§ 3. Квалификация преступлений с двумя общественно опасными последствиями и формами вины

§ 3. Квалификация преступлений с двумя общественно опасными последствиями и формами вины

Уголовный кодекс РФ включает свыше 40 составов преступлений, квалифицированных более тяжкими общественно опасными последствиями. Конструкция их однозначна: первое — последствие основного состава, второе — причинно-связанное с ним более тяжкое последствие; вина в отношении первого последствия умышленная, в отношении второго — неосторожная.

Статья 27 УК называет их преступлениями с двумя формами вины и предлагает квалифицировать в целом как умышленные. В теории уголовного права принято именовать такие деяния преступлениями, квалифицированными вторым более тяжким последствием. Классическим примером такого единого сложного преступления считается умышленное тяжкое причинение вреда здоровью человека, повлекшее по неосторожности его смерть (ст. 111 УК).

Впервые норма о двойной вине введена УК 1996 г. Она была известна не вступившему в силу, за исключением отдельных глав Особенной части, Уголовному уложению 1903 г. Сформулирована ст. 27 в целом верно, кроме последней фразы: «В целом такое преступление признается умышленным». Ее обоснованно критиковал В.Н. Кудрявцев[345]. Смысл введения нормы о двойной вине в том, чтобы выделить особенности преступлений, совершенных и с умыслом и по неосторожности. Правильнее эту фразу исключить, а вину называть двойной умышленной и неосторожной.

Квалификация умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего, традиционно часто связана с правоприменительными ошибками. Основные из них: объективное вменение, когда в отношении причинения смерти не установлена вина. Реже, но имеет место вменение смерти при отсутствии причинной связи между тяжким вредом здоровью и последующим вследствие этого лишением жизни потерпевшего. Например, когда лишение жизни наступило не вследствие причинения тяжкого вреда здоровью, а имел место простой состав неосторожного лишения жизни потерпевшего.

Наиболее серьезной квалификационной ошибкой является объективное вменение смерти или другого тяжкого вреда при отсутствии вины. Правоприменитель в таких случаях ограничивается установлением причинной связи между тяжким телесным вредом здоровью потерпевшего и смертью. Вина как бы презюмируется. Нарушение принципа субъективного вменения, сформулированного в ст. 5 УК («принцип вины») в этом случае нарушается. Вероятность объективного безвиновного вменения сокращается, если конкретно, подробно будет прослежена причинная связь между тяжким вредом здоровью и наступлением смерти. Для этого, как отмечалось в гл. IV настоящего издания, надо зафиксировать содержательную однородность причины и следствия, т. е. тяжкого вреда здоровью, который должен быть опасным для жизни, и его летальным исходом. Однохарактерность (изоморфизм причины и следствия) определяется не вообще, типично, среднестатистически, а конкретно, применительно к индивидуальным психофизическим особенностям данного потерпевшего, убойности орудия посягательства, обстановки его применения, локализация ударов и т. д. Смерть причиняет всегда только опасный для жизни человека вред его здоровью.

Теория отечественного уголовного права уделяет серьезное внимание проблемам квалификации умышленного причинения вреда здоровью, повлекшего по неосторожности смерть. Тем не менее ошибки при квалификации по ч. 4 ст. 111 УК все еще распространены. Правоприменители не особенно утруждают себя доказательством вины в отношении причинения смерти, если между вредом здоровью и наступлением смерти нет вмешательства третьих сил — природных или действий человека, например, при наличии грубых медицинских ошибок: хирург оставил посторонний предмет в прооперированной полости, не ушил полностью рану и т. д. Если тяжкий вред здоровью был объективно опасен для жизни в момент нанесения и без хирургического вмешательства пациент все равно бы умер, между действиями (бездействием) хирурга, медсестры, которая не провела послеоперационную процедуру, и т. д., есть причинная связь с лишением жизни больного. Причинная связь устанавливается конкретно. В конкретных же условиях пациент остался бы живым, не будь медицинской ошибки. Для признания тяжкого вреда здоровью потерпевшему причиной смерти необходимо установить, что вред здоровью был опасным для жизни именно в момент его совершения, т. е. создавал реальную угрозу для жизни человека. Тяжкий вред здоровью, который не составил такой угрозы, не может стать причиной последовавшей после него смерти потерпевшего («post hoc поп propter hoc» — «после того, не означает вследствие того»).

Признак опасности для жизни потерпевшего — обязательное свойство причины ее реализации в виде наступления смерти. Он присущ всем преступлениям с двумя последствиями — аборта, неоказания помощи больному, похищении человека, террористического акта, халатности и др.

