России

России

Для решения конкретных практических задач правоохранения представляет несомненный интерес анализ механизма социальной детерминации преступности, частью которого являются составные элементы структуры преступных событий. Сказанное в полной мере относится и к сексуальному насилию. Что сближает жертву с насильником, при каких обстоятельствах и где; какие условия взаимодействия различных сред должны быть соблюдены, чтобы состоялось оконченное изнасилование или покушение на него? Является ли преступный результат случайностью или закономерным элементом в системе определённых действий не только насильника, но и его жертвы?

Может быть, жертвенное перенесение изнасилования изначально является программным элементом уже сформированного и реализуемого саморазрушения, внутренней, подсознательной потребностью жертвы, результатом имеющегося комплекса отклоненных сексуальных нужд? Какие внутренние предпосылки в структуре личности будущей жертвы, неминуемо сводят её с насильником? Что отличает жертву и насильника от остальных людей; жертву оконченного изнасилования от жертв покушений на изнасилование?

С целью изучения основных составляющих элементов преступного сексуального насилия, социальных и психосексуальных особенностей потерпевших от изнасилований и покушений на них, а также склонных к совершению сексуального насилия мужчин, нами проведён сплошной анализ 279 «Актов» и «Заключений экспертов», оформленных в 1990-х годах при обследовании женских жертв полового насилия, и 154 - при обследовании подозреваемых и обвиняемых в изнасиловании. Для выяснения неосвещаемых официальной статистикой обстоятельств латентных сексуальных правонарушений путём случайной выборки в добровольном порядке по специально разработанной нами методике, с применением оригинальной карты комплексного исследования спектра сексуального поведения и сексуальных наклонностей людей, латентной сексуальной преступности, психосексуальных особенностей респондентов проведёно анонимное психосексологическое тестирование 614 студенток и 428 студентов Северного государственного медицинского университета в возрастной группе 21 - 28 лет, проживавших до учебы в нескольких областях Европейского Севера России. Получены данные от 65 (10,6%) женщин, подвергшихся оконченному изнасилованию (I группа) и от 104 (16,9%) - покушению на изнасилование (II группа). Результаты сравнивались между собой и с показателями случайно выбранных 100 «условно нормальных» женщин (III группа), ведущих нормативную для нашего общества половую жизнь (физиологические половые акты, гетеросексуальные оральногенитальные контакты, физиологическая мастурбация), не подвергавшихся сексуальным правонарушениям.

Кроме того, в случайной выборке выделена мужская группа «условной нормы» из 100 человек и проанализированы данные от 14 латентных насильников (3,3%), ранее совершивших одиночное изнасилование, или участвовавших в совершении группового сексуального насилия. Также проанализированы данные от 35 (8,2%) мужчин, утвердительно ответивших на вопрос о способности совершить изнасилование при условии полной безнаказанности (группа «потенциальных насильников»).

Наши данные подтвердили имеющееся мнение о влиянии на сексуальную агрессию солнечной активности с увеличением продолжительности светового дня. Эта закономерность наблюдается даже на территориях с постоянно теплым климатом, независимо от основных сезонных возможностей для комфортного обнажения вне помещений [14]. Нами выявлена выраженная сезонность изнасилований, их пик (38,7%) приходился на лето; весной и осенью совершалось, соответственно, 26,4% и 24,1% изнасилований, зимой - 10,8%. При этом в зарегистрированных случаях весной наиболее криминогенными были апрель (50,0%), летом - июнь (38,7%), осенью - сентябрь (45,5%), зимой количество преступлений распределились по месяцам в равном количестве (по 33,3%). Распределение латентных случаев по месяцам года не имело сущест -венных отличий от зарегистрированных. Вероятно, в регионах с резкими сезонными колебаниями светового дня, например, на севере, сезонность насилия более выражена.

По времени суток наиболее криминогенными оказались поздний вечер (38,4% зарегистрированных и 51,0% латентных изнасилований) и ночь (48,3% и 37,7%, соответственно). Около 10% изнасилований совершалось днём (с 10 до 17 часов), не более 3% - в период с 7 до 10 часов утра. Особо криминогенным оказался период времени от 22 часов вечера до 2 ночи, что, в целом, соответствует литературным данным [11, 12].

Представляет интерес возраст, в котором потерпевшие подверглись изнасилованиям. Нами установлено, что в зарегистрированных случаях в первой половине 1990-х годов наиболее виктимным оказался возрастной период от 14 до 18 лет (37,7%), после чего опасность быть изнасилованной начинала быстро снижаться, сводясь до минимума на пятом десятке лет и далее (рис. 1).

