2.8.2. Правовая природа внутренних (локальных) актов в сфере несостоятельности (банкротства)

Вопрос о правовой природе внутренних актов, принимаемых в процессе несостоятельности (банкротства), не представлял до сих пор самостоятельного предмета научных исследований. Научные дискуссии велись преимущественно в отношении правовой природы разного рода планов, разрабатываемых в рамках той или иной процедуры несостоятельности (банкротства), а также правил и стандартов, принимаемых в саморегулируемых организациях арбитражных управляющих. Между тем вопрос определения правовой природы соглашений, заключаемых в процессе банкротства, решений собраний (комитета) кредиторов практически остался за рамками глубокого научного анализа.

Заметим, что проблема определения правовой природы указанных актов напрямую связана с вопросом признания этих актов источниками правового регулирования и возможности ссылаться на них в судебном процессе.

Так, Ю.С. Юлова относит локальные акты к источникам правового регулирования отношений несостоятельности (банкротства), правда, рассматривая в качестве локальных только стандарты и правила профессиональной деятельности арбитражных управляющих[586].

А.В. Басова рассматривает правила и стандарты профессиональной деятельности, разрабатываемые саморегулируемыми организациями, как «особую группу локальных нормативных актов, которые являются источниками права и в некоторой степени интегрированы в систему правового регулирования предпринимательской деятельности»[587].

Заметим, что дискуссия относительно понятия и правовой природы внутренних или локальных актов не является присущей исключительно сфере правового регулирования отношений несостоятельности (банкротства). Так, в теории корпоративного права ведутся споры относительно правовой природы решений органов юридического лица. Так, Н.В. Козлова отмечает, что «перечень актов, которые могут содержать нормы гражданского права, указанный в ст. 3 ГК РФ, является исчерпывающим, и поскольку он не включает в себя указания об актах, принимаемых органами управления юридическим лицом, решения таких органов можно квалифицировать как многостороннюю гражданско-правовую корпоративную сделку, являющуюся актом реализации гражданской правосубъектности юридического лица»[588]. Н.Н. Пахомова указывает на разноуровневость нормативного гражданско-правового акта и локального акта, содержащего нормы корпоративного права, определяя локальный акт как поднормативный акт, имеющий процедурную особенность его принятия[589]. По мнению С.Д. Могилевского, «правовой акт юридического лица есть основанное на законе и иных правовых актах волеобразование и волеизъявление юридического лица, выработанное и оформленное по установленной процедуре в виде специального документа… направленное на установление гражданско-правовых норм или возникновение, изменение и прекращение гражданско-правовых отношений»[590].

Для понимания правовой природы локальных актов, принимаемых в процессе несостоятельности (банкротства), интерес представляет позиция И.С. Шиткиной, высказанная применительно к проблеме определения правовой природы внутренних актов, регулирующих корпоративные правоотношения. По ее мнению, «законодатель, предусмотревший возможность внутреннего нормотворчества корпораций (иногда прямо обязывая их принимать внутренние документы), тем самым санкционирует принятие этих документов и придает им обязательную силу»[591].

При определении понятия и правовой природы внутренних актов следует принимать во внимание особенности института несостоятельности (банкротства) и специфику особого режима правового регулирования соответствующих отношений: входя в систему специального регулирования института несостоятельности (банкротства), каждый субъект принимает на себя определенную «систему ограничений», выражающихся в необходимости подчиняться определенным правилам и нормам, обеспечивающим реализацию основных принципов института несостоятельности (банкротства) (равенства, соразмерности, пропорциональности, справедливости и т. д.), а также обеспечивающим динамику процесса несостоятельности (банкротства).

Именно с этой позиции следует оценивать те требования, которым должен соответствовать внутренний акт, принимаемый в процессе несостоятельности (банкротства):

1) он разрабатывается в строгом соответствии с законом;

2) содержание такого акта должно соответствовать требованиям законодательства;

3) ему присущ специфический механизм утверждения и одобрения; 4) сфера действия внутреннего акта ограничивается принадлежностью того или иного индивида к коллективу организации или членством;

5) санкции такого акта воспроизводят либо детализируют санкции, установленные в нормативных правовых актах, исходящих от государства, так и носят самостоятельный характер.

