§ 6. Основные направления и школы в уголовном праве

§ 6. Основные направления и школы в уголовном праве

В истории уголовного права российские и зарубежные юристы выделяют, как правило, ряд направлений, характеризующихся разными подходами к пониманию основных уголовно-правовых институтов. Выделяются три основных направления: просветительно-гуманистическое, классическое, антрополого-социологическое[433]. Внутри уголовно-правовых направлений существуют самостоятельные школы (теории, доктрины). Например, в рамках классического направления образовались неоклассическое направление французского уголовного права сизо (Ортолан, Шаво-Эли), германская нормативная школа (Биндинг, Белинг, Франк, Биркмайер) и русская классическая школа (Таганцев, Сергеевский, Кистяковский).

Исторически первым сформировалось просветительно-гуманистическое направление в уголовном праве. Оно возникло как реакция на средневековое беззаконие. Заслугой представителей просветительно-гуманистического движения было то, что они выдвинули требование замены системы правосудия, основанной на жестокости и произволе, новой системой, строящейся на принципах справедливости, гуманизма, равенства всех перед законом. Видные представители этого направления, просветители-гуманисты Монтескье, Руссо, Вольтер, Беккариа предложили конкретную программу реформы уголовного права и судоустройства, которая впоследствии послужила основой преобразований правовых систем многих государств.

Одним из наиболее ярких представителей данного направления был Шарль Луи Монтескье (1689-1755), французский писатель, философ, юрист, социолог, государственный деятель. Его перу принадлежит широко известный труд "О духе законов" (1748), над созданием которого он работал двадцать лет. Им впервые были высказаны идеи о законности привлечения к уголовной ответственности, о соответствии наказания преступлению, об экономии уголовной репрессии и неотвратимости ответственности. Эти идеи были впоследствии развиты Ч.Беккариа, другими философами и юристами. Как отмечал Ф.М.Решетников, Монтескье "сыграл исключительно важную роль в истории уголовного права: он первым приступил к разработке программы уголовно-правовых реформ, которые должна была осуществить грядущая антифеодальная революция"[434].

Несмотря на всю значимость идей Монтескье, он все же не ставил перед собой цели глубокого и всестороннего исследования уголовно-правовых проблем и институтов. Вопросы уголовного права и уголовной политики рассматривались им наряду с другими проблемами государства и права. Первым же значительным трудом, в котором непосредственно исследовались уголовно-правовые явления и понятия, стала книга "О преступлениях и наказаниях" (1764) итальянского юриста Чезаре Беккариа (1738-1794). Его книгу Н.С.Таганцев назвал "бессмертным вкладом в гуманистическую литературу"[435]. Ч.Беккариа не ограничился критикой общественных порядков, системы правосудия и действующего законодательства, а предложил позитивную программу уголовно-правовых реформ, которая опиралась на два исходных принципа: гуманизма и законности. Первый нашел свое выражение в предложениях автора ограничить круг деяний, рассматриваемых в качестве преступлений, уменьшить карательность уголовных наказаний, сократить, насколько это возможно, число случаев применения смертной казни. Второй — в положениях, согласно которым преступление и наказание могут быть установлены только законом, а издавать и толковать законы вправе только сам законодатель, а не судья.

В книге Беккариа можно найти весьма важные для уголовного права положения, актуальность которых сохраняется и сегодня. Например, о социальной направленности и антисоциальности любого преступления. "Настоящим мерилом преступлений, — писал Беккариа, — является вред, причиненный им обществу. Это одна из тех очевидных истин, для познания которой не требуется ни квадрантов, ни телескопов и которая доступна любому заурядному уму"[436].

