3.1. Правонарушение как основание гражданско-правовой ответственности

Гражданско-правовая ответственность имеет не только социальные, но и юридические основания. Их нельзя оставить без рассмотрения, учитывая, что, во-первых, гражданско-правовая ответственность – это юридический феномен, во-вторых, в рамках социологического подхода к праву социальные и юридические основания ответственности тесно взаимосвязаны, представляют собой две стороны единого целого.

По мнению О.А. Символокова, выделяются два подхода к определению основания гражданско-правовой ответственности. «Согласно первому подходу основанием выступают условия ответственности (состав правонарушения), согласно второму – основание и условия ответственности различаются. Здесь в качестве основания ответственности выступает правонарушение, но при этом также необходимо наличие некоторых условий»[172].

Основанием юридической ответственности, объективирующим ее фактором, выступает правонарушение, то есть виновное общественно опасное деяние, нарушающее норму права. Применительно к гражданско-правовой ответственности ее юридическим основанием выступает нарушение норм гражданского права, то есть гражданское правонарушение.

Гражданское правонарушение – это противоправное действие в сфере гражданских правоотношений. В российской частноправовой доктрине литературе не выработано единого подхода к понятию гражданского правонарушения. Еще И. А. Покровский указывал, что «определение того, что такое гражданское правонарушение, представляет свои – и притом чрезвычайные – трудности»[173].

Правонарушение есть проявление определенной воли субъекта. Эта воля может быть направлена как на совершение какого-либо запрещенного нормами права действия, так и на не совершение предписанного действия. Воля субъекта, направленная на нарушение норм гражданского права, складывается под воздействием целой совокупности факторов, среди которых не последнюю роль играют факторы социальные. Субъект выступает в гражданских правоотношениях не просто как безликий носитель прав и обязанностей, он является личностью, сформировавшейся под воздействием социальной реальности, и его поступки в правовом поле детерминированы не только внутренними психическими побуждениями, которые тоже играют важную роль, но и этой реальностью.

Будучи объективным фактом действительности, человеческое действие является, по общему правилу, сознательным волевым актом. Сознательная же деятельность человека обычно характеризуется целеустремленностью действий и прогнозированием их результатов. Но нельзя не учитывать и воздействие социума, которое для самого субъекта может быть и неявным.

Состав гражданского правонарушения состоит из субъекта, объекта, субъективной и объективной стороны.

Субъективную и объективную стороны гражданского правонарушения необходимо рассматривать комплексно, как две взаимосвязанные стороны одного явления.

Психические мотивы проявляются в действиях, сами по себе, не реализованные в поступках, они безразличны для гражданского права. С другой стороны, действия и их объективные результаты, взятые независимо от субъективного состояния осуществившего их лица, также теряют свое правовое значение. Одни и те же действия, порождающие внешне одинаковые последствия, могут вызвать или не вызвать правового реагирования в зависимости от того, задевают или не задевают они установленный правопорядок, сопутствует ли им вина субъекта.

Правонарушения конструируются законодателем. Многие действия признаются противоправным в одних условиях и, напротив, поощряются обществом в других. В качестве примера приведем «спекуляцию» как противоправное действие в период Советского Союза и поощряемое занятие – «бизнес» в условиях современной России.

Сказанное о противоправном действии в полной мере относится и к противоправному бездействию, которое тоже может приводить к определенным вредным для общества последствиям.

В правовом смысле бездействие представляет собой не совершение конкретного действия, т. е. такого действия, которое предписывалось данному субъекту, вменялось ему в обязанность. Именно в этом качестве бездействие, как и действие, может трактоваться как противоправное поведение лица, заключающееся в воздержании от определенных действий.

Бездействие, как и действие, может сопровождаться волевыми и психическими переживаниями субъекта.

В гражданском праве противоправные бездействия по своему объему занимают более значимое место, чем в праве уголовном. Если в уголовном праве случаи преступного бездействия представляют собой довольно небольшой перечень, и главную рол играют именно виновные действия лица, совершившего преступление, то в гражданском праве, особенно в той его части, которая посвящена договорам, противоправные бездействия имеют порой гораздо большее значение, чем действия. Именно в этом контексте говорится об ответственности за неисполнение обязательств, когда такое неисполнение является результатом противоправного бездействия должника. Важное значение приобретает установление причинной связи между бездействием в виде неисполнения договора и наступившим неблагоприятным результатом в виде убытка.

