5.3.1. Исследования мажоритарной системы абсолютного большинства

При использовании системы абсолютного большинства наибольший интерес представляет вопрос, в каком случае во втором туре побеждает кандидат, который в первом туре занимает второе место. Мы исследовали этот вопрос на массиве данных о выборах глав регионов и муниципальных образований в Российской Федерации[683].

За период с 1995 по 2005 год в России прошло 227 успешных кампаний по выборам глав регионов. Из них второй тур потребовался в 74. После восстановления прямых выборов глав регионов в 2012 году второй тур использовался лишь один раз (этот случай будет рассмотрен нами отдельно).

Из 74 кампаний периода 1995–2005 годов мы исключили из нашего рассмотрения два случая, когда была отменена регистрация одного из кандидатов, вышедших во второй тур, – выборы Губернатора Приморского края 2001 года и выборы Главы администрации Ульяновской области 2004 года. Таким образом, всего нами рассматриваются 72 избирательные кампании по выборам глав регионов, проходившие с августа 1995 года по февраль 2005 года в два тура. В таблице 5.18 показано, как зависела частота побед во втором туре кандидата, лидировавшего в первом туре, от его результата в первом туре.

Таблица 5.18. Результаты второго тура выборов глав регионов в зависимости от результатов первого тура

Как видно из таблицы, если в первом туре победитель получал меньше 35 %, шансы лидера и его соперника на победу во втором туре оказывались примерно равны. Если же у лидера 35–40 %, то его шансы были значительно выше, но все же еще очень далеки до 100 %. Поражение же кандидата, получившего в первом туре более 40 %, было маловероятно.

И все же такое иногда случалось. Рассмотрим эти три случая подробнее.

Один из них можно считать пограничным: В. В. Хабаров лидировал в первом туре выборов Главы администрации Ненецкого автономного округа 1 декабря 1996 года с результатом 40,6 % (то есть лишь чуть выше 40 %), а во втором (13 декабря) проиграл В. Я. Бутову (получившему в первом туре 22,0 %). Однако стоит отметить, что результат Хабарова во втором туре снизился по сравнению с первым как в абсолютных (с 7451 до 7056 голосов), так и в относительных (до 40,3 %) величинах.

Два других случая имели место тогда, когда первый тур губернаторских выборов был совмещен с федеральными выборами. В обоих случаях во втором туре явка была существенно ниже, чем в первом – это связано с тем, что интерес избирателей к федеральным выборам обычно выше, чем к региональным[684]. Данное снижение приводило к тому, что победитель второго тура получал в абсолютных числах меньше, чем его соперник в первом.

Так, в первом туре выборов Главы администрации Тамбовской области 17 декабря 1995 года (совмещенном с выборами в Государственную Думу) действующий глава О. И. Бетин лидировал с 278 283 голосами (42,0 %), вторым был А. И. Рябов (36,8 %). Но во втором туре, когда явка снизилась с 68,9 % до 52,7 %, победу одержал Рябов, получивший всего 268 221 голос. Любопытно, что в 1999 году Бетин взял реванш – уникальный случай в российской практике.

Аналогичной была и ситуация на получивших широкий резонанс выборах Губернатора Алтайского края. В первом туре 14 марта 2004 года (совмещенном с президентскими выборами) лидировал действующий губернатор А. А. Суриков с 609 001 голосом (47,5 %), вторым был известный артист М. С. Евдокимов (39,5 %). Во втором туре 4 апреля явка снизилась с 64,1 % до 57,5 %, и за победившего Евдокимова проголосовало лишь 569 035 избирателей. Впрочем, результат Сурикова снизился и в относительных величинах (до 46,3 %).

Количество выборов глав муниципальных образований, прошедших в два тура, значительно больше. Для исследования мы ограничились выборами глав муниципальных районов, городских округов и городских поселений с числом избирателей более 20 тысяч, прошедших начиная с декабря 2003 года (когда результаты выборов стали отражаться на интернет-портале ЦИК России) по декабрь 2013 года.

