§ 3. Территориальные вопросы должны решаться на народных референдумах, а не путем закулисных сделок
§ 3. Территориальные вопросы должны решаться на народных референдумах, а не путем закулисных сделок
В связи с расширяющимся участием Российской Федерации в деятельности международных организаций, например, СНГ, Совета Европы и предстоящим вступлением России в другие международные структуры типа ВТО целесообразно разработать механизм предварительной юридической, организационной и финансовой оценки готовности страны к вступлению в такие структуры и выполнению связанных с этим международных правовых обязательств и стандартов.
Требуется более основательная работа по подготовке и проведению ратификации международных договоров в комитетах палат Федерального Собрания. Особого внимания заслуживают два момента: оценка соответствия договора законодательству РФ; процедура установления, в том числе и Конституционным Судом, соответствия Конституции России подписанного от имени Российской Федерации международного договора, что необходимо при рассмотрении вопроса ратификации договора парламентом.
В результате актуализируется для России проблема «вхождения» международных правовых актов и норм во внутреннее законодательство. В то же время практика исполнения международных договоров и их имплементации наталкивается на многочисленные препятствия, сложности юридического, организационного, политического и иного порядка. В целях более четкого и основательного учета и использования международных правовых актов необходимо обеспечить их опубликование в доступных для депутатов, государственных служащих и населения официальных источниках. Особенно важно, чтобы тиражи и сроки выпуска данных изданий обеспечивали своевременный и широкий доступ к ним.
Процесс реализации ратифицированных международных договоров протекает не всегда последовательно, а порой и
противоречиво. Важно обеспечить строгий порядок и планомерную корректировку актов в системе исполнительной власти и осуществление практических мер по реализации международных обязательств России. Государственной Думе рекомендуется ускорить работу над поправками к Регламенту Государственной Думы, усовершенствующими процедуру ратификации международных договоров.
В российском законодательстве необходимо урегулировать порядок применения п. 4 ст. 15 Конституции РФ в случае противоречия норм национального законодательства международным договорам. Всестороннего изучения заслуживают вопросы, имеющие отношение к «качеству» имплементации международно-правовых обязательств России в рамках ее правовой системы. Внимание палат Федерального Собрания Российской Федерации к данной теме, равно как и интерес к ней со стороны других ветвей государственной власти необходимы для дальнейшего совершенствования этого механизма, обеспечивающего адаптацию внутреннего российского законодательства к требованиям, вытекающим из международных договоров Российской Федерации, а также общепризнанных принципов и норм международного права.
Возникающие в этом плане проблемы носят как нормативный характер, так и являются следствием пробелов в правоприменительной практике. В этой связи логично было бы ставить вопрос как о разработке отдельного законодательного акта, преследующего своей целью дальнейшее упорядочение имплементации норм международного права во внутреннем праве, так и о четком исполнении уже существующих законов, в частности Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации».
В рамках упомянутого Закона должна решаться проблема «информационного» обеспечения процесса ратификации. В соответствии с этим Законом должна быть сформирована устойчивая практика подготовки специального пакета документов, сопровождающих международные договоры на всех этапах их заключения, включая ратификацию, и роль Конституционного Суда Российской Федерации в обеспечении соответствия международных договоров Конституции России. Среди обязательных требований — обоснование целесообразности заключения договора, оценка его соответствия или несоответствия федеральному законодательству, сведения о возможных финансово-экономических и иных последствиях заключения договора, полномочия Государственной Думы и Совета Федерации в этой сфере.
Что касается вопроса об оперативности внесения изменений в действующее законодательство в связи с принятием Россией конкретных международных обязательств, одним из вариантов могло бы быть решение соответствующих вопросов в самом законе о ратификации. Ключевая роль в совершенствовании существующих в этом плане схем должна принадлежать Государственной Думе, которой наряду с определением соответствия положений международного договора действующему законодательству следует, очевидно, предоставить осуществление контроля за своевременным внесением требуемых изменений в законы. Конституция России не содержит механизма, позволяющего эффективно разрешать противоречия между нормами конституционного и международного права.