Беккариа одним из первых четко сформулировал основные цели наказания: "Цель наказания: заключается не в чем ином, как в предупреждении новых деяний преступника, наносящих вред его согражданам, и в удержании других от подобных действий. Поэтому следует применять такие наказания и такие способы их использования, которые, будучи адекватны совершенному преступлению, производили бы наиболее сильное и наиболее длительное впечатление на души людей и не причиняли бы преступнику значительных физических страданий"[437]. Мыслитель выступал за неотвратимость и незамедлительность уголовных наказаний. Он привел весомые аргументы в пользу отмены смертной казни.

Идеи Ч.Беккариа были положены в основу французского УК 1791 г.[438] В частности, члены Учредительного собрания решили отказаться от квалифицированных видов смертной казни (сожжения, колесования и т.п.), пожизненного лишения свободы и членовредительских наказаний. Они решились также на декриминализацию религиозных преступлений: ереси, колдовства, магии и ряда других. Главные теоретические положения, сформулированные Беккариа, стали отправной точкой в последующей разработке основных начал уголовного законодательства и уголовно-правовых институтов не только в континентальной Европе, но и в других частях света. По справедливой оценке Ф.М.Решетникова, "история уголовного права не знает книги, равной произведению Чезаре Беккариа "О преступлениях и наказаниях" по силе своего воздействия на современников и последующие поколения"[439].

Просветительно-гуманистическое движение в уголовном праве заложило основы для разработки уголовно-правовых проблем представителями классического направления, которое возникло в конце XVIII — начале XIX в. Их философской основой послужили самые разные школы, теории, доктрины, в частности, учения Канта и Гегеля. "Классики" придерживались принципа формального равенства всех перед законом. Этот принцип, заимствованный у просветителей, устранял сословные и т.п. суды, что было выгодно молодому классу буржуа, поскольку ставило его на одну ступень с представителями феодального сословия. "Классики" горячо ратовали за принцип законности, который нашел свое закрепление в виде запрета наказывать за действия, не объявленные законом преступными. Большая часть представителей классического направления анализирует уголовно-правовые проблемы в их отрыве от сущности и причин преступности, личности самого преступника. Они, в отличие от просветителей, главное внимание уделяли абстрактно-доктринальной разработке отдельных институтов уголовного права.

Так, философские постулаты И.Канта в области уголовного права были подхвачены и развиты Паулем Иоганном Ансельмом Фейербахом (1775-1833), наиболее видным представителем классического направления. Он создал собственную уголовно-правовую теорию, которую сумел отразить в проекте баварского УК 1813 г.

Бесспорной заслугой Фейербаха отечественные и зарубежные юристы признают формулирование основных принципов уголовного права: "nulla poena sine lege", "nulla poena sine crimen", "nullum crimen sine poena legali". Впоследствии эти формулы были сведены в одну: "nullum crimen, nulla poena sine lege". Она легла в основу создания уголовных кодексов многих стран и в настоящее время рассматривается как составная часть принципа законности.

Исходя из этих принципов Фейербах дал формальное определение преступления как такого деяния, которое запрещено законом. Это означало на практике запрет привлечения к уголовной ответственности за деяние, признаки которого не определены в уголовном законе, а определялись, к примеру, в нормах обычного права. Фейербах считал также обязательным установление уголовной ответственности за конкретные, объективно совершенные действия, а не мысли, убеждения, взгляды.

Целью наказания составитель баварского УК считал предупреждение преступлений путем устрашения населения. При этом акцент делался на общую превенцию. Видный юрист считал, что заключенная в уголовном законе угроза наказанием должна психологически воздействовать на потенциального преступника, устрашить его грозящим суровым наказанием и тем самым предотвратить совершение им преступления. Фейербах настаивал на установлении в УК определенных санкций, поскольку возможный преступник должен иметь четкое представление о том, что его ожидает в случае нарушения уголовно-правового запрета. Наказания он делил на две группы: наказания угрожаемые и наказания причиняемые. Цель первых — отвращение страхом, цель вторых — демонстрация действенности закона.

