5. Советское право и его особенности
Советское право возникло в России в результате Октябрьской революции 1917 г. как социалистическое по своему характеру. Его идеологическим и теоретическим обоснованием были основные идеи марксизма-ленинизма о праве и государстве.
В соответствии с этим учением, социалистическое право закономерно приходит на смену праву буржуазному и является полным его отрицанием, а потому подлежит уничтожению вся государственная надстройка. Его социальное назначение — выражать классовые интересы и быть средством построения бесклассового коммунистического общества. Эти постулаты определили и практику правового строительства в нашей стране.
Вновь создаваемое советское право отличалось рядом принципиальных особенностей, которые в той или иной мере сохраняют свое значение и по настоящее время.
1. В нем отрицалась преемственность с предшествующими типами права и прежде всего — с дореволюционным русским правом. Первые декреты Советской власти показали, что партия и пролетариат намерены создать свое принципиально иное право. Ставилась также задача «совершенно уничтожить, смести до основания весь старый суд и его аппарат»[135].
По этой причине, наряду со старыми, действительно реакционными правовыми положениями были отброшены те институты, процедуры, структуры, которые, несомненно, принесли бы пользу народу[136].
Речь идет об институтах присяжных заседателей, судебных следователей, хорошо продуманной и эффективной структуре уголовного сыска и др. В то же время имевшее место восприятие старых юридических положений (а без этого вообще невозможно было построить правовое здание) считалось вынужденной и временной мерой.
Такой «юридический пролеткульт» нанес непоправимый урон отечественному правоведению, вырвав его из цепочки мировой цивилизации.
2. Право носило ярко выраженный классовый характер. Это довольно последовательно выражалось в законодательстве. Представители свергнутого класса буржуазии не могли быть назначены на руководящие должности в государственном аппарате, где разрешалось лишь использовать их опыт и знания; они лишались избирательных прав; принадлежность к бывшему состоятельному сословию усугубляла юридическую ответственность, а нередко являлась единственным основанием для ее применения. Для борьбы прежде всего с классовыми противниками в Уголовный кодекс 1922 г. был введен институт аналогии, ибо принцип «нет преступления без указания на то в законе» мешал «революционному правосудию». Законодательно закреплялось преимущество рабочего класса и перед крестьянством. В частности, Конституция РСФСР 1918 г. норму представительства на Всероссийский съезд Советов устанавливает из расчета один депутат на 25000 городских жителей и один депутат на 125000 сельских жителей.
На I Всесоюзном съезде марксистов-государственников и правовиков, состоявшемся в 1931г., «пролетарский суд» был назван «органом подавления классовых врагов». Резолюция съезда объявила «буржуазно-лицемерным» принцип «нет преступления, нет наказания без указания о том в законе». В ней же осуждались принцип «абстрактной законности» и идея правового государства.
Классовый подход подавлял в советском праве гуманные начала, идеи справедливости и свободы. Необходимостью классовой борьбы объяснялись неоправданно жесткие послереволюционные карательные акции и массовый террор тридцатых-пятидесятых годов. Классовым (хотя и в несколько смягченном виде) советское право продолжало оставаться до начала девяностых годов. Устраненные пару десятилетий назад различия между рабочим и крестьянином в оплате труда, пенсионном обеспечении — наглядный тому пример.
Конституция и современное российское законодательство закрепили приоритет общечеловеческих начал. Однако для их реализации пока не созданы социально-экономические, политические и иные условия.
3. Развитие советского права определялось не столько объективными потребностями общества, сколько решениями (зачастую волюнтаристскими) правящей коммунистической партии. На протяжении десятилетий советское право было средством осуществления партийной политики и идеологии, жесткого регулирования экономики, гасившего всякую хозяйственную самостоятельность, средством тоталитарного вмешательства во все сферы социальной и даже личной жизни.
Широкое распространение получил уникальный, единственный в своем роде гибрид партийного и государственно-правового документа — совместные постановления ЦК КПСС и высших органов государственной власти и управления.
Драматизм советского права усугублялся атмосферой правового нигилизма, царившего в обществе. В первые послереволюционные годы это выражалось в пренебрежении к праву как явлению временному, чуждому новому строю, сдерживающему революционную поступь пролетариата. Подобные взгляды высказывались даже в солидных юридических публикациях. «Право и законность, — писал И. Ильинский, — лозунги, несколько отдающие стариною в эпоху диктатуры пролетариата»[137]. По словам М. Рейснера, «если право не «опиум для народа», то во всяком случае довольно опасное снадобье, обладающее в горячем состоянии свойствами взрывчатого вещества, а в холодном — всеми признаками крепкого, иногда слишком крепкого клея или замазки»[138].
Практикам-юристам, не получившим надлежащей правовой подготовки и имеющим смутное представление о юриспруденции, очень мешали правовая форма, закрепленная законом процедура. Страницы юридических журналов обошла рекомендация, данная II Всероссийским совещанием судебно-прокурорских работников: «минимум формы, максимум классового существа»[139]. Стремление к соблюдению процессуальной формы нередко рассматривалось как проявление правого уклона. Со временем эта аргументация сменилась другой — пролетарское государство не может и не должно тратить средства на сложные процессуальные структуры и процедуры.
Общеизвестна правильная по своей сути фраза: «Дешевое правосудие дорого обходится обществу». Дешевыми правосудие и весь процесс применения государственного принуждения становятся при недостаточной разработке процедурной формы, ее примитивности, а порой и отсутствии (разумеется, с учетом и других факторов). Не случайно вопиющие нарушения законности, имевшие место в нашей стране в период массовых репрессий, были связаны с упрощением процессуальной формы, с грубейшими нарушениями процедурного порядка применения государственного принуждения. Развитие и совершенствование процессуальной формы в правоприменительной деятельности — одно из важнейших условий формирования Российского правового государства.
Правовой нигилизм — явление живучее. Его питательной средой являются должностные амбиции, правовая безграмотность руководителей государственных органов, населения, бесконтрольность и отсутствие ответственности за «вольное» обращение с правом. Закономерна поэтому вспышка правового нигилизма в настоящее время.
Нельзя сказать, что ничего в стране не делалось по преодолению правового нигилизма, совершенствованию правовой системы. Кодификация основных отраслей права, проводившаяся в 60-е и последующие годы, улучшение деятельности правоохранительных органов дали положительные результаты. Бесплодные разговоры об отмирании государства и права сменились мерами по их укреплению и развитию. Несомненна заслуга права и в достижении тех положительных результатов, которые также имелись у советского общества.
Современное право России переживает нелегкие времена. Идет громадная работа по обновлению законодательства, создается нормативно-правовая база рынка, определяются наиболее оптимальные варианты регулирования национально-государственных отношений, возникают новые государственные структуры, работающие на иных, чем ранее, началах. Есть опасность, что решение этих глобальных задач отодвигает на задворки права главного его субъекта — человека. Чтобы этого не произошло, каждый из принимаемых законодательных актов должен соответствовать основным естественным правам человека. Развивая общечеловеческие начала и обретая тем самым широкую социальную базу (слои населения, поддерживающие право), российское право обретет подлинную ценность и займет подобающее ему место в нашем обществе.