§ 5. Понятие государства в современной либертарной теории

Государство как правовая форма власти. Юридическое понимание государства, объяснение государства как соединения силы с правом или ограничения власти правовым законом, противопоставление государства и деспотии имеют древнюю традицию — начиная с древнегреческой политической мысли[388]. Полный список классиков юридической теории государства, перечисление ее направлений заняли бы слишком много места. Достаточно сказать, что социологическая и легистская концепции государства воцарились в политической мысли лишь в период господства в науке позитивизма, но во второй половине XX в. юридическое понимание государства восстанавливает некогда утраченные позиции в науке.

Смысл юридического понимания государства выражен в определении, предложенном В. С. Нерсесянцем: государство — это правовая форма (правовой тип) организации и функционирования публичной политической власти. Термин “правовая”, естественно, предполагает различение права и закона. В противном случае, при отождествлении права и закона, суждение “государство — правовая организация власти” будет содержать элемент тавтологии — объяснение государственной власти через понятие закона, т. е. через то, что является результатом самой властной деятельности.

Это вовсе не означает, что государство нельзя рассматривать через призму правового законодательства, конституирующего государственные институты и отношения. Современная либертарная теория объясняет законы о государственной власти как необходимую форму обеспечения свободы подвластных и оценивает законы в зависимости от того, как они сообразуются с основным предназначением государственной власти — обеспечивать свободу, безопасность и собственность. Если законы о власти отрицают свободу подвластных, то с юридической точки зрения такие законы соответствуют не государству, а деспотии. Государство — это форма институционального бытия и осуществления свободы людей в их социальной жизни[389].

Таким образом, понятие государства предполагает организацию публичной политической власти, но государством является лишь организация публичной политической власти правового типа. Это значит, что, с одной стороны, внешними признаками государства являются подвластное население, подвластная территория и суверенная власть, но, с другой стороны, этим признакам, или элементам, государства дается юридическая трактовка. В частности, государственный суверенитет означает, что государственная власть является верховной, но не всесильной. Государственная власть -— это такая публичная политическая власть, которая введена в правовые рамки, хотя бы минимально ограничена свободой граждан (подданных), участников государственно-правового общения. Это такой “механизм” политического господства (принуждения вплоть до организованного насилия), который так или иначе опосредован правом, действует не произвольно, а в рамках правомочий. Оговорки “хотя бы минимально”, “так или иначе” вызваны тем, что “всякое государство связано правом в меру его цивилизованности, развитости права и правовой культуры у соответствующего народа и общества”[390]. Эта мера является разной для государства в архаичном аграрном обществе и в современном индустриальном или постиндустриальном обществе, для государства авторитарного и демократического, для государства с вековыми традициями конституционализма и государства посттоталитарного и т. д Далеко не всякое государство соответствует сегодняшним стандартам правового государства. Но всякое государство является государством постольку, поскольку власть в нем хотя бы минимально ограничена хотя бы минимальной свободой хотя бы части подвластных.

Либертарное понимание государства терминологически неочевидно в русском языке, ибо термин “государство” этимологически является родственным слову “суд” (“государь” — судья”). Но если считать, что русский термин “государство” в современном понимании означает, в сущности, то же, что и греческие ?????, ????????, латинские civitas, respublica и, наконец, термины, возникшие в романских и германских языках на основе латинского status (stato, state, Staat, Etat etc.), тогда следует считать, что “государство” означает публично-властное и публично-правовое состояние общества.

Термин “stato” применительно к организации публичной политической власти ввел в литературный оборот в XVI в. великий итальянский политический мыслитель Николо Макиавелли. До Макиавелли в политическом языке использовались термины “республика”, “правление”, “империя”, “княжество” и т. п., т. е. европейские политические мыслители не знали общепринятого термина “государство вообще” и оперировали названиями конкретных государственных форм. В итальянском языке “stato” (как и латинский термин “status”) означает также состояние, положение, сословие и т. д. Термин “stato”, как и немецкий “Staat” или английский “state”, этимологически не связан с такими понятиями, как “государь”, “царь”, “господин”, “властелин” и т. п. Эти термины, производные от “stato”, возникли в европейской персоноцентристской цивилизации применительно к типу организации публичной политической власти, складывавшейся здесь в Новое время[391].

