принципов производится с целью утверждения в своей среде и ее защиты. В этом смысле они выбирают не только свое будущее, но и прошлое: совершение преступлений и вместо нормальной жизни – образ жизни антиобщественный.
Рассматриваемые элементы подкультуры не только стабилизируют данный образ жизни, но и стимулируют его восприятие новыми поколениями правонарушителей, вызывая у них потребительские взгляды и соответствующие им мотивы поведения.
Традиции и обычаи преступного мира среди осужденных обусловливают отдельные виды общественно опасных деяний, совершаемых в местах лишения свободы. По результатам проведенного исследования уголовных дел установлено – более половины (69,8 %) всех преступлений в исправительных учреждениях тем или иным образом связано с соблюдением антиобщественных традиций и обычаев, культивируемых в среде лиц, отбывающих наказание[75]. При этом чаще всего жертвами посягательств являлись вновь прибывшие в места лишения свободы осужденные, а также лица, которые своевременно не выплатили карточные долги, оказывали помощь администрации ИУ в пресечении правонарушений или органам правосудия в раскрытии преступлений, отказывались выполнять требования «блатарей» или причинили иной ущерб криминальному сообществу. В качестве неформальных санкций за нарушение «правил-заповедей арестантов» и «законов преступного мира» выступали: нанесение умышленного вреда здоровью различной степени тяжести – 75 %, убийство – 4 %, иные посягательства – 21 %.
В перечне отсутствуют насильственные действия сексуального характера (мужеложство), кроме того, и в статистических данных ГУИН МВД РФ о преступности данный вид преступления не отражен[76]. Но это не означает, что в местах лишения свободы подобные деяния не совершаются. Напротив, они имеют довольно широкое распространение, но должной правовой оценки со стороны правоохранительных органов не получают. Так, в обследованных нами исправительных учреждениях практически каждый четырнадцатый осужденный принадлежал к категории пассивных гомосексуалистов («отверженных»). На вопрос «Допускались ли в отношении Вас акты физического насилия, в том числе и насильственные действия сексуального характера?» 70 % опрашиваемых ответили утвердительно. Причины своего бедственного положения они, в большинстве своем, связывают с существующими своеобразными отношениями в среде осужденных (см. табл. 11).
Таблица 11
ОБ УСЛОВИЯХ И ПРИЧИНАХ НАСИЛИЯ НАД ОТДЕЛЬНЫМИ ЛИЦАМИ, ОТБЫВАЮЩИМИ НАКАЗАНИЕ В МЕСТАХ ЛИШЕНИЯ СВОБОДЫ!
Неукоснительное соблюдение уголовных традиций и обычаев предопределяет все поведение «авторитетов» в исправительных учреждениях. Они не просто нарушают требования режима в ИУ. Это нередко допускают и другие осужденные, о чем свидетельствует статистика дисциплинарной практики в местах лишения свободы[77]. «Блатари» являются зачинщиками, «идеологами» отдельных нарушений, активно пропагандируя свой антиобщественный образ жизни. Это принципиально отличает авторитетов от других нарушителей норм режима в местах лишения свободы. Организация групповых неповиновений законным требованиям администрации ИУ, вовлечение осужденных в азартные игры, сборы «общаков», притеснения и «суд» над теми, кто помогает персоналу мест лишения свободы, – все это продиктовано «авторитету» его «законами».
Если другие категории лиц, отбывающих наказание, лишь подчиняются «кодексу чести», чтобы обеспечить себе нормальное сосуществование в своеобразной среде или чтобы заслужить уважение «блатных», то «авторитеты» преклонение перед традициями считают своим долгом. Традиции формируют внутренний мир привычного преступника, его искаженные взгляды. Обычаи, в свою очередь, направляют его в реальной жизни, накладывая «табу» на одно и разрешая другое.
Опасность уголовных традиций и обычаев еще и в том, что они, как мы отмечали ранее, постоянно изменяются, приспосабливаются к ситуации, – то есть чрезвычайно жизнеспособны, значит, могут и будут отравлять общество, особенно нестойких его членов, еще не одно десятилетие. Следовательно, еще велика их угроза и сила там, где они особенно живучи: в местах лишения свободы.
Причины сохранения исследуемых феноменов детерминированы не только условиями отбывания наказания в местах лишения свободы, образом жизни привычных преступников, мировоззрением, активным противостоянием правоохранительным органам, но и желанием защитить, уберечь их от общества. Общество всегда довлеет над преступным миром, борется с ним. Поэтому он и «охраняется», консервирует свои традиции и обычаи, стараясь насаждать их хитростью и насилием.
Здесь, по нашему мнению, мы подошли к самому главному вопросу настоящего раздела исследования. Что может быть сильнее традиций? Наверное, сами же традиции. Изучая, формируя, возрождая добрые традиции, проверенные веками, мы создадим тем самым мощный заслон распространению всякой уголовщины. Надлежит еще и помнить – преступник исправим только на базе созданных для него позитивных ценностных ориентаций.
Таким образом, взаимообусловленность уголовных традиций, обычаев и преступности, а также различного рода других правонарушений в исправительных учреждениях требует организации одновременного комплексного воздействия на эти явления. Совершенствование уголовного, уголовно-исполнительного законодательства и правоприменительной практики следует осуществлять с учетом реальных отношений, существующих в среде лишенных свободы.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.