1.2. Незаконное освобождение от уголовной ответственности (ст. 300 УК)

Одной из задач уголовного судопроизводства является быстрое и полное раскрытие преступлений, изобличение виновных с тем, чтобы каждый совершивший преступление был подвергнут справедливому наказанию. Для решения этой задачи ст. 21 УПК возлагает на прокурора и органы расследования обязанность в каждом случае обнаружения признаков преступления осуществить уголовное преследование, т. е. принять предусмотренные законом меры по установлению события преступления и изобличению лиц, виновных в его совершении.

Незаконное освобождение от уголовной ответственности противоречит этим требованиям, а в более широком смысле — принципу неотвратимости наказания и тем самым нарушает нормальную работу органов правосудия по выполнению их задач, которыми в соответствии с ч. 1 ст. 2 УК являются охрана прав и свобод человека и гражданина, собственности, общественного порядка и общественной безопасности, окружающей среды, конституционного строя Российской Федерации от преступных посягательств, обеспечение мира и безопасности человечества, а также предупреждение преступлений.

Незаконное освобождение от ответственности создает атмосферу безнаказанности, поощряет дальнейшую преступную деятельность. Оно может быть связано с совершением других тяжких преступлений против интересов государственной власти и интересов государственной службы, в частности, с коррупцией. Наконец, оно может причинить вред потерпевшему от преступления, который заинтересован в том, чтобы оно было раскрыто и виновный в его совершении наказан. Поэтому основным непосредственным объектом данного преступления являются общественные отношения, обеспечивающие целесообразную реализацию уголовной ответственности граждан, совершивших преступления[402], а дополнительным — отношения, обеспечивающие права потерпевших от преступлений на восстановление социальной справедливости путем привлечения к ответственности лиц, причинивших вред.

Объективная сторона преступления описана в диспозиции ст. 300 УК как незаконное освобождение от уголовной ответственности лица, подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления. В связи с этим, как правильно отметила Л. В. Лобанова, возникают три вопроса: во-первых, что из себя представляет освобождение от уголовной ответственности; во-вторых, когда это освобождение будет считаться незаконным; в-третьих, все ли случаи незаконного освобождения охватываются данной нормой?[403]

Поставленные вопросы касаются не только толкования ст. 300 УК в ее нынешней редакции, но и ее совершенствования в целях усиления борьбы с фактами незаконного освобождения от уголовной ответственности. Однако вначале нужно рассмотреть пределы действия ст. 300 УК в ее нынешнем виде, обратив в первую очередь внимание на то, что она может быть применена при освобождении от ответственности только подозреваемых или обвиняемых.

В соответствии с ч. 1 ст. 46 УПК подозреваемым является лицо:

1) в отношении которого возбуждено уголовное дело по основаниям и в порядке, которые установлены гл. 20 УПК;

2) которое задержано в соответствии со ст. 91 и 92 УПК;

3) к которому применена мера пресечения до предъявления обвинения в соответствии со ст. 108 УПК.

Обвиняемым в ч. 1 ст. 47 УПК признается лицо, в отношении которого:

1) вынесено постановление о привлечении его в качестве обвиняемого;

2) вынесен обвинительный акт.

Первый из этих актов выносится по тем делам, расследование по которым производится в форме предварительного следствия, второй — в форме дознания.

При применении ст. 300 УК необходимо учесть, что понятие подозреваемого в УПК РФ значительно шире, чем это было в УПК РСФСР: ранее им считалось лицо, либо задержанное по подозрению в совершении преступления, либо к которому применена мера пресечения до предъявления обвинения (ст. 52 УПК РСФСР), а в ст. 46 УПК РФ подозреваемым именуется также лицо, в отношении которого возбуждено уголовное дело. Поэтому незаконное освобождение от уголовной ответственности может выражаться в прекращении дела не только после вынесения постановления о привлечении в качестве обвиняемого, но и тогда, когда такое постановление не выносилось — достаточно, чтобы было прекращено дело, ранее возбужденное в отношении определенного лица.

Основным способом освобождения от уголовной ответственности является вынесение постановления о прекращении уголовного дела.

Однако прекращение уголовного дела — не единственный способ освобождения от ответственности, другим способом может быть отмена вышестоящим прокурором постановления о возбуждении уголовного дела. Такая ситуация практически почти не встречается, но в принципе возможна (особенно если по возбужденному делу не проводились следственные действия), так как ст. 123 УПК не ограничивает круг вопросов, по которым можно обжаловать действия дознавателя, следователя или прокурора, и, следовательно, можно обжаловать в том числе и постановление о возбуждении уголовного дела.