Государство и деспотия. Современное либертарное понимание государства учитывает различение власти в персоноцентристских и системоцентристских цивилизациях[392] и опирается на следующие доводы. В любой относительно развитой цивилизации существует публичная политическая власть. Однако типы публичной политической власти в цивилизациях системоцентристского и персоноцентристского типов противоположны. Если политическая власть в персоноцентристской цивилизации называется государством, тогда противоположный вариант является антигосударством.

А именно: в условиях системоцентризма власть первична, а в условиях персоноцентризма власть вторична по отношению к обществу. Публичная политическая власть, полностью подчиняющая человека интересам социального целого, задающая его место в системе разделения труда, закрепляющая его принадлежность к сословию, касте, создает саму системоцентристскую цивилизацию, формирует ее социальные и экономические структуры, ее культуру, духовный мир. Здесь все социальное бытие политизировано, человек всегда существует в политических отношениях повеления-подчинения. Это деспотия. В персоноцентристской цивилизации люди, живущие в определенном социально-экономическом и духовно-культурном мире, для решения общих дел создают институты публичной политической власти, исполняющие служебную роль по отношению к уже существующему обществу. Так формируется государство. В государственно организованном обществе хотя бы часть членов общества свободна по отношению к власти и может существовать независимо от политических отношений.

Причем рабы и другие несвободные в исторически неразвитой цивилизации персоноцентристского типа просто исключены из политических отношений, они представляют собой объекты собственности частных лиц. Государство в доиндустриальном обществе — это не диктатура класса или сословия свободных над классом несвободных. Если общество делится на свободных собственников и несвободных (рабов, крепостных крестьян), принадлежащих частным хозяевам, то несвободные суть объекты собственности, а не государственной власти.

Политическое силовое господство над несвободными означает деспотизм, в частности, тоталитаризм. Так, крестьяне-общинники, бывшие основной производительной силой в древневосточных деспотиях, составляли подвластное сословие (касту). Они, как и все подданные деспота, были несвободны политически, но они не принадлежали частным лицам, не являлись объектами собственности. Они управлялись аппаратом политической власти, которая в лице деспота выступала верховным управителем всего достояния страны, “общинной собственности” Вообще политические отношения силового типа не допускают или не гарантируют частную собственность.

Всякая публичная политическая власть служит обществу в целом и поэтому выражает такой всеобщий интерес, который состоит в обеспечении целостности и стабильности социальной системы. Но государственная власть выражает еще и общие интересы частных лиц — обеспечение свободы, безопасности и собственности.

Сущность государственного общения, отношений повеления-подчинения в государстве — это обеспечение свободы, безопасности и собственности членов общества в обмен на их повиновение власти в пределах, установленных правом. Сила государства заключается не в том, что власть способна ограничивать свободу подвластных, а в том, что она способна эффективно обеспечивать их свободу, безопасность и собственность, действуя в пределах, установленных правовыми законами.

Исторический прогресс государственности выражается в распространении государственно-правового общения на все более широкий круг членов общества и в расширении объема свободы, гарантированной в политических отношениях. В древних полисах, городах-республиках не только несвободные полностью исключались из государственно-правового общения, но и свободное население подвластных (покоренных) территорий, колоний, провинций не включалось в число полноправных граждан. Для феодальных государств была характерна разная мера участия различных сословий в государственноправовой жизни, причем большая мера являлась привилегией. В Новое время первоначально существовали цензовые демократии, в которых неимущие были юридически свободны, но их участие в формировании и осуществлении государственной власти существенно ограничивалось; в то же время крупные землевладельцы пользовались здесь особыми привилегиями. Лишь в XX в. возникает развитый феномен государства, в котором человеку и гражданину гарантированы равные права независимо от половых, национальных, имущественных, религиозных и других различий.