В конце 1990-х годов в зарегистрированных случаях наиболее виктимным был возрастной период 18 - 25 лет (44,7%), в то время как период от 14 до 18 лет составил 29,8%, а средний возраст потерпевших - 21,8+0,8 лет. Это может свидетельствовать об изменении социальных условий, обусловливающих насилие, а также

о некоторой недостоверности официальной статистики для изучения данного вопроса, так как отсутствие заявлений о сексуальном насилии нередко социально обусловлены.

В латентных случаях средний возраст жертв покушений на изнасилование составил 16,5+0,4 лет, возраст жертв оконченного изнасилования - 18,4+0,4 лет (р < 0,05) (рис. 2).

Преступная активность насильников в зарегистрированных случаях была наиболее высокой в возрасте 18 - 25 лет (40,8%); 19,1% составляли несовершеннолетние. После 25 - 35 лет количество насильников резко сокращалось, практически исчезая к началу возраста биологического увядания. Средний возраст насильников в латентных покушениях на изнасилование и в оконченных изнасилованиях был, соответственно, 23,9+0,7 и 24,5+1,0 лет. Средний возраст насильников в зарегистрированных случаях не имел никаких достоверных отличий от латентной преступности, составляя 24,5+0,8 лет (рис. 3).

Рис.3. Возраст насильников при совершении сексуального насилия в 1990-х годах (зарегистрированные случаи), %.

В целом, половые преступления, как в зарегистрированных, так и в латентных случаях, совершаются более старшими по возрасту людьми по отношению к более младшим. Школьницы также достоверно чаще (р < 0,001) подвергались насилию со стороны, как правило, неженатых молодых мужчин рабочих профессий, чем сверстников. О преобладании среди насильников неженатых или разведённых мужчин с низким образовательным уровнем, в отличие от лиц, совершивших развратные действия, свидетельствуют и другие авторы [12].

Социальная характеристика жертв зарегистрированных изнасилований (п = 226) указывает на преобладание среди них представителей физического и иного малоквалифицированного труда, не имеющих высшего образования - 46,5%, и школьниц -35,8%. Имеется относительно небольшой процент лиц, получающих среднеспециальное и высшее образование - 6,6%; не работающих и не учащихся лиц - 8,9%; служащих среднего звена без высшего образования - 1,8%; представителей интеллигенции - 0,4%.

Незначительный процент зарегистрированных изнасилованных среди студенток ВУЗов, и почти полное отсутствие зарегистрированных случаев изнасилований представителей интеллигенции можно объяснить повышенной латентностью изнасилований среди лиц, имеющих более высокий социальный статус.

Высокий процент изнасилованных среди школьниц мы объясняем особым вниманием насильников именно к этой возрастной группе в результате наличия у насильников комплекса сексуальных девиаций. В нем не последнюю роль играют педофильные, садистские и скрытые гомоэротические наклонности, а также потребность самоутверждения в своей маскулинности и социальной значимости. Кроме того, несовершеннолетние жертвы, по сравнению с более старшими женщинами, обладают повышенной виктимностью из -за выраженного неосознанно -провоцирующего поведения, связанного, главным образом, с наличием уже заложенного в структуру личности комплекса отклонённых сексуальных потребностей, что усугубляется сочетанием с юношеским нигилизмом, отсутствием жизненного опыта и элементарных сексологических знаний, в том числе - по сексуальной безопасности [2]. Очевидно, что научно обоснованное половое просвещение могло бы явиться препятствием для социально негативной трактовки сексуальности, барьером для провоцирования криминогенных ситуаций или активного участия в них.

Среди насильников в зарегистрированных случаях (п = 130) также преобладали лица с низким образовательным уровнем: 10,8% школьников и учащихся иных учебных заведений, 75,4% представителей физического и иного малоквалифицированного труда, 13,8% не работающих и не учащихся, интеллигенции не встретилось. Более 60% насильников проявляли противоправную сексуальную агрессию в состоянии алкогольного опьянения.

Половые преступления, как в латентных, так и в зарегистрированных случаях, достоверно чаще (р < 0,001)

совершались преступниками по отношению к знакомым им людям, при этом не отмечалось различий между количеством совершения ими групповых или одиночных изнасилований. Совершенно незнакомые насильники совершили лишь 19,3% изнасилований, как правило, на улице; с их стороны преобладали неудачные попытки изнасилований - покушения (40,9% от всех покушений). Среди насильников наибольшая доля приходилась на малознакомых лиц (42,1% изнасилований и 35,2% покушений). Хорошо знакомые совершили 26,3% изнасилований и 19,3% покушений на изнасилование, при этом со стороны хорошо знакомых прослеживалась тенденция в сторону увеличения случаев группового насилия, чаще в квартире одного из насильников.

