1.4. Укрывательство преступлений (ст. 316 УК)

В ст. 316 УК предусмотрена ответственность за заранее не обещанное укрывательство особо тяжких преступлений. Заранее не обещанное укрывательство — разновидность более общего понятия укрывательства, которое относится к двум различным институтам Общей части — соучастию и прикосновенности.

Укрывательство — это сокрытие преступника или преступления, т. е. орудий и средств совершения преступления, следов преступления либо предметов, добытых преступным путем. Оно происходит, если одно лицо совершило какое-либо преступление (убийство, хищение и т. д.), а другое лицо (укрыватель) — скрыло (спрятало) самого преступника (исполнителя) или предметы, которые можно было бы использовать для его изобличения.

Любое укрывательство является оказанием помощи основному преступнику, поэтому в течение длительного времени оно не делилось на виды и всегда считалось соучастием (пособничеством). Так был решен вопрос в ст. 16 УК РСФСР 1922 г. и ст. 17 УК РСФСР 1926 г., в которой прямо указывалось, что пособниками считаются, в частности, лица, содействующие сокрытию преступника или следов преступления.

Это положение в течение длительного периода подвергалось обоснованной критике, ибо оно явно не соответствовало понятию пособничества как оказания помощи преступнику в совершении преступления. Такая помощь могла быть оказана лишь до совершения им преступления, ибо после того, как оно было окончено, помочь в его совершении в принципе уже невозможно. Однако есть вариант, когда укрыватель может помочь преступнику в совершении самого преступления — для этого он, укрыватель, должен что-то сделать до совершения преступления исполнителем. Практически это может быть данное исполнителю обещание скрыть его самого или орудия, средства, следы преступления либо предметы, добытые преступным путем. Такое обещание укрепляет решимость исполнителя совершить преступление и является видом пособничества. На основании приведенных соображений было выдвинуто предложение считать пособничеством только заранее обещанное укрывательство, а укрывательство, заранее не обещанное, отделить от пособничества и рассматривать как самостоятельное деяние — разновидность прикосновенности.

Это предложение было реализовано в Основах уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г.: ст. 17 Основ устанавливала, что пособничеством является только заранее обещанное укрывательство, а ст. 18 Основ — что заранее не обещанное укрывательство влечет ответственность лишь в случаях, специально установленных законом. Данные положения были воспроизведены в ст. 17-18 УК РСФСР 1960 г., причем в Особенной части появились нормы (ст. 88² и 189 УК), которые содержали перечень преступлений, заранее не обещанное укрывательство которых наказуемо. Такая же система ответственности сохранилась и в УК РФ: в соответствии с ч. 5 ст. 33 УК РФ пособником признается лицо, совершившее заранее обещанное укрывательство, а ответственность за заранее не обещанное укрывательство предусмотрена в ст. 316 УК как за самостоятельное преступление против правосудия.

Под заранее не обещанным укрывательством понимается деятельность лица, которое не участвовало в совершении преступления в качестве исполнителя или другого соучастника, т. е. не оказывало и заранее не обещало оказать какую-либо помощь исполнителю, но после совершения им преступления приняло меры по сокрытию преступника или следов преступления.

Опасность поведения такого укрывателя заключается в том, что оно создает помехи в раскрытии преступлений, препятствует изобличению преступника и тем самым нарушает нормальную деятельность органов правосудия по борьбе с преступностью. Возможно также нарушение интересов отдельных лиц — жертв преступлений, так как укрывательство может, например, препятствовать обнаружению похищенных вещей и возврату их потерпевшему.

Для уяснения объективной стороны укрывательства необходимо обратиться к ч. 5 ст. 33 УК, в которой дано общее определение укрывательства как сокрытия преступника, средств или орудий совершения преступления, следов преступления либо предметов, добытых преступным путем.

Сокрытие преступника состоит в действиях, которые затрудняют его поимку или изобличение в совершении преступления. Конкретные способы сокрытия преступника многообразны, составить их полный перечень невозможно. Это предоставление убежища, оказание помощи в изменении внешности или одежды (чтобы затруднить задержание или опознание), обеспечение поддельными документами либо транспортными средствами и т. д.