Деспотия характерна для доиндустриального, аграрного общества, в эпоху индустриального развития она неконкурентоспособна по отношению к государственно-правовым системам. Однако деспотия оказалась способной приспосабливаться к условиям индустриального общества. В XX в. в рамках персоноцентристской цивилизации произошел исторический рецидив деспотии, возникла новая форма деспотизма — тоталитаризм. Вначале тоталитарные режимы установились в России, Италии и Германии как реакция на кризис индустриального развития в этих странах[393], а затем и в некоторых азиатских странах — как модернизация традиционной деспотической власти. Странам Восточной Европы тоталитаризм был навязан Советским Союзом, занявшим их в ходе второй мировой войны, так что эти страны относительно легко избавились от тоталитаризма после крушения советской империи. В Германии и Италии тоталитарные режимы были уничтожены в ходе второй мировой войны западными державами-победительницами. Тоталитарные режимы, сохраняющиеся в более или менее жестком виде в Китае, в Северной Корее, на Кубе и в Некоторых других странах, постепенно разлагаются.

Подобно тому как в древневосточных деспотиях власть создавала аграрную цивилизацию, в тоталитарных системах XX в. власть искусственно создавала подобие индустриального общества. Тотальная (всеобъемлющая) власть является антиподом государственной власти. Так что не может быть “тоталитарного государства” Например, так называемое советское государство лишь имитировало государственно-правовые формы. Законодательство тоталитарных систем в общем и целом является неправовым, произвольным, силовым, уравнительным, хотя в некоторых сферах общественной жизни, в ограниченной мере может сохраняться или использоваться правовое регулирование. Но в любой момент тотальная власть способна отбросить любой закон и прибегнуть к открытому насилию, террору. Эта власть уничтожает свободу подвластных, и если допускает “личную потребительскую собственность’’, то не гарантирует ее[394].

Правовое государство и полицейское государство. Понятие правового государства возможно только в рамках более общего юридического понятия государства вообще. Как уже говорилось, с позиции социологической концепции государства правовое государство — это нонсенс, а с позиции ле- гистского понятия — это плеоназм.

В любом государстве власть в общем и целом существует в правовой форме. Но в конкретных государствах бывают периоды авторитарного правления, когда власть нарушает правовую форму, действует насилием вопреки закону, а затем постепенно восстанавливается государственно-правовая форма. Авторитарное государство не уничтожает свободу подвластных, но оно не дает надлежащих гарантий свободы, безопасности и собственности.

Государство может быть либеральным, т. е. максимально ограниченным свободой подвластных и минимально вмешивающимся в их жизнедеятельность. В либеральном (минимальном) государстве институты власти рассчитаны на то, что граждане, как автономные субъекты, способны самостоятельно решать свои частные дела, и поэтому государство приходит им на помощь лишь тогда, когда они требуют полицейской или судебной защиты свободы, безопасности и собственности. В таком государстве власть, как правило, не вмешивается в экономику или сферу культурной жизни общества, не ставит задачу оказывать помощь неимущим за счет богатых, не стремится перераспределять национальный доход и т. д.

Наоборот, в социальном государстве власть максимально вмешивается в жизнедеятельность подвластных (в современном государстве “максимально” означает — до тех пор, пока такое вмешательство не нарушает естественные права и свободы человека и гражданина), оказывает всевозможные социальные услуги, причем неимущим — бесплатно (за счет перераспределения национального дохода). Но и в либеральном, и в социальном государстве власть так или иначе связана правом.

Наконец, известны разные исторические типы государства: в доиндустриальном обществе государство признает и защищает свободу только части членов общества, в индустриальном обществе все становятся равными в свободе перед государством, равными в правах.

