Глава 10 История марксистской политической мысли

Изложение марксистской политической идеологии становится сегодня затруднительным из-за укоренившегося и еще не преодоленного комплекса — сформировавшегося в головах большинства людей и подкрепленного течением общественной жизни убеждения, что марксизм изжил, скомпрометировал себя, не оправдал надежд тех, кто следовал этой идеологии, и т. д. Между тем всякая идеология рано или поздно уходит, любую идеологию компрометируют ее враги или невысокого уровня ее приверженцы или политики, эксплуатирующие идеологию в популистских целях. И всякая, даже самая реакционная политическая идеология имела тот положительный результат, что пробуждала к жизни противоположные ей идеи, заставляла пристально всматриваться в процессы воплощения идей, сопоставлять результаты. Марксистская идеология, помимо этого, имела и прямое позитивное влияние на ход исторического процесса. В любом случае ее изучение в курсе истории политических учений не только оправданно, но и настоятельно назрело. Во-первых, теперь мы имеем возможность с большей объективностью давать ей оценки, не будучи связанными позициями официальных носителей данного учения. Во-вторых, в демократическом обществе открываются большие возможности для обращения к соответствующим источникам, к плюралистическим оценкам последних.

Как и любая другая идеология, марксизм имеет свои позитивные и негативные стороны. Причем в разное время они могут меняться местами в зависимости от исторических условий. Соответственно, и оценки меняются отнюдь не только по субъективным причинам.

Одно из сильных мест в марксистской политической мысли — это идея о необходимости связывать идеологию с ее носителем, с его положением в обществе, а точнее, с положением тех общественных слоев (классов), чьи интересы эта идеология выражает. К. Маркс в работе «К критике гегелевской философии права. Введение» пишет: «...Теория становится материальной силой, как только она овладевает массами. Теория способна овладеть массами, когда она доказывает ad hominem, а доказывает она ad hominem, когда становится радикальной. ...Подобно тому как философия находит в пролетариате свое материальное оружие, так и пролетариат находит в философии свое духовное оружие...»

Впоследствии в работе «Карл Маркс» из всех открытий, сделанных его соратником, Ф. Энгельс назовет два. Первым из них является совершенный Марксом переворот во всем понимании всемирной истории. В основе всех прежних воззрений на историю лежало представление, что причину всех исторических перемен следует искать в конечном счете в изменяющихся идеях людей и что из всех исторических перемен важнейшими, определяющими всю историю, являются политические. Маркс же доказал, что вся предшествующая история человечества есть история борьбы классов, что во всей разнообразной и сложной политической борьбе речь шла всегда именно об общественном и политическом господстве тех или иных классов общества, о сохранении господства со стороны старых классов, о достижении господства со стороны поднимающихся новых классов.

Но вследствие чего возникают и существуют эти классы? Вследствие имеющихся всякий раз материальных, чисто физически ощущаемых условий, при которых общество в каждую данную эпоху производит и обменивает необходимые средства существования. «...Все исторические явления объясняются простейшим образом, и точно так же представления и идеи каждого данного исторического периода объясняются в высшей степени просто экономическими условиями жизни и обусловленными ими общественными и политическими отношениями этого периода».

Второе важное открытие Маркса, с точки зрения Энгельса, состоит в окончательном выяснении отношений между капиталом и трудом, другими словами, в раскрытии того, каким образом внутри современного общества при существующем капиталистическом способе производства совершается эксплуатация рабочего капиталистом. Однако это уже из области экономических учений. Впрочем, именно это второе открытие напрямую связано с материалистическим пониманием Марксом истории, которое, как пояснял Энгельс, «исходит из того положения, что производство, а вслед за производством обмен его продуктов составляет основу всякого общественного строя; что в каждом выступающем в истории обществе распределение продуктов, а вместе с ним и разделение общества на классы или сословия определяется тем, что и как производится и как эти продукты производства обмениваются. Таким образом, конечные причины всех общественных изменений и политических переворотов надо искать не в головах людей, не в возрастающем понимании ими вечной истины и справедливости, а в изменениях способа производства и обмена; их надо искать не в философии, а в экономике соответствующей эпохи».

В работе «К критике гегелевской философии права», а затем и в ряде других работ Маркс формулирует и другие исходные методологические посылки марксистского учения.