Точное установление того, что тяжкий вред здоровью стал причиной смерти потерпевшего, является объективной основой для определения наличия либо отсутствия неосторожной вины в отношении наступления смерти потерпевшего.

Угроза жизни потерпевшему создается оконченными действиями или бездействием. Если же они не завершены, а имеет место покушение, то можно ли в таком случае констатировать угрозу жизни при фактическом наступлении смерти потерпевшего?

Этот вопрос встает при квалификации покушения на изнасилование, когда потерпевшая гибнет, и ее смерть внешне похожа на несчастный случай, не связанный с действиями лиц, покушавшихся на изнасилование. Подобных квалификационных проблем не возникает в тех уголовных кодексах, которые широко формулируют составы «сексуального домогательства». Российский же УК в ст. 131 формулирует состав изнасилования как «половое сношение с применением насилия или с угрозой его применения», в ч. 3, п. «а» «повлекшее по неосторожности смерть потерпевшей». По буквальному толкованию получается, что угрозу смерти потерпевшей должно создавать именно оконченное насильственное половое сношение, когда после такового потерпевшая кончает жизнь самоубийством. Другое дело — констатация вины субъекта, дабы исключить объективное вменение.

Но если было покушение на изнасилование в виде угроз? Можно ли говорить о том, что оно повлекло, т. е. причинило смерть потерпевшей? По буквальному толкованию ст. 131 ответ, по-видимому, должен быть отрицательным. Однако практика обычно отвечает на него положительно.

Квалификация зависит от конкретных обстоятельств покушения на сексуальное домогательство и изнасилование и решения главного вопроса — существовала ли угрозу жизни и здоровью потерпевшего.

Так, Верховным Судом Республики Мордовия 17 сентября 1997 г. Фахретдинов осужден по ч. 3 ст. 30 и п. «а» ст. 131 УК. Он был признан виновным в покушении на изнасилование группой лиц несовершеннолетней Ж., повлекшей по неосторожности смерть потерпевшей. Обстоятельства дела: Ж., выходя из дома, где была в гостях, увидела группу девушек, убегавших от пьяных ребят, среди которых был Фахретдинов. В это время к ней подошел ее знакомый и обещал защитить от этих ребят, предложил подняться на балкон, расположенный между восьмым и девятым этажами. Там же оказался Фахретдинов, Р. и неустановленные следствием лица. Фахретдинов стал требовать от Ж. совершения с ним полового акта, начал срывать с нее одежду (кофту, колготки, сорочку, вещи нашли на балконе), спустил с себя брюки и приказал Р. быстро раздеваться, чтобы продолжить изнасилование после него. Потерпевшая, осознавая неотвратимость группового изнасилования и пытаясь спастись, забралась на окно декоративной решетки балкона, но упала на асфальт и разбилась насмерть.

Верховный Суд РФ оставил в силе приговор, не согласившись с версией о самоубийстве потерпевшей при отсутствии опасности для ее жизни и здоровья.

Создавала ли сексуальная угроза в конкретной обстановке на балконе между высокими этажами, в 23 часа, группой пьяных лиц, несмотря на плач Ж., которая говорила, что ей 16 лет, и она учащаяся, жизни и здоровью потерпевшей? Да, создавала и поэтому квалификация содеянного правильна.

В других случаях, например, когда на сексуальные угрозы потерпевшая предупреждает о том, что она выпрыгнет из окна не первого этажа и действительно это сделала, правильнее усмотреть причинную связь в виде смешанного бездействия, т. е. бездействия, которому предшествовало активное действие, обоснована проблемой доказательства неосторожности в отношении причинения смерти или тяжкого вреда здоровью потерпевшей. Возможна квалификация по совокупности.

Итак, можно сделать выводы:

1. Преступления с двумя последовательно причиненными последствиями — основного и второго более тяжкого (как правило, смерти человека) и двумя формами вины — умысла в отношении основного и неосторожности в отношении более тяжкого, представляют собой единые сложные преступления;

2. Их квалификация нередко влечет на практике ошибки, худшие из которых — объективное вменение, когда более тяжелое последствие инкриминируется без установления неосторожности в отношении его причинения;

3. Во избежание объективного вменения признаки неосторожности должны прочно основываться на признаках процесса причинения тяжкого вреда здоровью и наступления смерти потерпевшего. Причиной смерти человека может стать такое тяжкое повреждение здоровья, которое опасно для жизни в момент его нанесения. Только такая опасность, не будучи устраненной, реализуется в лишении жизни;

4. Причинность и виновность определяется не в среднем, а в конкретных условиях места, времени, состояния потерпевшего.