§ 3.3. Групповые формы сексуального насилия: уголовно-правовая характеристика и криминологические особенности

Преступления, совершенные в группе, характеризуются двумя особенностями:

1) участие двух или более лиц, действующих в качестве исполнителей без предварительного сговора;

2) согласованность преступных действий в отношении потерпевшего.[467]

Действия участников группового изнасилования и насильственных действий сексуального характера квалифицируются по п. «б» ч. 2 ст. 131 и п. «б» ч. 2 ст. 132 УК. В постановлении Пленума Верховного Суда РФ отмечено, что групповыми признаются изнасилования и насильственные сексуальные действия не только в тех случаях, когда несколькими лицами подвергается сексуальному насилию одно лицо, но и когда виновные, действуя согласованно и применяя насилие или угрозу его применения в отношении нескольких лиц, затем совершают насильственный половой акт или сексуальные действия в отношении хотя бы одного лица.[468] Участником группы не является лицо, которое присутствовало на месте преступления, но участия в нем не принимало; неоказание помощи потерпевшей не может рассматриваться как соучастие.[469] Действия лица, содействовавшего совершению изнасилования, но лично не совершавшего насильственного полового акта и не применявшего насилия к потерпевшей во время изнасилования ее группой, не является соисполнительством, а квалифицируется как соучастие.[470]

По мнению А. Дьяченко и А. Игнатова, действия участников должны квалифицироваться как групповое изнасилование независимо от того, что другие участники могут быть признаны невменяемыми, или не достигли возраста уголовной ответственности, или по другим основаниям не подлежали уголовной ответственности.[471] Такой подход длительное время применялся на практике. Однако он не согласуется с постановлением Пленума Верховного Суда РФ от 14 февраля 2000 г. № 7 «О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних», в п. 9 которого отмечено, что совершение преступления с использованием лица, не подлежащего уголовной ответственности в силу возраста (ст. 20 УК РФ) или невменяемости (ст. 21 УК РФ), не образует соучастия. Изменение позиции Пленума Верховного Суда РФ оценивается неоднозначно. Так, по мнению А. И. Рарога, оно оправданно, поскольку в подобной ситуации отсутствуют субъекты преступления, совершенного в соучастии.[472]

С уголовно-правовой позиции для группового сексуального насилия необходимо, чтобы каждый из участников выполнял те или иные действия, входящие в объективную сторону состава преступления. Преступление признается совершенным группой лиц по предварительному сговору, если лица, принимавшие в нем участие, заранее договариваются о совместных действиях по совершению преступления до момента начала исполнения объективной стороны. Изнасилование и насильственные сексуальные действия могут считаться совершенными организованной группой лиц при условии их заранее объединения для совершения одного или нескольких преступлений (ч. 3 ст. 35 УК), и отличаются «от преступлений, совершенных группой лиц по предварительному сговору» планированием и распределением ролей между соучастниками и устойчивостью организованной группы.

Рис. 15. Зависимость групповых форм криминального сексуального насилия от возраста преступников

Групповые формы изнасилования и насильственных сексуальных действий находятся в непосредственной зависимости от возраста виновных.[473]

По данным Б. Л. Гульман, до 33 % изнасилований носят групповой характер.[474] По нашим данным (см. рис. 15), процент групповых изнасилований и насильственных сексуальных действий значительно выше в возрастной группе лиц до 18 лет. Групповой характер сексуального насилия характеризуется зависимостью от возраста участников преступления. Другой особенностью, выявленной при анализе групповых форм насильственных действий сексуального характера, является большая направленность таких действий в отношении лиц мужского пола. Исследуя проблему группового изнасилования, С. Czapow отмечает типичные черты участников криминальных группировок, такие как асоциальная направленность развития личности, принадлежность к уличным компаниям, высокая степень зависимости поведения индивида от лидера группы, личность которого характеризуется выраженной агрессивностью и деструктивной направленностью.

Для криминологического анализа все преступления по ст. 131 и 132 УК были подразделены на три группы: 1) одиночные; 2) групповые и 3) в присутствии «третьих лиц». При этом групповые формы в соответствии с диспозицией п. «б» ч. 2 ст. 131 и п. «б» ч. 2 ст. 132 разделены на следующие виды, совершенные: а) группой лиц; б) группой лиц по предварительному сговору и в) организованной группой лиц. Кроме того, групповые формы в зависимости от того, какие функции выполняли другие участники, разделены на: а) соисполнителей и б) соучастников (лиц, которые не применяли непосредственного насилия или угрозы насилия и сексуальных действий), которые выступали как организаторы, подстрекатели или пособники. Полученные результаты анализа в отношении 414 человек, привлеченных по ст. 131 и 132 УК на территории Орловской области за период с 1997 по 2005 г. включительно, приведены на рисунке 16.