Целесообразно, видимо, усовершенствовать предварительную экспертизу законопроектов на предмет их соответствия международно-правовым обязательствам России, повысив роль Государственной Думы и Совета Федерации в рамках отведенных им полномочий по контролю за выполнением международных договоров России.
Следует подчеркнуть, что Договоры и Соглашения между Россией и Украиной по проблемам Крыма и Севастополя по своей природе являются международно-правовыми актами и, следовательно, порядок их заключения, исполнения и прекращения определяется для России Законом о международных договорах. Реализация этой задачи видится на путях принятия соответствующих внутренних законодательных актов при соблюдении предусмотренных в этой связи процедур. Назрел, на наш взгляд, вопрос о глубоком переосмыслении всей российско-украинской политики по проблеме Крыма и Севастополя, рассматривая их в контексте изменений, происходивших прежде всего в 90-е годы прошлого столетия.
Предстоит еще дать обстоятельный анализ Постановления Государственной Думы «Об углублении интеграции народов, объединявшихся в Союз ССР, и отмене Постановления Верховного Совета РСФСР от 12 декабря 1991 года», в котором совершенно справедливо подчеркивается, что Договор об образовании СССР 1922 года как самостоятельный документ утратил свою силу с момента включения его в Конституцию СССР 1924 года, а с принятием Конституции СССР 1936 года и Конституции РСФСР 1937 года юридическая судьба данного договора была решена окончательно — он прекратил свое существование. Если предположить, что Постановление Верховного Совета РСФСР от 12 декабря 1991 года будет признано утратившим силу, то речь пойдет о восстановлении на территории России действия документа, фактически утратившего силу в 1924 году и, о чем уже говорилось, никакого юридического значения для РСФСР по состоянию на конец 1991 года не имевшего. Из признания факта утраты Договором об образовании СССР юридической силы в 1924 году ясен вывод, что восстановление его действия на территории Российской Федерации невозможно, а, следовательно, принятие нормативного акта об отмене Постановления Верховного Совета РСФСР «О денонсации Договора об образовании СССР» не имеет практического смысла.
Подавляющая часть проблем, возникших после Беловежских соглашений, — это проблемы с границами и так называемыми территориальными претензиями и тесно связанными с ними вопросами правопреемства в отношении границ и территорий, имеющие, в свою очередь, международно-правовой и государственно-правовой аспекты.
Все эти события применительно к проблемам Крыма и Севастополя происходили в условиях бурных, во многом стихийных и противоречивых событий начала 90-х годов, в условиях разрушения и ликвидации Союза ССР. Тем не менее без уяснения сущности этих событий невозможно правильно ответить на вопросы правового статуса Крыма и Севастополя.
Постановление Государственной Думы от 15 марта 1995 года признавало утратившим силу соответствующее Постановление Верховного Совета РСФСР от 12 декабря 1991 года и устанавливало, «что законодательные и другие нормативные правовые акты, вытекающие из Постановления Верховного Совета РСФСР от 12 декабря 1991 года «О денонсации Договора об образовании СССР», будут корректироваться по мере движения братских народов по пути все более глубокой интеграции и единения. Другим Постановлением Государственная Дума денонсировала Беловежские соглашения, оно, в частности, гласило:
«1. Подтвердить для Российской Федерации — России юридическую силу результатов референдума СССР по вопросу о сохранении Союза ССР, состоявшегося на территории РСФСР 17 марта 1991 года.
2. Отметить, что должностные лица РСФСР, подготовившие, подписавшие и ратифицировавшие решение о прекращении существования Союза ССР, грубо нарушили волеизъявление народов России о сохранении Союза ССР, выраженное на референдуме СССР 17 марта 1991 года, а также Декларацию о государственном суверенитете Российской Советской Федеративной Социалистической Республики, провозгласившую стремление народов России создать демократическое правовое государство в составе обновленного Союза ССР.
3. Подтвердить, что Соглашение о создании Содружества Независимых Государств от 8 декабря 1991 года, подписанное Президентом РСФСР Б.Н. Ельциным и государственным секретарем РСФСР Г.Э. Бурбулисом и не утвержденное Съездом народных депутатов РСФСР — высшим органом государственной власти РСФСР, не имело и не имеет юридической силы в части, относящейся к прекращению существования Союза ССР».