Они есть и у Энгельса. Например, в «Анти-Дюринге» интересны своего рода спинозовские рассуждения о свободе воли, не касаясь которой, «невозможно рассуждать о морали и праве» (не касаясь вопроса о вменяемости человека, об отношении между необходимостью и свободой). Энгельс также апеллирует к Гегелю, для которого свобода есть познание необходимости. «Слепа необходимость, лишь поскольку она не понята». Не в воображаемой независимости от законов природы заключается свобода, а в познании этих законов и в основанной на этом знании возможности планомерно заставлять законы природы действовать для определенных целей. Это относится как к законам внешней природы, так и к законам, управляющим телесным и духовным бытием самого человека. «Свобода воли означает, следовательно, не что иное, как способность принимать решения со знанием дела. Свобода, следовательно, состоит в основанном на познании необходимостей природы [Naturnotwendigkeiten] господстве над нами самими и над внешней природой; она поэтому является необходимым продуктом исторического развития...»

Исторический подход, как своего рода частную методологию по отношению к политическим учениям, весьма емко выразил Ленин: «Самое надежное в вопросе общественной науки и необходимое для того, чтобы действительно приобрести навык подходить правильно к этому вопросу и не дать затеряться в массе мелочей или громадном разнообразии борющихся мнений, — самое важное, чтобы подойти к этому вопросу с точки зрения научной, это не забывать основной исторической связи, смотреть на каждый вопрос с точки зрения того, как известное явление в истории возникло, какие главные этапы в своем развитии это явление проходило, и с точки зрения этого его развития смотреть, чем данная вещь стала теперь».

Господство господству рознь. И в этом отношении следует определиться с ролью насильственных методов осуществления такого господства, насильственного осуществления социальных преобразований. Было бы неправильно приписывать марксизму непременную ориентацию на насилие. Да, насильственное ниспровержение эксплуататорского строя, да, революционный переворот. Но при этом Ф. Энгельс отвергает насильственную теорию Дюринга. По мнению Энгельса, насилие играет в истории революционную роль, «оно, по словам Маркса, является повивальной бабкой всякого старого общества, когда оно беременно новым, ...насилие является тем орудием, посредством которого общественное движение пролагает себе дорогу и ломает окаменевшие, омертвевшие политические формы...». Другими словами, нет насилию, если речь не идет о созидательной деятельности. Кстати, применительно к конкретным условиям той или другой страны не исключалось того, что «старое общество могло бы врасти в новое в таких странах, где народное представительство сосредоточивает в своих руках всю власть, где конституционным путем можно сделать все, что угодно, если только имеешь за собой большинство народа...». Даже для России не исключалось использование представительных учреждений в борьбе за власть пролетариата. Но эти положения в советской литературе подавались как реформистские. Они не вязались с ленинскими призывами к насильственным мерам.

А ленинизму и сталинизму как раз свойственно было преувеличение роли насильственных методов осуществления грандиозных планов социально-экономического строительства. Разумеется, к такого рода идеям и призывам толкала обстановка того времени. Однако никакие обстоятельства не могут скрасить антинаучного и по большому счету антимарксистского подхода в аргументации построения коммунизма диктаторскими методами.

В адрес марксистской политической мысли традиционно высказывались по меньшей мере два обвинения: в сектантстве и в неоригинальности. То и другое сильно преувеличено. Лениным не случайно написана работа «Три источника и три составные части марксизма», в которой показывается, что марксизм перенял многое (все лучшее, по Ленину) из немецкой философии, английской политической экономии и из французского социализма. Многое взял он у отдельных выдающихся мыслителей прошлого. Сам Ленин, в частности, использовал отдельные положения и Аристотеля, и Бодена, и Макиавелли. Список можно продолжать, в том числе по отношению к другим представителям марксистской политической мысли.

Сложнее с оригинальностью. Конечно же, как материалистические, так и диалектические идеи имеют весьма давнюю историю, уходя корнями в общество старой эры. Да и в новое время были яркие представители той и другой линии в политической мысли. И классы, и классовая борьба были открыты задолго до Маркса, о чем он сам предупреждал читателя. Однако новое просматривалось в критической переработке достигнутого знания на диалектико-материалистической основе, новое можно видеть в соединении теории с практическими интересами и практическим движением передового по тому времени класса, в доведении этого движения до создания государства диктатуры пролетариата и выдвижении идеала коммунистического общества без какой-либо государственности.