Рис. 16.

На диаграммах видно, что присутствие «третьих лиц», т. е. лиц, находившихся на месте совершения преступления, но в действиях которых не усматривается состава преступления, значительно выше при групповом характере насилия. Наличие такой группы само по себе свидетельствует о росте толерантности к явлениям преступности в целом и к сексуальному насилию в частности. Важность введения понятия «третье лицо» с социально-психологических позиций изучения группового поведения неоднократно отмечалось многими авторами. Так, Г. М. Андреева пишет: «…присутствие в группе третьего лица создает новую позицию – наблюдателя, что добавляет существенно новый момент к возникающей системе взаимоотношений… при этом представляя именно не межличностное, а деятельное начало».[475]

Таким образом, можно говорить об уголовно-правовом понятии группового сексуального насилия в формах соучастия или соисполнительства и криминологической расширенной трактовки понятия группы, куда входят «третьи лица», в действиях которых нет состава преступления. Наибольший интерес с криминологической точки зрения представляет вовлеченность членов группы в криминальную динамику, т. е. почему одни лица совершают насилие, угрозу насилия и сексуальные действия, а другие – нет. Индивид в группе де-индивидуализирован, он представляет собой Homo collectivus. Испанский социобиолог J. Jauregui пишет: «Бывает очень интересно обнаружить, как часто и в каких обстоятельствах человеческие существа думают, чувствуют или действуют не как отдельные, уникальные индивидуальности, а как члены определенных социальных групп: как англичане, марксисты, католики и т. д.».[476]

Исследование процессов «криминальной вовлеченности» членов группы выявляет зависимость от социометрических параметров группы, и в первую очередь, от количества человек в группе. Последний показатель может варьировать в широких пределах. Так, И. Н. Якимов описывал случаи, когда число участников составляло 24, 26 и 62 человека.[477] В среднем численность при уголовно-правовом подходе к понятию группы варьируется от 2 до 8 человек, при криминологическом – от 3 (один как соучастник или соисполнитель и один – «третье лицо») до 12 (см. рис. 17). Выявленной особенностью является то, что при увеличении количества человек в группе более 4–5, остальные члены криминально не вовлечены в совершение преступления, а выступают «третьими лицами». Для описания механизма криминальной вовлеченности представляет интерес деление групп на группы членства и референтные.[478]

Рис. 17. Количественное распределение лиц при групповом сексуальном насилии

Эти две группы теоретически обособлены в функциональном отношении и пересекаются в реальных социальных группах, в то же время индивид может быть не включен в референтную группу, но перенимает ее нормы и ценности, стили поведения, стремится отождествлять себя с ней и т. д. Большую роль в создании образа таких референтных групп, «значимого другого» или моделей для подражания и идентификации играют СМИ, прежде всего телевидение. При разработке понятия референтной группы как «значимого круга общения» Г. Келли выделил две их функции – сравнительную и нормативную, когда собственное поведение индивида использует референтную группу как эталон для сравнения своего поведения или нормативной оценки. Можно говорить, что идентичность отдельного члена группы определяется, в первую очередь, референтной группой, «значимыми другими» и процесс идентификации с данной группой может отличаться бессознательным характером, когда механизм преступления носит характер подражания, о значении которого писал в своих работах еще Г. Тард.[479]

В отечественной психологии исследование неформальных групп велось в основном с позиций деятельностного подхода изучения межличностных отношений.[480] Для характеристики положения индивида в группе используется набор понятий, включающий понятия «статус», «роль» и «групповые ожидания». Последние определяются через «групповые нормы» и «групповые санкции».[481] По статусу для неформальных, организованных групп характерно условное разделение на лидера (формального и неформального), авторитетов, лиц, приближенных к лидеру и составляющих ядро группы, рядовых членов группы, оппозиции и маргиналов, находящихся в наиболее низком статусном положении. Однако такое внутреннее структурирование характерно только для длительно существующих и организованных групп. Большинство же групп, совершающих насильственные сексуальные преступления, – это спонтанные, хаотические группы без внутренней структуры и при отсутствии определенных ролевых позиций участников.

