1.2.7. Выбор технологической модели медиации. Критика оценочной (директивной) модели медиации

Выбор медиатором технологической модели медиации, которая станет основным инструментом его работы, зависит от личных предпочтений и направления специализации, поскольку, как указывалось выше, характер спорных правоотношений предопределяет методы работы медиатора и необходимый уровень его квалификации.

В то же время следует согласиться с Е.Н. Ивановой, что большое количество видов медиации вызывает обеспокоенность[269]. Учитывая, что с практической точки зрения каждый медиатор обладает собственным стилем, существует потребность определить пределы допустимых отклонений в поведении посредника, при которых его участие в урегулировании спора сторон будет отвечать критериям медиации.

В частности, для зарубежной и отечественной практики медиации актуальным является вопрос о неправомерности оценочной (директивной) модели медиации как наносящей вред самой концепции медиации как способа АРС.

Несмотря на то, что представители оценочного (директивного) направления оценивают свое поведение как гибкое, утверждая, что они предоставляют сторонам все возможности принятия решения и прибегают к прямым рекомендациям только в случае крайней необходимости (в безвыходных ситуациях застарелого спора, неконструктивной позиции сторон), данная технологическая модель медиации получает заслуженную критику со стороны специалистов. Основным аргументом при этом выступает нарушение в ходе реализации технологии оценочной (директивной) медиации принципов добровольности медиации, нейтральности медиатора, самоопределения сторон, переход, по сути, к форме скрытого третейского суда (арбитража)[270].

В литературе также констатируется, что для осуществления оценочной (директивной) медиации медиатору нет необходимости получать специальную подготовку в сфере коммуникации и организации переговоров, поскольку в данной модели медиации востребованы совершенно иные навыки посредника – он должен быть экспертом в области предмета спора[271].

С целью предотвращения развития данного направления медиации на международном и национальном уровнях вводятся кодексы этики медиатора, а также единые стандарты деятельности медиатора. Например, в Республике Беларусь мерой, направленной на предотвращение возможности развития оценочного (директивного) направления медиативной практики, является закрепление в Законе Республики Беларусь «О медиации» и Правилах этики медиатора[272] положения о том, что медиатор не вправе вносить сторонам свои предложения об урегулировании спора.

Дополнительным аргументом в пользу отказа медиатора от использования оценочной (директивной) и более жестких моделей медиации, принуждающих стороны к заключению медиативного соглашения, может служить анализ психологических взаимоотношений, которые складываются при этом между медиатором и сторонами, находящий свое выражение в известной теоретической модели психологического треугольника «жертва—спасатель—преследователь».

Выявленные психологические закономерности взаимоотношений, выстраиваемых по принципу описанного треугольника, свидетельствуют о том, что роли в нем постоянно меняются – тот, кто считался спасателем, со временем становится жертвой, жертва – преследователем, бывший преследователь – спасателем и т. д.

Если данную теоретическую модель применить к ситуации медиации, в которой медиатор допускает для себя возможность оценивать позиции сторон и предлагать наиболее справедливый (с его точки зрения) вариант соглашения, то распределение ролей между участниками медиации выглядит следующим образом: одна сторона – жертва, другая – преследователь, медиатор – спасатель. Поскольку причину конфликта каждый его участник видит не в себе, а в неправильных действиях другого, каждая из сторон будет считать себя жертвой по отношению к другой стороне. В данном случае действуют эффекты самооправдания, переписывания конфликтной истории, увязывания ее начала с неправомерными действиями другого, на которые последовал «справедливый» ответ с данной стороны. Реальное распределение ролей в треугольнике будет обусловлено тем, к какой из сторон присоединится медиатор – какую из них он посчитает жертвой, выступая для нее спасателем (предлагаемый медиатором вариант соглашения всегда будет соответствовать интересам более «слабой», с его точки зрения, стороны) (см. рис. 11).