Сексуальное насилие со стороны родственников (12,3% изнасилований и 4,5% покушений на изнасилование) распределилось примерно поровну между отцами и отчимами, братьями, дядями. Как казуистику, вероятно, следует рассматривать случаи полиинцестного насилия со стороны отца и брата, изнасилования матери (по одному случаю в наших наблюдениях). Сексуальное насилие со стороны деда (один случай в наших наблюдениях), по данным литературы, может встречаться чаще - до 10% всех инцестных случаев, при этом такое насилие нередко бывает перенесением бывшей ранее связи отец-дочь на новый объект [9]. Супружеское насилие имело место в 2 - 3% случаев.

Вопреки общественному мнению о преобладании уличного сексуального насилия, более 60% групповых и 55% одиночных изнасилований совершались в жилых помещениях: дома у

потерпевшей, у насильника или их знакомых, что может свидетельствовать об отсутствии должной осторожности у потерпевших, их участию в создании обстановки и ситуации, способствующих половому контакту и провоцирующих половое преступление. Уличное групповое и одиночное изнасилование (как правило, со стороны незнакомцев) встречалось, соответственно, в 12,5% и 20,8% случаев, достоверно реже, чем изнасилование в жилых помещениях (р < 0,001). Групповое насилие отличалось от одиночного (р < 0,001) тем, что преобладающим местом одиночного изнасилования (как правило, со стороны малознакомых) была квартира жертвы (31,5% против 14,8% группового насилия), а группового (как правило, со стороны хорошо знакомых) - квартира одного из насильников (47,7% против 24,2% одиночного насилия). В остальных местах достоверных различий уровней одиночного и группового насилия не отмечалось. Так, например, в подвалах, подъездах и на чердаках в зарегистрированных случаях произошло 6,0% одиночных и 9,1% групповых изнасилований, в иных местах (бани, катера, поезда, служебные и подсобные помещения, и т.п.) -10,1% и 9,1%, соответственно.

Покушения на изнасилования, в отличие от оконченных изнасилований, чаще (р < 0,001) происходили на улице (35,5% и 12,7%, соответственно), при этом в 84,9% случаев уличных нападений преступниками являлись незнакомцы, а при нападениях в квартирах преступники, как правило, ранее были знакомы с потерпевшими. Места совершения латентных сексуальных нападений представлены на рисунке 4. Следует обратить внимание, что 12,7% латентных оконченных изнасилований происходило в местах летнего отдыха: на турбазах и в гостиницах, тогда как в зарегистрированных случаях изнасилования в местах отдыха практически не встречались, что свидетельствует о практически полной безнаказанности преступников при изнасилованиях приезжих.

Исходя из анализа мест и времени сексуального насилия, становится ясным, что в немалой степени созданию условий для преступления и развитию преступных событий способствовали сами жертвы. Данное положение совсем не соответствует общеизвестной феминисткой точке зрения, утверждающей об абсолютной виновности в насилии мужчины, поэтому здесь мы вынуждены подчеркнуть, что вовсе не ставим перед собой задачи кого -либо обвинять или оправдывать, так как это находится вне нашей компетенции. Мы лишь объективно пытаемся разобраться в предпосылках насилия, чтобы уметь влиять на них для повышения эффективности гарантии прав граждан.

Провоцирующее насилие поведение жертв чаще наблюдается в случаях оконченных изнасилований (р < 0,001). Так, 44,6% жертв латентных оконченных изнасилований и 34,6% латентных покушений на изнасилование в момент насилия находились в алкогольном опьянении. 40,0% и 26,9% потерпевших, соответственно, ретроспективно оценивая события, были уверены, что насилие спровоцировали они сами своим «наивным», «неправильным» или иным нежелательным поведением, как правило, связанным с совместным с насильником употреблением алкоголя и флиртом. Естественно, что эти обстоятельства не снимают вины с преступника. К тому же, судя по действующим законам, женщина имеет право одеваться, как она желает, ходить там, где и когда хочет, а также употреблять алкоголь и вести себя свободно в установленных обществом рамках. Достоверно большее формирование чувства вины у жертв оконченных изнасилований, чем у жертв покушений, может быть связано с заниженной самооценкой изнасилованных.