Совет Федерации направил 19 марта 1996 г. нижней палате Обращение № 95-СФ, в котором призвал Государственную Думу «вернуться к рассмотрению упомянутых актов и еще раз тщательно проанализировать возможные последствия их принятия», ссылаясь на негативную реакцию «ряда государственных и общественных деятелей государств — участников Содружества Независимых Государств», вызванную принятием этих документов.
Российская Федерация — то же самое с юридической точки зрения государство, которое было создано в 1917 году и было названо Российской Советской Республикой. Федеративный договор не учреждал новое федеративное государство, а только реформировал государство, существовавшее с 1918 года.
«Передача» Крымской области с соответствующим правовым статусом носила чисто искусственный характер. «Передача» из одной союзной республики в другую юридически не меняла систему государственных органов, статус территории, гражданство, законодательство, республиканское подчинение Севастополя и пр. Все эти признаки союзного государства регулировались Конституцией СССР. И Конституция СССР не предусматривала согласия или предварительного разрешения Украины на регулирование этих сущностных свойств союзного государства применительно к Крымской области. С 1954 по 1991 год все эти признаки государства постепенно разрушались Украиной на односторонней основе. Власть СССР распространялась в эти годы на всю территорию Союза, государство являлось суверенным и обеспечивало территориальное верховенство, свою неприкосновенность, единое гражданство, единую правовую систему, общественную собственность, единое экономическое пространство, единую денежную систему, валюту, государственный язык, вооруженные силы, судебную и правоохранительную систему, международную правосубъектность.
Статус Черноморского флота СССР был урегулирован только в 1997 году с разделом его между Россией и Украиной. До этого он сохранял неопределенный статус и был источником трений между Украиной и Россией. Глубокому анализу должны быть подвергнуты проблемы государственного суверенитета Российской Федерации, ее территориальной целостности и неприкосновенности. Конституционный Суд Российской Федерации неоднократно обращался к проблеме суверенитета в федеративном государстве. В частности, в Постановлении от 13 марта 1992 года он вновь обратился к данному вопросу в связи с тем, что Конституция Республики Алтай провозгласила ее суверенитет.
Содержанием постановления Суда стало само понятие суверенитета Российской Федерации, определяемого Конституцией Российской Федерации. Исходя из смысла статей 3, 4, 5, 67 и 79 Конституции Российской Федерации, Конституционный Суд дал нормативное определение понятия суверенитета как верховенства, независимости и самостоятельности государственной власти, полноты законодательной, исполнительной и судебной власти государства на его территории и независимости в международном общении.
Суверенитет представляет собой необходимый качественный признак Российской Федерации, характеризующий ее конституционно-правовой статус. При этом Конституция Российской Федерации не допускает какого-либо иного носителя суверенитета и источника власти, помимо многонационального народа России и, следовательно, не предполагает какого-либо иного государственного суверенитета, помимо суверенитета Российской Федерации. Путем ратификации международных договоров происходит изменение действующих или принятие новых федеральных законов. Главное в договоре 1997 г. — незаконное закрепление за Украиной права на Крым и Севастополь. В форме закона Россия принимает на себя обязательство выполнять международный договор, грубо нарушающего ее суверенитет и территориальную целостность.
Ратификация Договора состоит в принятии Государственной Думой закона о ратификации, одобрении его Советом Федерации, подписании и обнародовании Президентом. Но на какой стадии заинтересованные субъекты утрачивают право обращения в Конституционный Суд: с момента принятия Государственной Думой закона о ратификации (как требует того Закон о Конституционном Суде Российской Федерации), после его одобрения Советом Федерации или подписания и обнародования Президентом (как устанавливает Закон о международных договорах Российской Федерации)? Представляется, что в целях обеспечения единства правовой системы государства Конституционный Суд вправе рассматривать вопрос о конституционности международного договора в любой момент до вступления закона о ратификации конкретного международного договора в силу.