Укрывательство средств или орудий совершения преступления, а также следов преступления — это их сокрытие, в том числе хранение, изменение внешнего вида или уничтожение. Средства совершения преступления — предметы, которые облегчают действия преступника (например, надетые на лицо маски); орудия преступления — это вещи, которые использовались для непосредственного воздействия на предмет преступления или тело потерпевшего (оружие, отмычки и т. д.); следы преступления — получившиеся в результате действий преступника отображения, которые могут использоваться как вещественные доказательства (отпечатки пальцев, следы крови, вмятины от орудий взлома и др.). К предметам, добытым преступным путем, относятся вещи, которые были похищены либо созданы противоправным способом, например, в результате занятия запрещенными уголовным правом видами деятельности (фальшивомонетничество, подделка документов и т. д.).

Интерес представляет решение вопроса о квалификации сокрытия таких предметов (радиоактивные материалы, оружие, наркотические средства и др.), хранение которых представляет собой самостоятельное преступление (ст. 220, 222, 228 УК). Следует ли квалифицировать содеянное только по указанным нормам Особенной части или же еще по совокупности и по ст. 316 УК? Поскольку речь идет о предметах, незаконный оборот которых считается самостоятельным преступлением, то, строго говоря, здесь можно найти признаки идеальной совокупности, однако на практике подобная квалификация не применяется и это, видимо, верно, так как содеянное охватывается нормами о незаконном обороте предметов, за который предусмотрены строгие наказания.

Может ли быть предметом укрывательства потерпевший от преступления? Если потерпевший несет на себе следы преступления (например, побоев), то его сокрытие является, несомненно, разновидностью сокрытия следов преступления. Однако потерпевшего можно прятать и в других целях, например, чтобы лишить его возможности подать заявление о совершенном против него преступлении. Закон не упоминает потерпевшего как предмет укрывательства, в литературе этот вопрос не обсуждался. Однако в жизни такие факты возможны, их можно приравнять к сокрытию следов преступления и, следовательно, квалифицировать по ст. 316 УК. Если при этом потерпевшего прячут (содержат в определенном месте) против его воли, в связи с чем в содеянном имеются признаки преступления против личной свободы, то следует применять также нормы об ответственности за похищение человека (ст. 126 УК) или незаконное лишение свободы (ст. 127 УК).

Помощь, оказываемая укрывателем исполнителю, должна быть существенной, затрудняющей установление или поимку преступника. Поэтому не влекут уголовную ответственность действия, которые содержат некоторые признаки укрывательства, но в силу своей малозначительности не могут рассматриваться как существенное содействие исполнителю (например, знакомые преступника разрешили ему недолго находиться в их квартире и т. д.).

Споры, касающиеся объективной стороны заранее не обещанного укрывательства, возникли по вопросу о том, можно ли совершить это преступление путем бездействия. В качестве примера приводится ситуация, когда гражданин видит, как преступник прячется сам или складывает похищенное имущество в здании или на территории, которые принадлежат этому гражданину, а он, сознавая, что эти действия связаны с преступлением, не препятствует преступнику. Такое пассивное поведение большинство авторов не считает укрывательством[444]. Видимо, это правильно — на частном лице, владеющем зданиями или территориями, не лежит юридическая обязанность воспрепятствовать их использованию преступниками для сокрытия следов уже совершенных преступлений. Иначе может решаться вопрос в отношении руководителей организаций, если в их служебные обязанности входит следить за тем, чтобы здания и территории использовались только для определенных целей.

Следующий спорный вопрос: можно ли совершить укрывательство только физическими действиями, или возможно также интеллектуальное укрывательство. Истоки этой дискуссии восходят к традиционному делению пособничества на физическое и интеллектуальное (советы, указания), по аналогии с которым таким же образом стали называть виды укрывательства. Однако эта терминология несколько устарела, в настоящее время интеллектуальное укрывательство точнее следует называть информационным, так как оно заключается в передаче информации разными способами (устно, письменно, путем условных сигналов, жестов, мимики), причем укрыватель таким поведением может помочь преступнику избежать задержания, привлечения к ответственности и осуждения.

Вопрос об интеллектуальном (информационном) укрывательстве обсуждался применительно к сообщениям органам следствия ложных сведений с целью воспрепятствовать поимке преступника и доказыванию совершения им преступления. В этих рамках некоторые авторы признают укрывательством только физические действия по укрытию преступника и отрицают возможность укрывательства путем оказания интеллектуального содействия ему[445]. Но столь категорический вывод представляется ошибочным.

Л. В. Лобанова правильно указывала, что вопросы о возможности интеллектуального укрывательства и о соотношении укрывательства с ложными показаниями не являются идентичными[446]. Проблема действительно шире, для ее решения необходимо рассмотреть весь спектр проблем, касающихся передачи информации с целью сокрытия преступления, для чего следует классифицировать эту информацию по ее адресату (преступник или органы следствия), содержанию (правдивая или ложная), способам передачи (в беседах, при допросах). От этого и будет зависеть наличие состава и возможность применения ст. 316 УК.