Всего на указанном ресурсе найдены данные о 170 таких кампаниях. Из них мы исключили из рассмотрения 8 – две кампании, где во втором туре победил «кандидат против всех» (Дальнегорск, Приморский край, январь 2005 года; Мегион, Ханты-Мансийский автономный округ, апрель 2005 года), четыре кампании, где была отменена регистрация одного из кандидатов, вышедших во второй тур (Владивосток, июль 2004 года; Оловяннинский район, Читинская область, ноябрь 2004 года; Богучанский район, Красноярский край, май 2005 года; Партизанск, Приморский край, март 2009 года), и две кампании, где результаты выборов были отменены судом из-за подкупа избирателей (Багратионовский район, Калининградская область, март 2004 года; Дальнегорск, Приморский край, октябрь 2005 года).

Полученный массив из 162 кампаний охватывает 26 субъектов Российской Федерации (3 республики, 7 краев, 15 областей и автономный округ), включает 93 района и 69 городов. Временной расклад следующий (по дате первого тура): декабрь 2003 года и 2004 год – 48 кампаний, 2005 год – 36 кампаний, 2006 год – 13 кампаний, 2007 год – 14 кампаний, 2008 год – 9 кампаний, 2009 год – 16 кампаний, 2010 год – 10 кампаний, 2011 год – 6 кампаний, 2012 год – 8 кампаний, 2013 год – 2 кампании (уменьшение числа кампаний со временем свидетельствует, по-видимому, в первую очередь о сокращении применения системы абсолютного большинства). В 2006 году было отменено голосование «против всех»; в нашем массиве в 94 кампаниях использовалось такое голосование, а в 68 не использовалось. В 37 кампаниях первый тур был совмещен с датой голосования на федеральных выборах.

В первую очередь нас интересовало, как изменялась активность избирателей во втором туре. Оказалось, что в 46 случаях число избирателей, принявших участие в голосовании, увеличилось во втором туре по сравнению с первым, а в 116 случаях – уменьшилось. При этом во всех 37 случаях совмещения первого тура с федеральными выборами активность снизилась. Таким образом, если рассматривать только несовмещенные выборы, то активность уменьшилась в 63 % кампаний и увеличилась в 37 % (соотношение близко к «золотому сечению»).

Следующий вопрос: что происходит во втором туре с поддержкой двух оставшихся кандидатов? Смысл второго тура именно в том, что оба кандидата в той или иной пропорции получают поддержку избирателей, которые в первом туре голосовали за других кандидатов. Иными словами, в теории поддержка обоих кандидатов должна вырасти.

В большинстве случаев так и происходит. Однако есть немало исключений. Анализ показал, что в 33 кампаниях снизилась в абсолютных показателях (то есть в количестве полученных голосов) поддержка кандидата, занявшего в первом туре первое место, в 21 кампании – кандидата, занявшего в первом туре второе место, причем в семи кампаниях снизились абсолютные показатели у обоих. Во всех семи случаях снижение явки во втором туре превышало 20 % от первоначального показателя явки. Из них в пяти первый тур был совмещен с федеральными выборами.

Гораздо реже встречались ситуации со снижением поддержки кандидатов в относительных показателях (то есть в проценте голосов от числа проголосовавших избирателей). В восьми кампаниях такое произошло с кандидатом, занявшим в первом туре второе место, причем во всех этих случаях у него снизился также абсолютный показатель. В десяти кампаниях относительный показатель снизился у кандидата, занявшего в первом туре первое место, из них в шести у него также снизился абсолютный показатель.

Далее, как и в случае губернаторских выборов, интересны ситуации, когда кандидат, лидировавший в первом туре, проигрывал во втором. Таких случаев оказалось 35. В таблице 5.19 показано, как зависела частота побед во втором туре кандидата, лидировавшего в первом туре, от его результата в первом туре.