Для неорганизованной группы наиболее характерными признаками выступают: 1) расплывчатое определение роли, которую играют члены группы; 2) ограниченная сплоченность; 3) непостоянство; 4) минимальная согласованность норм поведения; 5) текучесть членов; 6) беспорядочное руководство и 7) ограниченность ожиданий в отношении других членов группы.[482] Роль членов группы представляет собой динамический аспект статуса и рассматривается через призму функций, определенных для данного статуса группой. Однако при сохранении статуса набор функций может изменяться во времени. Особенностями ролевого поведения является закономерность: чем ниже статус индивида в группе, тем более неопределенным набором ролевых функций он характеризуется. Ролевое общение представляет собой одну из форм личностной иерархии деятельности.[483]

Для психологической характеристики индивида в группе используется понятие «групповой статус субъекта», который образуется из многочисленных психологических компонентов, составляющих иерархическую структуру.[484]

Система «групповых ожиданий», или система группового контроля поведения своих членов, предполагает от каждой роли выполнения определенных функций, определенного поведения посредством групповых норм и групповых санкций. Групповые нормы – это «установления, модели, эталоны должного поведения», основанные на разделяемых системах ценностей.[485] «Сбой» в «системе ожиданий» представляет интерес в плане виктимологии, особенно в условиях, когда потерпевшая от сексуального насилия является членом неформальной группы. Здесь возможны два варианта криминального насилия: жертва – новый член группы и не разделяет системы ценностей данной группы в сексуальном поведении, поэтому происходит «сбой в системе ожиданий»; сексуальное насилие связано с ролевым конфликтом и гиперролевым поведением в группе, иерархическим отношением доминирования-подчинения. В последнем случае часто жертвами сексуального насилия становятся лица мужского пола. Типичными примерами в этой области являются иерархия в отношениях заключенных и сексуальные контакты между ними, однако данный материал не входил в проведенное исследование. Поэтому для иллюстрации приведем другой пример сексуального насилия в неорганизованной группе знакомых подростков, связанный с отношениями иерархии доминирования-подчинения.

Обвиняемый по уголовному делу Тарасов С. А., 1988 года рождения (14 лет на момент совершения преступления), совместно с малолетним Малиным А. П. (13 лет) под угрозой применения насилия завели знакомого им ранее по улице Переменна А. А. (10 лет) в подъезд жилого дома и на лестничной площадке между 8-м и 9-м этажами подвергли его избиению. При этом Тарасов заставил потерпевшего обнажить задний проход, угрожая выжечь глаза и демонстрируя зажженную сигарету, ввел ему в задний проход половой член. После этого Малин ввел ему в задний проход палку, а потом половой член. Из показаний потерпевшего Черемсина, к нему подошли знакомые ребята, фамилии которых он не знает, и спросили его, зачем он пристает к девочкам. Он ответил, что ни к кому не пристает, после чего Тарасов и Малин сказали, что если они его изнасилуют, то больше обижать не будут, после чего повели в подъезд. Потерпевший не понимал, что они хотят сделать, и поэтому не сопротивлялся. Приведя на лестничную площадку Тарасов, угрожая, что выжжет глаза зажженной сигаретой, приказал ему снять штаны, после чего нагнул его и ввел половой член в задний проход и насиловал примерно 5—10 минут. Далее Малин, которого потерпевший хорошо знал, и «он и его друзья боялись его и поэтому сразу исполняли его желания», нашел какую-то палку и «потыкал» ей в задний проход, после чего попытался ввести половой член в задний проход, но у него ничего не получилось и он помочился на потерпевшего.

При проведении комплексной психолого-психиатрической экспертизы у Тарасова отмечены установочное поведение, наряду со стремлением к доминированию и лидерству, достигаемыми путем агрессивных и асоциальных форм поведения, гиперролевое поведение. При направленном психологическом исследовании выявлен маскулинный тип половой идентичности, регуляция поведения представлениями о мужской половой роли, когнитивная и смысловая интериоризация мужской половой роли при недостаточной эмоциональной. По данным теста «Рука» ответы отражают директивные и агрессивные установки в процессе межличностных взаимодействий. Отмечен высокий уровень тревожности, склонность к регрессивному поведению. Характерна защита от окружающих в виде агрессии, легкомыслия в выводах, поверхностность в суждениях, зависимость от мнения окружающих.