Остановимся на передаче преступнику правдивой информации, направленной на оказание ему содействия в том, чтобы избежать привлечения к ответственности. Например, знакомые скрывшегося (спрятавшегося) преступника, чтобы помочь ему избежать задержания, сообщают ему, как ведется розыск, изготовлен ли фоторобот, похож ли он на оригинал, где он размещен, где и как проверяются пассажиры автомашин, какие обнаружены следы преступления и т. д. Или, если в месте вероятного появления преступника организована засада, извещают его каким-то условным знаком, чтобы он знал, снята ли она, и т. д. Все подобные поступки, как направленные на оказание помощи преступнику, по своему значению не отличаются от предоставления ему убежища и от других способов сокрытия преступника и поэтому должны быть признаны информационными способами укрывательства.

Способом укрывательства следует признать также передачу с той же целью (оказать содействие преступнику) ложной информации оперативным сотрудникам милиции во время бесед при проведении оперативно-розыскных мероприятий.

Иначе следует решать вопрос, если потерпевший или свидетель, преследуя цель укрыть преступника от ответственности, сообщает ложную информацию при допросе. М. X. Хабибуллин, подробно проанализировав позиции разных авторов, пришел к выводу, что содеянное следует квалифицировать не как укрывательство, а как дачу ложных показаний, ибо указанные действия прямо предусмотрены специальными нормами о заведомо ложном доносе и заведомо ложных показаниях[447].

Д., присутствовавшая при совершении К. убийства, по договоренности с К. на допросах во время предварительного следствия отрицала причастность его к убийству. Д. была осуждена за укрывательство. Верховный Суд РСФСР признал это решение неправильным, так как Д. не принимала мер по сокрытию следов преступления, а дача ею ложных показаний не может считаться укрывательством. Поэтому действия Д. были квалифицированы как недонесение (которое в период рассмотрения дела признавалось преступлением)[448]. Вряд ли верно, что действия Д. были всего лишь недонесением, ибо они содержат признаки ложных показаний, однако следует согласиться с тем, что дача ложных показаний с целью освободить преступника от ответственности не может рассматриваться как способ укрывательства.

Исключение составляет ложная информация в виде самооговора, когда лицо выгораживает подлинного преступника путем признания себя виновным в этом преступлении. Такие действия, по нашему мнению, содержат как объективные (создание препятствий для установления подлинного виновника), так и субъективные (действия совершаются именно с этой целью) признаки укрывательства и тем самым причиняют правосудию вред, типичный для данного преступления. Поэтому такого рода самооговоры должны влечь ответственность по ст. 316 УК[449].

Укрывательство является длящимся преступлением. Оно начинается тогда, когда совершены действия, направленные на сокрытие преступления или преступника (или, при бездействии, когда лицу стало известно, что у него спрятался преступник либо хранятся следы преступления). Момент окончания укрывательства зависит от его способа: при уничтожении орудий, средств, следов преступления деяние окончено во время совершения указанных действий; если же укрыватель прячет преступника или следы преступления, то деяние длится до тех пор, пока оно не будет прекращено по воле виновного (явка с повинной, отказ преступнику в дальнейшем предоставлении убежища) либо помимо его желания (задержание преступника, изъятие укрываемых предметов). С одного из перечисленных событий и начинает течь срок давности привлечения к ответственности за укрывательство.

Вопрос о видах преступлений, заранее не обещанное укрывательство которых наказуемо, решался в законодательстве по-разному. В УК РСФСР были перечислены виды таких преступлений, в ст. 316 УК указана категория особо тяжких преступлений, к которым относятся умышленные деяния, за совершение которых предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок свыше 10 лет или более строгое наказание (ч. 5 ст. 15 УК); следовательно, укрывательство всех других преступлений не наказуемо. Избирательное отношение к наказуемости заранее не обещанного укрывательства является в принципе правильным, так как само укрывательство относится к преступлениям небольшой тяжести, поэтому было бы неверно наказывать за укрывательство любых преступлений. Можно было бы установить ответственность за укрывательство также тяжких преступлений, но законодатель счел это нецелесообразным.

