2.7. Судебная практика

Вопрос о рассмотрении судебной практики в качестве источника права в целом и правового регулирования отношений несостоятельности (банкротства) в частности уже давно является предметом оживленных дискуссий[549]. Отмечая возрастающую роль судебной практики в настоящее время, некоторые авторы говорят о судебном правотворчестве как источнике российского права[550].

Так, по мнению Г.А. Гаджиева, «для предпринимательского права России судебная практика становится новым и весьма важным источником права»[551].

О.М. Свириденко считает, что «постановления пленумов ВС РФ и ВАС РФ признаются источниками права, поскольку в судебных актах на них допускаются ссылки как на правовую основу разрешения дела», а также поскольку содержащиеся в них разъяснения обязательны для арбитражных судов. В качестве подтверждения особой роли судебной практики автор приводит Постановление от 30 апреля 2009 г. № 32 «О некоторых вопросах, связанных с оспариванием сделок по основаниям, предусмотренным Федеральным законом «О несостоятельности (банкротстве)»», содержащее конкретные разъяснения для арбитражных судов[552].

Е.Е. Уксусова в своей работе[553] указывает на то, что в связи с увеличением роли правовых позиций высших судебных инстанций все чаще можно встретить точку зрения о том, что постановления данных судов относятся к источникам права. Автор также указывает, что «их действие носит общий характер, они обязательны не только для судов, но и для неопределенного круга адресатов, включая прежде всего лиц, участвующих в процессе», при этом данное утверждение верно и для сферы несостоятельности (банкротства).

С точки зрения В.А. Вайпана, «хотя официально в Российской Федерации судебный прецедент в качестве источника права не признается, тем не менее на практике при разрешении споров суды учитывают решения вышестоящих судов»[554]. Вместе с тем В. Анохин, отмечая, что Постановление Пленума ВАС РФ является обязательным для арбитражных судов, подчеркивал, что оно не является источником права[555].

Важность рассмотрения судебной практики через призму источника права отмечают исследователи и применительно к сфере несостоятельности (банкротства)[556]. Однако ряд авторов, говоря о важном значении руководящих разъяснений Высшего Арбитражного Суда РФ и Верховного Суда РФ, вместе с тем не рассматривает их в качестве источников права[557].

При анализе судебной практики первостепенное значение следует уделять правовым позициям Конституционного Суда РФ, которые действуют непосредственно, не требуют подтверждения другими органами и являются общеобязательными на основании ст. 125 Конституции РФ, ст. 6, ч. 3 ст. 29 и ст. 71 Федерального конституционного закона от 21 июля 1994 г. № 1-ФКЗ (ред. от 28 декабря 2016 г.) «О Конституционном Суде Российской Федерации»[558]. Конституционный Суд РФ формирует правовые позиции по важнейшим вопросам российского законодательства путем общеобязательного толкования Конституции РФ и признания неконституционными норм законов («негативное правотворчество»).

В доктрине под правовой позицией понимают обобщенное представление Конституционного Суда РФ по конкретным конституционно-правовым проблемам. Это «правовые выводы и представления Суда как результат интерпретации (толкования) им духа и буквы Конституции РФ и конституционного смысла положений (аспектов) отраслевых (действующих) законов и других нормативных актов в пределах его компетенции, которые снимают неопределенность в конкретных конституционно-правовых ситуациях и служат правовым основанием итоговых решений (постановлений) Конституционного Суда»[559].

К правовым позициям, сформированным Конституционным Судом РФ, оказывающим особое влияние на рассмотрение дел о несостоятельности, можно отнести позицию[560] о публично-правовой цели института банкротства, выражающейся в обеспечении баланса прав и законных интересов лиц, участвующих в деле о банкротстве, имеющих различные, зачастую диаметрально противоположные, интересы. Кроме того, Конституционный Суд РФ обращает внимание на особый порядок формирования воли сторон в деле о банкротстве в связи с тем, что «процедуры банкротства носят публично-правовой характер, они предполагают принуждение меньшинства кредиторов большинством». Данная правовая позиция нашла свое отражение, в частности, в судебных актах, выносимых при разрешении споров о включении требований в реестр требований кредиторов должника, и применяется для защиты прав кредиторов и должника от включения фиктивной задолженности в реестр требований кредиторов должника.

