ПОЧИТАЕМ ЗАКОН
ПОЧИТАЕМ ЗАКОН
Часто в начале лекции я задаю такой вопрос: каждая профессия имеет характерную сущность: летчик умеет водить самолет, актер вживается в образ другого человека, становится им; архитектор должен обладать пространственным мышлением, видеть еще отсутствующий объект в пространстве. Чем, по-вашему отличается профессия юриста?
И всегда слышу ответ: юрист знает законы. Это неверно. Во всяком случае, неточно. Во-первых, законов такое множество, что знать их все просто невозможно. Помню, в студенческие годы рассказывал мне один доцент, специалист по советскому государственному праву: пришла к нему старушка-соседка, которая знала, что он работает на юридическом факультете Московского университета, посоветоваться насчет жилищного права. Он сказал, что ничего в этой области не знает. Соседка ушла от него с обидой, она решила, что просто он не хочет давать ей бесплатный совет. “Но ведь я действительно ничего не смыслю в жилищном праве”, — говорил он мне. Я в таких случаях выслушивал человека, после чего, усвоив суть дела, звонил квалифицированным юристам, консультировался, и потом в общих чертах, давал ответ и советовал, куда надо обратиться за более точной справкой по делу. Даже незнакомые специалисты никогда не отказывали доктору юридических наук в консультациях.
Есть огромные отрасли права, о которых я не имею даже смутного понятия и не стыжусь этого. Как говорил Козьма Прутков, нельзя объять необъятное. Право же по своей массе необъятно.
Сущность профессии юриста заключена в том, что он понимает право, умеет читать и толковать законы. Я попробую объяснить это на примере не самого сложного закона.
Есть в Кодексе законов о труде РФ (КЗоТ) статья 33, которая позволяет администрации расторгать трудовой договор, попросту увольнять работника без его согласия, и даже против его согласия. В неграмотном просторечии часто говорят: “Смотри, а то тебя уволят по статье”. Неграмотно, во-первых, потому, что не по статье, то есть не по закону уволить нельзя, даже увольнение работника по его собственному желанию производится “по статье”. А именно по статье 31 и 32 КЗоТ. Во-вторых, есть статья 254 — дополнительные основания для увольнения некоторых категорий работников, а также много других законных оснований для увольнения. Но для весьма поучительного чтения мы ограничимся одним пунктом из статьи 33 — пунктом 4 (всего их 8). Итак, вот его текст: администрация может расторгнуть трудовой договор, срочный или бессрочный, в случае “прогула (в том числе отсутствия на работе более трех часов в течение рабочего дня) без уважительных причин".
Простые русские слова, без специальных юридических терминов, непонятных для неспециалиста (такие, конечно, в юриспруденции есть, например, виндикация), прочитать и понять их будет легко, не правда ли? Посмотрим.
Само понятие прогула, в смысле времени отсутствия на работе, юридическое, то есть определенное законом. Норма эта в советском законодательстве со временем менялась. При Сталине она достигала 20 минут. Отсутствие работника без уважительных причин в течение 21 минуты влекло не увольнение, а уголовную ответственность! Это относилось к опозданию на работу опозданию после обеденного перерыва (его длительность составляла обычно 20 минут; попробуете за это время дойти до столовой, вымыть руки, отстоять очередь в кассу, пообедать и вернуться к станку! И подобные условия, по формулировке закона — “перерыва на отдых и принятия пищи” — не служили уважительной причиной для опоздания), а также преждевременному уходу? с работы. Человек государством объявлялся преступником со всеми вытекающими отсюда последствиями! Причем, если сейчас статья 33 дает администрации право расторгнуть трудовой договор, которым она может и не воспользоваться, то в сталинские годы привлечение работника к уголовной ответственности за двадцатиминутное отсутствие составляло обязанность администрации. Если она пренебрегла этой обязанностью, то сама подлежала уголовной ответственности.
Трудящиеся вообще лишались права уходить с предприятия под страхом уголовной ответственности. Вводилась настоящая “крепость”, то есть крепостное право.
Некоторые думают, что эта норма была введена в связи с условиями военного времени в период Великой Отечественной войны. Это неверно, Указ Президиума Верховного Совета СССР был издан ровно за год до войны 26 июня 1940 года. Правда, этот драконовский закон, увеличивавший рабочий день, запретивший самовольный уход с предприятий и учреждений, сокративший отпуска по беременности и т.д., объяснялся пропагандой: наличием военной угрозы — подготовки к нападению со стороны фашистской Германии, но, как известно, Советский Союз встретил войну? неподготовленным.
Хрущевская “оттепель” отменила указ 26 июня 1940 года и установила длительность прогула в течение одного целого рабочего дня. Если работник явился на работу? за 10 минут до конца смены, это не считалось прогулом.
Приход к власти шефа КГБ Андропова ознаменовался борьбой за укрепление трудовой дисциплины. Он счел это основным звеном своей внутренней политики. Следует немного сказать об этой борьбе и о нем самом. Среди вождей КПСС, рисуемых “демократической” пропагандой черными красками, он один изображается как луп света в темном царстве. Умный, интеллигентный, поэт, наступивший на горло собственной песне ради светлого будущего страны и народа, и т.д. и т.п.
