Тема 7. Особенности производства по делу в третейском суде
Тема 7. Особенности производства по делу в третейском суде
Яркой особенностью регулирования процедуры третейского разбирательства является превалирование частных способов регулирования (в регламенте третейского суда и в соглашении сторон) над законодательным регулированием. Третейское разбирательство отличает от гражданского процесса иной статус самого третейского суда и усеченный состав участников процесса. Участниками третейского разбирательства являются его стороны, участие иных лиц должно быть обосновано прямым указанием в законе или соглашением сторон. Множественность участников в третейском разбирательстве зависит не столько от характера правоотношения между ними, сколько от наличия между ними третейского соглашения.
Субъектами третейского разбирательства могут быть:
— третейские судьи (состав суда);
— стороны и третьи лица (при определенных условиях);
— свидетели, эксперты, переводчики.
Взаимоотношения субъектов третейского разбирательства можно разделить на: взаимоотношения сторон между собой; взаимоотношения сторон с другими участниками третейского разбирательства; взаимоотношения участников процесса и суда.
Отношения сторон третейского разбирательства строятся на началах равенства и диспозитивности. Эти принципы присущи третейскому процессу в той же степени, что и гражданскому процессу. Особенностью гражданских процессуальных отношений является то, что они возникают с судом, а не между субъектами. В третейском разбирательстве взаимоотношения между сторонами не просто присутствуют, а определяют процессуальное поведение сторон и суда, поскольку стороны наделяют третейский суд компетенцией и определяют правила рассмотрения спора, которыми руководствуется суд.
Отношения сторон третейского разбирательства с третейским судом определяются тем, что третейское разбирательство основано на согласовании воли нескольких частных лиц, не вступающий в противоречие с общим дозволением государства. Компетенция третейского суда ограничена рамками третейского соглашения и возникает из частного соглашения, что делает положение суда в третейском процессе в корне отличным от положения государственного суда.
Характер отношений третейского суда и участников третейского разбирательства нельзя описать через отношения власти-подчинения, характерные для государственного правосудия. Третейский суд не вправе давать сторонам обязательные указания, за исключением единичных случаев, налагать на них меры ответственности за ненадлежащее поведение в процессе (если только не считать такой мерой возможность принятия негативного для стороны решения), у третейского суда отсутствует возможность принуждения. Нет властных полномочий в отношениях суда с такими участниками третейского разбирательства, как свидетели, переводчики, третьи лица, лица, располагающие доказательствами.
Стороны третейского разбирательства вправе устанавливать компетенцию третейского суда и его полномочия и могут изменять их по ходу процесса. Поэтому не стороны находятся в подчинении суда, который вправе давать им обязательные указания, а, напротив, сами стороны определяют круг полномочий суда и порядок его действий. Проявление властных отношений есть в конечной фазе третейского разбирательства — решении третейского суда, поскольку оно волевым образом изменяет правоотношения сторон. Однако принятие решения еще не вызывает властного эффекта; возможность его принудительного исполнения возникает вследствие судебного акта, вынесенного государственным судом по заявлению истца в третейском разбирательстве.
Вывод о подчинении третейского суда сторонам также не будет верным. Третейский суд связан взаимной волей обоих участников процесса, но не подчинен каждому из них в отдельности, что позволяет ему разрешать дело не в интересах одной из сторон. Получая от сторон полномочия на рассмотрение спора, третейский суд выходит из их подчинения, а его дальнейшие действия определяются им самостоятельно.
Воля сторон, вступающих во взаимоотношения с третейским судом, направлена на регулирование не имущественных, а процедурных отношений, единственным имущественным аспектом этих отношений выступает уплата третейского сбора. Поэтому нет оснований рассматривать деятельность третейского суда как разновидность гражданско-правовой сделки, поскольку она не порождает каких-либо материальных прав и обязанностей.