Так, в деле о банкротстве при рассмотрении спора об оспаривании одним конкурсным кредитором должника выдачи исполнительного листа на принудительное исполнение третейского суда в пользу другого кредитора суд, направляя дело на новое рассмотрение, указал со ссылкой на вышеуказанные постановления Конституционного Суда РФ, что «нарушением публичного порядка Российской Федерации является создание в преддверии банкротства видимости частноправового спора с отнесением его на рассмотрение третейского суда для получения в последующем формальных оснований для упрощенного включения необоснованной задолженности в реестр требований кредиторов должника в целях влияния на ход дела о банкротстве». При этом суд указал, что ходатайствовать о проверке третейского решения на основании нарушения публичного порядка вправе и третьи лица, чьи права и законные интересы затронуты таким третейским решением[561].

В другом деле суд, руководствуясь в том числе правовой позицией Конституционного Суда РФ о публично-правовой цели института банкротства, отказал во включении части задолженности в реестр требований кредиторов должника, не приняв платежные поручения в качестве доказательства, подтверждающего предоставление должнику в заем денежных средств, так как было невозможно установить их соотносимость с заявленными требованиями[562]. Аналогичные доводы были положены судом в обоснование того, что «фактической целью выдачи векселей является создание условий для вывода имущества должника»[563], что, в свою очередь, влечет отказ в защите соответствующего права.

В развитие позиции о публично-правовой цели института банкротства Конституционный Суд РФ рассматривал особенности правового положения арбитражного управляющего, обусловленные специальными задачами и характером его деятельности в процессе несостоятельности (банкротства).

Так, Конституционный Суд РФ исследовал[564] положения Закона о банкротстве о членстве арбитражного управляющего в саморегулируемой организации как необходимого условия его допуска к осуществлению соответствующей профессиональной деятельности на предмет его соответствия Конституции РФ.

Среди выводов Конституционного Суда РФ по данному вопросу особый интерес представляет положение о том, что закрепление такого требования не является установлением запрета на осуществление соответствующей профессиональной деятельности, так как «предполагается, что в объединение по профессиональному признаку вступают граждане, уже избравшие для себя соответствующую профессию», при этом предъявление законодателем таких специальных требований к арбитражным управляющим обусловлено публично-правовым статусом арбитражных управляющих ввиду особенностей осуществляемой ими деятельности.

Перед Конституционным Судом РФ не раз вставал вопрос о конституционности норм Закона о банкротстве, предусматривающих специальный порядок удовлетворения требований кредиторов должника, в частности положения о том, что требования кредиторов, не удовлетворенные по причине недостаточности имущества должника, считаются погашенными.

Конституционный Суд РФ, отказывая в признании соответствующих норм противоречащими Конституции РФ, указывал на то, что предпосылками такого погашения являются отсутствие имущества у должника и его ликвидация, в результате чего его права и обязанности не переходят в порядке правопреемства к другим лицам.

Более того, Конституционный Суд РФ высказал позицию, что возможность предъявления кредитором требования к должнику вне рамок дела о банкротстве «противоречила бы самому существу конкурсного производства, исключительно в ходе которого должна решаться задача пропорционального распределения среди кредиторов всей конкурсной массы»[565].

Значимость и актуальность данной правовой позиции подтверждается тем, что она нашла свое применение в последующей практике Конституционного Суда РФ[566].

Ранее Конституционный Суд РФ высказывал связанную с вышеизложенным правовую позицию, которая сохраняет свою актуальность и в настоящее время, в соответствии с которой ограничения, связанные с порядком предъявления и удовлетворения требований кредиторов, направлены «на предотвращение банкротства и восстановление платежеспособности должника, а также на создание условий для справедливого обеспечения экономических и юридических интересов всех кредиторов»[567].

В развитие данной правовой позиции о направленности института несостоятельности на предоставление кредиторам равных возможностей получения удовлетворения их требований к должнику Конституционный Суд РФ указал, что наложение ареста на имущество должника в рамках уголовного судопроизводства для обеспечения исполнения приговора в части гражданского иска не предполагает наложение ареста на имущество должника в процедуре конкурсного производства либо сохранение такого ранее наложенного ареста в отношении отдельных конкурсных кредиторов. При этом Конституционный Суд РФ указал, что иное толкование «означало бы подмену установленных федеральным законом частноправовых способов разрешения спора об имущественных правах публично-правовыми способами, ставящими отдельных конкурсных кредиторов в привилегированное положение лишь в силу их признания также субъектами уголовного судопроизводства»[568].

В практике судов неоднократно возникал вопрос: является ли установление особенностей удовлетворения требований кредиторов должника различных категорий нарушением ст. 19 Конституции РФ, предусматривающей равенство всех перед законом и судом? Конституционный Суд РФ указал, что особый порядок удовлетворения требований кредиторов разных категорий не противоречит Конституции РФ в соответствии с общей позицией Конституционного Суда, согласно которой «принцип равенства, предполагая равный подход к формально равным субъектам, не обусловливает необходимость предоставления одинаковых гарантий лицам, относящимся к разным категориям, а равенство перед законом и судом не исключает фактических различий и необходимости их учета законодателем»[569].