Сущность внутренних документов, принимаемых в процессе несостоятельности (банкротства), выражается в том, что они хотя зачастую принимаются не самим должником ? юридическим лицом, но тем не менее являются обязательными для участников отношений несостоятельности (банкротства), что подкреплено законодательно установленным порядком их разработки, принятия и утверждения. Обязательность исполнения требований, содержащихся во внутренних документах, гарантируется применением особых мер государственного принуждения. Так, согласно п. 2 ст. 20.4 Закона о банкротстве арбитражный управляющий может быть исключен из числа членов саморегулируемой организации в связи с нарушением в том числе положений стандартов и правил, принимаемых саморегулируемой организацией арбитражных управляющих.

Отнесение внутренних документов, принимаемых в процессе несостоятельности (банкротства), к числу источников правового регулирования в их широком понимании обусловлено спецификой отношений несостоятельности (банкротства) и регулированием этими актами значительного объема соответствующих отношений.

Таким образом, определяя место внутренних документов в системе источников правового регулирования отношений несостоятельности (банкротства), следует исходить из того, что внутренние документы регламентируют отношения, возникающие в сфере несостоятельности (банкротства), являются обязательными для их участников и судов не в силу публичного принуждения, а в силу специфики особого режима правового регулирования, санкционированы государством через особый механизм их принятия и утверждения и хотя не содержат правил поведения с точки зрения позитивного права, но являются особым средством регламентации отношений несостоятельности (банкротства).

При анализе правовой природы внутренних (локальных) актов следует обратить внимание на соотношение понятий «внутренний акт» и «решение собрания (комитета) кредиторов».

Представляется целесообразным использовать подход, выработанный в науке корпоративного права, применительно к соотношению понятий «внутренний документ» и «решение органа корпорации». В соответствии с данным подходом «если рассматривать норму права в широком смысле, то можно говорить о локальном акте как о формализованной совокупности правил поведения, которые в конечном итоге вводятся в действие с помощью решения органа управления юридического лица. Таким образом, решение органа управления представляет собой и акт реализации правосубъектности юридического лица (т. е. волевое действие), и форму выражения этого акта, в то время как локальный акт представляет собой объективированную в письменном виде систему правил поведения, которая вводится в действие решением соответствующего органа управления. Вместе с тем само решение не содержит в себе каких-либо правил поведения»[592].

Применительно к отношениям несостоятельности (банкротства) речь идет о внутреннем документе как акте внутреннего нормотворчества и решении собрания (комитета) кредиторов как правовой форме выражения волеизъявления сообщества кредиторов[593].

По мнению М.Н. Илюшиной, «законодательство вводит множество самостоятельных юридических процедур, традиционно сопровождающих длительный процесс ведения несостоятельности участника гражданского оборота. Одной из таких процедур, обеспечивающих достижение целей несостоятельности, является собрание кредиторов. Решение собрания кредиторов представляет собой один из самых значимых юридических фактов в процедуре банкротства. Глава 9.1 ГК РФ устанавливает некоторые общие, исходные положения для работы с протоколами общих собраний, которые обязательны для всех гражданско-правовых сообществ[594]. При этом ст. 181.1 ГК РФ предусматривает, что правила гл. 9.1 применяются, если законом или в установленном им порядке не предусмотрено иное. В силу этого и общее собрание кредиторов как самостоятельная юридическая процедура, и протокол, который должен быть оформлен по его итогам, должны отвечать требованиям и ГК РФ, и Закона «О несостоятельности (банкротстве)», но при этом положения последнего применяются в первую очередь, а нормы ГК носят восполнительный характер»[595].

Данный текст является ознакомительным фрагментом.