§ 7.2. Теории отчуждения

§ 7.2. Теории отчуждения

В литературе подавляющее место занято критическими характеристиками отчуждения. Признавая его неизбежность, большинство авторитетов как бы не желают с этим смириться и отвергают "норму" как нормальное и неустранимое.

Так, смысл марксовой теории отчуждения изложил Э. Фромм: "Для Маркса история человечества есть история дальнейшего развития человека, и в то же время - усиления отчуждения. Его концепция социализма сводится к избавлению от отчуждения, возвращению человека к самому себе, к самореализации человека"[591]. И далее: "Отчуждение (или отстранение), по Марксу, означает, что человек не ощущает себя активно действующей личностью в этом мире, а сам мир... остается чужим для него"[592]. В чем история поправила Маркса, так это в том, что он "не предвидел, до какой степени дойдет отчуждение, ставшее судьбой большинства людей"[593].

Пояснение Э. Фромма важно с той точки зрения, что дает нам понять, насколько велик объем категории отчуждения в марксовом понимании. Это не только экономическое отчуждение, не только отчуждение рабочего от продукта и от работодателя, преодолеваемое, по Марксу, "гегелевским способом" - снятием частной собственности, не только локальный социально-экономический срез проблемы, но и отчуждение как "всемирно-историческая проблема, практически еще мировой историей не разрешенная"[594]. Т.е., если мы говорим об отчуждении в терминах марксистской доктрины, речь идет об отчуждении социальном.

Марксово понимание отчуждения важно и с той точки зрения, что его концепция стала во всемирной истории идей как бы "перевалочным пунктом" между Гегелем и послемарксовой общественной мыслью, включая неофрейдизм, неомарксизм и экзистенциализм.

Что касается теории Э. Фромма, то именно ему принадлежит наиболее объемный анализ отчуждения. Восприятие, по словам самого Э. Фромма, "марксовой концепции человека" не помешало ему увидеть некий архетип отчуждения, который он назвал "idolatry" - условно говоря, "идолопоклонством"[595].

Человек, теряя свою "самость" (self) воплощается в идоле, т.е. в любой отчужденной форме. Человек становится рабом воплощенных в идоле, отчужденных в нем своих же качеств.

Теория частичного индивида и идолопоклонства достаточно точно характеризует существо и механизм отчуждения в любой сфере человеческой жизнедеятельности. Не случайно Фромм, всю жизнь боровшийся с идеологическими предрассудками, проницательно заметил: "Маркс сражается не с богами, а с идолами"[596].

Достаточно широкий "горизонт" марксовой теории отчуждения очевиден и для А. Шаффа, который отметил, что Маркс всегда различал субъективное (самоотчуждение) и объективное отчуждение (причем субъективное отчуждение, по его мнению, "вырастает" на почве объективного)[597].

Вот что сам Э. Фромм пишет об идолопоклонстве: "Человек поклоняется вещам... которые он сам создал. В результате этого он сам себя превращает в вещь. Он придает вещам, созданным его же руками, свойства своей собственной жизни. И, вместо того чтобы брать существом создающим, он входит в контакт с самим собой только через идола"[598]. Далее Э. Фромм указывает: "Идолами могут быть изображения Бога, государство, церковь, личность, собственность"[599]. Поклонение любому из этих идолов - верный признак отчуждения. Сторонники государственной идеи внешне целиком интегрированы в государство, а на самом деле отчуждены от него. Их внутренние качества, установки и устремления "перелились" в идол-государство. Это, грубо говоря, ограниченные люди, за пресловутым интересом государства и его не всегда справедливыми законами не видящие ничего. Таков, собственно, один из аспектов самоотчуждения от государства и права, т.е. политического отчуждения.

Иные современные авторы говорят о том, что "в строгом смысле слова категория отчуждения применима лишь в рамках формационного подхода"[600]. В связи с этим, условно говоря, экзистенциалистский взгляд на отчуждение рассматривается как сильное расширение границ термина. Аналогичную точку зрения высказывает Т. И. Ойзерман[601].

