§ 1. Понятие и виды освобождения от уголовной ответственности

§ 1. Понятие и виды освобождения от уголовной ответственности

Освобождение от уголовной ответственности по российскому уголовному праву представляет собой освобождение лица, совершившего преступление, но впоследствии утратившего свою прежнюю общественную опасность в силу ряда обстоятельств, указанных в уголовном законе, от применения к нему со стороны государства мер уголовно-правового характера.

Освобождение от уголовной ответственности в известной мере противоречит принципу ее неотвратимости, сформулированному еще представителями классической школы в уголовном праве[153]. Вместе с тем УК РФ 1996 г. впервые в ряду своих задач ставит не только охрану личности, общества и государства от преступных посягательств, но и предупреждение преступлений (ст. 2). Профилактическая функция уголовного закона реализуется в том числе и благодаря действию института освобождения от уголовной ответственности. Так, нормы об освобождении от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием (ст. 75) и в связи с примирением с потерпевшим (ст. 76) призваны стимулировать позитивное постпреступное поведение виновных лиц, что вполне соответствует целям уголовной юстиции[154].

Итак, в ряде случаев достижение целей борьбы с преступностью возможно без привлечения виновных лиц к уголовной ответственности или же при их осуждении, но с освобождением от реального отбывания наказания. В связи с этим в уголовном праве России устанавливаются институты освобождения от уголовной ответственности (гл. 11) и освобождения от наказания (гл. 12). УК РФ посвятил этим институтам две самостоятельные главы. Таким образом, законодатель разграничивает понятия "уголовная ответственность" и "наказание". Позиция законодателя нуждается в пояснении.

Названные понятия, хотя и не являются тождественными, довольно близки по смыслу. В зависимости от различного понимания уголовной ответственности возможно и различное толкование сущности и правовой природы освобождения от нее.

В российской юридической науке понятие уголовной ответственности является дискуссионным. Одни авторы понимают ее как обязанность лица, совершившего преступное деяние, отвечать за него в соответствии с уголовным законом. Другие отождествляют уголовную ответственность с фактической реализацией названной выше обязанности, т.е. по существу с реализацией санкции уголовно-правовой нормы. Кроме того, в теории отечественного уголовного права нередко говорится и о позитивной уголовной ответственности, которая лежит в основе правомерного поведения и выражается в осознании лицом своей обязанности не совершать запрещенного уголовным законом деяния[155].

Однако специфика уголовной ответственности, по справедливому замечанию А.В.Наумова, в большей степени связана с мерами государственного принуждения, которые применяются к правонарушителю. Поэтому автор не видит серьезного противоречия между "пониманием уголовной ответственности как обязанности лица подвергнуться принудительным мерам уголовно-правового характера за совершенное преступление и пониманием ее как фактического применения этих мер"[156]. В этом вопросе с А.В.Наумовым трудно не согласиться.

Представляется, что понятие уголовной ответственности, будучи более широким, нежели понятие наказания, включает, помимо последнего, другие неблагоприятные уголовно-правовые последствия (например, судимость), которые претерпевает лицо, совершившее преступление.

Что же касается наказания, то оно, по существу — одно из непосредственных проявлений уголовной ответственности, ее выражение. Следовательно, освобождение от уголовной ответственности есть одновременно и освобождение от возможного наказания. Наказание вне уголовной ответственности немыслимо. Однако, когда законодатель говорит об освобождении от уголовной ответственности, имеется в виду, главным образом, "освобождение" лица, совершившего преступление, от осуждения со стороны государства, т.е. от вынесения обвинительного приговора судом. Освобождение от уголовной ответственности в отличие от освобождения от наказания может быть предоставлено не только судом (судьей), но и другими органами: прокурором, следователем или органом дознания с согласия прокурора. Освободить от наказания может только суд.

Как известно, наступление уголовной ответственности возможно только при наличии ее основания, т.е. при совершении деяния, содержащего все признаки состава преступления (ст. 8 УК). Следовательно, и вопрос об освобождении от уголовной ответственности возникает только тогда, когда имело место преступное деяние. Поэтому не относятся к рассматриваемым институтам освобождения от уголовной ответственности, например, случаи осуществления актов необходимой обороны, крайней необходимости, задержания преступника, случаи совершения общественно опасных действий невменяемым или малолетним, а также совершение действия, хотя формально и содержащего признаки какого-либо деяния, предусмотренного УК, но в силу малозначительности не представляющего общественной опасности. Если нет преступления, а значит, основания для наступления уголовной ответственности, то невозможно и освобождение от нее.

