§ 4. Российская модель правосудия в сравнительно-правовом контексте

Российская судебная система, как и судебные системы стран Восточной Европы, после 1989 г. претерпела значительные изменения, которые были связаны с закреплением в конституциях этих стран принципа правового государства и перехода на демократические начала. Рассматривая с данной точки зрения законодательную эволюцию постсоциалистических стран, нельзя не заметить, что переход к демократическим режимам не всегда сопровождался полным принятием концепции Ш. Монтескье о разделении ветвей власти. Приходится констатировать, что влияние исполнительной власти в рассматриваемых нами государствах еще слишком велико[231]. С 1989 г. постсоциалистические страны вступили в так называемую стадию переходного права (transitional law, droit de la transition)[232], т. е. они, отказавшись от одной институциональной модели, стали создавать новую модель, которая в некоторых странах[233] пока так и не получила завершенный вид. Вместе с тем необходимо учесть два обстоятельства, которые отличают страны Восточной Европы и Прибалтики от России и Украины.

Постсоциалистические страны в политике выстраивания правоохранительных и судебных институтов с конца 1980-х гг. имеют по крайней мере две общие тенденции.

Первая тенденция состоит в том, что неизмеримо сильнее, чем в России, восточноевропейские и прибалтийские страны стремились вернуться к своим докоммунистическим истокам и отказаться от всего советского наследия. В этом плане показателен пример с институтом люстрации, неизвестным России, но сыгравшим большую роль в ряде стран Восточной Европы и Эстонии при переходе на демократические принципы как всей политической системы, так и судебной системы и органов прокуратуры[234].

Вторая тенденция заключается в том, что восточноевропейские и прибалтийские страны стремились войти в Евросоюз как полноправные члены, т. е. они выказывали полную готовность перенять весь опыт построения судебной системы и законодательства на демократических началах. Россия не стремилась в ЕС, хотя некоторые европейские нормы нашли отражение в ее внутреннем законодательстве. Большинство норм, на которые ориентировались постсоциалистические законодатели, содержатся в ряде законодательных актов ЕС, касающихся судебной власти: Процедуре эффективного осуществления Основных принципов независимости судебных органов ООН (1985); Рекомендации Совета Европы N R (94) 12 о независимости, эффективности и роли судей (1994); Европейской хартии о статусе судей (1998); Бангалорских принципах поведения судей (2002); Копенгагенских критериях для получения членства в ЕС (1993).

Копенгагенские критерии включают подробное описание порядка создания судебных органов, чтобы судьи могли действовать в соответствии с основными правилами надлежащей процедуры. Наиболее комплексным показателем состояния судебной системы стран Центральной и Восточной Европы и СНГ является индекс судебной реформы (judicial reform index (JRI)), разработанный в рамках Правовой инициативы для Центральной и Восточной Европы Американской ассоциацией юристов (ABA/CEELI). Этот индекс на протяжении ряда лет, начиная с 1999 г., считался по 30 показателям, включая:

1) качество образования и представительство меньшинств;

2) судебные полномочия;

3) финансовые ресурсы;

4) структурные гарантии;

5) подотчетность и прозрачность;

6) эффективность.

Эти показатели объективно отражали недостатки системы и проводимых реформ[235].

На протяжении многих лет организованная Европейской комиссией программа Фаре (Phare Programme)[236] была главным механизмом по оказанию помощи странам — кандидатам на вступление в ЕС. После принятия "Повестки дня 2000" Европейская комиссия включила в круг ведения таких программ задачу укрепления институтов в области отправления правосудия. В рамках программы Фаре Французская национальная школа судей (l'Ecole National de Magistrature) разработала стратегии развития специальных школ (академий) для судей в таких странах, как Чехия (здесь Академия начала работать в 2003 г.), Венгрия (в 2004 г.). Эти и другие факторы необходимо также учитывать при описании особенностей развития правосудия за последние 20 лет.

Сравнительно-правовой анализ российского и зарубежного законодательства и правоприменительной практики дает основание сделать вывод о том, что российская модель правосудия относится к континентальной модели.

Как и в большей части других стран континентальной Европы, в России судопроизводство строится на основе кодифицированных актов, принятых парламентом, в отличие от системы прецедентного права, которая определяет особенности деятельности судов и принимаемые ими решения в странах общего права (в частности, в США, Великобритании, Канаде, Австралии).