Гражданские правонарушения отличаются от уголовных преступления, прежде всего, своим объектом, а также степенью общественной опасности. И если социальные основания уголовной ответственности формируются на основе интересов личности, то социальные основания гражданско-правовой ответственности складываются на базе интересов собственности, а точнее, права собственности.

Так как объектом всех противоправных деяний выступают общественные отношения, то и некоторые уголовные преступления, и гражданские правонарушения могут посягать на отношения в сфере собственности. В этом можно усмотреть некоторый элемент сходства между ними.

В уголовно-правовой доктрине принято считать, что преступные действия нарушают объективное право, то есть нормы Уголовного кодекса. Гражданские правонарушения направлены не только против норм объективного права, но также и против субъективных прав граждан и юридических лиц как субъектов гражданского права.

Некоторые уголовные преступления также могут сопровождаться нарушением субъективных прав. Такое противоправное действие, повлекшее за собой нарушение субъективных гражданских прав, во всех этих случаях не перестает быть преступным. Тот факт, что оно в совокупности с другими элементами состава правонарушения влечет не только личную, но и материальную ответственность (гражданский иск в уголовном деле), не означает, что оно тем самым превращается в гражданское правонарушение.

Такое сочетание личной и имущественной ответственности в случаях, когда преступным действием нарушено не только объективное, но и субъективное право, не отражается на специфике гражданских противоправных действий. Субъект, нарушая объективное право в виде гражданского законодательства, вместе с тем всегда одновременно нарушает субъективные права граждан и юридических лиц. Напротив, уголовные противоправные действия всегда являются нарушением только объективного права и только в относительно нечастых случаях также и нарушением субъективных гражданских прав. В этом заключается важная особенность гражданских правонарушений, отличающая их от уголовных преступлений.

Еще одним важным признаком гражданских правонарушений является степень их общественной опасности.

Любое правонарушение – гражданское, административное, дисциплинарное и т. д. – содержит в себе общественную опасность, так как оно посягает на те или иные коллективные, общественные интересы. Посягая на имущество одного члена общества, мы тем самым посягаем на коллективный интерес, воплощенный в праве собственности. Не только кража является посягательством на право собственности, но и неисполнение договора, причинение вреда чужому имуществу и т. д.

Гражданские правонарушения конструируются государством; механизмом такого конструирования выступает гражданское законодательство, а в ряде случаев и гражданское право. Государство объявляет определенные действия противоправными и устанавливает за них гражданско-правовую ответственность.

В процессе конструирования механизма гражданско-правовой ответственности законодатель учитывает, что гражданские правонарушения имеют меньшую общественную опасность, чем уголовные преступления. Определенные деяния признаются гражданскими правонарушениями государством, которое исходит из объективных характеристик этих деяний.

В то же время, в гражданском праве встречаются такие объективно противоправные действия, которые хотя и содержат все признаки противоправности, но в действительности не являются ни опасными, ни противоправными. К подобного рода действиям относятся, в частности, действия, совершенные в состоянии необходимой обороны и крайней необходимости. Их наличие показывает сконструированный характер системы гражданских правонарушений и контекстуальность их признаков.

Под действиями, совершенными в состоянии необходимой обороны, понимаются такие действия, которые произведены в целях защиты от посягательств на интересы государства либо на личные интересы, а также на интересы других граждан и юридических лиц. Действия эти наносят вред посягателю, но этот вред признается правомерным и не подлежит возмещению. Такие действия соответственно не влекут за собой реакцию государства в виде гражданско-правовой ответственности.

Под действиями, совершенными в состоянии крайней необходимости, имеются в виду такие, которые осуществлены в целях предотвращения грозящей опасности. Действия эти также наносят вред, но не лицу, от которого грозит опасность, как при необходимой обороне, а третьим лицам, не имеющим отношения к источнику опасности и не причастным к происходящим событиям. Эти действия не признаются противоправными, так как законодательство не запрещает защищать как свои, так и чужие законные интересы при соблюдении определенных условий.

Ситуация крайней необходимости в своей основе имеет противоречие двух охраняемых гражданским правом интересов, и сохранение одного из них может быть достигнуто только путем нарушения другого.