Главной заслугой Фейербаха является то, что он создал теоретическую основу для разработки таких важнейших институтов уголовного права, как вина, покушение, состав преступления, соучастие и др. Именно он указал на необходимость различать объективное (преступное деяние, запрещенное уголовным законом) и субъективное основание уголовной ответственности. Он разграничивал умысел и неосторожность как основные формы вины, которые в свою очередь делятся на различные виды.

Собственную теорию наказания разработал английский ученый Иеремия Бентам (1748-1832). В своих многочисленных работах Бентам развил идеи Монтескье и Беккариа о необходимости соразмерности наказания, попытавшись найти конкретный способ определения такой соразмерности. Исследователь создал модель преступника и процесса принятия им решения перед совершением преступления. По мысли Бентама, человек, прежде чем совершить преступление, оценивает положительные и отрицательные последствия нарушения правовой нормы. В зависимости от того, чего преступление принесет больше: хорошего или плохого, человек решает, совершить преступление или нет. Эти взгляды Бентама перекликаются с теорией Фейербаха о превентивной функции наказания.

Бентам составил "таблицу удовольствий и страданий", на основе которой ему удалось вывести ряд принципов назначения наказания преступникам: 1) "зло наказания" должно превосходить выгоду от преступления; 2) чем менее неминуемость наказания, тем более должна быть строгость его; 3) чем важнее преступление, тем более можно решиться на наказание жестокое для вящей надежды предупредить преступление; 4) одинаковые наказания за одинаковые преступления не долженствуют быть налагаемыми на всех преступников без изъятия (следует учитывать обстоятельства, влияющие на чувствительность)[440].

Вместе с тем он был противником смертной казни. Бентам писал, что наказание не может применяться в тех случаях, когда оно безосновательно (отсутствует вред, который оно способно предотвратить), неэффективно (не способно воздействовать таким образом, чтобы предупредить вред), неприбыльно или слишком дорого (вред, причиняемый наказанием, больше того вреда, который оно должно предотвратить) и, наконец, когда наказание нецелесообразно (вред может быть предотвращен и другим способом, не связанным с наказанием, т.е. более дешевым путем). Таким образом, Бентам выступал за проведение "экономной" уголовной политики. Эти взгляды Бентама, несмотря на их очевидный прагматизм, современными зарубежными государствами признаются весьма актуальными, поскольку на содержание пенитенциарной системы они расходуют огромные бюджетные средства. В США, например, даже вынесение смертных приговоров и их исполнение — чрезвычайно дорогостоящее мероприятие в силу существующих процессуальных и технических моментов.

По словам видного современного французского юриста, профессора Жана Праделя, УК Франции 1810 г. преимущественно вдохновлялся идеями утилитарной теории Бентама. При установлении ответственности составители УК руководствовались главным принципом этой теории: в качестве наказания должно быть выбрано такое средство, чтобы для преступника выгоднее было бы воздержаться от совершения преступления, чем действовать. Именно этими идеями, по мнению Праделя, было продиктовано включение в УК положений, в которых покушение приравнивалось по своим последствиям к оконченному деянию, действия соучастника — к действиям главного исполнителя, в которых было значительно увеличено число преступлений по природе (по сравнению с проступками и нарушениями) и случаев смертной казни, предусматривалось клеймение, выставление в железном ошейнике у столба, калечение[441].

Классическое направление получило поддержку в России. Однако особенности взглядов и концепций русских "классиков" позволяют рассматривать их как представителей самостоятельной школы, сложившейся в рамках классического направления в уголовном праве. Среди русских "классиков" видное место занимают В.Д.Спасович, взгляды которого во многом основывались на концепциях гегельянца Бернера, А.В.Лохвицкий, издавший Курс русского уголовного права (1867), Н.А.Неклюдов, создатель книги "Общая часть уголовного права" (1875), А.Ф.Кистяковский, автор "Элементарного учебника общего уголовного права" (1875), Н.Д.Сергеевский, написавший пособие к лекциям "Русское уголовное право" (1887), В.В.Есипов, автор "Очерков русского уголовного права" (1894).