В проекте УК РФ, разработанном Государственно-правовым управлением при Президенте РФ, в ст. 76 предлагалось отнести добровольный отказ от совершения преступления к видам освобождения от уголовной ответственности. Это представляется неверным. Добровольный отказ исключает возможность привлечения к уголовной ответственности за то преступление, отказ от совершения которого был осуществлен в силу отсутствия ее оснований. Следовательно, нельзя говорить и об освобождении от уголовной ответственности.

В русле просветительно-гуманистического и классического направлений в зарубежном уголовном праве XVIII-XIX вв. невозможно было широкое развитие институтов освобождения от уголовной ответственности, за исключением, пожалуй, института давности. В начале XX в. ситуация изменилась. И зарубежные, и отечественные юристы начинают обдумывать возможности введения в уголовное право самых разных альтернативных мер уголовной ответственности. Известный русский профессор А.А.Жижиленко в своей речи, произнесенной в 1916 г. в Петербургском университете, отметил: "Уголовный кодекс должен ясно указывать, что борьба с преступностью не сводится лишь к применению наказаний и что наряду с наказанием или взамен его уместно применение и других мер"[157].

Другой видный отечественный юрист Н.С.Таганцев считал вполне оправданным с точки зрения христианства освободить лицо, совершившее преступление, от уголовной ответственности и наказания — при определенных условиях. "Мы, — писал автор, — наказываем во исполнение непреложных требований нравственного закона, но если внутренний судья — совесть, не всегда умирающий и в преступнике, воздал ему за совершенное сторицей тем нравственным мучением, перед которым бледнеют все казни людские?" Н.С.Таганцев также полагал, что неосвобождение от уголовной ответственности в некоторых случаях равносильно наказанию дважды за одно и то же деяние: "Мы хотим наказанием обнаружить ничтожность попытки отрицания частной волей воли абсолюта, хотим выяснить преступнику непреложность и ненарушимость велений права, а это обнаружение уже совершилось иным путем, — сам преступник торжественно заявил, что его поступок есть последствие бессильного самомнения, в чем он и приносит искреннюю повинную; когда он загладил, и может быть с лихвой, причиненный вред, восстановил по возможности нарушенный порядок. Как же будем мы говорить о справедливом воздаянии, когда при таких условиях наказание будет прямым нарушением принципа "не отмстиши дважды за едино"[158].

В теории отечественного уголовного права дореволюционного периода говорилось не о видах освобождения от уголовной ответственности, а об "обстоятельствах, устраняющих наказуемость", поскольку существовало понятие единой карательной деятельности государства, которая включала и уголовное преследование, и исполнение наказания[159]. При этом выделялись две группы обстоятельств. Первая включала такие, которые имели значение только для отдельных преступлений: взаимность обид, раскрытие соучастников и т.п. Вторая группа обстоятельств, имеющих общее значение, содержалась в разделе первом Уголовного уложения 1903 г. К этой группе относились, например, такие обстоятельства, как смерть подсудимого, давность, помилование. Ко второй группе обстоятельств можно также причислить меры, которые были предусмотрены Уставом уголовного судопроизводства: примирение с потерпевшим и добровольную уплату пени и вознаграждения.

Добровольная уплата пени и вознаграждения как обстоятельство, устраняющее наказуемость, впервые была введена в российское уголовное право в 1867 г. Законом об охране частных лесов. Согласно этому закону (с учетом последующих изменений) лицо, совершившее в казенном или частном лесу проступок, подлежащий наказанию только в виде денежного штрафа, могло быть освобождено от уголовного преследования, и производство по делу подлежало прекращению, если обвиняемый внес причитающееся с него денежное взыскание в максимальном размере, установленном в законе. Кроме того, он должен был выплатить определенную сумму лесовладельцу, а также возвратить ему похищенный или самовольно срубленный лес либо его стоимость.

Впоследствии эти положения были распространены и на другие деликты. При этом законодатель исходил из тех соображений, что если деяние признается "маловажным и облагается только денежной пеней и если совершивший его, сознавая вполне свою виновность, соглашается уплатить немедленно упадающее на него взыскание, и притом в высшем его размере, а равно и вознаградить всякий убыток, им причиненный, то производство дальнейшего расследования, в особенности же судебная процедура, представляются совершенно бесполезными для правосудия и в то же время нередко значительно отягощающими участь подсудимого"[160]. Однако эти положения были включены Государственным советом не в текст Уголовного уложения, а в Устав уголовного судопроизводства, поскольку действия обвиняемого, определенные выше, "устраняли" не применение наказания, а возбуждение или дальнейшее производство уголовного преследования.

Тенденция, наметившаяся в начале XX в., к концу его приобрела глобальные масштабы. Меры, применяемые не только в порядке замены или дополнения к традиционным наказаниям, но и в качестве полностью исключающих уголовное преследование и вынесение судом обвинительного приговора, многими современными государствами рассматриваются как одна из эффективных форм воздействия на преступность.