Субъективная сторона укрывательства заключается в прямом умысле: виновный осознает, что своим поведением способствует сокрытию преступления, совершенного исполнителем, и желает оказать подобное содействие. Спорными являются вопросы о возможности укрывательства также с косвенным умыслом и о пределах осознания того вида преступления, которое укрывается.

В литературе высказано мнение, что укрывательство возможно с косвенным умыслом, когда виновный сознательно допускает сокрытие преступника или следов преступления[450], другие же признают только прямой умысел, мотивируя это тем, что укрывательство — формальный состав и поэтому форма вины к последствиям не должна учитываться[451]. Не вдаваясь подробно в эту дискуссию (тем более, что она не имеет большого практического значения), все же отметим, что укрывательство как вид прикосновенности — понятие, родственное соучастию и, поскольку соучастие возможно с косвенным умыслом (в том числе в преступлениях с формальным составом), то допустимо с такой формой вины и укрывательство.

Так как наказуемо укрывательство только определенных преступлений (по ст. 316 УК — особо тяжких), возникает вопрос о том, обязательно ли виновный должен осознавать преступность укрываемого деяния, а также его тяжесть, подлежит ли учету его ошибка в этом отношении. Л. В. Лобанова вначале рассматривает частный случай, когда лицо укрыло общественно опасные действия другого, который впоследствии был признан невменяемым, и приходит к выводу, что в таком случае имеется фактическая ошибка, при которой укрыватель должен отвечать за покушение на укрывательство. В подтверждение этого вывода приводится соответствующий пример из судебной практики[452].

Вопрос об ответственности за укрывательство деяния, совершенного невменяемым, был предметом рассмотрения Верховным Судом РФ по делу М. В школу, директором которой была М, пришла за своей дочерью К., уединилась с ней в библиотеке и нанесла ей многочисленные побои, от которых дочь скончалась. Узнав об этом, М. предложила К. скрыть факт насилия, а затем С. по просьбе М. скрыл следы преступления. При рассмотрении дела К. об убийстве она была признана невменяемой.

М. была осуждена за подстрекательство к укрывательству по ст. 33 и ст. 316 УК. Заместитель Председателя Верховного Суда РФ внес протест, в котором поставил вопрос об отмене приговора и прекращении дела за отсутствием в действиях М. состава преступления, так как ст. 316 УК предусматривает уголовную ответственность за заранее не обещанное укрывательство особо тяжких преступлений, а К. совершила не преступление, а общественно опасное деяние. Однако Президиум Верховного Суда РФ оставил протест без удовлетворения, так как совершенное К. общественно опасное деяние предусмотрено п. «в», «д» ч. 2 ст. 105 УК и за заранее не обещанное укрывательство такого деяния, как и за укрывательство любого особо тяжкого преступления, наступает уголовная ответственность по ст. 316 УК. То обстоятельство, что впоследствии К. была признана невменяемой в отношении инкриминируемого ей деяния, не может влиять на оценку действий М.[453]

При рассмотрении этого дела вопрос о квалификации содеянного М. как покушения, видимо, вообще не обсуждался — возможно, потому, что М. совершила не укрывательство, а подстрекательство к нему. Однако по существу позиция Л. В. Лобановой соответствует правилам квалификации при фактической ошибке.

Далее Л. В. Лобанова рассматривает более общий случай и пишет, что формулировка ст. 316 УК не исключает объективное вменение, так как если гражданин еще способен провести грань между преступным и непреступным, то вряд ли ему по силам определить, каким по характеру и степени общественной опасности является укрываемое преступление[454].

По нашему мнению, необходимо различать две ситуации, касающиеся, во-первых, осознания укрывателем фактических обстоятельств совершенного исполнителем преступления и, во-вторых, его юридических признаков, от которых зависит категория преступления и отсюда наказуемость его укрывательства Например, исполнитель попросил кого-то спрятать похищенное имущество, сообщив, что завладел им путем кражи, хотя на самом деле был совершен разбой при особо квалифицирующих обстоятельствах (ч. 3 или 4 ст. 162 УК). В данном случае имеется фактическая ошибка, и если укрыватель не знал, не должен был и не мог знать о том, что был совершен разбой, то он не подлежит уголовной ответственности ввиду отсутствия вины.

Иначе следует решать вопрос, если фактические обстоятельства совершенного исполнителем особо тяжкого преступления укрывателю были известны, но он вообще не знал, что существуют категории преступлений, и тем более, что укрытое преступление относится к категории особо тяжких и за его сокрытие наступает уголовная ответственность. В этом случае налицо юридическая ошибка, которая, по общему правилу, не влияет на решение вопроса об ответственности, которая должна наступать на общих основаниях.