Еще одна особенность российской (как и иных континентальных) модели правосудия заключается в том, что суды в ней не наделены правом принятия собственных правил судопроизводства в отличие от судов стран общего права. Так, в США "Верховный суд и все иные суды, учрежденные актом Конгресса, могут при необходимости устанавливать правила ведения дел". При этом правила всех судов должны соответствовать актам Конгресса, а правила нижестоящих судов — также тем правилам, которые установлены Верховным судом США (ст. ст. 2071–2072 Свода законов США).

Вместе с тем и российскую модель, и модели правосудия континентального и общего права объединяет то, что в них нет деления на светские и церковные (религиозные) суды. Правосудие является светским, не основывается на религиозных канонах и не сохраняет связанные с ними традиции в отличие, например, от моделей правосудия, существующих во многих мусульманских странах, а также в других государствах буддийской (Бутан, Непал, Шри-Ланка), иудейской (Израиль) и иных религиозных традиций права[237].

Сходство российской и иных континентальных моделей правосудия объясняется общностью правовой культуры, берущей начало в классическом римском праве, а также постоянным процессом взаимовлияния. Российская правовая наука, законодательство и судебная практика многое восприняли из опыта Франции, Германии, ряда других государств Европы. Вместе с тем можно отметить влияние советского и российского законодательства на законодательство и правоприменительную практику других европейских государств. Речь идет, в частности, о стандартах защиты прав работников и практике рассмотрения трудовых споров в судах. Долгое время (и до Октябрьской революции, и в советский период) они рассматривались как эталонные и были восприняты Италией, Францией, Польшей, Венгрией и другими государствами Восточной Европы. К сожалению, в последние 15 лет российская модель правосудия утратила первенство в этой сфере.

В целом в настоящее время преобладает тенденция к сближению российской модели правосудия с другими континентальными моделями. Это хорошо прослеживается на примере уголовного процесса.

Уголовные дела до их рассмотрения в судах проходят стадию предварительного расследования, в ходе которого лицам, привлекаемым к уголовной ответственности, должны быть предъявлены обвинения в совершении преступлений. Лицо, привлекаемое к уголовной ответственности, может находиться на свободе или быть заключенным под стражу в результате применения к нему той или иной меры пресечения.

Решение вопроса о заключении под стражу возложено на суды общей юрисдикции. Данное положение вступило в силу одновременно с принятием УПК РФ, т. е. с 1 июля 2002 г. Ранее решение вопроса о заключении под стражу находилось в ведении органов прокуратуры. При этом лицо, в отношении которого принималось данное решение, могло не присутствовать в суде. Иными словами, данная процедура могла осуществляться заочно. В настоящее время при рассмотрении судом ходатайства органа предварительного расследования об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу участие лица, в отношении которого принимается это решение, является обязательным. Таким образом, судебная процедура предполагает большую степень защиты прав лиц, привлекающихся к уголовной ответственности, что соответствует тем стандартам, которые утвердились со второй половины XX в. в большей части континентальных моделей правосудия.

Как и в других странах континентальной модели правосудия, в Российской Федерации только суд правомочен принимать решения об избрании мер пресечения (заключения под стражу, залога, домашнего ареста) и давать разрешение на контроль и запись телефонных переговоров, производство обыска и выемки, временное отстранение подозреваемого или обвиняемого от должности. Такими полномочиями не располагают никакие другие государственные органы.

Ряд решений принимается судом без участия сторон, в частности при даче разрешения о контроле и записи телефонных и иных переговоров, что соответствует той практике, которая сложилась почти во всех государствах мира в целях противодействия террористическим и иным опасным преступным деяниям. Эта деятельность суда называется контрольной, хотя суды, принимая такие решения, выполняют судебные действия.

Суд дает разрешение на производство некоторых оперативно-розыскных действий, предусмотренных Федеральным законом от 12 августа 1995 г. N 144-ФЗ "Об оперативно-розыскной деятельности". При этом дача разрешений на производство таких действий происходит без участия сторон в отличие от решения вопроса об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста. Рассматривая ходатайство органов предварительного расследования о заключении под стражу, суд обязан выслушать стороны защиты и обвинения, тем самым способствуя реализации принципа состязательности.