Удивительным образом сужение понятия отчуждения до, скажем, исключительно отчуждения труда или до уровня сугубо информационной категории отменяет всякую необходимость серьезного разговора о нем. Говорить о природном, присущем человеку как существу социального отчуждения, равно как и об отчуждении политическом, наиболее очевидном сегодня, бессмысленно. Сужение понятия стягивает его в едва заметную точку на обществоведческой "карте". В то время как само отчуждение - это цветовой фон, краска, нанесенная на все пространство "карты". И на этом цветовом фоне существуют государство, право, гражданское общество, человек.

Отчуждение - категория фундаментальная. Отчуждение многопланово, с трудом поддается целостному определению. Но это не говорит о том, что отчуждение от Бога, отчуждение от природы, отчуждение человека от человека, отчуждение человека от власти, от права - непересекающиеся понятия. Это явление одной природы, они однотипны, механизм их образования архетипичен. Потому и невозможен будет разговор об отчуждении политическом, если мы не "экзистенциалистски" станем рассматривать эту проблему. Да, собственно, и творец формационной теории К. Маркс, ни в коем случае не подчинял, ей теорию отчуждения, теорию абстрактного (частичного) индивида. Вообще говоря, вывод классиков марксизма о том, что "господство вещных отношений над индивидами, подавление индивидуальности случайностью приняло самую универсальную форму"[602], меньше всего можно увязать с формационной теорией и марксизмом. Пусть это будет экзистенциализм, - дело в том, что речь идет о человеке вообще, человеке, включенном в отношения с другими людьми. Просто отчуждение возникает всегда, когда человеку противостоят чуждые ему (природные, производительные, политические) силы. "Большинство индивидов, от которых эти силы оторвались", и вследствие этого "лишившиеся всякого реального жизненного содержания, стали абстрактными индивидами"[603]. Разумеется, здесь говорится о производительных силах. Но это - если понимать марксизм исключительно как теорию экономического детерминизма...

В конце концов, человеческая личность достаточно самоценна, чтобы и отчуждаться без определяющей "помощи" формаций. Даже в пределах формаций, где индивид не признается личностью (раб), для жизненного бытия отдельного индивида отчуждение "постоянно выступает как центральная проблема успешной реализации или же крушения личного развития, как преодоление или сохранение отчуждения в самом индивидуальном бытии"[604]. Более того, "окончательное социальное преодоление отчуждения может совершится только в актах отдельных людей в их повседневной жизни"[605]. Другое дело, что определенные свойства отчуждения зависят от тех или иных историко-экономических форм социальности, примерно соответствующих общественно-экономическим формациям.

Попытка вести разговор об отчуждении как о категории, имеющей смысл лишь в рамках марксизма, абсолютно бесперспективна. Вероятно, такая попытка по сути своей не столько научна, сколько идеологична. Все сказанное здесь во многом перекликается с одним из выводов Д. Лукача, как раз напрямую касающимся соотношения типов отчуждения и формаций: "...Отдельные способы отчуждения могли только так преобразовываться, устраняться или уничтожаться, что на месте одного вставал другой способ отчуждения, в социально-экономическом смысле более высоко стоящий, более социальный, чтобы позже быть смененным еще более высоко развитым, затем снова порождающим новое отчуждение. Отмеченный здесь - на основе положений Маркса — приоритет экономического воспроизводства не следует, однако, понимать как некое экономическое господство"[606].

Именно формационной теории мы "обязаны" пониманием коммунизма как общества, избавленного от отчуждения. Считалось, что в условиях всех общественно-экономических формаций до коммунизма люди выступают как индивиды ограниченной социальности. Вследствие отчуждения человек рождается не универсальным существом, а представителем определенной социальной группы. Оказывает влияние на индивида и идеология определенной социальной группы, причем не обязательно группы его социального происхождения. Все это извлеченные из реальной истории математически точные выводы марксизма, его концепции частичного индивида. Кроме гипотезы преодоления отчуждения при коммунизме. Последний так и не стал из утопии наукой, тем менее способен воплотиться в социальную реальность, - во всяком случае, как воплощение марксо-ленинских предположений.