Данные, представленные в таблице 5.19, несколько отличаются от аналогичных данных по губернаторским выборам, однако тенденции точно такие же. Чем ниже результат лидера в первом туре, тем выше шансы его проигрыша. При этом данные за период, когда было голосование «против всех», мало отличаются от данных за последующий период.

Таблица 5.19. Результаты второго тура выборов глав муниципальных образований в зависимости от результатов первого тура

Зависимость результатов второго тура от разрыва голосов между лидерами в первом туре оказалась еще более резкой (см. таблицу 5.20). При разрыве менее 10 % шансы поражения лидера первого тура довольно высоки, при разрыве более 15 % они весьма низкие.

Таблица 5.20. Результаты второго тура выборов глав муниципальных образований в зависимости от разрыва между лидерами в первом туре

Проанализируем более детально те редкие случаи, когда кандидату, занявшему второе место, удалось преодолеть разрыв более 10 % или когда проиграл кандидат, получивший в первом туре более 40 %. Таких случаев всего 11, причем в четырех имели место обе аномалии, в двух – только преодоление разрыва более 10 % и еще в пяти – только проигрыш кандидата, получившего в первом туре более 40 %.

В четырех случаях имело место совмещение выборов, и в результате во втором туре была снижена активность избирателей:

1) Спасский район Рязанской области – в первом туре 14 марта 2004 года участвовало 17 535 избирателей, лидировал руководитель Дирекции благоустройства города Рязани Д. В. Диргин с 7513 голосами (42,85 %), глава района В. В. Анохов оказался на втором месте с 6186 голосами (35,28 %). Во втором туре 28 марта активность избирателей снизилась до 16 606, Диргин потерял 68 голосов, а Анохов прибавил 1836, в результате у Анохова 48,31 %, а у Диргина – только 44,83 %.

2) Ярославский район Ярославской области – в первом туре 14 марта 2004 года участвовало 22 747 избирателей, лидировал глава района В. А. Дружицкий с 7940 голосами (34,91 %), второе место занял директор Ярославского НИИ автоматизации перспективных технологий сельского хозяйства В. И. Мильто с 5026 голосами (22,10 %). Во втором туре 28 марта активность избирателей снизилась до 16 667, Дружицкий потерял 381 голос, а Мильто прибавил 2649 голосов, в результате у Мильто 46,05 %, а у Дружицкого – только 45,35 %. Однако Мильто во втором туре получил 7675 голосов, что ниже абсолютного результата Дружицкого в первом туре.

3) Нытвенский район Пермского края – в первом туре 2 декабря 2007 года участвовало 21 290 избирателей, лидировал зам. руководителя администрации губернатора Пермского края А. Л. Каменев с 10 378 голосами (48,75 %), второе место занял зам. главного механика ОАО «Нытва» В. Г. Трефилов с 8641 голосом (40,59 %). Во втором туре 16 декабря активность избирателей снизилась до 16 122, Каменев потерял 2755 голосов, а Трефилов – 365, в результате у Трефилова 51,33 %, а у Каменева – 47,28 % (то есть меньше, чем в первом туре, и в относительных величинах). При этом поддержка Трефилова в абсолютных числах (8276 голосов) значительно ниже результата Каменева в первом туре.

4) Сковородинский район Амурской области – в первом туре 2 декабря 2007 года участвовало 13 556 избирателей, лидировал выдвиженец «Единой России» и.о. главы района Е. Н. Старков с 6248 голосами (46,09 %), вторым был зав. производственной базой ООО «Капстрой» В. В. Гляков с 5463 голосами (40,30 %). Во втором туре 16 декабря активность избирателей снизилась до 7676, Старков потерял 3421 голос (то есть более половины голосов), Гляков потерял 769 голосов, в результате у Глякова 61,15 %, а у Старкова – всего 36,83 %. Однако поддержка Глякова в абсолютных числах (4694 голоса) значительно ниже результата Старкова в первом туре.