Законодательство о третейском разбирательстве не регулирует возможность вступления в третейский процесс третьего лица. Их вступлению в процесс препятствуют конфиденциальность третейского разбирательства и возможность участия в третейском процессе только лиц, заключивших третейское соглашение, — его сторон. В законе не указано, что третьи лица имеют те же права, что и стороны, поэтому они формально лишены возможности совершать какие-либо значимые процессуальные действия: оспаривать решения, формировать состав суда, заявлять отводы, участвовать в выработке правил разбирательства и т. д. Термин «третьи лица в третейском процессе» можно применять только условно, поскольку по своему статусу они имеют мало общего с третьими лицами, участвующими в гражданском процессе. Преградой к участию третьих лиц является принцип конфиденциальности. Процедура появления в третейском процессе третьих лиц должна выглядеть следующим образом: сами стороны или суд может предложить сторонам привлечь к участию в деле третье лицо. В случае согласия на это обеих сторон третье лицо уведомляется о рассмотрении спора в третейском суде и ему сообщается о возможности его участия в данном процессе при условии заключения соглашения со сторонами.
Не до конца сформировано отношение к правопреемству в третейском разбирательстве. Исходя из ст. 5 Федерального закона «О третейских судах в Российской Федерации», определяющей, что третейское соглашение заключается между сторонами, можно прийти к выводу о нераспространении действия третейской оговорки на нового кредитора, поскольку соглашение между этими сторонами отсутствует.
Третейское соглашение является добровольным и носит фидуциарный характер. В большинстве случаев сохранение в силе третейского соглашения не нарушает прав сторон и позволяет обеспечить надлежащую их защиту. Третейское соглашение сопровождает материальные правоотношения сторон. Статья 384 ГК РФ регулирует все условия договора безотносительно к тому, нормами каких отраслей права они регулируются. При цессии к новому кредитору переходят такие элементы режима сделки, как: претензионный порядок, способы фиксации нарушений договора, порядок и формы оплаты, налоговые таможенные и валютные обязательства. Предъявление иска в защиту нарушенных прав — одна из составных частей содержания права требования, перешедшего к новому кредитору. С учетом сказанного можно сделать вывод о том, что к упоминаемым в ст. 384 ГК РФ условиям, на которых права первоначального кредитора переходят к новому кредитору, относится и условие о рассмотрении споров в третейском суде. Таким образом, за исключением редких случаев, когда исполнение третейского соглашения явно связано с личностью сторон (в биржевых, корпоративных спорах), перемена лиц в обязательстве влечет за собой перемену и в третейском соглашении.
Порядок действий субъектов третейского разбирательства чаще всего подчинен четким правилам. Это дает основание к утверждениям, что существует третейская процессуальная форма. Анализ закона позволяет установить, что для третейского суда установлено два вида обязательных к использованию судебных актов — решение и определение. Третейский суд в ходе разбирательства может прибегать и к совершению процедурных действий в форме, не характерной для государственного суда, поскольку он самостоятельно определяет, в какой форме произвести то или иное действие.
В третейском разбирательстве существует влияние сторон и самого состава третейского суда на процессуальную форму, в то время как для государственного суда подобное влияние исключено — процессуальная форма устанавливается только законом. Признаки третейской процессуальной формы:
— устанавливается не только законом, но и локальными правовыми актами, усмотрением сторон и состава суда;
— не является всеобъемлющей (допускается осуществление процессуальных действий в иных, не запрещенных формах);
— закон не всегда содержит требования к ее внутреннему содержанию.
В контексте третейского разбирательства можно говорить не о необходимости следования процессуальной форме при совершении действий любыми его субъектами, а о следовании определенному порядку действий при совершении наиболее значимых процедурных действий в случаях, прямо предусмотренных источниками третейского разбирательства. Понятие «третейская процессуальная форма» имеет право на существование, но его содержание существенно уже, чем общее понятие процессуальной формы, и обладает иным внутренним содержанием.