Закономерно возникает вопрос о том, обязано ли лицо, которое совершило определенные действия в состоянии крайней необходимости и тем самым защитило свой или чужой законный интерес, но при этом причинило материальный вред третьему лицу, возместить этот вред? Как уже было сказано, в соответствии с гражданским законодательством состояние крайней необходимости устраняет факт противоправности вредных действий. Но должно ли потерпевшее лицо принимать на себя цену избавления другого лица от угрожавшей ему опасности? Этот вопрос не нашел окончательного разрешения в доктрине и практике, но многие авторы считают целесообразным признать необходимость возмещения вреда лицом, которое причинило его.

Гражданские правонарушения имеют сложную природу, в которой сочетаются как правовые, так и социальные аспекты. Это позволяет говорить о социально-правовой природе таких правонарушений.

Важнейшим элементом гражданских правонарушений является их общественная опасность. Она выражается в самом деянии правонарушителя, в последствиях этого деяния и потому имеет объективный характер. Н.С. Таганцев, характеризуя опасность, полагал, что она существует объективно, независимо от факта осознания ее виновным субъектом, от характера его психического отношения к последствиям своего преступного деяния[174]. И хотя вывод известного дореволюционного профессора относится к опасности в уголовном праве, он вполне применим и к праву гражданскому.

В отечественной цивилистической доктрине понятие общественной опасности деяния применительно к гражданско-правовой сфере общественных отношений практически не исследуется. Основное внимание ученых сосредоточенно на анализе результатов общественно опасных деяний, в качестве которых исследуются различные виды имущественного и морального вреда, причиняемого в договорных и деликтных правоотношениях.

В отечественной юридической литературе обсуждался вопрос о том, является ли общественная опасность признаком преступлений или всех видов правонарушений. Сегодня преобладает позиция, в соответствии с которой все правонарушения, в том числе и гражданские, в той или иной степени признаются общественно опасными. Как писал Н.С. Малеин, «Безвредных или безразличных для государства, общества граждан правонарушений не существует, а, следовательно, не может быть иных (общественно «полезных», «безопасных») правонарушений, кроме общественно опасных»[175]. В то же время, исключение общественной опасности из числа признаков гражданских правонарушений с необходимостью ведет к абсурдному, но логичному заключению о существовании юридической ответственности в сфере гражданско-правового регулирования за деяния, которые не представляют никакой опасности для личности, общества и государства[176].

Правонарушение всегда имеет антисоциальный характер, оно связано с посягательством на общественно значимые ценности, с ущемлением частных и общественных интересов. В конечном итоге, правонарушение посягает на базовые основы существования и развития общества. Общественно опасные деяния причиняют особый социальный вред своей типичностью и распространенностью.

В гражданско-правовой науке главное внимание сосредоточивается на исследовании гражданско-правовой ответственности за реальный вред, в том числе в виде убытков, причиняемый участникам договорных и деликтных правоотношений. Общественное опасности уделяется гораздо меньше внимания. В Гражданском кодексе Российской Федерации понятие общественной опасности также отсутствует. По мнению В. Л. Слесарева, отличие опасности от вреда в гражданско-правовых отношениях определяется наступлением либо предполагаемым наступление последствий. Деяние, которое может причинить вред общественным отношениям, является общественно опасным; деяние, уже причинившее вред, является общественно вредным[177].

С позиций социальных оснований гражданско-правовой ответственности не столь важно, может деяние причинить вред или уже причинило. В любом случае речь идет о посягательстве на общественные интересы, которые защищает институт гражданско-правовой ответственности. Но с позиций правовых оснований имеет важное значение, причинен ли реальный вред, или еще не причинен.

Таким образом, не все общественно опасные деяния в гражданско-правовой сфере могут быть признаны общественно вредными. Более того, не все общественно опасные деяния предусмотрены действующим гражданским законодательством и, как следствие, могут выступать в качестве основания гражданско-правовой ответственности. В этом аспекте отчетливо видна разница между правовыми и социальными основаниями ответственности в гражданских правоотношениях.

В сфере гражданско-правового регулирования степень общественной опасности деяний объективно зависит от существующего типа общественных отношений. Серьезные сдвиги в процессе развития социума ведут к появлению неизвестных ранее видов общественно опасных деяний, в то же время, порой утрачивают общественную опасность ранее запрещенные законом деяния. Но этот вопрос, в конечном итоге, решает законодатель, определяя характер общественной опасности с помощью использования возможностей гражданско-правовой ответственности.