Для меня оценкой его деятельности служат меры, принятые им ради этого самого будущего, меры типично гэбистские: агенты КГБ ходили по кинотеатрам в дневное время, по магазинам, парикмахерским, даже по баням, проверяли документы, выясняли, почему люди находятся не на работе и привлекали к ответственности прогульщиков. Убейте меня, не могу признать такие меры умными.
Среди этих мер было и уменьшение времени прогула до трех часов в течение рабочего дня. И вот вам первый вопрос: три часа подряд или суммарно?
Истолковать эти слова можно и так и так. При Андропове их толковали — суммарно. И вот за работником, от которого хотели отделаться, тщательно следили и актировали время каждого отсутствия на работе. Если сумма отсутствий составляла более трех часов, от него требовали объяснений. Если объяснения были неудовлетворительными, увольняли за прогул. А надо сказать, что таким прогульщикам очень трудно было найти работу, они лишались непрерывного трудового стажа и ряда льгот. Вы уже видите, что далее трехчасовой срок можно толковать по-разному.
Пойдем дальше. Что такое “уважительные причины”? Вы, конечно, сразу ответите — болезнь. Есть некоторые вопросы, связанные с доказыванием факта болезни, поскольку его можно подтверждать не только больничным листом или справкой. Но мы не будем на этом останавливаться. Прежде всего отметим, что перечня уважительных причин не существует, поэтому один п тот же факт может быть признан уважительным и не признан таковым. Приведу пример: директор завода по производственным причинам объявил своим приказом субботу рабочим днем. Бухгалтер Н. не явилась на работе в связи с тем, что детский сад в субботе закрыт, и ее шестилетнего ребенка не с кем было оставить дома.
Вопрос: должна ли администрация признать эту причину уважительной? Женщины сразу ответят утвердительно. Но администрация может расценить это как предлог для неявки, как демонстративное нежелание работать в выходной день. И я. и вы, если вы работаете, не раз видели, как в таких случаях женщины приводят детей на работе, дают им бумагу и карандаши для рисования или развлекают иными способами. Могут возникнуть тысячи причин, которые заставят даже добросовестного работника отсутствовать на работе, но не все они могут быть признаны администрацией как уважительные.
Читаем дальше: что значит “на работе”? Толковать ли эти слова как отсутствие на рабочем месте или отсутствие на территории завода или учреждения?
Приведу казус: электромонтер по каким-то причинам, не имеющим отношения к работе, не спал ночь. Придя на работу и начав работать, он почувствовал, что работать не может, засыпает на ходу. Он пошел в подвал, где проходят трубы отопления, нашел укромное местечко и улегся спать. Его хватились, поскольку потребовалась его помощь, но найти не могли. Он отсутствовал более трех часов. Причину будем считать неуважительной. В принципе можно ли его уволить за прогул без учета смягчающих этот проступок причин?
В течение трех лет в судебной практике был разнобой, решали и так, и этак, пока Верховный суд не дал разъяснение: отсутствием на работе следует считать отсутствие на территории завода или учреждения, а не на рабочем месте. Это разъяснение я считаю правильным, ибо основная обязанность администрации — организация труда рабочих и служащих. Когда работник отсутствует, администрация никак не может организовать его труд. Если он явился на работу, дело администрации рационально использовать его в трудовом процессе.
Поэтому администрация вправе наложить на него дисциплинарное взыскание, но не вправе уволить за прогул.
Мне пришлось как-то проводить занятия по трудовому праву с руководящим составом одного крупного московского завода. После лекции мне задали, в частности, такой вопрос: токарь в течение трех дней вытачивал детали, снятые с производства, то есть ненужные. Следует ли оплатить ему эту работу? Я спросил с удивлением, как это так, токарь три дня за станком точил детали, и никто не знал, что он точит? А если он точит детали для кустарной атомной бомбы? И какая разница, с точки зрения производства, гулял он эти три дня или находился на работе? На это я получил дружный ответ: “О, вы еще не знаете, что у нас происходит, мы могли бы вам рассказать!” Не равносильна ли работа на станке этого токаря трехдневному прогулу? И какова была в этом случае роль администрации, мастеров, начальников участков?
Итак, мы с вами прочитали одну строчку закона, и сколько вопросов она вызвала!
Вы можете спросить, нельзя ли закон написать так, чтобы он не вызывал вопросов? Ведь законы должны выполнять простые люди, не имеющие юридического образования. Как они могут это делать, если закон написан так, что даже у юристов он вызывает вопросы?
Отвечаю: это невозможно в принципе. Разъясняю, почему. Закон — это норма, то есть общее правило. Оно охватывает тысячи случаев в жизни, и не все они похожи один на другой. В том и состоит профессия юриста — понимать, уметь толковать закон, применять его к конкретным случаям в жизни. И пока существует право, будут нужны юристы.