Особое место в когорте русских "классиков" занимает Н.С.Таганцев (1843-1923), доктор права, профессор императорского училища правоведения и Санкт-Петербургского университета, государственный и общественный деятель, автор проекта общей части Уголовного уложения России, большого количества трудов по уголовному праву, в том числе одного из лучших в отечественной науке курсов уголовного права.

Таганцев считал для себя неприемлемым анализировать уголовно-правовые институты и категории только лишь на основе абстрактного метода, ограничиваться комментированием правовых норм без учета судебной практики, что было свойственно западным "классикам". Уже в своей магистерской диссертации "О повторении преступлений" (1867) автор широко использует социологический, сравнительно-правовой методы исследования, опирается на материалы судебной практики. В своих работах ученый дал анализ понятиям гражданской и уголовной "неправды", сформулировал цели наказания. По мнению Таганцева, наказание, с одной стороны, должно устранять нарушения общественного порядка, а с другой — содействовать обществу в достижении материального и духовного благосостояния. При этом исследователь делал акцент на предупреждении преступлений и предлагал целый ряд экономических преобразований. При выборе вида и определении размера наказания, по мысли ученого, следует учитывать, во-первых, удовлетворение чувства справедливости в обществе, а во-вторых, уничтожение, подавление в преступнике тех причин и мотивов, которые поставили его в разлад с общественным строем, и развитие тех, которые могут примирить его с обществом[442]. Таганцев выступал за отмену смертной казни, считая этот вид наказания юридически и нравственно несостоятельным.

По словам Ф.М.Решетникова, русскую классическую школу всегда отличало стремление учитывать при анализе правовых проблем практические потребности законодательной и судебной деятельности.

В 70-80-х гг. XIX в. в зарубежном уголовном праве появилось новое направление, названное позитивистским, которое в российской юридической литературе обычно именуется антрополого-социологическим. Появление этого направления было связано с ростом преступности и неспособностью классической школы предложить необходимые меры для борьбы с ней. Название этого направления связано с использованием исследователями "позитивного" метода, сущность которого хорошо определил Э.Ферри: ":применение экспериментальных исследований при изучении преступлений и наказаний в целях оживления абстрактной юридической техники свежими наблюдениями, проводимыми антропологией, статистикой, психологией и социологией"[443].

Антропологическая школа уголовного права (именно ее чаще всего в зарубежной литературе и называют позитивистской) первоначально возникла в Италии. Основоположником данной школы считается итальянский тюремный врач-психиатр Чезаре Ломброзо (1836-1909), автор работы "Преступный человек" (1876).

Ломброзо предпринял попытку основать новую науку — уголовную антропологию[444]. Стремясь доказать, что преступность имеет, в первую очередь, биологические причины, Ломброзо осуществил огромные по своему объему исследования. Как отмечает российский юрист С.М.Иншаков: "Слава этого ученого вполне заслужена — его научные выводы основываются на изучении 383 черепов умерших, 3839 черепов живых людей, всего им обследованы и опрошены 26 886 преступников, которые сравнивались с 25 447 студентами, солдатами и другими добропорядочными гражданами. Причем Ломброзо изучал не только современников, но и исследовал черепа средневековых преступников, вскрывая их захоронения. Не каждый исследователь имеет такой научный багаж"[445].