Еще в одном случае активность избирателей во втором туре существенно снизилась, хотя первый тур не был совмещенным (снижение явки, вероятно, связано с неудачной датой выборов):

5) Рыбинский район Ярославской области – в первом туре 25 декабря 2005 года участвовало 11 329 избирателей, лидировал глава Тихменевской поселковой администрации М. А. Качков с 4364 голосами (38,52 %), вторым был зам. генерального директора ЗАО «Рыбинскхлебопродукт» А. Н. Китаев с 2970 голосами (26,22 %). Во втором туре 22 января 2006 года активность избирателей снизилась до 9786, Качков потерял 694 голоса, а Китаев прибавил 2396 голосов, в результате у Китаева 54,83 %, а у Качкова – 37,50 % (то есть меньше, чем в первом туре, и в относительных величинах).

В четырех случаях, напротив, явка во втором туре существенно выросла – в основном за счет мобилизации сторонников кандидата, занявшего в первом туре второе место:

6) Нефтегорский район Самарской области – в первом туре 4 июля 2004 года участвовало 10 711 избирателей, лидировал зам. начальника Филиала СМУ?1 ООО «Самаранефтепромстрой» Б. К. Досов с 5090 голосов (47,52 %), глава района С. Н. Афанасьев был вторым с 4714 голосами (44,01 %). Во втором туре 18 июля активность избирателей выросла до 12 306, при этом у Афанасьева прибавка составила 1261 голос, а у Досова – только 539, в результате Афанасьев победил с 48,55 %, а Досов получил лишь 45,74 % (то есть в относительных величинах меньше, чем в первом туре).

7) Печенгский район Мурманской области – в первом туре 30 октября 2005 года участвовало 11 693 избирателя, лидировал глава района А. А. Иванов с 4689 голосами (40,10 %), вторым был начальник рудника «Центральный» В. С. Маврин с 3410 голосами (29,16 %). Во втором туре 13 ноября явка выросла до 14 765, при этом Маврин прибавил 3637 голосов, а Иванов – 1267, в результате Маврин победил с 47,73 %, а Иванов получил 40,34 %.

8) Куединский район Пермского края – в первом туре 1 марта 2009 года участвовало 10 624 избирателя, лидировал старший государственный инспектор Россельхознадзора П. В. Трегубов с 4900 голосами (46,12 %), выдвиженец «Единой России» глава района А. П. Макаров был вторым с 4879 голосами (45,92 %). Во втором туре 15 марта явка выросла до 13 825, Макаров прибавил 3001 голос, а Трегубов – 810, в результате Макаров победил с 57,00 %, а Трегубов получил лишь 41,30 % (то есть в относительных величинах меньше, чем в первом туре).

9) Бердск Новосибирской области – в первом туре 13 марта 2011 года участвовало 29 619 избирателей, лидировал выдвиженец «Единой России» первый зам. главы В. В. Штоп с 12 618 голосами (42,60 %), вторым был выдвиженец КПРФ ведущий программист СО РАН И. Н. Потапов с 9125 голосами (30,81 %). Во втором туре 27 марта активность избирателей выросла до 31 942, Потапов прибавил 9934 голоса (больше, чем получил в первом туре), а Штоп потерял 557 голосов, в результате Потапов победил с 59,67 %, а Штоп получил лишь 37,76 %.

В двух остальных случаях явка в обоих турах была примерно равной:

10) Сосновский район Тамбовской области – в первом туре 5 декабря 2004 года участвовало 13 800 избирателей, лидировал председатель СХПК «Дегтянский» В. И. Дементьев с 6126 голосами (44,39 %), вторым был лесничий В. В. Зенкин с 3358 голосами (24,33 %). Во втором туре 19 декабря явка чуть выросла – до 14 153, при этом Зенкин прибавил 3926 голосов, а Дементьев потерял 27 голосов, в результате Зенкин победил с 51,47 %, а Дементьев получил лишь 43,09 %.

