§ 1. Италики, латины и зарождение Рима

§ 1. Италики, латины и зарождение Рима

Cогласно известной римской традиции, Рим был основан Ромулом, который построил город, разделил между первыми его гражданами землю, обеспечил им возможность семейной жизни, — одним словом, дал вновь возникающему государству необходимое политическое и общественное устройство. Следующий царь Нума создал устройство религиозное.

Новейшая историческая критика (Нибур, Моммзен, Швеглер и др.) обнаружила полную несостоятельность этой легенды. Вся эта римская история, как она излагается нам древними писателями, есть не что иное, как народное предание, образовавшееся в самом Риме довольно поздно, полное внутренних противоречий и исторических несообразностей.

При таких условиях о древнейшей эпохе Рима мы можем составить себе только скудные и очень общие представления.

Современная наука (главным образом, сравнительное языковедение) обнаружила неоспоримое родство между главными народами Европы и некоторыми Азии — народами, составляющими так называемую арийскую группу. Это родство (в языке, верованиях и т. д.) объясняется тем, что все они в какое — то отдаленное время выделились из одного общего корня, из одного общего пранарода, вышли из одной общей прародины. Где находилась эта прародина арийцев, спорно: большинство исследователей считает прародиной Среднюю Азию; некоторые, однако, указывают на обширную равнину от Каспийского моря до Карпат; есть и такие, которые относят первоначальное местожительство арийцев на побережья Балтийского моря и даже в Скандинавию.

Как бы то ни было, но уже там, на своей прародине, до своего разделения, арийцы достигли известной степени культурности и общественности, так что история европейских народов начинается далеко за пределами их позднейших европейских поселений и корнями своими уходит в непроницаемую для нашего глаза глубину времен.

Не могли пройти бесследно и годы (вернее, века) странствований, когда народам приходилось бороться со всевозможными внешними препятствиями. Понятно поэтому, что на места своего позднейшего поселения в Европе они приходили далеко не в состоянии примитивной дикости, а с известным багажом культуры и права.

В общей массе арийцев, влившихся в Европу, различают пять основных групп: греки, италики, кельты, германцы, славяне. Наиболее ранними пришельцами являются, по — видимому, греки (время их появления в Европе Эд. Мейер относит к третьему тысячелетию до Р. Х.); несколько позже приходят италики и кельты. Взаимная близость этих трех групп спорна: если раньше греков и италиков сближали в одну греко — италийскую группу, то теперь скорее сближают италиков с кельтами и находят более правильным говорить о кельто — италийской группе.

Возможно (Италия принадлежит к числу тех мест, где найдены следы очень древнего пребывания человека), что при своем появлении на Аппенинском полуострове италики натолкнулись на каких — либо аборигенов. Однако, сколько — нибудь доказанных следов этого элемента в составе древнейших италийских общин не имеется.

Во всяком случае, на заре исторической эпохи италики отнюдь не являются единственными обитателями полуострова; напротив, они окружены многочисленными и разнородными соседями. Главнейшими из них являются: лигуры на северо — востоке, япиги на юге и этруски на северо — западе. Все эти племена проникли в Италию, по — видимому, раньше италиков, и некоторые из них, быть может, не с севера, а с юга — путем Средиземного моря.

Из указанных соседей в древнейшей истории Рима наибольшее значение имели этруски. Этот народ, происхождение которого до сих пор остается загадочным, выступает перед нами уже в самую отдаленную эпоху с высокой культурой и с развитым, своеобразным гражданским укладом. Уже в древнейшее время он организован в крепко сплоченный «союз 12 народов» (duodecim populi) под властью одного общего царя. Многие косвенные данные свидетельствуют о том, что этруски играли большую роль в древнейшей жизни Рима. Некоторые из современных ученых предполагают целый период, когда Рим находился под владычеством этрусков; есть даже и такие, которые считают древнейший Рим прямо одним из этрусских поселков. Как бы то ни было, нельзя отрицать, что древнейшая история италиков после их поселения на полуострове находилась в сильной зависимости от этих соседей.

Сами италики не представляли единой, сплоченной массы. Они распадались на множество мелких племен, из которых слагают две группы: латинов и умбро — сабеллов (умбры, сабиняне, вольски и т. д.). Латины, по — видимому, пришли раньше умбро — сабеллов и заняли более удобную часть средней Италии — равнину Лациума.

Здесь, в этой равнине, они остались небольшими общинами (civitates). Civitates эти и по территории, и по количеству населения были невелики: достаточно указать, что на пространстве Лациума (35 кв. миль) насчитывается до 30 подобных общин.

Каждая civitas имеет укрепленный пункт — arx, куда население укрывается на случай вражеского набега и где находится общинная святыня. Мало — помалу здесь же начинают строить и постоянные жилища; так возникает город, urbs, который делается средоточием всей жизни общины («государство — город»).