Принципиальным отличием обеспечения иска в третейском разбирательстве служит то, что третейский суд не имеет возможности принудительно исполнить вынесенное определение об обеспечительных мерах. В силу своего негосударственного характера у третейского суда нет властных полномочий, позволяющих использовать органы исполнения судебных актов, как нет и собственного механизма принудительного исполнения. Это приводит к тому, что обеспечение иска становится одной из форм содействия государственной судебной системы третейскому разбирательству. Обеспечение иска по большей части происходит лишь в результате приведения в действие сложного правового механизма взаимодействия третейского суда и органов правосудия. Для получения исполнительного листа заявитель должен обратиться в компетентный суд в соответствии с правилами подведомственности, установленными процессуальными кодексами.
Механизм введения обеспечительных мер при рассмотрении дела в третейском суде урегулирован в российском законодательстве достаточно противоречиво. Так, ГПК РФ и АПК РФ слабо соотносятся с положениями Федерального закона «О третейских судах в Российской Федерации». ГПК РФ не регулирует процедуру выдачи исполнительного листа в порядке обеспечительных мер во время рассмотрения спора в третейском суде. Соответственно в случае такого обращения по п. 4 ст. 1 ГПК РФ суд общей юрисдикции должен будет применить аналогию закона, используя для этого соответствующие нормы АПК РФ, которые устанавливают, что арбитражный суд самостоятельно решает вопросы о введении обеспечительных мер, если спор рассматривается третейским судом.
Есть два способа обеспечения исковых требований в третейском разбирательстве: императивный и диспозитивный. При диспозитивном способе обеспечительных мер третейский суд может ввести их самостоятельно, но они распространяют свое действие исключительно на стороны третейского разбирательства, не обеспечиваются принудительной силой государства и добровольно исполняются сторонами. Императивный способ обеспечения иска базируется на введении принудительных обеспечительных мер, т. е. принятия этих мер при помощи принудительной силы государства. Способ введения обеспечительных мер, описанный в АПК РФ, как раз и является императивным. Он основан на реализации государством своих властных полномочий по принудительному обеспечению судебных решений и обеспечению для сторон реальной и эффективной защиты своих прав.
Наличие принципа конфиденциальности вносит существенные коррективы в процедуру разрешения спора в порядке третейского разбирательства. Наиболее сильно этот принцип влияет на возможность вступления в процесс третьих лиц, соединения исков. Другая особенность проявления этого принципа состоит в том, что возможность нахождения в помещении, где происходит рассмотрение дела, имеют только представители сторон. Присутствие любых иных лиц возможно только с согласия сторон. Этот же принцип запрещает третейским судам производить обобщение своей практики, не убрав из нее идентифицирующие стороны признаки. В силу указанного принципа третейский суд оказывается связанным волей сторон при совершении любого процессуального действия, которое может повлечь оглашение информации о рассмотрении спора конкретных сторон в третейском суде. В качестве презумпции закон устанавливает, что стороны исходят из недопустимости разглашения вышеуказанных сведений.
Возникновение компетенции третейского суда на основании третейского соглашения, заключенного сторонами, вызывает отличия в возможностях ответчика предъявить встречный иск. Для предъявления встречного иска в третейском разбирательстве достаточно критерия «существование взаимной связи встречного требования с требованием истца» и дополнительного критерия — допустимости рассмотрения спора в соответствии с третейским соглашением. Соответственно ключевым предметом исследования третейского суда является его компетенция на рассмотрение встречного иска. Возможность проведения зачета встречных требований во время процедуры третейского разбирательства законодатель урегулировал, используя те же условия о возможности его проведения, что и при встречном иске.