Таким образом, в центре исследований Ломброзо находится не норма права, не какой-либо уголовно-правовой институт или принцип, что было свойственно классическому направлению, а человек-преступник. "Изучайте личность этого преступника, — призывал Ломброзо на страницах своей книги, — изучайте не отвлеченно, не абстрактно, не в тиши вашего кабинета, не по книгам и теориям, а в самой жизни: в тюрьмах, больницах, в полицейских участках, в ночлежных домах, среди преступных обществ и шаек, в кругу бродяг и проституток, алкоголиков и душевнобольных, в обстановке их жизни, в условиях их материального существования. Тогда вы поймете, что преступление есть не случайное явление и не продукт "злой воли", а вполне естественный и наказанием не предотвратимый акт. Преступник — существо особенное, отличающееся от других людей. Это своеобразный антропологический тип, который побуждается к преступлению в силу множественных свойств и особенностей своей организации. Поэтому и преступление в человеческом обществе также естественно, как во всем органическом мире"[446].

"Своеобразный антропологический тип", о котором первоначально говорил Ломброзо, наделен, по мнению этого ученого, от природы совокупностью свойств (стигматов), делающих его легко узнаваемым. К таким стигматам Ломброзо отнес особенности черепа (глубокие лобные пазухи, объемистые скулы, большие глазные орбиты, многочисленные затылочные углубления, птицевидный тип носового отверстия и т.п.), лица (отвислые уши, косые глаза, кривой нос, скошенный лоб, узкие губы и т.п.). Ломброзо создал типологию преступников (убийцы, воры, изнасилователи, мошенники), в которой отдельные типы различаются строго определенными стигматами[447].

В более поздних работах понятие "преступный человек" было заменено им на "прирожденный преступник". Он также отказался от признания всех преступников без исключения прирожденными, согласившись с Ферри, который делил их на пять типов: душевнобольные, прирожденные, привычные, случайные и преступники по страсти. Ломброзо был вынужден также признать, что даже не все диагностированные "прирожденные преступники" впоследствии совершают преступления. При благоприятных внешних, социальных, семейных и прочих факторах преступные склонности человека могут и не проявиться.

Меры воздействия на преступность, предложенные Ломброзо, были аналогичны мерам, применяемым к больным.

Активным сторонником использования позитивного метода в науке уголовного права был Энрико Ферри (1856-1928). Для взглядов Ферри характерно рассмотрение преступления как результата взаимодействия трех групп факторов: физических, антропологических и социальных. Физические факторы, к которым ученый относил климат, погодные условия, время года, географическое расположение местности, по его мнению, влияют на всех преступников в равной мере. Антропологические факторы доминируют в деятельности преступников прирожденных, помешанных или по страсти. Что касается социальных факторов, их роль велика в поведении случайных и привычных преступников.

Разработанная им концепция о факторах преступности позволила Ферри выдвинуть идею о качественном пересмотре уголовного права. Уголовное право, по его мнению, следует из права, карающего за моральную вину, преобразовать в право социальной защиты. С этой целью общество должно разработать ряд мер для нейтрализации лиц, находящихся в "опасном состоянии". Такие уголовно-правовые меры, как лишение свободы и ссылка, по мнению Ферри, должны сохраниться, но их цель — не устрашение или перевоспитание, а изоляция опасного лица и лишение его возможности причинять вред обществу. При этом срок применения таких мер не должен определяться судом точно, их фактическая продолжительность будет зависеть от психоантропологического изучения арестанта руководством заведения, в которое он направлен.

Объяснение преступности с позиций откровенного антропологизма итальянцами Ломброзо, Гарофало и их последователями привело к появлению социологической школы уголовного права, представители которой попытались дать иное объяснение причин преступности и предложить свое видение принципов и задач уголовного права.

Взгляды "социологов" бельгийца А.Принса, немца Ф.фон Листа и голландца Ван Гамеля в вопросах о факторах преступности были весьма схожи с идеями Ферри. Эти ученые также выделяли несколько групп факторов, влияющих на совершение преступления. Как правило, к таким факторам относились индивидуальные, физические и социальные факторы.

А.Принс основное внимание уделял анализу влияния на преступность различных социальных явлений, как-то: нищета, бродяжничество, урбанизация и т.д. При этом автор использовал социологический подход. В книге "Преступность и репрессия" (1886) Принс подчеркнул, что преступность есть явление не индивидуальное, а социальное. В более поздних работах к этому определению он добавил и указание на то, что преступность — вечное явление, изначально присущее человеческому обществу.