Вопрос о необходимости обеспечения баланса интересов различных участников процесса несостоятельности (банкротства) Конституционным Судом РФ поднимался также при рассмотрении проблемы, связанной с возможностью оспаривания выплаты заработной платы в качестве сделки по специальным основаниям, предусмотренным Законом о банкротстве.

Заметим, что в литературе высказывается мнение[570], согласно которому возможность оспаривания выплаты заработной платы и действий по уплате налогов и сборов противоречит не только соответствующим федеральным законам, но и Конституции РФ, которая гарантирует каждому вознаграждение за труд (ст. 37) и устанавливает обязанность платить законно установленные налоги и сборы (ст. 57). Таким образом, под сомнение ставится обоснованность отнесения такого широкого круга действий к сделкам по смыслу Закона о банкротстве. В развитие этой мысли необходимо отметить следующее. С одной стороны, законодатель преследует правомерную цель, а именно защищает права кредиторов, позволяя вернуть в имущественную массу должника как можно больше активов для удовлетворения законных требований кредиторов. С другой стороны, при более детальном рассмотрении этой проблемы можно отметить, что уплата налогов и сборов имеет социальную значимость, так как часть этих средств идет на защиту социально незащищенных слоев населения, развитие экономики и т. п. Возникает вопрос: не ставятся ли интересы отдельной группы кредиторов в приоритет перед интересами всего населения страны при оспаривании действий должника по уплате налогов и сборов?

Конституционный Суд РФ в своем Определении[571] высказал следующую правовую позицию по данному вопросу: «…при правовом регулировании процедур банкротства необходимо, чтобы был обеспечен конституционно обоснованный разумный компромисс между интересами кредиторов, должника, его учредителей (участников) и сотрудников, а также государства. Созданию таких условий должно способствовать, в частности, правовое регулирование, направленное на сохранение конкурсной массы, необходимой для справедливого удовлетворения требований кредиторов».

Представляется, что несмотря на то, что рассматриваемое дело вытекает из трудовых правоотношений, данная позиция Конституционного Суда РФ применима ко всем основаниям оспаривания в соответствии с диспозицией ст. 61.1 Закона о несостоятельности (банкротстве), так как содержит общий принцип обеспечения баланса интересов всех субъектов права.

Таким образом, правовые позиции Конституционного Суда РФ оказывают существенное влияние на развитие судебной практики по делам о банкротстве, в частности, создавая инструменты и дополнительные гарантии реализации основной цели института несостоятельности (банкротства), а также защиты прав и законных интересов участников соответствующих отношений.

Следует обратить внимание на то, что особая значимость итоговых решений Конституционного Суда РФ в форме постановлений подкреплена положениями Федерального конституционного закона № 11-ФКЗ[572], который вводит новый вид постановления, возможного к принятию Конституционным Судом РФ по итогам рассмотрения дела о проверке конституционности нормативного акта органа государственной власти или договора между органами государственной власти – постановления о признании нормативного акта или договора либо отдельных их положений соответствующими Конституции РФ в истолковании, данном Конституционным Судом РФ. По сути, речь идет о прямом закреплении принципа недопустимости применения нормативного акта или отдельных его положений в истолковании, которое расходится с истолкованием, содержащимся в постановлении Конституционного Суда РФ.

Безусловно, данная новелла будет способствовать повышению значимости правовых позиций Конституционного Суда РФ как источника российского права[573].

Следует признать, что Верховный Суд РФ в соответствии с положениями Конституции РФ наделен правом давать разъяснения нижестоящим арбитражным судам по вопросам судебной практики (ст. 126 Конституции РФ). Заметим, что ранее (до внесения изменений в Конституцию РФ Федеральным конституционным законом от 5 февраля 2014 г. № 2-ФКЗ «О Верховном Суде Российской Федерации и прокуратуре Российской Федерации») соответствующим полномочием обладал Высший Арбитражный Суд РФ.

Об учете правовых позиций Верховного Суда РФ свидетельствует и тот факт, что основанием для пересмотра судебных актов могут выступать новые обстоятельства, к числу которых в соответствии с п. 5 ч. 2 ст. 311 АПК РФ относится определение либо изменение в постановлении Пленума Верховного Суда РФ или в постановлении Президиума Верховного Суда РФ практики применения правовой нормы, если в соответствующем акте Верховного Суда РФ содержится указание на возможность пересмотра вступивших в законную силу судебных актов в связи с данным обстоятельством.