В 24,6% случаев оконченных латентных изнасилований преступники воспользовались беспомощным состоянием потерпевших в результате их сильного алкогольного опьянения; в остальных случаях насильники использовали физическую силу (64,6%), иногда с угрозами расправы или только угрозы физической расправы (10,8%). По литературным данным, причинами беспомощного состояния потерпевших также в большинстве случаев является сильное алкогольное опьянение, в значительно меньшей степени - наличие заболеваний, малолетний возраст и другие обстоятельства [4, 6].

Обратил на себя внимание тот факт, что при латентном сексуальном насилии телесные повреждения у потерпевших, как правило, отсутствовали или были малочисленными, незначительными (единичные кровоподтёки, ссадины), тогда как в заявленных случаях 73,1% жертв сексуального насилия (и 35,1% насильников) имели экстрагенитальные телесные повреждения, 10,4% - генитальные и (или) перианальные (1,3% насильников также имели генитальные повреждения). У 60,8% потерпевших повреждения располагались на лице и волосистой части головы, как правило, были множественными и сочетались с повреждениями на других частях тела (табл. 1 и 2).

О преступлении заявили правоохранительным органам лишь 4,1% потерпевших, в основном - жертвы покушений; часть дел не была доведена до суда. Учитывая наличие телесных повреждений, нередко множественных, более, чем у 2/3 жертв зарегистрированного сексуального насилия с наиболее частой локализацией повреждений на лице и волосистой части головы, а также вышеуказанные отличия от повреждений в латентных случаях насилия, можно сказать, что одним из первостепенных факторов подачи заявления об изнасиловании является фактор чрезмерной физической жестокости насильника. По нашему мнению, заявления о сексуальном насилии, по нашему мнению, инициируются в результате:

1. причинения множественных телесных повреждений, особенно на видимых участках тела, причинения вреда здоровью;

2. ситуативной или ролевой виктимности, т.е. в случаях, когда жертва изначально не имеет личностной предрасположенности к виктимному поведению;

3. в случаях мести, шантажа, вымогательства материальных ценностей, желания материального возмещения морального ущерба со стороны истинной или ложной жертвы по отношению к преступнику или заведомо невиновному лицу;

4. добросовестных заблуждений в оценке происшедшего со стороны родителей малолетних или несовершеннолетних детей.

Из очевидных причин сокрытия полового насилия жертвами покушений и оконченных изнасилований можно, соответственно, выделить:

1) боязнь огласки, чувство стыда и некоторой степени своей вины, желание быстрее забыть обиду - в 25,3% и 40,0%;

2) правовую неграмотность (незнание, что сексуальное насилие, особенно покушение на изнасилование, являются преступлениями или незнание о возможности заявить) с ощущением беспомощности, растерянности, наблюдавшиеся, как правило, при насилии в чужих населённых пунктах, других странах, при отсутствии или наличии незначительных телесных повреждений, а также в подростковом возрасте - 41,8% и 15,0%;

3) недоверие правоохранительным органам и страх мести со стороны насильника (что, в принципе, взаимосвязано) - 18,0% и 31,7% случаев;

4) самосуд - физическое наказание насильника при помощи друзей или родственников, иногда с материальным возмещением вреда потерпевшим - 9,0% и 1,6% случаев;

5) другие причины - 5,9% и 11,7% случаев.

Скорее всего, имеет место комплекс причинных факторов.

Таким образом, наши исследования выявили, что противоправному сексуальному насилию в современной нам России в течение жизни подвергается не менее 30% женщин, при этом данный вид преступности пребывает, в основном (более, чем в 90% случаев), в латентном состоянии. Наиболее виктимным является возрастной период с 16 до 20 лет, а криминогенным - с 18 до 26 лет, т.е. репродуктивно наиболее полноценный возраст. Отмечена выраженная сезонность изнасилований, связанная с периодом повышенной солнечной активности, при этом большинство изнасилований совершается в ночное время в жилых помещениях. Среди насильников наибольшая их доля приходится на малознакомых жертве лиц. Почти половина изнасилованных в момент насилия находилась в состоянии алкогольного опьянения. В зарегистрированных случаях насилия, как среди жертв, так и среди виновников преобладают выходцы из малообразованной среды, что может свидетельствовать о повышенной латентности сексуального насилия в относительно благополучных социальных группах. Одним из наиболее важных факторов подачи заявлений об изнасиловании является чрезмерная физическая жестокость насильника.