Эта тенденция нашла свое отражение и в международных документах. Идея внесудебного разрешения уголовно-правовых конфликтов была одобрена, например, Комитетом министров государств-членов Совета Европы. Комитет издал официальные рекомендации, в которых были зафиксированы основные модели подобного урегулирования.

Конкретные виды альтернативных уголовной ответственности мер в различных государствах довольно разнообразны.

В российской юридической литературе выделяют две основные модели системы альтернативных мер, используемых в уголовной юстиции зарубежных стран[161]. Первая модель — "нидерландско-бельгийская" — представляет собой так называемую трансакцию. Сущность этом вида освобождения от уголовной ответственности заключается в том, что органы следствия (прокуратура, полиция) отказываются от уголовного преследования лица, если последнее согласится уплатить в государственную казну устанавливаемую в каждом конкретном случае денежную сумму.

Появившись в Бельгии в 1935 г., трансакция должна была способствовать устранению судебного разбирательства по незначительным экономическим преступлениям, если обвиняемый не оспаривал своей вины.

Окончательное закрепление института трансакции в Бельгии произошло в 1984 г. С этого времени она применяется по любым преступным деяниям, за совершение которых предусмотрено наказание в виде тюремного заключения сроком до пяти лет. Трансакция допускается только на досудебных стадиях уголовного процесса. Прокуратура определяет размер денежной суммы в пределах, установленных законом, и срок ее уплаты, после чего направляет виновному лицу предложение заплатить названную сумму. В случае отказа обвиняемого внести такую сумму в казну уголовное преследование продолжается в обычном порядке.

Институт трансакции в Нидерландах практически не отличается от бельгийского, с той лишь особенностью, что она возможна по преступлениям, предусматривающим наказание в виде тюремного заключения сроком до шести лет. Данный институт применяется в Нидерландах примерно по одной трети уголовных дел, попадающих в следственные органы.

Вторая модель, получившая распространение в зарубежном уголовном праве, называется медиацией. Последняя существует в самых разных вариантах (простая, комплексная). Сущность медиации заключается в использовании посреднической процедуры для примирения потерпевшего с обвиняемым при возмещении последним причиненного вреда. Как отмечается в российской юридической литературе, важной особенностью системы медиации является то, что она предусматривает посредничество специально на то уполномоченных субъектов в примирении сторон, активные меры по урегулированию уголовно-правового конфликта, а не "пассивную констатацию наличия или отсутствия примирения"[162].

В Бельгии, например, медиация может применяться по делам обо всех преступлениях, предусматривающих наказание до двадцати лет лишения свободы. Уголовное дело может быть прекращено в случае выполнения обвиняемым следующих действий: возмещение ущерба, прохождение курса лечения, выполнение общественно полезных работ, получение профессионального образования.

В настоящее время медиация в том или ином варианте существует в ФРГ, Австрии, Португалии, Франции и других государствах.

Таким образом, во многих зарубежных странах ведутся активные поиски возможностей использования альтернативных уголовной ответственности мер. Такие меры призваны разгрузить следственно-судебную систему, снизить наполняемость уголовно-исполнительных учреждений при одновременном обеспечении прав потерпевших от преступления и интересов государства.

Глава 11 УК РФ 1996 г., регламентирующая разные виды освобождения от уголовной ответственности, включает нормы об освобождении в связи с деятельным раскаянием (ст. 75), в связи с примирением с потерпевшим (ст. 76), в связи с изменением обстановки (ст. 77) и в связи с истечением сроков давности (ст. 78). Первые два вида освобождения от уголовной ответственности являются новыми.

Освобождение от уголовной ответственности возможно и в порядке амнистии, анализ которой будет дан в отдельном разделе учебника. УК РФ предусматривает также самостоятельный вид освобождения от уголовной ответственности несовершеннолетних, что также является предметом специального рассмотрения[163].

УК РСФСР 1960 г. предусматривал другие виды освобождения от уголовной ответственности: с привлечением к административной ответственности (ст. 501), с передачей дела в товарищеский суд (ст. 51), с передачей виновного на поруки (ст. 52).

Упразднение перечисленных видов освобождения от уголовной ответственности вполне обоснованно.

Согласно ст. 50 и 501 УК РСФСР 1960 г. лицо, совершившее деяние, содержащее признаки преступления, не представлявшего большой общественной опасности, могло быть освобождено от уголовной ответственности с привлечением к административной ответственности, если было признано, что его исправление и перевоспитание возможны без применения уголовного наказания, и за совершение этого преступления Кодекс предусматривал наказание в виде лишения свободы на срок не свыше одного года либо другое, более мягкое наказание.