Принс обосновал необходимость проведения широкомасштабных социальных реформ. При этом ученый определил три основных направления преобразований: общесоциальные мероприятия, судебные и пенитенциарные. При разработке пенитенциарных мер основное внимание уделялось организации такой системы, которая учитывала бы категорию преступника — исправимый или неисправимый.

В последующем Принс вынужден был констатировать, что предложенные им мягкие и гуманные меры социальных реформ не привели к сокращению уровня преступности, и пришел к выводу о том, что в "основе материальной нищеты лежит нищета физиологическая, умственная и нравственная"[448]. Он обратился к идее Гарофало о приговорах с неопределенным сроком и его концепции "опасного состояния" личности, согласился он и с теорией Ферри о социальной защите.

Другой известный "социолог" Ф.фон Лист выразил несогласие с идеей замены уголовного права уголовной антропологией (Ломброзо) или уголовной социологией (Ферри). Он настаивал на сохранении уголовно-правовой доктрины и системы уголовного правосудия. Более того, он выдвинул идею о существовании единой науки уголовного права, которая включает помимо уголовно-правовой догматики криминологию и уголовную политику.

К наиболее значимым положениям учения Листа относится его теория о целях наказания. По мысли Листа, главная цель наказания — предупреждение преступлений посредством применения репрессии. Всех преступников Лист делил на две категории: случайных и постоянных. Постоянные, в свою очередь, делились на ряд подгрупп: способные к исправлению, неисправимые, прирожденные. Меры, предложенные Листом, ориентированы на тот или иной тип преступника.

Цели общей и специальной превенции, по Листу, реализуются по-разному к представителям той или иной выделенной им группы. Для случайных преступников приоритетной должна стать цель устрашения, для постоянных — обезвреживание. При этом под обезвреживанием Лист понимал их надежную изоляцию, которая лишит их возможности совершения нового преступления.

"Антропологи" и "социологи" сходились в своем критическом отношении к классическому направлению. В частности, и те, и другие считали бесполезным существование в уголовном праве понятий преступления, наказания, вины, вменяемости и др. По мнению представителей этих школ, определение сущности преступлений и их дифференциация на виды, с принятием их уголовно-правовых взглядов, утрачивает смысл, поскольку факт совершения какого-либо преступления является лишь симптомом "опасного состояния" лица. В данном случае становится неважным, какое именно преступление совершил человек. Отрицая принцип индивидуальной вины, эти ученые считали несущественными и различия преступлений по формам вины. Основанием уголовной ответственности, таким образом, по мнению этих исследователей, должно служить не совершение преступления, а констатируемое специальной комиссией состояние опасности лица. При этом пределы "социальной" ответственности будут зависеть не от тяжести совершенного, а от степени исходящей от лица опасности. Вместо классификации преступлений, которая при таком подходе становится излишней, они предложили различные классификации (типологии) преступников. Концепции "антропологов" и "социологов" фактически вели к разрушению основных понятий и институтов уголовного права, разработанных классиками.

Представители антропологической и социологической школ предложили новую систему мер воздействия на преступность, включая меры социальной защиты (или меры безопасности). Именно они впервые высказались за вынесение приговоров с неопределенным сроком, что стало широко практиковаться в США с 70-х гг. XIX в.

К заслугам социологической школы следует отнести их предложение о введении системы специальных судов для несовершеннолетних, что получило поддержку во многих странах, о разработке мер, дающих возможность индивидуализировать уголовную ответственность, в частности, условного осуждения и условно-досрочного освобождения. Вызывает поддержку и критическое отношение этих ученых к краткосрочному лишению свободы.