В целом развитие российского уголовно-процессуального законодательства свидетельствует о тенденции к расширению полномочий суда. Однако нельзя допускать, чтобы на суд возлагались несвойственные ему полномочия, выходящие за традиционные рамки правосудия.

Об этом шла речь в Концепции судебной реформы в РСФСР. В частности, в ней отмечалось, что на суд не должно возлагаться осуществление действий, которые противоречат его природе. В связи с этим примечательна ст. 15 УПК РФ. Она устанавливает, что суд не является органом уголовного преследования, не выступает на стороне обвинения или защиты. Суд создает необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав.

Раньше на суд возлагалась обязанность возбуждения уголовного дела. Развитие уголовно-процессуального законодательства показало необходимость освобождения суда от этих полномочий, что соответствует международным стандартам правосудия, а также общим тенденциям, которые присущи континентальной модели.

Российским уголовно-процессуальным законодательством предусмотрен ряд особых производств, при которых осуществляется судебное разбирательство в сокращенном порядке и которые известны многим правопорядкам континентального и общего права. Но при внедрении сокращенных форм судопроизводства законодателем не были в полной мере учтены угрозы правам и интересам потерпевших от преступлений. В этой части они нуждаются в совершенствовании.

Действующее законодательство Российской Федерации устанавливает определенные особенности рассмотрения уголовных дел о преступлениях несовершеннолетних. В частности, УПК РФ предусмотрены дополнительные процессуальные гарантии для несовершеннолетних при рассмотрении их дел судами общей юрисдикции. При рассмотрении таких дел обязательным является участие защитника и законного представителя, призванных не допустить нарушений прав и законных интересов несовершеннолетних. Уголовные дела о преступлениях несовершеннолетних требуют особой тщательности, внимательности, что может быть обеспечено благодаря специализации судей по этим делам либо посредством создания судов ювенальной юстиции, как во многих странах континентальной системы правосудия. Возможна также специализация следователей по делам несовершеннолетних. В настоящее время предусмотрено производство дознания по делам несовершеннолетних, что, как представляется, является далеко не оптимальным вариантом.

Ряд уголовных дел рассматривается с участием присяжных заседателей. Они принимают участие по незначительному количеству уголовных дел, и подсудность уголовных дел судам с их участием постоянно меняется, что не может не сказаться на стабильности выносимых судебных решений. Вместе с тем такая же тенденция[238] прослеживается во многих других государствах мира.

Для судов общей юрисдикции большое значение имеют решения ЕСПЧ. Некоторые решения ЕСПЧ могут стать основаниями для возобновления производства по делу. Граждане РФ обращаются в этот Суд в связи с предполагаемыми нарушениями положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Российская Федерация предпринимает необходимые меры к тому, чтобы не было нарушений прав и свобод человека и гражданина, в том числе при рассмотрении судами уголовных дел. Так, в УПК РФ введена статья о разумном сроке уголовного судопроизводства, согласно которой при затягивании рассмотрения уголовного дела судом заинтересованные лица вправе обратиться к председателю суда. Председатель суда должен принять меры, способствующие ускорению рассмотрения уголовного дела. Введение в УПК РФ такой статьи, несомненно, будет содействовать преодолению волокиты при рассмотрении дел, о чем свидетельствует практика многих государств, которые ввели в уголовно-процессуальное законодательство аналогичные нормы.

В рамках общих конструкций континентальной традиции права развивается и российское гражданское и арбитражное судопроизводство, установленные соответственно Гражданским процессуальным кодексом РФ (далее — ГПК РФ) и Арбитражным процессуальным кодексом РФ (далее — АПК РФ). Отдельные нормы, регулирующие гражданское судопроизводство в судах общей юрисдикции и арбитражных судах, закреплены в ряде законодательных актов материально-правового характера. Это обусловлено тесной связью процессуальных норм со спецификой материально-правовых отношений, защита которых осуществляется в судебном порядке. Но в целом такое деление судов для континентальной модели правосудия не является типичным, поскольку само понятие экономических споров не содержит четких критериев для выделения их в отдельное производство.

Вместе с тем очевидна потребность дальнейшего совершенствования институциональных и процессуальных основ российской модели правосудия, поскольку правосудие — это живой организм, развивающийся вместе с обществом и государством.