Замена уголовной ответственности административной противоречила понятию и основанию уголовной ответственности. Если совершено преступление, то виновное лицо должно понести за него уголовную ответственность либо быть освобождено от нее в установленном уголовным законом порядке, но заменять уголовную ответственность административной, как представляется, неправомерно.

Другой вид освобождения от уголовной ответственности был предусмотрен в ст. 51 УК РСФСР. Лицо могло быть освобождено от уголовной ответственности с передачей дела на рассмотрение товарищеского суда, если оно совершило впервые какое-либо из следующих преступлений: умышленное легкое телесное повреждение или нанесение побоев, не повлекшее расстройства здоровья, распространение в коллективе ложных, позорящих члена коллектива измышлений, оскорбление, кражу малоценных предметов потребления и быта, находившихся в личной собственности граждан, — при условии, что виновный и потерпевший являются членами одного коллектива. Товарищеские суды могли рассматривать дела и по другим, совершенным впервые преступлениям, если за них в УК были предусмотрены меры общественного воздействия. Кроме того, такие суды были вправе рассмотреть и впервые совершенные деяния, содержащие признаки преступления, не представляющего большой общественной опасности, если по характеру совершенного деяния и личности виновный мог быть исправлен без применения наказания, с помощью мер общественного воздействия. Товарищеские суды имели право наложить штраф или вынести общественное порицание.

Сохранение такого вида освобождения от уголовной ответственности противоречило бы положениям Конституции РФ (ст. 118), устанавливающей, что правосудие в Российской Федерации осуществляется только судом. При этом под последним понимаются такие юрисдикционные органы, которые образуют согласно Конституции РФ судебную систему (суды общей юрисдикции, арбитражные суды, конституционные суды). Товарищеские суды, создававшиеся на предприятиях, в трудовых коллективах, к судебной системе не относились и с этой точки зрения были чрезвычайными судами. Кроме того, в них нередко входили люди некомпетентные в вопросах уголовного права, поэтому правильное и объективное рассмотрение представленного дела не всегда было возможно.

Названные два вида освобождения от уголовной ответственности были безусловными. Передача виновного лица на поруки представляла собой вид условного освобождения от уголовной ответственности. Согласно ст. 52 УК РСФСР такое освобождение предоставлялось в случае, когда совершенное лицом деяние, содержавшее признаки преступления, и само это лицо не представляли большой общественной опасности. Для освобождения требовалось ходатайство общественной организации или трудового коллектива. Передача на поруки осуществлялась в целях "перевоспитания и исправления". Общественная организация или трудовой коллектив могли отказаться от поручительства, если лицо, взятое на поруки, в течение года "не оправдало доверия коллектива, нарушило обещание примерным поведением и честным трудом доказать свое исправление", не подчинялось "нормам социалистического общежития" или оставило трудовой коллектив "с целью уклониться от общественного воздействия". В силу неконкретности оснований для отказа от поручительства освобождение от уголовной ответственности с передачей на поруки не было эффективной мерой и вело к многочисленным нарушениям прав и свобод граждан.

В 1990 г. Комитет конституционного надзора СССР в своем заключении от 13 сентября указал на то, что положения действовавшего в то время УК РСФСР об освобождении от уголовной ответственности с применением взамен нее административной ответственности или мер общественного воздействия противоречат презумпции невиновности, так как позволяют признать лицо виновным в совершении преступления без рассмотрения дела в суде и вынесения обвинительного приговора[164].

По действующему УК РФ общим основанием освобождения от уголовной ответственности для всех видов является утрата лицом, совершившим преступление, его прежней общественной опасности, хотя прямо об этом говорится только в ст. 77 (освобождение от уголовной ответственности в связи с изменением обстановки). Освобождение во всех случаях обусловлено наличием ряда установленных в законе обстоятельств. Так, в ст. 76 УК РФ определено, что освобождение от уголовной ответственности применяется в тех случаях, когда виновным лицом впервые было совершено преступление небольшой тяжести и оно примирилось с потерпевшим, а также загладило причиненный преступлением вред. Все это свидетельствует об утрате лицом общественной опасности, в связи с чем необходимость в применении к нему мер уголовной ответственности отпадает.

При этом общественная опасность преступления сохраняется, поскольку те критерии, которые были положены в основу признания деяния преступным, неизменны. Освобождение от уголовной ответственности как акт правоохранительных органов не может отменить предписание закона, определяющего преступность деяния, его общественную опасность[165]. Таким образом, освобождение от уголовной ответственности возможно только в случае утраты лицом общественной опасности.

В специальной литературе высказывается и другое мнение о природе освобождения от уголовной ответственности. Так, В.П.Малков полагает, что решение об освобождении от уголовной ответственности означает досрочное снятие правовых последствий совершения преступления до истечения срока давности привлечения к уголовной ответственности[166]. Следует согласиться с автором в том, что освобождение от уголовной ответственности аннулирует все последствия преступления. Однако освобождение от ответственности не может аннулировать само преступление.