Английский этолог Д. Моррис при изучении групповых форм сексуального поведения приматов пришел к выводу, что в большинстве случаев оно мотивировано не сексуальными потребностями, а статусом члена группы. Он писал: «…секс ради статуса является важным атрибутом социальной жизни обезьян, в том числе человекообразных. Благодаря ритуальным действиям лидеров и подчиненных удается избежать кровопролития… Если слабый самец чувствует угрозу со стороны сильного, он может защитить себя, избрав манеру поведения самки. Он демонстрирует роль подчиненного, принимая женские сексуальные позы и привлекая доминирующего самца своим задом. Последний подтверждает свой статус, обращаясь с этим самцом как с подчиненной самкой».[486] Особое значение такое поведение приобретает в группах, находящихся в условиях социальной изоляции, местах лишения свободы. М. Н. Гернет в связи с этим отмечал: «Половой вопрос… становится той осью, вокруг которой идет тюремная жизнь; он властно захватывает все помыслы и желания заключенных, и они отдаются ему без борьбы, без раскаяния, с легким сердцем, с радостью».[487]

О. В. Старков, рассматривая проблему «половых эксцессов осужденных», связывает ее с отклонениями от сексуальной нормы, чаще всего связанными с психическими аномалиями, а внутреннюю причину половых эксцессов осужденных он видит в «аномально-сексуальной мотивации».[488] Такое понимание проблемы девиантных и криминальных форм сексуального поведения как связанной либо с «аномальным» субъектом, либо с «аномальной» мотивацией, является довольно распространенным. Однако, с нашей точки зрения, оно не всегда отражает реальные мотивы преступлений и, как следствие, отсутствие методов профилактики или их неэффективность, наглядными примерами которого является сегодняшнее положение в местах лишения свободы. Для обоснования данной позиции, кроме изложенной выше точки зрения этологов и зоологов, следует отметить, что мотивация сама по себе редко является аномальной, патологической, т. е. рассматривается в психиатрии и сексологии как расстройство влечений. При этом формы ее реализации (поведение) носят выраженный патологический характер – импульсивные, компульсивные и обсцессивные формы.[489]

Признание такого сексуального поведения как следствия аномального субъекта соответственно предполагает проведение комплекса профилактических мероприятий, где приоритет должен отдаваться медицинским и психологическим мерам, которые будут малоэффективны. Признание ведущей роли социодинамических факторов и сексуального поведения как проявления доминирования-подчинения в группе требует совершенно иного подхода с приоритетом социальных аспектов, комплекса мероприятий, направленных на работу с группой.

Группирование со сверстниками во многом определяется возрастными особенностями личности. А. Е. Личко считал реакцию группирования со сверстниками специфической реакцией подросткового возраста, где использование термина «реакция» подчеркивает биологическую природу механизмов.[490] Спор о проблеме соотношения биологического и социального в поведении человека актуален и в настоящее время. В период марксистско-ленинской идеологии приоритет в изучении поведения, в том числе криминального, отдавался социальным сторонам. Как отмечает В. Р. Дольник, «признание двойственной, биосоциальной природы человека долгое время оставалось формальным, ибо биологические, инстинктивные основы поведения человека были неизученными. Только в последние несколько десятилетий этологи стали заполнять этот пробел».[491] Особую значимость биологически детерминированные формы поведения приобретают не только в групповом криминальном поведении, но и у лиц с психическими аномалиями.

Кластерное распределение групп в зависимости от количества входящих в нее лиц и от их участия в совершении преступлений по ст. 131 и 132 УК приведено на рисунке 18.

Рис. 18. Кластерное распределение групп по численности

Следует отметить, что не только вовлеченность в криминальное поведение при групповом совершении преступления, но и проявление насилия, агрессии, жестокости носят уже индивидуализированный характер, что должно отражаться в уголовно-правовой квалификации деяния каждого члена группы и дифференцированном характере уголовной ответственности.

Для иллюстрации группового сексуального насилия и различий в поведении его участников приведем пример.

