Определение четырнадцатое

Определение четырнадцатое

Уголовный процесс не знает безусловных сроков, по истечение которых не допускалось бы представление новых доказательств, раз судебное следствие еще не заключено.

Основания

Уголовное судопроизводство стремится к материальной истине, а потому и не может ставить представление доказательств в зависимость от каких-либо безусловных сроков. Но, совершаясь во времени и при известных процессуальных условиях, представление доказательств, неограниченное безусловными сроками, находит, однако, свои границы в периодах процесса и в известных судопроизводственных началах. Укажем эти границы.

1. Интересы государства, общества и личности одинаково требуют, чтобы уголовные дела решались, по возможности скоро. Как бы ни были недостаточны доказательства для вполне удовлетворяющего суд восстановления прошлого события, расследование дела все же не может быть ведено бесконечно, в надежде, что дело с течением времени выяснится лучше и полнее. Суд должен, по открытым данным постановить свой приговор. Представление доказательств, таким образом, находит свою естественную границу в необходимости порешить дело, и порешить как можно скорее. Решение суда считается истиною, если исполнено, в процессуальном смысле, все необходимое для того, чтобы решение вошло в законную силу.

Известная максима права res judicata pro veritate habetur[64] есть только одно из последствий другого правила, по которому государство заинтересовано в том, чтобы судебные дела скорее вершились interest reipublicae, ut sit finis litium. Понятие res judicata влечет за собою правило о незыблемости судебных приговоров. Вот как объясняют мотивы к Уставу уголовного судопроизводства начало незыблемости судебных приговоров. "Как бы ни были широки установляемые законом средства для открытия истины, как бы ни были многосложны формы и обряды судопроизводства, для сей цели учрежденные, как бы ни было велико количество судебных инстанций, тем не менее наступает момент, когда все эти средства исчерпаны, когда все эти формы соблюдены, когда суд, исполнив все то, что в силах человеческих выполнить, торжественно произносит свой приговор. С этого момента приговор суда получает значение непоколебимого памятника человеческого правосудия, с этого момента ему, безусловно, должны подчиниться и подсудимый и общество: как подсудимый не вправе уже оспаривать свою невинность, так и общество не вправе уже доказывать его виновность. Наступает. время, когда судебное решение должно почесться истиною". Вот почему в нашем Уставе уголовного судопроизводства и находим следующие постановления: Ст. 21. "Оправданный вошедшим в законную силу приговором надлежащего суда не может быть вторично подвергнут следствию и суду по тому же самому преступлению, если бы даже открылись к его изобличению новые обстоятельства". Ст. 22. "Присужденный вошедшим в законную силу приговором к наказанию или взысканию не может быть вновь судим по тому же делу, хотя бы впоследствии были обнаружены обстоятельства, увеличивающие его вину". Это начало незыблемости судебных приговоров терпит следующие необходимые исключения: Ст. 23. "Правила, постановленные в ст. 21 и 22, не распространяются на те случаи, когда судом будет признано, что прежде состоявшийся приговор был последствием подлога, подкупа или иного преступления", и ст. 25: "Открытие доказательств невиновности осужденного, или понесения им наказания по судебной ошибке, свыше меры соседнего, признается законным поводом к возобновлению о нем дела в установленном нами порядке". Итак, представление нового доказательства невинности поставлено вне всяких сроков даже в противность началу незыблемости судебных приговоров.

2. Представление доказательств в отношении времени находит свои границы в периодах процесса. Как бы ни было обстоятельно и продолжительно предварительное следствие, все же оно должно завершиться должен наступить момент заключения предварительного следствия, когда подсудимому в этот период процесса уже нельзя представлять доказательств. Ст. 476 Устава уголовного судопроизводства говорит: "По окончании предварительного следствия судебный следователь, предъявив обвиняемому, если он о том просить будет следственное производство, спрашивает его: не желает ли он представить еще что-либо в свое оправдание?". Ст. 477: "Если обвиняемый укажет на какие-нибудь новые обстоятельства, то следователь обязан поверить те из них, которые могут иметь влияние на решение дела". Ст. 478: "Затем следователь объявляет всем участвующим в деле лицам, что следствие заключено, и отсылает все производство к прокурору или его товарищу". Этим заключительным моментом предварительного следствия естественно заканчивается для подсудимого возможность представлять доказательства в этот период процесса, конечно, если дело не подвергается дополнениям или доследованию, по требованию прокурорского надзора (ст. 512), или же по определению Судебной палаты (ст. 534). Хотя, как мы уже сказали, уголовный процесс стремится к материальной истине и потому не знает безусловных сроков, тем не менее заключение предварительного следствия не меньше может повлиять на судьбу подсудимого, чем и какой-нибудь безусловный срок. Дело в том, что не одно и то же представить доказательство на следствии предварительном и на следствии судебном. В первом случае, новое доказательство может быть полнее и основательнее обследовано. Здесь имеется, кроме того, много времени впереди, здесь не близится, как на следствии судебном, окончательный акт приговор решающих судей. Иногда новое доказательство для надлежащей его постановки требует много разветвляющихся справок, дознания и боковых следствий. Понятно, что, когда новое доказательство представляется на предварительном следствии, положение подсудимого далеко благоприятнее, так как есть время для розысков.