Проиллюстрируем сказанное примером. Допустим, лицо, умышленно причинившие легкий вред здоровью другого человека, было освобождено от уголовной ответственности вследствие деятельного раскаяния. Несмотря на то, что негативные уголовно-правовые последствия в виде наказания и судимости отсутствуют, само повреждение здоровья имеет место, его "аннулировать" нельзя, поскольку оно существует объективно.

Необходимо отметить и то, что освобождение от уголовной ответственности не означает прощения виновного лица (за исключением случаев амнистии и помилования). Оно, скорее, свидетельствует об оказании ему снисхождения, о возможности достижения целей уголовной юстиции без осуждения виновного лица.

Зададимся вопросом, возможно ли в действительности достижение целей наказания в случае освобождения виновного от уголовной ответственности. На этот счет существуют самые разные, подчас полярные, точки зрения.

К основным целям наказания согласно ст. 43 УК отнесены: восстановление социальной справедливости, исправление осужденного, предупреждение новых преступлений.

Первая цель — восстановление социальной справедливости — очевидно, может быть достигнута путем такого поведения виновного, которое свидетельствует о его деятельном раскаянии (возмещение ущерба, расходов пострадавшего, связанных с совершенным виновным преступлением, заглаживание иным способом причиненного вреда, принесение извинений потерпевшему и т.п.). Такие действия имеют своей целью, в первую очередь, удовлетворение чувств потерпевшего. Вместе с тем они могут свидетельствовать и о начавшемся исправлении лица, совершившего преступление, в особенности при его активном, инициативном поведении, направленном на максимальное уменьшение негативных последствий совершенного деяния.

Другие обстоятельства, указанные в законе, — изменение обстановки, истечение определенного срока — также могут подтверждать реализацию таких целей наказания, как исправление и предупреждение совершения данным лицом нового преступления.

Что же касается общепредупредительной цели — ее достижение применительно к случаям освобождения от уголовной ответственности нередко оспаривается российскими юристами. При этом авторы полагают, что факт освобождения от уголовной ответственности не только не способствует предупреждению преступлений со стороны других лиц, но и влечет негативные последствия, поскольку порождает в неустойчивых лицах чувство надежды на то, что уголовной ответственности вполне можно избежать.

Однако, по мнению другой части юристов, достижение цели общей превенции при освобождении от уголовной ответственности обеспечивается тем, что такое освобождение возможно, но не обязательно. Так, А.В.Наумов по этому поводу пишет, что "заложенная в законодательстве и подтверждаемая правоприменением возможность, а не обязательность принятия решения об освобождении конкретного лица от уголовной ответственности, сохраняет для него (в определенной мере) основной мотив общепредупредительного воздействия уголовно-правового запрета и наказания — чувство страха перед возможным наказанием, это позволяет считать, что при фактическом освобождении лица от уголовной ответственности в определенной мере можно говорить о достижении общепредупредительной цели"[167].

Как представляется, достижение целей общей превенции при освобождении лиц, виновных в совершении преступлений, от уголовной ответственности вряд ли возможно. Общая превенция достигается путем угрозы уголовной ответственности и наказания, обращенной к неустойчивым лицам, которых от совершения преступлений удерживает только такая угроза. Трудно говорить о том, что освобождение от уголовной ответственности способно предостеречь остальных лиц от совершения преступления. Таким образом, потери в достижении целей уголовной ответственности и, в частности, наказания при освобождении от нее неминуемы, но во исполнение принципов справедливости и гуманизма, а также с учетом возможности достижения других целей наказания закон и устанавливает освобождение от уголовной ответственности.

Оригинальна точка зрения X.Д.Аликперова, который предложил относить нормы, устанавливающие освобождение от уголовной ответственности, к "компромиссным" нормам. К нормам — "компромиссам" он причислял те, которые гарантируют лицу, совершившему преступление, освобождение от уголовной ответственности или смягчение наказания в обмен на совершение таким лицом поступков, определенных в законе и обеспечивающих реализацию основных задач уголовно-правовой борьбы с преступностью[168].

По мнению X.Д.Аликперова, целью такого компромисса является устранение (смягчение) вредных последствий преступления, обеспечение прав и законных интересов потерпевших и обвиняемых, склонение виновных к самообнаружению и сотрудничеству с правоохранительными органами, выявление латентных преступлений, повышение раскрываемости зарегистрированных преступлений, экономия уголовной репрессии, средств и времени правоохранительных органов и т.п.

Такая точка зрения нашла поддержку и среди других ученых-юристов[169].

Освобождение от уголовной ответственности может осуществляться либо судом (без вынесения обвинительного приговора), либо судьей, прокурором, а также следователем или органом дознания с согласия прокурора.