Каждая из латинских общин была совершенно самостоятельна (автономна) как в своих внутренних, так и во внешних отношениях; тем не менее, общность национального происхождения, языка и религиозных верований связывала все civitates latinae в некоторое единство под общим именем nomen Latinum. Кроме общелатинских религиозных празднеств, внешним выражением этого единства была взаимность правовой охраны («Rechtsgemeinschaft»). В то время как, например, для древнего римлянина всякий иностранец считался принципиально врагом, и потому существом бесправным (hostis), житель всякой латинской общины пользовался в Риме защитой закона как в своих личных, так и в имущественных отношениях. Немалую роль играли и происходившие по поводу религиозных празднеств общелатинские народные собрания: здесь естественно обсуждались общие для всех латинских civitates вопросы, как например, о защите от общих врагов, об основании общелатинских колоний и т. д. Решения, принятые на этих собраниях, хотя и не были юридически обязательными для каждой отдельной civitas, тем не менее имели, конечно, большое фактическое значение и по большей части облекались затем в форму постановления каждой отдельной общины. Возможно, что в известные моменты все латины объединялись для какого — нибудь совместного действия (похода и т. д.) и под одной временной общей властью: есть указания на общелатинских предводителей (диктаторов).

Одной из описанных латинских общин и был Рим. Подробности его древнейшей истории, как было указано выше, теперь составлены быть не могут; римское предание лишено исторической достоверности. Есть, однако, в этом предании один элемент, который имеет под собой некоторое историческое основание. По преданию, Ромул разделил первоначальное население Рима на 3 трибы, и действительно в составе древнейшего римского общества мы находим три элемента, из которых каждый имеет особое имя — Ramnes, Tities и Luceres. Но что это за элементы, вопрос чрезвычайно спорный. По мнению некоторых ученых (например, А. Биндер, Г. де Санктис), трибы — это естественное соединение семейств и родов для лучшей защиты своих прав и интересов, наподобие греческих фил. Однако, это мнение опровергается тем, что, по крайней мере, две первые трибы — Ramnes и Tities — имеют несомненный национальный отпечаток: Ramnes — это латины, а Tities — сабиняне. Ввиду этого наиболее вероятным представляется мнение Моммзена: Ramnes и Tities первоначально были двумя совершенно самостоятельными общинами, обитавшими на двух соседних холмах; они долго враждовали между собой (об этой вражде с сабинами повествует и предание), но кончили тем, что слились в одну единую общину. Несколько позже в состав той же общины вошла и третья — Luceres, национальный характер которой неясен (некоторые думают даже, что это были выходцы из Этрурии).

Слияние это, с одной стороны, конечно, увеличило материальную силу соединенной общины и ее значение среди соседей, а с другой стороны, должно было отозваться некоторым усложнением государственной, то есть общинной, организации. Но и при всем том Рим на заре своей истории не представлял ничего грандиозного: не более 5 кв. миль и не более 10 тысяч жителей.

По мнению некоторых из тех ученых, которые в указанных трех трибах усматривают различные национальные элементы, слияние этих разнохарактерных элементов должно было оказать благотворное влияние и на развитие самого духа римского народа: Ramnes внесли присущий латинянам дух свободы и прогресса, Tities — сабиняне — стойкость религиозных воззрений и консерватизм. Из своеобразного сочетания этих черт и развилась та римская способность, которую мы наблюдаем затем в дальнейшей истории, — способность идти вперед, не ломая старых форм, а лишь приспособляя их (иногда искусственно) к новым потребностям времени. Это воззрение, однако, едва ли имеет под собой прочную почву: сильной противоположности между латинянами и сабинянами не могло быть, так как и те и другие принадлежали к одной ветви народов (италики) и, конечно, не так уж резко различались между собой, как по своим нравам и своей культуре, так и по своему характеру.

В состав Латинского союза в эпоху более раннюю Рим занимает положение одной из рядовых civitates; общиной первенствующей был не он, а, по — видимому, Alba Longa (по мнению Ю. Белоха и В. Бонфанте — Aricia). Мало — помалу, однако, значение Рима начинает возрастать; возможно, что этому способствовало как самое географическое положение Рима (на границе Лациума с Этрурией, в низовьях Тибра, вблизи от моря), так и указанное выше слияние трех соседних общин в одну. Между Римом и Alba Longa возникает соперничество за гегемонию в союзе, и борьба на этой почве, украшенная римской традицией различными легендами, заканчивается полной победой Рима.

Эта победа, впрочем, не разрушает Латинского союза и не делает Рима обладателем всей союзной территории. Он лишь вступает на место Alba Longa. Продолжают существовать общелатинские празднества и общелатинские народные собрания; сохраняется и принципиальная независимость отдельных civitates. Мало — помалу, однако, постепенно увеличиваясь, Рим накладывает свою руку на эту независимость; значение общелатинских собраний постепенно падает: Рим приобретает привычку навязывать союзникам свои решения. В таком положении мы и находим Латинский союз к концу первого периода Римской истории.