Высказано также мнение, что состав рассматриваемого преступления будет и в том случае, если содеянное квалифицируется заведомо неправильно, чтобы незаконно освободить лицо от уголовной ответственности за значительно более серьезное преступление, сохранив его ответственность за менее значительное деяние! Например, если при наличии признаков убийства при отягчающих обстоятельствах (ч. 2 ст. 105 УК) применяется норма об убийстве в состоянии аффекта (ст. 107 УК) или о превышении необходимой обороны (ст. 108 УК) и т. д.[404]

Преступление считается оконченным в момент вынесения соответствующего постановления.

Обязательным признаком состава является незаконность освобождения. Сразу же отметим, что понятие освобождения от ответственности нельзя ограничивать применением тех норм УК, в которых прямо говорится об освобождении от ответственности (ст. 75, 76, 78, 84 УК и многие другие), сфера незаконного освобождения значительно шире. Оно считается незаконным, если имелись фактические и юридические основания для привлечения лица к уголовной ответственности, от которой лицо, однако, было освобождено. К фактическим основаниям относятся доказанность события преступления и совершения его данным лицом; к юридическим — наличие в содеянном состава преступления и отсутствие законных оснований для освобождения лица от уголовной ответственности, предусмотренных в нормах УК и УПК.

Отсутствие фактических оснований привлечения к ответственности означает, что привлечение изначально было ошибочным, в результате дело прекращается по реабилитирующим основаниям. Поэтому ссылка на данные основания может использоваться для незаконного освобождения от ответственности лишь путем искажения фактических обстоятельств дела (например, в деле не фиксируются или из дела изымаются доказательства виновности лица в совершении преступления и в результате дело в отношении этого лица незаконно прекращается).

Значительно многообразнее поводы, которые можно использовать для незаконного освобождения от ответственности по не реабилитирующим основаниям, когда факт совершения преступных действий данным лицом установлен и зафиксирован в процессуальных документах, а для прекращения дела используются основания, предусмотренные законом, но отсутствующие в данном случае.

В Общей части УК к ним относятся освобождение от ответственности в связи с деятельным раскаянием (ст. 75 УК), примирением с потерпевшим (ст. 76 УК), истечением сроков давности (ст. 78 УК). В первоначальной редакции УК РФ основанием освобождения от ответственности могло быть также изменение обстановки (ст. 77 УК), но Федеральным законом от 8 декабря 2003 г. эта норма была перенесена в главу 12 «Освобождение от наказания» (ст. 80 УК).

Уголовная ответственность не наступает также в случае декриминализации деяния после его совершения (ст. 10 УК), признания лица невменяемым во время совершения общественно опасного деяния (ст. 21 УК), объявления амнистии (ст. 84 УК), применения принудительных мер воспитательного воздействия к несовершеннолетним (ст. 90 УК).

Специальные виды освобождения от ответственности предусмотрены в примечаниях к ряду норм Особенной части (ст. 122, 126, 127¹, 151, 204, 205, 205¹, 206, 208, 222, 223, 228, 275, 276, 278, 282¹, 282², 291, 307, 337, 338 УК). Это поощрительные нормы, большинство которых связано с деятельным раскаянием преступника, стремлением государства стимулировать виновного отказаться от дальнейших преступных действий или же оказать помощь в раскрытии преступлений.

Кроме того, в УПК содержится ряд дополнительных оснований для прекращения уголовного дела или уголовного преследования. Это главным образом нарушения, допущенные при возбуждении уголовного дела (отсутствие заявления потерпевшего по делам частного и частно-публичного обвинения, отсутствие согласия суда или другого органа, когда оно требуется на возбуждение уголовного дела или на привлечение в качестве обвиняемого определенных лиц и некоторые другие).

Во всех перечисленных случаях освобождение от уголовной ответственности будет незаконным, если для принятия такого решения не было оснований, указанных в соответствующих нормах.

Субъект преступления прямо указан в диспозиции ст. 300 УК — это прокурор, следователь или лицо, производящее дознание, т. е. лицо, имеющее право вынести указанные выше процессуальные документы. Судья не является субъектом данного преступления, а незаконное освобождение им кого-либо от уголовной ответственности может расцениваться при наличии соответствующих условий как вынесение заведомо неправосудного судебного акта (ст. 305 УК). Такими актами могут быть оправдательный приговор, постановление о прекращении уголовного дела на предварительном слушании (п. 4 ч. 1 ст. 236 УПК), а также акт, которым судья незаконно отменяет постановление о возбуждении уголовного дела в отношении подозреваемого — определенного лица.