Депутаты Комитета Государственной Думы по делам СНГ и связям с соотечественниками, рассмотрев внесенный 7 ноября 1997 года Президентом Российской Федерации на ратификацию в Государственную Думу Договор о дружбе, сотрудничестве и партнерстве между Российской Федерацией и Украиной, изучив все дополнительные документы, принятые при подписании и при ратификации Договора украинской стороной, а также заключения ведущих ученых, правоведов, специалистов и независимых экспертов в области международного права, конституционного и государственного права, пришли к выводу, что оценка соответствия Договора национально-государственным интересам Российской Федерации может быть определена лишь на основе государственно-правовой экспертизы Договора, включающей в себя генезис правосубъектности Сторон, анализ равноправности Договора через призму закрепленных в нем целей и принципов, оценку состояния и перспектив развития в областях двусторонних отношений, подлежащих правовому регулированию Договором. Такая экспертиза была проведена Комитетом, и результаты ее были изложены в его заключении. В заключении, в частности, говорилось следующее.
Договор о дружбе, сотрудничестве и партнерстве между Российской Федерацией и Украиной — документ, механически подражающий опыту стран Западной Европы, попытка его слепого копирования без учета тысячелетней истории существования Российской государственности.
При оспаривании конституционности международных договоров, не вошедших в силу, критерием проверки их законности выступают и Конституция, и общепризнанные нормы международного права, и сами международные договоры, подписанные Российской Федерацией. Проблема полномочия Конституционного Суда Российской Федерации относительно проверки не вступившего в силу международного договора требует всестороннего и глубокого осмысления с целью создания действенного правового механизма разрешения конфликтов между исполнительной и законодательной властью в части принятия внешнеполитических решений.
В Российской Федерации практика обращения в Конституционный Суд Российской Федерации на предмет проверки международного договора, не вошедшего в силу, на соответствие его Конституции Российской Федерации практически отсутствует. Особое внимание при этом должно быть уделено согласованию сроков для каждой стадии прохождения той или иной процедуры. Конституционный Суд России призван поэтому сыграть важную роль в обеспечении взаимодействия внутригосударственного и международного права, исходя из того, что «решения Конституционного Суда Российской Федерации обязательны для всех дел, связанных с применением нормы»{129}, в отличие от прецедентных судебных решений судов общей юрисдикции, которые обязательны для решений только по аналогичным делам.
При одновременном провозглашении примата Конституции Российской Федерации и примата норм международного договора возникает вопрос о праве органа конституционного судопроизводства давать заключения о соответствии Конституции России международных договоров до их ратификации и в то же время о соответствии российских законов общепризнанным принципам и нормам международного права и международным договорам. Вопрос о соответствии международной нормы положениям конституционного права становится предметом рассмотрения в Конституционном Суде Российской Федерации, который и решает вопрос о том, является ли конкретная норма международного права частью российской правовой системы. В ряде государств суды вправе рассматривать споры относительно вхождения тех или иных международных норм во внутреннее право. Например, в Германии Федеральный конституционный суд вправе решать, является ли конкретная норма международного права частью федерального права и создает ли она непосредственно права и обязанности для отдельных лиц (п. 2 ст. 100 Основного закона ФРГ).
Проверка конституционности законов и иных нормативных актов — основная деятельность органов конституционного контроля всех стран, в том числе Конституционного Суда Российской Федерации. Критерием проверки соответствия законов Конституции выступает она сама. Однако в связи с признанием приоритета норм международных договоров возникает вопрос об использовании в качестве такого критерия общепризнанных принципов и норм международного права, что имеет место в ряде европейских государств (например, ст. 145 Конституции Австрии предусматривает рассмотрение Конституционным Судом дел о нарушении норм международного права). Конституция Испании (ст. 95) гласит, что заключение международного договора, содержащего положения, противоречащие Конституции, требует предварительного пересмотра Конституции{130}.
Подобное положение закреплено в конституции Украины (ст. 9). Таким образом, ратификация подобного международного договора возможна только в случае изменения соответствующих конституционных положений.
Согласно Конституции многих стран, Конституционные Суды проверяют законы, постановления, другие акты государственных органов с точки зрения соответствия их Конституции, а также международным договорам. Причем, если содержание внутригосударственной нормы противоречит международному договору, Конституционные Суды могут объявить ее недействительной.
