Год 1997

Год 1997

Разгром курганской ОПГ

Прямо под окнами Петровки, 38, буквально в 150 метрах, автоматной очередью был расстрелян находящийся в своем «БМВ» Василий Наумов, генеральный директор ТОО «Миранда», один из крупнейших авторитетов коптевской группировки. Впервые оперативники МУРа прибыли на место происшествия пешком, вероятно, дерзость этого убийства заставила их с большей активностью взяться за раскрытие этого преступления. Каким-то образом и сыщики, и коптевские узнали, что это дело рук курганцев.

После этого судьба курганцев была решена. Мощный взрыв на улице Твардовского, убийство около Петровки, 38 Наумова переполнили чашу терпения правоохранительных органов. Курганская группировка вышла, если можно так сказать, из лимита своей деятельности. В срочном порядке, как я узнал позже, по указанию тогдашнего министра МВД Куликова было принято решение о немедленной ликвидации этой ОПГ. В Главном управлении уголовного розыска ГУВД Москвы и при непосредственном участии прокуратуры Москвы был создан штаб по ликвидации курганской группировки. В этот штаб вошло большое количество оперативников и следователи. К этому штабу была прикомандирована также специальная группа по захвату – бойцы СОБРа и ОМОНа. Началась тщательная, кропотливая работа по выявлению и аресту представителей курганской группировки.

За короткий период – полтора-два месяца – были арестованы около двадцати активных боевиков курганской группировки. Практически у всех были найдены либо оружие, либо наркотики. Причем впоследствии, когда я через своих знакомых стал интересоваться, как же все-таки правоохранительные органы сумели отследить одну из самых неуловимых группировок в Москве, то выяснилось, что сделано это было банальным способом. В Москву прибыла то ли жена, то ли любовница одного боевика. Она была вскоре задержана на вокзале сотрудниками правоохранительных органов и во время личного обыска у нее была обнаружена записная книжка с номерами всех мобильных телефонов курганской бригады. Сыщики получили в свои руки важный козырь. С помощью спецслужбы было организовано прослушивание практически всех телефонных разговоров курганской бригады, а затем с помощью специальных установок-локаторов были выявлены места их нахождения.

Дальше все было делом техники. Брали практически каждые два-три дня, причем брали после наблюдения. Одних боевиков взяли, следя за их машиной. Они совершенно спокойно ехали на своей машине, и вдруг за ними пристроилась машина ГАИ, последовал приказ остановиться. Ничего не подозревающие ребята поставили свою машину у обочины. Как только они вышли из машины и стали объясняться с гаишниками, неожиданно подъехала другая машина, из которой выскочили оперативники и бойцы СОБРа в камуфляжной форме. Боевики моментально были арестованы, положены на землю. В машине нашли оружие.

Другие два бойца были взяты в кафе, в районе «Сокола», когда зашли поужинать. В кафе ворвались бойцы СОБРа, и боевики были скручены.

За какое-то время практически все боевики группировки были арестованы. Но лидеры Олег Нелюбин и Виталий Игнатов в спешном порядке выехали за границу. Был объявлен их срочный розыск, а затем – и розыск по линии Интерпола.

Большую роль в этой борьбе сыграла, безусловно, пресса. Время от времени стали появляться статьи, рассказывающие о преступлениях, которые совершили курганцы. Особенно большое значение имела статья в «Комсомольской правде» летом 1997 года с совершенно уникальным названием «Петровка, 38 уходит в подполье», где говорилось, что самая «отмороженная» бандитская группировка объявила муровцам войну на уничтожение. В той статье подробно расписывались все преступления, совершенные курганцами, а главное, в центре красовались портреты двух ее лидеров, которые, по информации сыщиков, в данный момент находились за границей. Практически дни их пребывания на свободе были сочтены. И действительно, вскоре пришло сообщение, что в Голландии арестован один из курганцев– Олег Нелюбин, и через некоторое время он был депортирован в Россию. Все арестованные курганцы были помещены в спецблок (СИЗО 4) следственного изолятора Матросская Тишина, в котором ранее сидел Солоник и который после его побега был значительно переоборудован и преобразован.

Первоначально все боевики были в полном отказе и ничего не признавали, вероятно, боялись своего лидера Олега Нелюбина. Как только его доставили, он потребовал меня в качестве своего адвоката. Вскоре мы встретились в стенах СИЗО. Олег первым делом попросил меня переговорить с коммерсантами, которым он помогал и которые работали на его деньгах, чтобы они подтвердили, что он является бизнесменом. Я срочно начал посещать банки и коммерческие структуры, на которые мне указал Нелюбин. Но все было напрасно – с некоторыми коммерсантами уже провели работу оперативники, другие просто не захотели ввязываться в это дело, заявив, что у них и без того проблем хватает.

Когда Олег об этом узнал, он пришел в бешенство. Тогда он решил вообще на следствии никаких показаний не давать. Кроме того, я ему сказал, что за мной поставлено практически круглосуточное наружное наблюдение.

Олег Нелюбин решил, что в такой ситуации нечего «дразнить гусей», и предложил мне пока выйти из дела и участвовать в качестве его адвоката на суде.

Позже события стали разворачиваться неожиданно. После моего выхода из дела Олега и Павла Зелянина (в ОПГ он был что-то вроде начальника контрразведки) вдруг переводят в общие камеры СИЗО. А через короткое время Олега Нелюбина убивают в драке в камере, а Павел Зелянин в этот же день умирает от сердечной недостаточности.

Все это было крайне странно.

После гибели лидеров в период следствия, а оно шло около двух лет, оперативникам удалось склонить к сотрудничеству двух боевиков, которые дали признательные показания и расклад по всем участникам группировки.

Вскоре по телевизору выступил В. Колесников – тогдашний заместитель министра внутренних дел с информацией, что раскрыта и обезврежена курганская группировка. Из средств массовой информации я узнал, что над курганцами готовятся судебные процессы по статье «бандитизм» и «заказные убийства». Меня самого несколько раз допрашивали по этому делу как на следствии, так и в суде. Суд над курганцами проходил в обстановке строжайшей безопасности.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.