Общественная опасность какого-либо деяния в гражданско-правовой сфере связана с его потенциальной вредностью для общественных отношений, которая обусловлена самой сущностью этих отношений и определяется особенностями их развития на данном этапе исторического развития. Следовательно, общественная опасность имеет контекстуальный и социальный характер.

В отличие от социальной природы гражданских правонарушений, их правовая природа является понятием более узким, но, в значительной степени, она вытекает из социальной природы.

Главной юридической характеристикой гражданских правонарушений выступает их противоправность. Противоправность подразумевает такие действия участников общественных отношений, которые противоречат праву. В то же время, может противоречить нормам права поведение, которое не приносит никому вреда. Поэтому представляется логичным рассматривать противоправность в неразрывном единстве с общественной опасностью деяния.

Как отмечает С.К. Шишкин, «под противоправностью в гражданском праве следует понимать характер действия (бездействия), нарушающий чужие субъективные права и охраняемые законом интересы»[178].

По мнению Н.С. Малеина, противоправность совмещает в себе объективную и субъективную стороны. Он писал, что противоправность объективна, поскольку связана с нарушением норм объективного права, и субъективна, так как применима лишь к сознательным, волевым поступкам человека[179].

В некоторых случаях одного только факта нарушения правовых норм достаточно для привлечения лица к гражданско-правовой ответственности, независимо от других факторов, таких, как вина. Это относится, в частности, к возмещению вреда владельцем источника повышенной опасности. Отсюда вытекает, что объективная сторона в противоправности имеет приоритет над субъективной стороной. Сама противоправность выступает как основная, более существенная характеристика гражданского правонарушения по сравнению с его субъективными характеристиками.

В случае нарушения гражданско-правового договора лицо, не нарушая конкретной нормы действующего гражданского законодательства, в то же время нарушает общие принципы и нормы гражданского права, устанавливающие, что договор должен соблюдаться, и тем самым совершает противоправное деяние.

В числе противоправных деяний Гражданский кодекс РФ называет такие их общие виды, как распространение сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию (ст. 152 ГК РФ), неисполнение договорных обязательств (ст. 309, 310 ГК РФ), причинение имущественного вреда (ст. 1064 ГК РФ), злоупотребление правом.

Диспозитивность гражданско-правового регулирования определяет, что правовые критерии гражданской противоправности не исчерпываются закрепленными в статьях закона обязывающими и запрещающими нормами. Гражданское право, в отличие от других правовых отраслей, предусматривает более широкий диапазон таких критериев, которые отражают особенности правовой природы гражданских правонарушений. Классики отечественной цивилистики О.С. Иоффе и В.П. Грибанов к критериям гражданской противоправности наряду с нормами закона относили принципы гражданского законодательства, принципы морали, условия договора или односторонней сделки[180]. В то же время, существует иная точка зрения, в соответствии с которой критериями гражданской противоправности могут выступать только нормы закона и других нормативно-правовых актов, но не условия договоров или односторонних сделок[181].

Наряду с закрепленными в статьях Гражданского кодекса Российской Федерации нормами-запретами и нормами-обязываниями к критериям гражданской противоправности можно также отнести общие начала и смысл гражданского законодательства (п. 2 ст. 6 ГК РФ); требования добросовестности, разумности и справедливости (п. 2 ст. 6 ГК РФ); обычаи делового оборота и иные, обычно предъявляемые требования (ст. 5, 309 ГК РФ); договор или односторонние сделки (п. 1.1 ст. 8 ГК РФ); акты государственных органов и органов местного самоуправления (п. 1.2 ст. 8 ГК РФ); судебные решения (п. 1.3 ст. 8 ГК РФ); общепризнанные принципы и нормы международного права (п.1 ст. 7 ГК РФ); международные договоры Российской Федерации (п.2 ст. 7 ГК РФ).

В целом, не все критерии противоправного поведения в гражданском праве обладают в настоящий момент необходимой формальной определенностью. Представляется, что дальнейшее научное исследование данного вопроса следует осуществлять с учетом социальных критериев, с помощью которых можно диагностировать общественно вредное поведение.