Процессуальной формой освобождения от уголовной ответственности является вынесение специального решения в виде постановления или определения о прекращении уголовного дела.

Прекращение дела вследствие изменения обстановки (ст. 6 УПК), в связи с деятельным раскаянием (ст. 7 УПК), с применением к несовершеннолетнему принудительных мер воспитательного воздействия (ст. 8 УПК), за истечением сроков давности или вследствие акта амнистии (ст. 5 УПК) не допускается, если обвиняемый, считая себя невиновным, против прекращения уголовного дела возражает. Это важное процессуальное положение призвано не допустить случаев, когда невиновный гражданин освобождается от уголовной ответственности по нереабилитирующему основанию.

Возможность освобождения от уголовной ответственности не только судом, но и другими субъектами, причем на досудебной стадии, довольно неоднозначно оценивается российскими юристами. Некоторые из них усматривают в этом нарушение принципа презумпции невиновности, закрепленного в ст. 49 Конституции РФ 1993 г., согласно которой каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда. Эти авторы приходят к выводу о том, что сложившаяся система освобождения от уголовной ответственности прокурором, следователем или органом дознания с согласия прокурора противоречит Конституции РФ и ст. 5 УК РФ, ибо указанные субъекты не имеют права устанавливать виновность лиц, подозреваемых в совершении преступления. Поскольку лишь суд правомочен устанавливать виновность лица в совершении преступления, только ему и должно быть предоставлено право решать вопросы о применении уголовной ответственности или об освобождении от нее (Ю.М.Ткачевский). Кроме того, отмечается, что предоставление возможности осуществлять освобождение от уголовной ответственности не только суду, но и другим, указанным выше органам, вело к широчайшему применению этого института: освобождение от уголовной ответственности предоставлялось 40 и более процентов лиц, совершивших преступление.

Доводы этих авторов представляются справедливыми и основанными на законе. Вместе с тем следует учитывать и реальность. В действительности целый ряд институтов и норм уголовного права и процесса не могли бы функционировать, если буквально толковать и применять конституционный принцип презумпции невиновности.

Вот простейший пример. УК РФ впервые включил в свой текст положения о допустимости причинения при задержании вреда "лицу, совершившему преступление" (ст. 38). Задержание указанного лица, осуществленное при определенных условиях, отнесено законодателем к обстоятельствам, исключающим преступность деяния. При этом правом задержания наделены не только сотрудники правоохранительных органов, но и все граждане, причем не только в момент, но и непосредственно после совершения преступления. Однако признать кого-либо "лицом, совершившим преступление", согласно Конституции РФ, может только суд. Такое право не предоставлено ни гражданам, ни оперативным службам, ни следователям. Поэтому строгое следование принципу презумпции невиновности должно было бы блокировать действие данного института. Тогда, когда "лицом, совершившим преступление", признает суд, реализовать право на задержание, предусмотренное в ст. 38, практически невозможно, за исключением случаев, когда виновный после вынесения приговора совершит побег.

Если говорить о процессе расследования уголовного дела, то презумпция невиновности опровергается до вынесения окончательного обвинительного приговора судом, по меньшей мере, три раза. Так, она опровергается следователем, который предъявляет обвинение, затем прокурором, утверждающим обвинительное заключение, а потом судьей, выносящим постановление о назначении судебного заседания. На каждом из этих этапов дело может и, более того, должно быть прекращено, если обнаружится, например, что отсутствует событие преступления или отсутствует в деянии состав преступления (ст. 5 УПК). Последний, как известно, включает и вину.

Согласно ст. 143 УПК привлечение в качестве обвиняемого возможно только при наличии "достаточных доказательств", дающих основание для предъявления обвинения в совершении преступления. В соответствии со ст. 214 УПК прокурор, которому передано дело с обвинительным заключением, должен рассмотреть дело в пятидневный срок и принять одно из предусмотренных в УПК решений. Он может, в частности, "признав, что имеются основания для направления дел в суд, утвердить своей резолюцией обвинительное заключение". Если же прокурор обнаруживает основания для прекращения уголовного дела (отсутствие события преступления, отсутствие состава преступления и т.д.), он должен дело прекратить. Таким образом, прокурор вынужден решать вопросы о виновности или невиновности лица, привлеченного к уголовной ответственности.

Правом прекращения дела по нереабилитирующим или реабилитирующим основаниям наделен и судья согласно ст. 221 УПК. Он может единолично до судебного разбирательства дела решить, что в действиях обвиняемого отсутствует состав преступления, и прекратить дело, но может и сделать вывод об обратном, включая вопрос о виновности лица, и вынести постановление о назначении судебного заседания.