После Второй мировой войны в науке уголовного права возникает новое направление, получившее название движения новой социальной защиты, которое в зарубежном уголовном праве обычно представляется в виде двух школ: итальянской (Ф.Граматика) и французской (М.Ансель).

Движение новой социальной защиты, названное М.Анселем "гуманистическим"[449], поставило целью пересмотреть основные положения уголовного права и процесса с тем, чтобы выработать рациональную уголовную политику. При этом представители новой социальной защиты в принципе отказались от большого числа теоретических конструкций антропологического, социологического и неоклассического направлений. Вместе с тем сторонники нового движения признали концепцию социологов о социальной защите и согласились с их отказом от классического понимания наказания как ответственности за "нравственную" вину. Однако они не уставали подчеркивать существенное различие между первым вариантом "социальной защиты" и "новой социальной защитой". Последняя пытается, по выражению Анселя, найти равновесие между обществом и личностью.

Почему же движение получило название "новой" социальной защиты? Это связано с тем, что сторонники нового движения наряду с защитой общества, о чем заявляли еще представители социологической школы в уголовном праве, настаивали на защите прав преступника.

Классики и неоклассики обвиняются представителями новой школы в том, что дают преступлению формальное, чисто юридическое определение, не учитывая при этом личности исполнителя преступного деяния, а наказание считают единственно возможным и справедливым видом реакции со стороны государства. Сторонники нового направления не согласны с пониманием преступника как некой абстрактной личности, имеющей чисто юридический характер. Вместе с тем они отрицают и сформулированное антропологами понятие о "преступном типе".

Основным лозунгом новой социальной защиты стала "деюридизация". В отличие от позитивистов Ломброзо, Ферри и других, требовавших полного отказа от уголовного права, сторонники нового движения согласны с сохранением уголовного права, но при определенных условиях. В вопросе о том, какие положения должны быть сохранены, а какие нет, мнения сторонников новой социальной защиты разошлись. Самые радикальные ее участники, возглавляемые итальянцем Ф.Граматикой (итальянская школа), предложили заменить уголовное право правом социальной защиты, а не модифицировать первое путем внесения в него идей второго, на чем настаивали представители второй группы ученых, руководимой М.Анселем (французская школа). Граматика и его сторонники отвергали такие понятия, как "вина", "ответственность", "наказание", "преступник", считая их принадлежностью традиционного уголовного права. Взамен ими были предложены новые понятия. К примеру, не "субъект преступления", а "лицо, отклоняющееся от нормы", не "уголовная ответственность", а "ресоциализация" и т.д. Основанием для вмешательства государства должна служить обнаруженная "антисоциальность" лица. Что касается санкции, то она является мерой социальной защиты, которая должна определяться в каждом конкретном случае, а не на будущее. Отсюда следует необходимость установления санкций с неопределенным сроком.

В своей книге "Принципы социальной защиты" (1961) Граматика писал о том, что государство не имеет права наказывать преступника, оно должно его "социализировать", другими словами — устранить его "антисоциальность" посредством превентивных, воспитательных или лечебных мер.

М.Ансель и его сторонники возражали против замены уголовного права правом социальной защиты, отмечая при этом, что концепция Граматики об "антисоциальности" мало чем отличается от теории "опасного состояния" социологов конца XIX в.

Центральное место в теориях как итальянской, так и французской школ новой социальной защиты занимала идея ресоциализации преступника. Процесс ресоциализации, по мнению приверженцев этих школ, является процессом новой, вторичной социализации лица, совершившего преступление. Это процесс возвращения его в общество "нормальных" людей.

Для успешной ресоциализации, согласно данным теориям, требуется всестороннее изучение личности преступника. Исходя из этого сторонники нового движения предложили оформлять на каждого человека, совершившего преступное деяние, специальное досье. Эта идея, высказанная Граматикой, была поддержана и Анселем. В такое досье, по их мнению, должны были заноситься все сведения о лице, совершившем преступное деяние, которые могут повлиять на ресоциализацию преступника, включая данные о биологической конституции, психических реакциях, социальном положении и т.д.