11) Кизеловский район Пермского края – в первом туре 12 марта 2006 года участвовало 13 154 избирателя, лидировал глава района А. Н. Гаврилов с 5524 голосами (41,99 %), вторым был генеральный директор ЗАО «Сервисное строительство» И. Е. Штэник с 4100 голосами (31,17 %). Во втором туре явка снизилась всего на 20 человек, Штэник прибавил 2106 голосов, а Гаврилов – только 585, в результате Штэник получил 47,25 %, а Гаврилов – 46,51 %.

Таким образом, почти все случаи с аномальными результатами связаны с изменением поведения избирателей во втором туре. В 9 случаев из 11 активность избирателей в первом и втором турах существенно различалась. В двух случаях победитель первого тура получил во втором меньшее число голосов, еще в двух он получил меньший процент голосов, а в пяти случаях его результат во втором туре был меньше, чем в первом, как в абсолютных, так и в относительных величинах. В трех случаях победитель второго тура получил в этом туре меньшее количество голосов, чем его соперник в первом туре.

Существует мнение, что система абсолютного большинства невыгодна власти, поскольку в первом туре ее ставленник собирает все голоса провластного электората, а во втором туре происходит консолидация оппозиции и голоса выбывших кандидатов достаются сопернику ставленника власти. Наш анализ показал, что так происходит в большинстве случаев, но не во всех.

Из 35 кампаний, где во втором туре победил кандидат, занявший в первом туре второе место, в семи мы не смогли определить явного ставленника власти во втором туре (Кунгур, Пермский край, 2004 год; Сосновский район, Тамбовская область, 2004 год; Пожарский район, Приморский край, 2005 год; Переволоцкий район, Оренбургская область, 2005 год; Рыбинский район, Ярославская область, 2005–2006 годы; Рубцовск, Алтайский край, 2008 год; Дзержинск, Нижегородская область, 2010 год). Также мы исключаем выборы главы Мурманска 2009 года, где главе города выдвиженцу «Единой России» М. Ю. Савченко противостоял ставленник областной власти вице-губернатор С. А. Субботин.

В остальных 27 кампаниях был явный ставленник власти – глава муниципального образования, и.о. или зам. главы, глава или зам. главы муниципального образования нижнего уровня – районного центра, либо сотрудник региональной администрации. В большинстве случаев они шли как самовыдвиженцы, но в 8 кампаниях (начиная с 2007 года) выдвигались «Единой Россией».

Из этих 27 кампаний в 6 провластный кандидат занимал в первом туре второе место, а во втором побеждал. В остальных случаях (21 кампания), напротив, ставленник власти, лидировавший в первом туре, проигрывал во втором.

Отдельного рассмотрения требует недавний случай губернаторских выборов в Иркутской области. В первом туре, прошедшем 13 сентября 2015 года, лидировал кандидат «Единой России» и.о. губернатора С. В. Ерощенко, получивший 270 526 голосов (49,60 %). На втором месте был кандидат КПРФ С. Г. Левченко – 199 702 голоса (36,61 %). Таким образом, Ерощенко, не дотянувший до заветной половины всего 0,4 %, опережал Левченко на 13 % голосов, и с точки зрения теории его победа во втором туре была запрограммирована.

Однако, как и в большинстве других аномальных случаев, здесь решающую роль сыграло изменение активности избирателей. Явка в первом туре составила всего 29,2 %. Несомненно, что одной из основных причин неучастия значительного числа избирателей в первом туре было неверие в возможность сменить власть путем выборов. Результат первого тура у многих жителей Иркутской области (в первую очередь у жителей Иркутска и ряда других городов) возродил веру в выборы. И немалая их часть пошла голосовать во втором туре за оппозиционного кандидата.

В результате явка при повторном голосовании выросла до 37,2 %. С. В. Ерощенко прибавил 18 401 голос, но в относительных величинах его результат снизился до 41,46 %. Прибавка С. Г. Левченко оказалась внушительной – за него проголосовало 392 942 избирателя (56,39 %), или на 193 240 человек больше, чем в первом туре[685].