Рисунок 11. Психологический треугольник «жертва—спасатель—преследователь»

Через некоторое время с большой степенью вероятности можно ожидать перераспределения ролей участников такой медиации:

исполнение навязанного стороне-преследователю соглашения будет ею блокироваться;

сторона-жертва, не получив ожидаемого эффекта от решения конфликта, навязанного или подсказанного медиатором, обвинит его в неквалифицированной работе;

медиатор-спасатель станет жертвой, защищаясь от претензий стороны-преследователя (бывшей жертвы), формой выражения которых может стать, например, жалоба в органы, осуществляющие контроль за действиями медиаторов, о некачественном оказании услуги, нарушениях со стороны медиатора и т. п.;

сторона-бывший преследователь выступит в защиту медиатора (примет на себя функцию спасателя), оправдывая его действия.

Использование технологических моделей медиации, основанных на строгом соблюдении принципов нейтральности медиатора и самоопределения сторон, создают для медиатора гарантии его защищенности от вовлечения в психологические игры, сопутствующие социальным взаимодействиям[273].

Определяя тенденции развития технологии медиации, представляется возможным прогнозировать дальнейшее распространение и рост востребованности психолого-ориентированных моделей медиации, особенно трансформативной и эко-системной.

Указанное обусловлено тем, что расширение спектра психолого-ориентированных технологических моделей медиации, которыми владеет медиатор, значительно повышает его возможности по работе с конфликтами, которые обычно относят к разряду немедиабельных случаев:

«застарелыми»;

отягченными негативными эмоциями или сложным психологическим состоянием одной из сторон;

с историей домашнего насилия или наличием алкогольной или иной зависимости одного из участников медиации.

Причина широкой популярности трансформативной медиации обусловлена ее нацеленностью не столько на заключение соглашения, сколько на восстановление взаимоотношений сторон, что имеет значение для обеспечения стабильности социума. По словам Н.В. Гордийчука, трансформативный подход претендует на роль одной из наиболее влиятельных школ в медиации, предоставляя участникам спора большую свободу как в определении содержательных аспектов процедуры, так и на уровне организации самого процесса, определения круга участников и формата проведения медиации[274]. Именно трансформативный подход ставит медиацию в особое положение по отношению к другим методам разрешения споров[275].

Названная цель актуальна и для процедуры медиации, интегрированной в судопроизводство. Как уже было отмечено, современный период характеризуется переходом от традиционной (либеральной) к новой социальной концепции гражданского процесса, одной из характеристик которой является провозглашение примирения сторон одной из целей судопроизводства. В результате принцип оптимизации (ускорения) судебной процедуры, реализация которого обеспечивается моделями классической и оценочной медиации, постепенно уступит место принципу реабилитации социальных отношений, восстановления социального мира и, соответственно, обеспечивающей его реализацию трансформативной модели медиации.

Наиболее перспективной выступает модель системной медиации. Системный подход относительно недавно начал свое развитие в психологии, где он приходит на смену классическим теориям и моделям, объясняющим поведение людей исходя из анализа их индивидуальных психических процессов (психоанализу, индивидуалистической и гуманистической психологии). В отличие от последних системная психология объясняет поведение человека не его внутриличностными процессами (например, стремлением к удовлетворению фундаментальных потребностей), а смещает взгляд в сторону межличностного взаимодействия, правил функционирования любой системы, начиная с диады (взаимоотношений двух людей). С точки зрения системного подхода причину коммуникативных трудностей, конфликтов, психических и физических патологий следует искать не в отдельном человеке, а в неправильном функционировании системы, к которой он принадлежит и занимает в ней определенное место. Никто не виноват, не болен, не является злым или незрелым, а просто неосознанно проявляет симптом, который необходим для сохранения целостности системы[276].

При таком подходе для разрешения конфликта и заключения соглашения необходим анализ цикла взаимодействия и реагирования людей друг на друга, что, в свою очередь, требует обучения медиатора общей теории систем и системному мышлению (о системном подходе в конфликтологии см. также параграф 3.1.4).