Не меньше проблем возникает при взаимодействии третейского разбирательства с государственной судебной системой. Проблема состоит в том, что законодатель не урегулировал влияние судебных актов третейского суда на судебный процесс и наоборот. Применительно к возможности одновременного рассмотрения тождественных исков, рассматриваемых в третейском суде и в государственном, в силу п. 1 ст. 148 АПК РФ арбитражный суд должен оставить иск без рассмотрения, если в производстве третейского суда имеется тождественное дело. Если арбитражный суд в процессе рассмотрения дела установит, что по тождественному делу имеется принятое решение третейского суда, то он должен прекратить производство по делу в силу п. 1 ст 150 АПК РФ. Аналогичное правило содержится и в ст. 38 Федерального закона «О третейских судах в Российской Федерации», которое обязывает третейский суд прекратить производство по тождественному делу, по которому уже вынесено судебное решение, вступившее в законную силу.
Ситуация, когда в третейском суде и в государственном суде рассматриваются иски, порождающие близкий или же идентичный правовой результат, но которые тем не менее не являются тождественными, получила образное название «проблемы параллельных исков», к ним же примыкают и иски, тесно связанные с предметом рассматриваемого иска и которые неизбежно окажут влияние на рассматриваемый спор.
Механизм распределения дел с помощью установления сторонами спора компетенции третейского суда хорошо справляется с возложенной на него функцией лишь до той поры, пока данное третейское соглашение охватывает все возможные группы споров, которые могут возникнуть из спорного правоотношения. При этом он становится бессильным, когда появляются лица, которые в силу закона имеют право предъявлять иски, связанные с правоотношением сторон, в связи с которыми стороны обратились в суд, но сторонами не являются. Наиболее часто параллельный иск может возникнуть из исков прокурора в защиту прав конкретного субъекта права, оспаривание акционером или участником общества заключенных обществом сделок (например, крупных или с заинтересованностью), лиц, обращающихся за признанием недействительной ничтожной сделки, лица, отвечающего солидарно, но не связанного третейским соглашением.
Параллельные иски объединены общим признаком: иск предъявляет субъект, который не подписывал третейское соглашение. В то же время непосредственные стороны спорного правоотношения, которые вступили в соответствующие права и приняли на себя обязанности, своей волей наделили компетенцией по урегулированию споров третейский суд. Это приводит к тому, что одно и то же правоотношение будет предметом судебного рассмотрения в разных судебных органах, каждый из которых вправе принять по спору свое решение, которые могут быть прямо противоположны друг другу.
На сегодняшний момент какое-либо однозначное регулирование проблемы параллельных исков отсутствует, а потому следует разрешать возникающие коллизии исходя из существующего регулирования и руководствуясь общими началами регулирования процессуальной деятельности и деятельности третейских судов. К таким началам следует отнести окончательность разрешения спора путем соответствующей правовой квалификации отношений сторон. С точки зрения компетенции третейский суд, как и государственный суд, вправе выносить подобные решения, в том числе и правоустановительные. В силу различного субъектного состава спорящих сторон, а также отсутствия прямого указания закона такие решения не имеют преюдициального значения. Тем не менее указанные решения судов имеют общеобязательное значение, и не учитывать такие его правовые свойства, как определенность и исключительность, нельзя. Более того, арбитражная практика идет по пути необходимости обязательно учитывать при принятии решения арбитражного суда решения других судов, входящих в судебную систему. Действительно, если суд уже установил, например, факт недействительности договора, то нет правовых оснований производить взыскание по указанному договору. Указанная логика вполне применима и к проблеме параллельных исков. Во всяком случае, третейский суд не может игнорировать факт принятия решения по параллельному иску. Представляется, что аналогичную позицию должен занимать и государственный суд в подобной ситуации, когда на решение третейского суда выдан исполнительный лист. Процессуальные кодексы, как и Федеральный закон «О третейских судах в Российской Федерации», не регулируют вопрос о приостановлении производства по делу при предъявлении параллельного иска.
В качестве ключевых особенностей производства по делу в третейском суде следует выделить возможность влияния сторон на правила рассмотрения спора; регулирование третейского разбирательства преимущественно диспозитивным методом; низкую степень властных проявлений в отношениях между судом и сторонами; усеченное использование процессуальной формы; более узкий состав участников третейского разбирательства.