Таким образом, буквальное следование принципу, установленному в Конституции, сделало бы невозможным само расследование уголовного дела, предъявление обвинения и т.п. Все эти функции должен был бы выполнять суд.

Некоторое "отступление" от конституционного принципа должно быть, как представляется, компенсировано гарантиями прав обвиняемых при освобождении от уголовной ответственности. На сегодняшний день такие гарантии уже существуют. Как указывалось выше, обвиняемый, считающий себя невиновным, вправе требовать рассмотрения своего дела судом в обычном порядке и добиваться оправдательного приговора. Такие случаи в следственно-судебной практике встречаются. Так, член печально известного "ГКЧП" 1991 г. Варенников, обвиненный в измене Родине, не согласился с решением о своем освобождении по амнистии и был впоследствии оправдан судом.

Еще одна проблема связана с вопросом о том, является ли освобождение от уголовной ответственности правом или обязанностью уполномоченных на принятие такого решения органов.

Так, в ст. 75 УК РФ определено, что лица, впервые совершившие преступление небольшой тяжести, могут быть освобождены от уголовной ответственности, если после совершения преступления они добровольно явились с повинной, способствовали раскрытию преступления, возместили причиненный ущерб или иным образом загладили вред, причиненный в результате преступления. Слова "могут быть" употреблены и при регламентации освобождения от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим (ст. 76), в связи с изменением обстановки (ст. 77), в связи с применением к несовершеннолетнему мер воспитательного воздействия (ст. 90).

Вместе с тем в ст. 78 УК, посвященной условиям освобождения от уголовной ответственности в связи с истечением сроков давности, законодатель в категоричной форме говорит о том, что "лицо освобождается от уголовной ответственности" при обстоятельствах, указанных в данной статье. Такая императивная форма используется и в ряде специальных норм Особенной части, в которых предусмотрено освобождение от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием. Например, согласно примечанию к ст. 198, лицо, впервые совершившее преступление, предусмотренное названной статьей (уклонение физического лица от уплаты налога или страхового взноса в государственные внебюджетные фонды), "освобождается от уголовной ответственности, если оно способствовало раскрытию преступления и полностью возместило причиненный ущерб".

На такое расхождение позиций Общей и Особенной частей в вопросе об освобождении от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием обращают внимание многие российские юристы. При этом нет единого мнения по поводу того, каким все-таки правилом следует руководствоваться: установленным в Общей части или в Особенной.

А.В.Наумов полагает, что при наличии оснований, предусмотренных в ч. 1 ст. 75, правоприменитель в определенных случаях "вправе и не освободить такое лицо от уголовной ответственности". Это возможно, по мнению автора, тогда, когда "послепреступное поведение, относящееся к указанным в законе разновидностям, не свидетельствует о полной реализации целей наказания в связи с освобождением лица от уголовной ответственности. Например, правоприменитель получил вполне убедительные и проверенные свидетельства, отрицательно характеризующие личность совершившего преступление с нравственной стороны"[170]. Что же касается случаев, предусмотренных в Особенной части, освобождение от уголовной ответственности при наличии указанных в соответствующей статье признаков, по мысли А.В.Наумова, является "обязательным для правоприменителя и не зависит от его усмотрения"[171].

Нередко прокуроры не дают своего согласия на прекращение уголовного дела, хотя все требования ч. 1 ст. 75 были соблюдены. Обычно такой отказ происходит тогда, когда обвиняемый был ранее освобожден от уголовной ответственности по какому-либо нереабилитирующему основанию[172] или характеризуется отрицательно.

Другие авторы полагают, что освобождение от уголовной ответственности при соблюдении всех требований, установленных в ч. 1 ст. 75, должно быть обязанностью, а не правом суда (Ю.М.Ткачевский). В противном случае будет утрачена цель института деятельного раскаяния[173]. Более того, освобождение от уголовной ответственности будет во многом зависеть от усмотрения суда.

Доводы и той, и другой стороны заслуживают внимания. Разумеется, учитывать личность необходимо в любом случае. Выше уже говорилось о том, что общим основанием освобождения от уголовной ответственности следует признать утрату лицом общественной опасности. И с этой точки зрения оба мнения не противоречат друг другу. Расхождение обозначается в вопросе о том, можно или нет считать лицо утратившим прежнюю общественную опасность, если выполнены все требования уголовного закона. Авторы данной главы полагают, что об утрате общественной опасности в данном случае говорить можно. Реализуются практически все основные цели наказания, поэтому и становится возможным освобождение от уголовной ответственности.

В связи с анализом институтов освобождения от уголовной ответственности уместно рассмотреть и такую проблему. Если лицо, освобожденное от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием, примирением с потерпевшим или изменением обстановки, вновь совершает преступление, возможно ли повторное освобождение его от уголовной ответственности при наличии, разумеется, всех других оснований? Пленум Верховного Суда РФ положительно решил этот вопрос в своем постановлении[174].