3. Представление новых доказательств к судебному следствию может быть совершено, прежде всего, во время приготовительных к суду распоряжений, в определенные сроки. Однако сроки эти не безусловны (см. ст. 575 577 Устава уголовного судопроизводства). По окончании и поверки всех собранных по делу доказательств на судебном следствии ни одною стороною не могут быть приводимы новые доказательства. Но если сторона признает необходимым представить по делу вновь открывшееся доказательство, то объявляет о том суду (ст. 733 Устава уголовного судопроизводства). По ст. 734 "по новому доказательству, представленному какой-либо стороною, суд обязан дать противной стороне возможность приготовиться к состязанию. В сем случае от суда зависит на основании 634 ст. отложить окончание судебного заседания[65]. Из сказанного ясно, что сторонам дана широкая возможность представлять новые доказательства на судебном следствии. Но нельзя не заметить, что представление новых доказательств на судебном следствии должно иметь только значение необходимого дополнения. Далеко нежелательно, чтобы судебное следствие было превращаемо в предварительное! Совершенно справедливо, что судебное следствие есть не только поверка предварительного, но отчасти и самостоятельное исследование истины. Справедливо, что на судебном следствии могут рассматриваться и новые доказательства, не бывшие на предварительном. Но нужно всегда помнить, что судебное следствие тогда только может быть вполне удовлетворительным исследованием, когда материалы для него заблаговременно приготовлены и надлежащим образом установлены.

Превращение судебного следствия в предварительное, что правильнее может быть названо извращением процесса как явление совершенно нормальное может разве случиться под влиянием двух причин: или предварительное следствие настолько неудовлетворительно, что сторонам приходится производить его вновь на суде, или за спиною сторон стоят партии, которые борются и парализуют ход процесса новыми, быть может, даже фальшивыми доказательствами.

Первая причина может зависеть от недостатков следственной части; вторая от заражения правосудия духом партийной борьбы, какое бы основание последняя ни имела: религиозное, национальное или чисто политическое. Но какова бы ни была причина превращения, в данном случае, судебного следствия в предварительное, явление это вредно для правосудия и не должно быть терпимо. Оно противоречит основным условиям правильного хода расследования уголовного дела.

а) Представление массы новых доказательств на судебном следствии, хотя бы противной стороне и дано было некоторое время на приготовление, опасно для правильного хода правосудия, так как новые доказательства должны быть расследованы надлежащим образом, что иногда и не может быть сделано в короткое время, а именно, в течение срока, на который прервано заседание суда. Иное доказательство может потребовать самых сложных разведок, справок и даже следствия. Как же это может быть все сделано в течение времени отсрочки заседания?

б) Если подобных новых доказательств будет много, а следовательно и много отсрочек заседаний, то присяжным едва ли возможно будет получить цельное впечатление о деле. Совершенно справедливо замечают мотивы к нашему Уставу уголовного судопроизводства по этому поводу: без предварительного следствия самые положительные доказательства при рассмотрении их на суде могут потребовать различных изысканий, для которых необходимо будет прерывать судебное заседание, в противность одному из самых существенных условий для правильного отправления суда чрез присяжных, которые только при непрерывности устного следствия могут произвести решение по совокупности всех обстоятельств дела". Но обширное и многоветвистое расследование новых обстоятельств на самом судебном следствии не только противоречило бы началу непрерывности, оно наполнило бы голову присяжных многими обстоятельствами и справками, имеющими чисто временное значение, и которые, как черновая работа предварительного следствия, на судебное, при нормальном ходе дела, вовсе и не попали бы. Часто эта черная работа ни к каким положительным результатам и не ведет. Между тем при превращении судебного следствия в предварительное, все те леса, которые имеют только временное значение при установке доказательств, будут загромождать дело, обременяя его сведениями, несущественными для судей, хотя и важными для следователя. Такое затемнение дела побочными сведениями мешало бы отчетливости впечатления присяжных заседателей. По всем этим основаниям мы думаем, что допущение на суде новых доказательств должно быть допускаемо только в пределах ограниченных. Где найти пределы этого ограниченного представления новых доказательств на судебном следствии это не может быть решено каким-нибудь общим, обязательным для суда, правилом. Здесь, как бы мы ни боялись расширить пределы судейского усмотрения, мы ему должны предоставить решение этого вопроса. Напрасно бы юриспруденция пыталась отменить это усмотрение: оно неизбежно. При известном состоянии магистратуры, это усмотрение опасная вещь. Но против этой опасной вещи нет средств в науке права.

Представление новых доказательств в апелляционную инстанцию не связано апелляционным сроком и может быть сделано до открытия заключительных прений (Кассационное решение 70/429 Молова и Твардовской).

Конец общей части