Уголовное дело № 2-23 Орловского областного суда от 2000 г. в отношении Филюшина А. А. (1979 г. р. – 20 лет на момент совершения преступления); Филюшина С. А. (1981 г. р. – 18 лет); Черепова Р. В. (1978 г.р. – 21 год) и Черникова А. Н. (1981 г. р. – 18 лет). Из материалов дела известно, что Филюшин А. А. и Черепов Р. В. 25 мая 1999 г, около 19 часов 30 мин., находясь в состоянии алкогольного опьянения и заметив, что находящаяся с ними несовершеннолетняя Ширшова О. П. (1982 г. р. – 17 лет) находится в состоянии сильного алкогольного опьянения и активного сопротивления оказать не может, достоверно зная, что она несовершеннолетняя, вступили в предварительный сговор с целью изнасилования Ширшовой. Предварительно в компании знакомых (учились в одной школе) они распивали с потерпевшей спиртные напитки и совместно проводили время. Действуя согласованно, они схватили Ширшову за руки и, преодолевая сопротивление, потащили в расположенную рядом лесополосу, где ее раздели и Филюшин А. А., преодолевая сопротивление, изнасиловал ее. Черепов находился при этом рядом и лишал потерпевшую возможности сопротивляться. На крик потерпевшей пришел Черников, которому Филюшин А. А. предложил совершить половой акт с последней, но тот отказался, и Филюшин А. А. прогнал его. Далее, преодолевая сопротивление, Ширшову в присутствии Филюшина А. А. изнасиловал Черепов. После этого они позвали Филюшина С. А. и предложили совершить половой акт с потерпевшей, на что он согласился, спустил брюки и трусы, лег на Ширшову, но из-за физиологических причин совершить половой акт не смог. После совершения изнасилования, когда компания покинула поляну, где распивала спиртное, Черников вернулся на место, где находилась потерпевшая, и предложил ей добровольно совершить половой акт, от которого она отказалась. Черников повалил Ширшову на землю и стал ее насильственно раздевать, но потерпевшая активно сопротивлялась, громко кричала. Черников с целью преодоления сопротивления нанес ей более 4 ударов кулаком в лицо, причинив телесные повреждения в области лобного бугра, век правого глаза, спинки носа, скуловых областей, после чего Ширшова сопротивление прекратила. Раздев ее, он лег сверху и изнасиловал, в ходе совершения полового акта Ширшова вновь стала сопротивляться. Черников, предвидя возможность наступления смерти в результате своих действий и сознательно допуская возможность ее наступления, с целью подавления сопротивления схватил потерпевшую руками за шею и стал сдавливать ее руками, в результате чего причинил телесные повреждения в виде множественных ссадин с кровоизлиянием в подлежащие ткани шеи, перелома подъязычной кости, множественных кровоизлияний внутренних органов вследствие механической асфиксии, чем причинил тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни, от которых наступила смерть потерпевшей. Труп потерпевшей с целью сокрытия преступления Черников выбросил в колодец недалеко от места совершения преступления. Преступление совершено в лесополосе, во время первого и второго эпизодов в нескольких метрах от места совершения преступления на поляне компания знакомых и бывших одноклассников распивала спиртные напитки. Всего в группе вместе с виновными было 8 человек, из которых две девушки – знакомые потерпевшей. Совер шили групповое изнасилование 3 и соответственно квалифицированы по п. «б», «д» ч. 2 ст. 131 УК РФ, ч. 3 ст. 30 и п. «б», «д» ч. 2 ст. 131 УК РФ в отношении Филюшина С. А. Последний эпизод изнасилования и убийства потерпевшей Черниковым к групповым не относится и был квалифицирован по п. «д» ч. 2 ст. 131 по совокупности со п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Соотношение индивидуального и группового компонентов вовлеченности в совершение преступления проявляется в двух противоположно направленных тенденциях – социальной фацилитации, когда присутствие в группе облегчает криминальное поведение индивида, и социальной ингибиции, когда группа препятствует реализации криминальной деятельности.[492] При этом наибольшее значение указанные эффекты имеют в слабоструктурированных, хаотически организованных асоциальных группах.

При групповой криминальной динамике действуют бессознательные механизмы идентификации с группой. У отдельного индивида происходит моральная регрессия к групповой этике, для которой характерны дефицит Я-продуктивности, автономии, зависимость от других, прежде всего от лидера в группе, конформистская позиция.

При анализе групповых форм сексуального насилия выявлены три наиболее значимые криминологические особенности:

1) обратная зависимость участия в групповых сексуальных преступлениях от совершения сексуальных преступлений в прошлом;

2) отсутствие избирательности сексуального объекта от возраста, внешнего вида, состояния алкогольного опьянения;

3) чем моложе преступник, тем чаще он совершает групповые формы сексуального насилия.