Своеобразно решается данный вопрос в Италии. Верховный суд этой страны не наделен прямым правом проверять конституционность договоров. Но он может подвергать сомнению на предмет конституционности законы, обеспечивающие введение договоров в юридическую силу. В Германии Федеральный конституционный суд тоже рассматривает конституционность не самого договора, а одобряющего его закона. Таким образом, в названных странах не исключен вариант отмены действия договора через признание неконституционности закона, его одобряющего.
Подобные нормы в конституциях зарубежных стран появились не случайно. В рамках международного сообщества общепризнано, что, приняв на себя те или иные обязательства, государство должно неуклонно их соблюдать. Из этого следует, что законы и иные нормативные акты государства надлежит согласовывать с международными договорами, участником которых оно выступает.
Конституции ряда стран содержат положения, касающиеся соотношения международного и внутригосударственного права. Иногда в конституциях прямо указывается, что международные договоры — часть внутреннего права (США, Испания, Болгария, Греция), а в отдельных случаях международные договоры наделяются большей юридической силой, чем внутригосударственные нормы. При этом в Германии, например, действует общее правило: общепризнанные нормы входят в состав национального права страны и обладают приоритетом перед внутренними законами, но не перед Конституцией. Бесспорно, нормы внутригосударственного права должны соответствовать общепризнанным международным нормам и международным договорам, стороной в которых выступает соответствующее государство.
Сложность реализации решений Конституционного Суда Российской Федерации обусловлена отсутствием развернутого правового регулирования исполнения решений Конституционного Суда РФ, для чего назрела необходимость исследований исполнительской практики решений данного органа государственной власти и решения проблемы взаимоотношений Конституционного Суда РФ с федеральным законодателем, которая заключается, с одной стороны, в осуществлении компетенции Конституционного Суда РФ констатировать неконституционность нормы, а с другой стороны — в отсутствии полномочия у Конституционного Суда вменить законодателю обязанность принять закон.
Анализируя часть 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации, необходимо помнить о части 1 той же статьи, которая гласит: «Конституция Российской Федерации имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории Российской Федерации. Законы и иные правовые акты, принимаемые в Российской Федерации, не должны противоречить Конституции Российской Федерации». Что касается международных договоров, то в соответствии с частью 6 статьи 125 Конституции «не соответствующие Конституции Российской Федерации международные договоры Российской Федерации не подлежат введению в действие и применению». Таким образом, сама Конституция устанавливает жесткие рамки, в которых может осуществляться норма о приоритете применения международного договора. В случае коллизии между нормами договора и Конституцией безусловным верховенством будет пользоваться Конституция, что же касается не соответствующего Конституции международного договора, то он лишается преимущества по отношению к национальному закону.
Наиболее очевидной ситуацией, в которой Конституционный Суд Российской Федерации может столкнуться с актами международного права, является рассмотрение дела о конституционности не вступившего в силу международного договора. То, что Суд может изучать на предмет соответствия Конституции договор только до его вступления в силу, является гарантией от потенциально разрушительного вторжения национальных органов власти в действующее международное право.
Понятие «не вступивший в силу международный договор Российской Федерации» предполагает, что это должен быть договор, уже подписанный должным образом уполномоченным лицом, но еще не ратифицированный Государственной Думой. Неясно, понимает ли под ним Конституция вообще не вступивший в силу договор или же договор, не вступивший в силу только для России. Устранить такую неопределенность может либо толкование соответствующего положения Конституции, либо практика Конституционного Суда. Что касается практики, то она минимальна. До настоящего времени Суд вынес единственное решение по делу о конституционности международного договора.
Действующая Конституция не содержит положения о праве республик на выход из состава федерации. Не предусматривается такое право и конституциями республик в составе Российской Федерации. Установление такого права означало бы признание правомерности полного или частичного нарушения территориальной целостности суверенного государства и единства населяющих его народов. Любые действия, направленные на нарушение этого единства, должны расцениваться как наносящие ущерб конституционному строю Российской Федерации и несовместимые с нормами международного права. Подобные действия означают также игнорирование принципа нерушимости границ, входящего в число основных принципов современного международного права.