Субъективные признаки состава в диспозиции ст. 300 УК не изложены, в частности, в ней нет указания на заведомость, которое присутствует в диспозициях сходных составов, таких, как незаконное привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности (ст. 299 УК), заведомо незаконные задержание, заключение под стражу или содержание под стражей (с. 301 УК), вынесение заведомо незаконного судебного акта (ст. 305 УК). Однако общепризнано, что, исходя из общего смысла ст. 24 УК и характера преступления, направленного против интересов правосудия, деяние может быть совершено только с прямым умыслом: виновный осознает незаконность своих действий по освобождению от ответственности и желает освободить от нее лицо, совершившее преступление.

Таковы основные характеристики состава, предусмотренного ст. 300 УК в ее нынешней редакции.

Однако проблема ответственности за незаконное освобождение от уголовной ответственности значительно шире, ибо формулировки ст. 300 УК оставляют неясными некоторые юридические вопросы и не отвечает социальным потребностям борьбы с этим явлением, препятствующим реализации принципа неотвратимости наказания.

Особенность данной нормы (как и ряда других, похожих на нее) заключаются в ее тесной связи с уголовно-процессуальными предписаниями. Она является бланкетной, поэтому для уяснения ее содержания необходимо обратиться к процессуальным правилам, а в таких случаях весьма желательно и даже необходимо «привязать» ее текстуально к соответствующим нормам УПК, ибо только тогда норма УК станет действующей. Для этого необходимо непосредственно в диспозиции статьи УК описать конкретные процессуальные способы совершения деяния. Такого рода предложение внес В. Сверчков, который, правильно отметив необходимость уменьшить возможности правоприменителей в произвольной оценке и принятии решений о прекращении уголовных дел, считает необходимым изложить диспозицию ст. 300 УК в следующей редакции: «Незаконное прекращение уголовного дела прокурором, следователем или лицом, производящим дознание»[405].

В литературе предпринимались попытки расширить пределы действия ст. 300 УК, признать одним из способов совершения преступления вынесение постановления об отказе в возбуждении уголовного дела[406]. С точки зрения действующего закона это предложение подверглось обоснованной критике, так как в ст. 300 УК говорится об освобождении от уголовной ответственности конкретных процессуальных фигур: подозреваемого или обвиняемого, которые могут возникнуть только после возбуждения уголовного дела[407].

Однако проблема остается, одним из способов ее решения является предложение Л. В. Лобановой сформулировать анализируемую норму как «освобождение прокурором, следователем или лицом, производящим дознание, от уголовной ответственности, лица, совершившего преступление, при отсутствии оснований и условий, указанных в уголовном законе»[408]. В этой формулировке привлекает отсутствие указания на то, что освобождение возможно только в отношении подозреваемых или обвиняемых, а следовательно, должно быть распространено и на освобождение от ответственности в виде отказа в возбуждении уголовного дела. Тем самым сфера действия ст. 300 УК будет охватывать также случаи, когда факт совершения преступления определенным лицом известен сотрудникам правоохранительных органов, но они не принимают мер, направленных на привлечение виновного к ответственности (например, не возбуждают уголовное дело или не предъявляют обвинение). Такое бездействие власти причиняет вред интересам борьбы с преступностью и по своим результатам аналогично прямому освобождению от ответственности путем прекращения уголовного дела.

Поддерживая в целом изложенные выше предложения, сформулированные в период действия УПК РСФСР, мы считаем необходимым обратить внимание на то, что в УПК РФ появилось новое понятие — уголовное преследование, которое по смыслу ст. 20 УПК РФ заключается в возбуждении уголовного дела. Поэтому способом освобождения от уголовной ответственности следовало бы считать не только прекращение уголовного дела, но также и отказ в его возбуждении, что должно быть отражено и в наименовании нормы («Незаконное освобождение от уголовного преследования или уголовной ответственности»), и в ее диспозиции, в которой следует прямо указать на формы освобождения (отказ в возбуждении уголовного дела либо прекращение уголовного преследования или уголовного дела).

Однако и при таком расширении содержания нормы все же остается нерешенным вопрос о других способах оставления преступника безнаказанным, когда отказ в возбуждении уголовного дела или его прекращение не оформляются процессуальными документами (соответствующими постановлениями). Такая ситуация вполне возможна, если правоохранительные органы обладают оперативной или иной информацией (заявлениями потерпевших) о совершении кем-либо преступлений, но не проводят расследования либо вообще не реагируют на заявления граждан о совершении против них преступлений, в том числе отказывают в регистрации заявлений, не проводят проверку и т. д. Подобное явление получило широкое распространение, его назвали скрываемой (искусственно-латентной) преступностью. Она включает преступления, которые стали известны правоохранительным органам, но по разным причинам не нашли отражения в статистике преступности[409]. С социальной точки зрения такое бездействие можно рассматривать как своеобразную форму незаконного освобождения от ответственности в том смысле, что виновные в совершении преступлений остаются безнаказанными, то есть нарушается принцип неотвратимости наказания. В связи с этим заслуживает внимания предложение дополнить УК специальной нормой — ст. 300¹ «Укрытие от регистрации в документах уголовно-статистического учета преступлений и сообщений о преступлениях», в ч. 1 которой предусмотреть ответственность за укрытие от регистрации в документах уголовно-статистического учета сообщений о преступлениях путем заведомо неправомерного отказа в принятии или регистрации сообщения о преступлении, в ч. 2 — за те же действия путем заведомо неправомерных отказа в возбуждении уголовного дела либо прекращения уголовного дела, а в ч. 3 — за те же деяния, совершенные в отношении тяжких и особо тяжких преступлений[410].