Однако такая позиция разделяется не всеми авторами. Некоторые ученые-юристы полагают, что повторное совершение преступления лицом, ранее освобожденным от уголовной ответственности, свидетельствует о том, что такое лицо нуждается в применении к нему мер уголовной ответственности. Если лицо совершает новое преступление, значит цели исправления и специальной превенции достигнуты не были. Более того, в специальной литературе высказывалось и мнение о том, что привлечение к уголовной ответственности лица, ранее уже освобожденного от нее, возможно за те же самые действия при условии, что не истекли сроки давности[175].

Не соглашаясь с такой точкой зрения, А.В.Наумов отмечает, что, регламентируя институты освобождения от уголовной ответственности, законодатель "не формулирует каких-либо оснований возобновления прекращенных в результате освобождения от уголовной ответственности уголовно-правовых отношений. Таким образом, освобождение от уголовной ответственности означает полную реализацию прав и обязанностей субъектов уголовно-правового отношения, и, следовательно, преступление, совершенное после освобождения от уголовной ответственности, не может считаться повторным"[176].

Вместе с тем А.В.Наумов прав лишь отчасти. Согласно ст. 210 УПК РСФСР постановление о прекращении уголовного дела, вынесенное прокурором, следователем или органом дознания, может быть отменено прокурором "при наличии к тому оснований". О каких основаниях идет речь, УПК не уточняет. Единственным ограничением для возобновления прекращенного дела является срок давности. Если он истек, возобновление производства по уголовному делу невозможно.

Таким образом, несмотря на то, что УК не предусматривает возможности отмены решения об освобождении от уголовной ответственности, такая возможность предусмотрена в УПК. Однако если срок давности уже истек, а по преступлениям, указанным ст. 75, 76 и, частично, ст. 77, он непродолжительный (два года — для преступлений небольшой тяжести), и возобновление прекращенного дела невозможно, в случае совершения нового преступления лицо может претендовать на повторное освобождение от уголовной ответственности.

Как же должен быть решен вопрос в случае, когда срок давности еще не истек и постановление о прекращении уголовного дела может быть пересмотрено? Думается, что проблема должна быть решена путем внесения изменений в УПК и установления окончательного характера освобождения от уголовной ответственности в рассматриваемых случаях.

Множественность видов освобождения от уголовной ответственности и их различная правовая природа требуют систематизации этих видов. В юридической литературе приводятся различные классификации основании освобождения от уголовной ответственности[177].

Так, предлагается классифицировать их на общие и специальные. К первым относятся те основания освобождения от уголовной ответственности, которые предусмотрены в Общей части УК. Таких оснований шесть (если не считать предусмотренного в ч. 1 ст. 81 УК). Четыре из них включены в главу 11 (ст. 75-78), названную "Освобождение от уголовной ответственности". Самостоятельным видом освобождения от уголовной ответственности, предусмотренным в Общей части, является освобождение в связи с актом амнистии (ст. 84). Кроме того, к этой группе видов освобождения должно быть отнесено и освобождение от уголовной ответственности несовершеннолетних в связи с применением принудительных мер воспитательного воздействия (ст. 90).

К специальным основаниям освобождения от уголовной ответственности следует отнести те, которые закреплены в Особенной части применительно к конкретным составам преступлений. Всего в Особенной части 18 таких оснований.

Поскольку в ряде случаев освобождение от уголовной ответственности является правом следственно-судебных органов, а не обязанностью, даже при наличии всех необходимых формальных предпосылок для принятия такого решения, а в других случаях законодатель вменяет в обязанность освобождение от уголовной ответственности, основания такого освобождения предлагается классифицировать на дискреционные и императивные[178].

К дискреционным, когда освобождение от уголовной ответственности является правом, а не обязанностью органов следствия и суда, относятся четыре общих (ст. 75-77, 90 УК) и два специальных основания (ст. 337, 338 УК).

Императивные основания освобождения от уголовной ответственности предусмотрены в трех статьях Общей части (ст. 78, 81, 84 УК) и в подавляющем большинстве случаев освобождения от уголовной ответственности, предусмотренных в Особенной части.

Предлагаются и другие классификации (основные и субсидиарные, субъективные и объективные, условные и безусловные). Так, в основе деления оснований освобождения от уголовной ответственности на условные и безусловные лежит обязательность или невозможность предъявления определенных требований к поведению виновного лица после освобождения от уголовной ответственности.

К условному виду освобождения от уголовной ответственности относится только один — освобождение от ответственности несовершеннолетних с применением к ним принудительных мер воспитательного воздействия (ст. 90 УК). Остальные виды освобождения от уголовной ответственности являются безусловными.