Когда ко мне обращаются с вопросом по конкретному делу, я обычно отвечаю так: по закону, я думаю, дело решается так, но я не знаю практики по этим делам, поэтому вам лучше обратиться к адвокату, который по таким делам специализируется. Вспоминаю такой случай. Я работал на юридическом факультете Латвийского университета. У секретаря факультета исполком райсовета изъял внутрикомнатные излишки в пользу соседа. Я решил предъявить иск в суде (от имени пострадавшей, конечно), поскольку считал, что это прямо и недвусмысленно противоречит закону. Знакомые адвокаты сказали мне, что дело я проиграю, ибо такова латвийская судебная практика.
Народный судья оказался моим бывшим студентом, но это не помогло. Судья заслушал стороны и в десять минут вынес решение об отказе в иске. Тогда я пошел к председателю судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда Латвийской ССР Гринбергу. Я сказал ему: “Товарищ Гринберг, вы — юрист, я тоже юрист и в состоянии понять вас, если я не прав. В законе сказано: “Если во время действия договора у съемщика образуется излишек жилой площади против установленных жилищных норм в виде изолированной комнаты, местный Совет... может использовать этот излишек по своему усмотрению”. В постановлении пленума Верховного суда СССР специально указано на недостатки судебной практики: “суды удовлетворяют иски жилищных органов об изъятии внутрикомнатных излишков жилой площади или об изъятии излишней, неизолированной или проходной комнаты, санкционируя такими решениями неправильные действия жилищных органов”.
На это Гринберг ответил: “Нельзя к законам подходить формально, надо учитывать, что положение с жильем в Латвии хуже, чем в Москве”. И все.
Я все же решил обжаловать в Верховном суде Латвийской ССР (то есть у того же Гринберга) решение народного суда. Один из членов Верховного суда практически не давал мне говорить. Я был вынужден обратить на это внимание председателя (Гринберга), на что он, обращаясь к члену суда, махнул рукой и сказал: “Ну, пусть говорит”. Дело я проиграл. Затем я обращался в Генеральную прокуратуру СССР, Верховный суд СССР, но с тем же результатом. Так что нужно не только уметь читать и понимать закон. Надо еще знать судебную практику. Такой в отношении внутрикомнатных излишков и проходных комнат была практика судов Латвии. Сломать ее мне не позволили.
Через 2-3 года в журнале под символическим названием “Социалистическая законность” об этой практике была опубликована заметка под не менее символическим заголовком — “Верховный суд Латвийской ССР нарушает законы”. Но было поздно.
Ну что же, мы прочитали и обсудили каждое слово закона о понятии прогула. Теперь попробуем решить конкретный казус об увольнении. О законе мы знаем все в подробностях. Остается только логика.
Администрация уволила работника Н. Я не знаю, кем он работал и по какому пункту его уволили. Известно только, что его уволили с грубым нарушением закона, что дальше будет ясно. Будем считать, что это произошло 1-го числа, неважно какого месяца. 2-го числа он подал исковое заявление в суд, как положено, в двух экземплярах (один остается в деле, в суде, второй направляется судом ответчику). В заявлении Н. требовал: 1) восстановить его на работе в той же должности; 2) оплатить вынужденный прогул.
8-го числа администрация получила из суда повестку о том, что дело назначено слушанием на 15-е число, и копию искового заявления Н. Такую же повестку получил Н. На следующий же день после получения повестки администрация издала приказ такого содержания:
1) отменить приказ об увольнении Н. (это свидетельствует о том, что Н. был уволен с грубым нарушением закона, и администрация опасается ответственности);
2) восстановить Н. на той же должности с 1-го числа;
3) оплатить вынужденный прогул;
4) 10-го числа Н. должен выйти на работу.
9-го числа администрация послала с нарочным Н. копию приказа под расписку в двух экземплярах (один для администрации, один для И.). Н. расписался в копии приказа и написал на ней, что он не явится на работу до дня судебного заседания и вынесения судом решения. 10-го числа Н. на работу не вышел. 12- го числа администрация издала приказ: “Уволить Н. по пункту 4 статьи 33 КЗоТ РФ за прогул, то есть неявку на работу без уважительных причин". Когда стороны 15-го числа явились на судебное заседание, администрация предъявила суду новый приказ и копию повестки с заявлением Н. об отказе явиться на работу.
Представьте себя судьей и решите дело с учетом того, что, с одной стороны, администрация удовлетворила все требования Н., с другой стороны, Н. хотел иметь документальное подтверждение того, что ранее он был уволен администрацией с грубым нарушением закона.
Надо учесть и то, что, если бы он явился на работу, это не отменяло его иска по первому приказу администрации и вынесения судебного решения.
Данное конкретное дело окончательно было рассмотрено и решено Верховным судом СССР. Это говорит о том, что оно прошло несколько инстанций, которые принимали противоположные решения. Решения в пользу Н. опротестовывались прокуратурой, решения в пользу администрации обжаловал Н.
Вопрос, который вам следует решить, зависит от того, сочтете вы отказ Н. явиться на работу уважительной или неуважительной причиной.