В приведенных формулировках привлекает конкретность описания действий субъектов. Однако вряд ли обоснованно устанавливать уголовную ответственность за любой факт сокрытия преступления от учета, в ряде случаев можно ограничиться дисциплинарной ответственностью, если она станет реальной и неотвратимой. Другой недостаток приведенного предложения — неизбежные трудности в доказывании заведомой неправомерности отказов в регистрации и возбуждении дел. Пока же, при наличии достаточных доказательств умышленного незаконного бездействия представителей власти, в том числе в указанных выше формах, можно ставить вопрос о привлечении их к ответственности по ст. 285 УК за злоупотребление должностными полномочиями.

Борьба с незаконным освобождением от уголовной ответственности может быть усилена не только путем введения новых карательных мер, но также посредством расширения процессуальных прав заявителей — жертв преступлений. Заявитель упоминается в ст. 141, 144 145 УПК в связи с тем, что его заявление может служить одним из поводов для возбуждения уголовного дела, а права заявителя заключаются лишь в том, что ему выдается документ о принятии сообщения о преступлении, он может обжаловать отказ в приеме такого сообщения, а также ему должны сообщить о принятом решении и разъяснить право обжаловать данное решение и порядок обжалования. Обратим внимание на то, что объем этих прав значительно меньше, чем прав потерпевших (ст. 42 УПК), хотя по существу речь идет об одном и том же лице — жертве преступления. Установленная в ч. 2 ст. 145 УПК возможность обжаловать постановление об отказе в возбуждении уголовного дела или его прекращении, но без права знакомиться с материалами проверок или уголовных дел (как это предусмотрено в отношении потерпевшего в п. 12 ч. 2 ст. 42 УПК) выглядит чисто формальной, так как жалоба может быть эффективной при условии, что в ней приводятся доводы с учетом изученных материалов. Поэтому расширение прав заявителей (и их законных представителей), предоставление им процессуальных возможностей, предусмотренных для потерпевших, может стать одним из средств борьбы с незаконным освобождением от уголовной ответственности, осуществляемым путем необоснованных отказа в возбуждении уголовного дела или его прекращения (если дело было возбуждено, но заявителя не признали потерпевшим).

При этом следует опираться на определение Конституционного Суда РФ № 119-0 от 22 января 2004 г. по жалобе Семеновой Л. М. на нарушение ее конституционных прав ч. 4 ст. 354 УПК РФ.

Районный суд отказал Семеновой в удовлетворении жалобы на отказ дознавателя в возбуждении уголовного дела по факту нанесения ей телесных повреждений. Семенова обратилась с кассационной жалобой на это решение суда, но в рассмотрении жалобы ей было отказано со ссылкой на ч. 4 ст. 354 УПК, предоставляющую право кассационного обжалования лишь указанным в данной норме лицам, к числу которых, по мнению суда, Семенова не относится, так как она не была признана потерпевшей в установленном законом порядке.

Конституционный Суд РФ признал такое толкование ч. 4 ст. 354 УПК неправильным, указав, что обеспечение гарантируемых Конституцией РФ прав и свобод в уголовном судопроизводстве обусловлено не формальным признанием лица тем или иным участником производства по уголовному делу, а наличием определенных сущностных признаков, характеризующих фактическое положение этого лица как нуждающегося в обеспечении соответствующего права. Исходя из этого, Конституционный Суд РФ определил, что ч. 4 ст. 354 УПК по своему конституционно-правовому смыслу не исключает возможность обжалования судебного решения, принятого по результатам проверки законности и обоснованности отказа в возбуждении уголовного дела, лицом, чьи права и законные интересы были затронуты этим решением[411].

Таким образом, Конституционный Суд РФ по существу признал, что лицо, которому, по его мнению, причинен вред, но которое не признано потерпевшим, обладает теми же процессуальными правами, что и лицо, признанное потерпевшим. Следовательно, необоснованный отказ такому лицу на его заявление в возбуждении уголовного дела следует рассматривать как один из видов незаконного освобождения от уголовной ответственности (ст. 300 УК).