Участники движения новой социальной защиты предложили включить в систему наказаний систему мер безопасности, предложенных еще "социологами". Однако поскольку законодательство не выработало точных критериев "опасного состояния", меры безопасности следует применять только к некоторым "предделиктным" видам поведения: попрошайничеству, бродяжничеству, проституции и т.п. — при соблюдении прав личности.

Судья, по мысли французских сторонников новой социальной защиты, должен быть наделен большим объемом прав по индивидуализации уголовно-правовых мер, в частности, в сторону их смягчения при назначении наказания. Большие задачи возлагались на французского судью по исполнению наказания. Он должен был получить право корректировать процесс ресоциализации преступника в ходе отбывания им наказания, а также приобрести право на применение самых различных мер индивидуализации, таких, как условно-досрочное освобождение, изменение режима содержания, разрешение покидать пенитенциарное учреждение и др.

Против основных положений теории новой социальной защиты выступили представители современной французской неоклассической школы (Левассер, Мерль, Сойе, Расса и др.). Полемизируя с теоретиками новой социальной защиты, эти юристы не могли согласиться с необоснованным, на их взгляд, расширением льгот для преступников, со сложившейся системой санкций, которая по сути стала неограниченной с той лишь оговоркой, что судья не мог назначить наказание выше предусмотренного законом максимума. Более того, современные неоклассики сделали вывод о крахе концепции новой социальной защиты на практике. По словам Расса, практический эксперимент, проводимый под эгидой новой социальной защиты, закончился полным провалом. Претворение в жизнь этой концепции, базирующейся на приоритете превенции, не смогло, по ее словам, воспрепятствовать ни значительному росту преступности, ставшей во Франции массовой, начиная с 1960-х гг., ни, в частности, росту рецидивной преступности, достигшей стабильного уровня 55%. Не менее значительный "провал", по мнению французских неоклассиков, был отмечен и в области исполнения наказания. Они полагали, что вследствие уголовной политики, проводимой под воздействием идей новой социальной защиты, наказания утратили свою "остроту", желание "понять" преступника и отказ от вынесения ему "морального осуждения" (другими словами — отказ от ответственности за "нравственную вину") привели к непростительному пренебрежению основами уголовного права.

Следует отметить, что новый УК Франции, введенный в действие в марте 1994 г., является результатом компромисса между сторонниками новой социальной защиты и неоклассиками. С одной стороны, УК широко опирается на понятия и институты, выработанные классическим направлением. Это касается традиционной для французского права классификации преступных деяний, вопросов вины, невменяемости, акцессорной природы соучастия, покушения, существования в системе наказаний таких видов, как пожизненное лишение свободы и многомиллионные штрафы. С другой стороны, УК учитывает и предложения сторонников новой социальной защиты. Обращают на себя внимание институты, позволяющие максимально учесть личность виновного: различные виды отсрочек исполнения и назначения наказания, режим полусвободы, возможность исполнения наказания по частям, разрешение покидать пенитенциарное учреждение для выполнения определенных обязанностей или лечения, условно-досрочное освобождение (даже для приговоренных к пожизненному лишению свободы) и т.д. При назначении наказания судья фактически связан лишь его верхним пределом. Даже при установленной кодексом санкции в виде пожизненного лишения свободы судья вправе с учетом личности и обстоятельств совершения преступления назначить лишение свободы на определенный срок, который, правда, не может быть ниже двух лет. Предусмотрена возможность назначения альтернативных наказаний вместо тех, что установлены в санкции статьи, наказывающей совершение данного преступления. Таким образом, французский законодатель попытался учесть все, что, по его мнению, является лучшим и прогрессивным как в классическом (неоклассическом), так и в социологическом (в теории новой социальной защиты) направлениях уголовного права.