Современное международное право видит решение проблемы межнациональных отношений и национальных меньшинств не в формировании независимых и самостоятельных государственных образований, а в принятии необходимых законодательных, административных, юридических и других мер, призванных обеспечить эффективную защиту прав и основных свобод человека. В соответствии с нормами международного права государства несут обязанность воздерживаться от любой дискриминации в отношении лиц, принадлежащих к национальным меньшинствам, и способствовать осуществлению их законных интересов в области прав и основных свобод человека.
Из статьи 106 Конституции России и ст. 14 Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации» следует, что ратификация международных договоров Российской Федерации осуществляется в форме федерального закона, акты Президента и Правительства Российской Федерации о подписании, принятии, утверждении, присоединении и иных формах выражения окончательного согласия Российской Федерации на обязательность для нее международных договоров, которые одновременно санкционируют их вступление в силу для Российской Федерации. Если считать, что Конституционный Суд вправе признавать такие акты неконституционными, они вследствие этого утрачивают силу, а это, в свою очередь, означает, что становятся недействующими и санкционированные ими соответствующие международные договоры Российской Федерации, уже вступившие в силу. В результате могут оказаться нарушенными международные обязательства Российской Федерации и, следовательно, затронуты интересы других государств — сторон данных договоров, для которых они тоже вступили в силу. Но такие последствия явно выходят за пределы компетенции Конституционного Суда.
Используемое как в Конституции, так и в Законе о Конституционном Суде выражение «не вступившие в силу международные договоры Российской Федерации» является внутренне противоречивым, поскольку до момента вступления в силу для Российской Федерации данный международный договор еще не является международным договором Российской Федерации в точном значении этого термина.
Ст. 125 Конституции в п. «г» ч. 2 ограничивает компетенцию Конституционного Суда разрешением дел о конституционности лишь не вступивших в силу международных договоров Российской Федерации.
Такой подход законодателя полностью соответствует обязательствам России по международному праву. Статья 27 Венской конвенции о праве международных договоров устанавливает, что участник международного договора «не может ссылаться на положения своего внутреннего права в качестве оправдания для невыполнения им договора». Эта императивная норма международного договора — Венской конвенции — обладает приоритетом перед положениями внутригосударственного закона.
Конституционные принципы территориальной неделимости и территориальной неотчуждаемости государства несовместимы с любой формой территориального отчуждения и деления, поскольку территория является одним из основных элементов государства.
Важно уточнить в ст. 125 Конституции России, какие категории договоров могут быть подвергнуты контролю конституционности, а также на каком этапе Российская Федерация становится одной из сторон (ратификация, подписание, присоединение, одобрение, принятие и т. д.).
На органы государственной власти, прежде всего Президента Российской Федерации и Правительство Российской
Федерации, возложены обязанности по принятию необходимых и достаточных мер по охране суверенитета Российской Федерации, ее независимости и государственной целостности, обороны страны, государственной безопасности.
Внешнегосударственный аспект территориальной целостности и неприкосновенности территории государства получил выражение и закрепление в ряде универсальных и региональных международно-правовых актов, в частности, Уставе ООН, Уставе Совета Европы, Заключительном акте Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, а также двусторонних договорах России с сопредельными государствами.
Основной тезис внешней политики Украины во взаимоотношениях с Россией по проблемам Крыма и Севастополя — это постоянное и назойливое провозглашение территориальной целостности Украины, неприкосновенности и нерушимости ее границ. В разных сочетаниях говорится о недопустимости посягательства на целостность территории государства, незыблемость границы между государствами, об изменении границы между ними лишь с согласия обеих сторон и др. Главным средством реализации этих принципов международного права являлась неустойчивая, постоянно меняющаяся политика, не опирающаяся на эти принципы. Снова приходится напоминать о том, что 9 июля 1993 года на заседании Совета Безопасности ООН, рассматривавшего жалобу Украины относительно Севастополя, ее представитель, искажая сам смысл Договора 1990 года, использовал против России такие слова, как «посягательство на территориальную неприкосновенность Украины», «пересмотр существующих границ», «вмешательство во внутренние дела Украины». А вот о том, что Севастополь в одностороннем порядке был фактически аннексирован и объявлен в Конституции Украины 1978 года составной частью Украины, об этом умалчивалось. Тогда же, подыгрывая Украине, представитель России в Совете Безопасности г-н Воронцов сослался на Договор от 19 ноября 1990 года, где говорилось, с его слов, не о существующих в рамках СССР границах, а о «существовавших (подч. нами — авт.) в рамках СССР границах». И эта формулировка, превращавшая Договор из внутригосударственного акта в международный договор, грубо извращавшая смысл Договора, вошла в заявление Совета Безопасности ООН!