Большое значение для формирования правоприменительной практики имеют и судебные акты нижестоящих судов. Вместе с тем следует признать, что российская правовая система, принадлежащая к континентальной системе права, не рассматривает решение суда, вынесенное по конкретному делу, в качестве источника права.

При рассмотрении вопроса, являются ли правовые позиции, сформированные судами, источником права в сфере регулирования правоотношений, складывающихся в процессе несостоятельности (банкротства), и подхода судов к решению поставленного вопроса следует выделить две группы.

К первой группе споров следует отнести ситуации, при которых стороны в подтверждение своих доводов ссылаются на сформированный какими-либо судами подход к разрешению аналогичных ситуаций, в том числе в процессе разрешения споров по делам о банкротстве. Однако суды в данных случаях ссылаются на правовую позицию, в соответствии с которой при рассмотрении дел о банкротстве «судебный (юридический) прецедент не является официальным источником права в Российской Федерации, а представляет собой толкование нормы

«суды правомерно при разрешении данного спора руководствовались и позицией, изложенной в Определении Конституционного Суда Российской Федерации от 25 июля 2001 г. № 138-О, поскольку в Определении изложена позиция общего подхода определения добросовестности действий плательщиков и банков».

права и пример ее применения с учетом конкретных обстоятельств дела»[574]. Данный подход подтверждается также в иных судебных актах[575].

Так, по одному из дел[576] суд указал, что «судебная практика, за исключением случаев, установленных законом, не является источником права и не является обязательной». Вместе с тем дальнейших разъяснений того, когда такие случаи установлены законом, суд не приводит.

Данный вывод о необязательности для судов правовых позиций, сформированных другими судами, относится также к случаям, если речь идет о правовой позиции, сформированной судом высшей инстанции в рамках конкретного дела.

Так, в одном деле[577] суд указал, что «позиция, изложенная в определениях Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, не является обязательной к применению арбитражными судами».

Во второй группе споров перед судами вставал вопрос о правомерности разрешения споров в рамках дел о банкротстве со ссылками на разъяснения судов высшей инстанции.

Так, оспаривая вынесенные по спору судебные акты, заявители иногда ссылаются на то, что позиция суда высшей инстанции не может быть применена судом при рассмотрении дела, поскольку не является источником права.

В исследованной нами судебной практике (в частности, сложившейся до упразднения ВАС РФ[578]) суды в ответ на данный довод указывали, что на основании ст. 13 Федерального конституционного закона от 28 апреля 1995 г. № 1-ФКЗ «Об арбитражных судах в Российской Федерации» Пленум ВАС РФ рассматривает материалы изучения и обобщения практики применения законов и иных нормативных правовых актов арбитражными судами и дает разъяснения по вопросам судебной практики, а также утверждает по представлению Председателя ВАС РФ регламент арбитражных судов. По вопросам своего ведения Пленум ВАС РФ принимает постановления, обязательные для арбитражных судов в Российской Федерации.

Данный подход нашел отражение в судебных актах по спорам в рамках дел о банкротстве[579].

Так, в одном деле суд, рассматривая довод подателя жалобы о том, что положения информационного письма ВАС РФ не подлежат применению, поскольку оно не является источником права, указал в обоснование правомерности их применения, что данные положения «лишь подтверждают правомерность применения судами соответствующих норм права, а не содержат самостоятельную норму права, подлежащую применению»[580].

Таким образом, суды напрямую не высказываются о том, являются ли разъяснения высшей судебной инстанции источником права, однако указывают на их обязательность для арбитражных судов при применении соответствующих норм права.

Интересен тот факт, что Федеральная налоговая служба России в одном из своих писем[581] при рассмотрении вопросов, связанных с порядком применения налога на добавленную стоимость при реализации имущества банкротом, и анализе положений Постановления Пленума ВАС РФ от 25 января 2013 г. № 11 «Об уплате налога на добавленную стоимость при реализации имущества должника, признанного банкротом» указала, что постановления Пленума и Президиума ВАС РФ[582] не только являются обязательными для арбитражных судов, но и «для налоговых органов являются сложившейся судебной практикой, которой налоговым органам следует руководствоваться при рассмотрении вопроса о целесообразности доначисления сумм налога в рассматриваемом случае».

Таким образом, не рассматривая в качестве источника права решение суда по конкретному спору (прецедент), следует признать, что правовые позиции Конституционного Суда РФ, а также разъяснения Верховного Суда РФ (до упразднения Высшего Арбитражного Суда РФ) занимают важное место в системе источников правового регулирования отношений несостоятельности (банкротства).