Как отмечалось в разделе 3.2, помимо системы абсолютного большинства, требующей для избрания в первом туре получения кандидатом не менее 50 % голосов, существуют более мягкие модели, предусматривающие избрание в первом туре лидера, получившего больше заранее определенной доли голосов. Так, в Аргентине для избрания в первом туре лидеру необходимо получить либо более 45 % голосов, либо более 40 % голосов при условии отрыва от следующего кандидата более чем на 10 %. Наше исследование показывает разумность таких моделей. Полагаем, что нет смысла в проведении второго тура выборов в тех случаях, когда победа в нем кандидата, лидирующего в первом туре, очевидна.

Наш анализ показал, что вероятность победы во втором туре кандидата сильно зависит от его результата в первом туре и его отрыва от основного соперника. Как показано в таблице 5.18, на губернаторских выборах кандидат, лидировавший в первом туре с результатом менее 35 %, примерно в половине случаев проигрывал второй тур. На выборах глав муниципальных образований (таблица 5.19) кандидаты, лидировавшие в первом туре с результатом менее 30 %, терпели поражение во втором туре в одной трети кампаний, с результатом между 30 и 35 % – более чем в четверти кампаний. Поэтому полагаем недопустимым считать избранным в первом туре кандидата, получившего менее 35 % голосов избирателей. Так же высоки шансы на проигрыш во втором туре кандидата, оторвавшегося в первом туре от своего соперника менее чем на 10 % (таблица 5.20).

По-видимому, наиболее целесообразно включать в условие избрания кандидата в первом туре оба параметра – его результат в первом туре (в процентах от числа проголосовавших избирателей) и его отрыв от основного соперника (в таких же процентах). Примером могут быть отмеченный выше аргентинский критерий или предложенный нами[686] более жесткий критерий – получение лидером первого тура не менее 45 % с отрывом от соперника не менее чем на 10 %, либо не менее 40 % голосов с отрывом не менее чем на 15 %.

Если ориентироваться на использованный нами массив муниципальных выборов (162 кампании), то расчет показывает: применение аргентинского критерия позволило бы избежать второго тура в 63 случаях (39 % кампаний), но при этом в восьми случаях это привело бы к победе кандидата, который проиграл во втором туре. Применение более жесткого критерия позволило бы избежать второго тура в 45 случаях (28 % кампаний), при этом только в одном случае это привело бы к избранию другого кандидата (явно аномальные выборы в Сосновском районе Тамбовской области).

Впрочем, остается дискуссионным вопрос: всегда ли можно считать результат второго тура более справедливым, более соответствующим воле избирателей, чем результат первого тура? Особенно это касается выявленных нами случаев, когда победитель второго тура получает в нем меньше голосов, чем было у лидера в первом туре.

Есть сомнения и в отношении ситуаций, когда лидер первого тура теряет поддержку избирателей во втором туре. Ведь смысл выборов состоит в выявлении осознанных и устойчивых предпочтений избирателей. Если же существенная часть избирателей меняет свою позицию всего через две-три недели, то результат таких выборов вряд ли можно расценивать как выявленную волю избирателей.

Однако иркутский казус свидетельствует о том, что введение мягких моделей (вроде аргентинской) на губернаторских выборах преждевременно в условиях, когда избиратели утрачивают веру в свою возможность повлиять на результаты выборов. Или, по крайней мере, для избрания кандидата в первом туре необходимо добавить еще одно требование – минимальный порог явки.

Однако на выборах глав российских муниципальных образований, где от системы с перебаллотировкой практически повсеместно отказались, введение таких мягких моделей может стать альтернативой возвращению системы абсолютного большинства. Похожая проблема есть и на Украине, где на выборах глав городов с числом избирателей более 90 тысяч в 2015 году использовалась система абсолютного большинства, а на выборах глав меньших городов – система относительного большинства. В результате в некоторых небольших городах были избраны кандидаты, получившие всего 16–30 % при отрыве от основного соперника менее 2 %, что вызывает естественные сомнения в их легитимности[687].