При этом игнорировалось истинное содержание статьи 6 Договора между РСФСР и УССР от 19 ноября 1990 года: «Высокие Договаривающиеся Стороны признают и уважают территориальную целостность Российской Советской Федеративной Социалистической Республики и Украинской Советской Социалистической Республики в ныне существующих в рамках СССР границах».
Напомним, что 19 июля 1993 года постоянный представитель Российской Федерации при ООН Ю. Воронцов через Председателя Совета Безопасности ООН распространил текст Заявления Министерства иностранных дел Российской Федерации в связи с решением Верховного Совета России, в котором вопреки принципу континуитета Российской государственности говорилось: «Принятое 9 июля 1993 года Постановление Верховного Совета Российской Федерации «О статусе города Севастополя» расходится с линией Президента и Правительства Российской Федерации на реализацию интересов России в вопросах Черноморского флота, базирования ВМФ Российской Федерации на территории Украины, в Крыму и в Севастополе». Одновременно в Заявлении отмечалось, что «любые проблемы … можно решать лишь в рамках политического диалога, с учетом мнений и интересов различных групп населения, при строгом соблюдении договоров и соглашений с украинской стороной, принципов СБСЕ и ООН».
Обман постоянного представителя Украины при ООН В.Г. Батюка, непоследовательность, безответственность и непрофессионализм постоянного представителя Российской Федерации при ООН Ю. Воронцова привели к созыву Совета Безопасности в соответствии с пунктом 1 статьи 35 Устава ООН и согласно правилу 3 Временных правил процедуры
Совета Безопасности для рассмотрения ситуации, которая возникла вследствие принятия 9 июля 1993 года Постановления Верховного Совета Российской Федерации «О статусе города Севастополя».
Введенный в заблуждение дезинформацией украинской стороны и пассивностью российского представителя, Председатель Совета Безопасности допустил не только некорректный выпад в адрес высшего законодательного органа Российской Федерации — постоянного члена Совета Безопасности ООН и вмешательство во внутренние дела Российской Федерации, объявив не имеющим силы Постановление Верховного Совета Российской Федерации «О статусе города Севастополя», но и недобросовестность в цитировании зарегистрированного в Секретариате ООН Договора между РСФСР и УССР от 19 ноября 1990 года, где речь идет не о «существующих между ними в настоящее время границах», а о «ныне существующих в рамках СССР границах».
Конституционный Суд РФ разрешает дела о «не вступивших в силу международных договорах Российской Федерации». Эта формулировка не отличается точностью. К категории «не вступивших в силу» относятся договоры, находящиеся на различных стадиях заключения, — начиная от установления аутентичности текста и кончая согласием на его обязательность, включая ратификацию. Двусторонний договор мог быть ратифицирован РФ и другой стороной, но обмен ратификационными грамотами еще не произошел, по этой причине договор в силу еще не вступил. Ратифицированный многосторонний договор может не вступить в силу в течение многих лет. Возникает вопрос: вправе ли Конституционный Суд рассматривать дело о конституционности договора, если РФ дала свое согласие на его обязательность, но он еще не вступил в силу?
Если обратиться к международному праву, то окажется, что односторонний отказ от согласия на обязательность договора недопустим. Он может иметь место при условиях, установленных для этого правом договоров. Противоречие договора Конституции не является для этого основанием. Венские конвенции закрепили норму о недопустимости ссылок на положения своего внутреннего права для оправдания невыполнения договора (ст. 27). Они прямо запрещают государству ссылаться на то обстоятельство, что его согласие на обязательность договора было выражено в нарушение положения его внутреннего права, касающегося компетенции заключать договоры, как на основание недействительности его согласия. Из этого правила делается лишь одно исключение, когда нарушение норм о компетенции заключать договоры (и только о компетенции) было явным и касалось нормы права особо важного значения (п. 1 ст. 46)