Субъектом укрывательства может быть любое вменяемое лицо, достигшее возраста уголовной ответственности. Однако не подлежат ответственности лица, совершившие укрываемое преступление, причем не только его исполнители, но и другие соучастники, так как ответственность за эти действия поглощает состав укрывательства.

В силу примечания к ст. 316 УК не подлежат ответственности супруг и близкий родственник того, кто совершил преступление. Близкими родственниками в соответствии с п. 4 ст. 5 УПК являются родители, дети, усыновители, усыновленные, родные братья и родные сестры, дедушка, бабушка, внуки.

Обстоятельством, исключающим ответственность укрывателя, может быть состояние крайней необходимости либо физическое или психическое принуждение (ст. 39, 40 УК).

К. в присутствии Ш. угрожал ножом С. Увидев нож, Ш. испугался и убежал. В его отсутствие К. убил С., затем, угрожая Ш., заставил его вернуться, взять деньги, принадлежавшие С., и вытереть следы ног, испачканных кровью. Верховный Суд СССР признал, что Ш. не подлежит ответственности ни за хищение денег, ни за укрывательство, так как он находился в состоянии крайней необходимости[455].

Заранее не обещанное укрывательство следует отличать от иных, похожих на него видов поведения. Это — пособничество в форме заранее обещанного укрывательства, другие действия, которые фактически затрудняют раскрытие преступлений, и, наконец, недонесение о преступлении.

Еще раз подчеркнем, что в ст. 316 УК говорится об укрывательстве, заранее не обещанном. Термин "заранее" относится не к самому укрывательству, а к моменту совершения преступления исполнителем. Если обещание укрыть было дано преступнику после совершения им преступления, но до укрывательства, оно считается заранее не обещанным. Следовательно, заранее обещанным признается укрывательство, которое было обещано исполнителю до или во время совершения им преступления. Такое укрывательство, как указывалось выше, является видом пособничества. Следовательно, различия между заранее обещанным и заранее не обещанным укрывательством заключаются в следующем: ответственность за заранее обещанное укрывательство наступает в отношении любых преступлений и квалифицируется по правилам о соучастии, т. е. по ст. 33 и соответствующей статье Особенной части о преступлении, совершенном исполнителем (при эксцессе исполнителя квалификация его действий и деяния пособника-укрывателя может наступать по разным нормам Особенной части УК); при заранее не обещанном укрывательстве ответственность наступает только за сокрытие особо тяжких преступлений и содеянное всегда квалифицируется по ст. 316 УК независимо от того, как квалифицированы действия исполнителя.

В п. 2 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 31 июля 1962 г. «О судебной практике по делам о заранее не обещанном укрывательстве преступлений, приобретении и сбыте заведомо похищенного имущества» указано, что укрывательство может быть признано соучастием не только если эти действия были обещаны исполнителю до или во время совершения преступления, но также и тогда, когда они по другим причинам (например, в силу систематического их совершения) давали основание исполнителю преступления рассчитывать на подобное содействие.

Следовательно, к заранее данному обещанию приравнивается прежнее поведение укрывателя, когда он ранее прятал самого преступника или следы преступлений, в связи с чем исполнитель, хотя и не договаривался заранее о сокрытии преступления в данном конкретном случае, но рассчитывал на подобное содействие. Такая помощь исполнителю обоснованно считается видом пособничества.

Укрывательство имеет общие черты с заранее не обещанными приобретением или сбытом имущества, заведомо добытого преступным путем (ст. 175 УК), ибо в результате, например, приобретения посторонним лицом похищенного кем-либо имущества или оказания услуги по его сбыту становится сложнее установить самого похитителя. Но между этими составами имеются различия. Первое из них заключается в том, что укрывать можно как самого преступника, так и предметы, имеющие отношение к преступлению, а приобретение и сбыт возможны только в отношении указанных предметов. Второе различие — в объективной стороне: по ст. 316 УК квалифицируется сокрытие предметов, т. е. ситуация, когда укрыватель только прячет их, владеет ими временно, но не приобретает их, не становится их собственником или не сбывает их, а для применения ст. 175 УК необходимо установить приобретение или сбыт таких предметов. Третье различие в том, что ст. 316 УК предусматривает ответственность за укрывательство только особо тяжких преступлений, а ст. 175 УК касается имущества, добытого путем совершения любых преступлений. Наконец, укрыватель стремится помочь исполнителю уклониться от ответственности, а при приобретении и сбыте виновный чаще всего преследует корыстную цель.