Таким образом, в реально существующих государствах власть в разной мере ограничена правом. Понятие же правового государства предполагает максимальное ограничение власти правом. Это идеал, идеальный тип государства, понятие с исторически изменяющимся содержанием. Ибо источником знания о том, что такое максимальное ограничение власти правом, является исторически развивающаяся реальность государства. Представления о правовом государстве изменяются в ходе исторического прогресса государства. То, что считалось максимальным ограничением власти правом в Германии в первой половине XIX в., когда возникло понятие правового государства (Rechtsstaat), сегодня уже таковым не считается. Знание о правовом государстве постоянно обогащается. Так что правовое государство — это нормативная модель, предполагающая высокий уровень развитости права и государственности, отражающая уровень, уже достигнутый в наиболее развитых странах. Иначе говоря, правовое государство — это наиболее развитая с сегодняшней точки зрения, с позиции сегодняшнего знания, институциональная форма свободы.

Противоположностью правового государства является полицейское государство. Это также идеальный тип, предполагающий лишь минимальное ограничение власти свободой подвластных.

Понятия правового государства и полицейского государства применимы только к реальной государственности Нового времени; государственность более раннего времени следует оценивать как исторически неразвитую, хотя в ней прослеживается развитие отдельных компонентов правовой государственности. В индустриальном обществе критерием минимально необходимого ограничения власти правом служат естественные и неотчуждаемые права человека и гражданина, объем и Содержание которых обогащаются по мере развития общества. Таким образом, с позиции сегодняшнего знания любое современное государство, а не только правовое, должно хотя бы минимально соблюдать права человека и гражданина.

В полицейском государстве законы дозволяют правительственно-административным (полицейским) институтам власти все, что не нарушает права человека, а нередко и более того, класть всегда стремится вырваться из правовых рамок, и в полицейском государстве законы чрезмерно ограничивают права человека (под предлогом защиты нравственности, общей пользы, государственной безопасности и т. п.), дозволяют полицейским органам вторгаться в сферу минимальной неотъемлемой свободы. Типичными являются неправовые, хотя и законные, ограничения свободы выражения мнений и средств массовой информации, свободы передвижения, неприкосновенности жилища и частной жизни, свободы создания политических партий и профсоюзов, свободы собраний и манифестаций, а также свободы предпринимательства. Формально полицейское государство может и не отрицать эти права и свободы, но оно дозволяет административной власти контролировать их осуществление. Например, действует цензура, собрания и манифестации не запрещаются, но для их проведения требуется разрешение административных органов. Гражданам не запрещается выбирать место жительства, но с разрешения тех же административных органов. В сфере предпринимательства административная власть разрешает, регулирует, контролирует, квотирует, лицензирует и т. д. деятельность частных лиц.

В результате в полицейском государстве получается следующая картина. С одной стороны, государство гарантирует определенный набор прав и свобод. С другой стороны, законы прямо или косвенно запрещают почти любую деятельность, не контролируемую государством, запрещают делать что-либо без разрешения соответствующих полицейских органов. Полицейское государство сводит к минимуму действие принципа “незапрещенное разрешено”. Оно как бы исходит из презумпции, что граждане склонны злоупотреблять свободой, а поэтому нуждаются в контроле. Полицейское государство более или менее эффективно защищает свободу, безопасность и собственность от посягательств частных лиц, но не от полицейского вмешательства.

Полицейское государство отличается от деспотии, в частности от тоталитарного режима, тем, что последний вообще не признает права и свободы человека и гражданина по отношению к власти, в то время как идеальное полицейское государство считается минимально связанным неотъемлемой свободой граждан. Деспотическая власть — это власть иного, силового, типа, существующая в принципиально иной политической культуре, где просто нет никакой неотъемлемой свободы подвластных.

Правовое и полицейское государство — это идеальные типы. Реальные современные государства лишь ориентируются на эти идеальные типы. Формирующееся ныне российское государство лишь делает свои первые шаги на пути к конституционно провозглашенному правовому государству.