Действиями, похожими на укрывательство, является пользование плодами преступления (получение в дар, потребление и т. д.). М.Х. Хабибуллин, подробно исследовавший проблему и позиции разных авторов, пришел к выводу, что при пользовании плодами преступлений умысел не направлен на укрывательство и поэтому такое поведение не содержит признаков укрывательства, но при определенных условиях может влечь ответственность за приобретение имущества, добытого преступным путем[456].

С таким решением следует согласиться, так как в то время, когда обсуждался этот вопрос, пользование плодами преступления не представляло значительной общественной опасности — хотя оно встречалось нередко, но размеры этих плодов в большинстве случаев были сравнительно небольшими. Ситуация существенно изменилась с развитием рыночной экономики, когда появились крупные состояния, добытые незаконным путем, и у виновных возникла необходимость ввести их в легальный оборот. Поэтому среди преступлений в сфере экономики появилась ст. 174 УК (легализация (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенных незаконным путем). Ее недостатком в первоначальной редакции было то, что в ней не уточнялось, чьи средства отмываются — самого субъекта или других лиц. Федеральным законом от 7 августа 2001 г. норма была разделена на две — легализация средств, приобретенных другими лицами (ст. 174 УК) и самим лицом (ст. 174¹ УК). Первая из этих норм содержит некоторые признаки укрывательства, о котором говорится в ст. 316 УК, так как легализация направлена на сокрытие фактов приобретения имущества преступным путем. Однако, во-первых, в ст. 174 УК перечислены такие способы легализации (совершение финансовых операций и других сделок с денежными средствами или иным имуществом), которые возможны только в отношении имущественных преступлений, а укрывательство, предусмотренное ст. 316 УК, касается сокрытия любых преступлений и может совершаться и путем других действий.

Во-вторых, в ст. 174 УК указана специальная цель: придание правомерного вида владению, пользованию и распоряжению денежными средствами и имуществом, а укрывательство совершается с целью помочь преступнику избежать ответственности. Но такая же цель может преследоваться дополнительно и при легализации. Поэтому, если в конкретном случае налицо признаки и легализации, и укрывательства, то применяется ст. 174 УК, так как в данном отношении легализацию можно рассматривать как специальный вид укрывательства.

Федеральным законом от 8 декабря 2003 г. УК дополнен ст. 127¹ (торговля людьми), в диспозиции которой одним из способов совершения преступления названо укрывательство. Как и любое укрывательство, оно заключается в сокрытии, но в ст. 127¹ УК, в отличие от ст. 316 УК, скрываемым является человек, ставший предметом торговли, и, кроме того, его укрывательство является частью процесса торговли людьми, а в ст. 316 УК указанные признаки отсутствуют.

От укрывательства следует отличать недонесение, которое ранее считалось преступлением (ст. 190 УК РСФСР 1960 г.), но не предусмотрено действующим законодательством. Недонесение — это несообщение органам власти о достоверно известном готовящемся или совершенном преступлении. Отличие заключается в том, что укрыватель оказывает помощь преступнику, чтобы он мог избежать ответственности, и тем самым противодействует раскрытию преступлений, а роль недоносителя иная: никаких действий в пользу преступника он не совершает, он бездействует — не сообщает органам власти об известных ему фактах чьего-либо преступного поведения и тем самым не содействует предупреждению и раскрытию преступления или поимке преступника.

Приведем типичный пример. Ф. присутствовал, когда З. выстрелом из ружья убил П. Поведение Ф. первоначально было квалифицировано как укрывательство. Однако Верховный Суд РФ признал такую квалификацию неправильной, ибо Ф. не совершил никаких действий по сокрытию преступления, он, будучи очевидцем преступления, лишь не сообщил об этом в соответствующие органы. Следовательно, его поведение является не укрывательством, а недонесением[457].

Декриминализация недонесения означает, что государство отказалось от возложения на всех граждан общей правовой обязанности оказывать содействие в предупреждении и расследовании преступлений под страхом уголовной ответственности за уклонение от выполнения указанной обязанности. Граждане не должны мешать расследованию, укрывая преступников; оказание же помощи властям становится обязанностью только в специально предусмотренных случаях, таких, как дача свидетельских показаний или совершение должностным лицом определенных действий, вытекающих из возложенных на него функций. Для остальных граждан участие в борьбе с преступностью — не юридическая обязанность, а моральный долг.