§ 3. Система реабилитации жертв террористических актов (материальный, моральный, психологический аспекты)

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

За всю историю России не существовало столь явной опасности для общества, какую таит в себе терроризм, связанный с производством и применением взрывных устройств. Растут разрушительные последствия терактов, резко увеличивается число их жертв, приобретает особое значение проблема возмещения причиняемого вреда и компенсаций пострадавшим. С правовой точки зрения эта проблема представляется весьма социально значимой и многоаспектной, заслуживающей пристального внимания со стороны государства, общества, науки. Ее решение предполагает не только установление основных принципов противодействия терроризму, но и определение путей, средств и способов минимизации и (или) ликвидации последствий терроризма.

Комплекс вопросов, связанных с защитой жертв террористического акта, как и жертв любого преступного посягательства, носит достаточно сложный характер, включая состав причиняемого вреда, его причинную связь с действиями виновного, способы легальных форм компенсаций. В соответствии с положениями норм международного права жертвы преступлений имеют четыре вида прав: право на доступ к правосудию; право на возмещение вреда от причинителя вреда (или от третьих лиц); право на финансовую компенсацию причиненного вреда за счет государства и право на получение социальной помощи[136].

В Российской Федерации правовую основу защиты прав потерпевших от террористических актов составляют Конституция РФ, гражданское законодательство, общепризнанные принципы и нормы международного права о защите жертв преступлений, международные договоры Российской Федерации, специальные законы РФ «О борьбе с терроризмом» (1998 г.) и «О противодействии терроризму» (от 6 марта 2006 г.), нормативно-правовые акты Правительства и других органов государственной власти.

Выше мы уже отмечали значение положений Конституции РФ о защите прав потерпевших от преступлений и Декларации основных принципов правосудия для жертв преступлений и злоупотребления властью (утверждена резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН 40/34 от 29 ноября 1985 г.).

Для определения методов и форм возмещения вреда жертве террористических актов учитывается, что таковой может быть как физическое лицо, так и определенная общность людей, и юридические лица (организации), которым в результате совершения преступлений причинен определенный вред. Вопросы о характере вреда, подлежащего компенсациям, мы рассматривали выше, с учётом положений Гражданского кодекса и УПК РФ, а также разъяснений судебных органов страны.

Федеральным законом от 25 июля 1998 г. № 130-ФЗ «О борьбе с терроризмом» устанавливается, что под преступлениями террористического характера понимаются деяния, предусмотренные ст. ст. 205–208, 277 и 360 УК РФ. Пострадавшими от терроризма являются те, кому причинено насилие террористического характера или была угроза его применения. Физические лица и организации, в отношении которых было применено насилие террористического характера либо угроза его применения, при условии возбужденного уголовного дела по признакам соответствующего состава преступления, приобретают уголовно-процессуальный статус потерпевших. Потерпевший, предъявивший требование о возмещении имущественного вреда, при наличии оснований полагать, что данный вред причинен ему непосредственно преступлением, в соответствии со ст. 44 УПК РФ приобретает статус гражданского истца.

Виды способов возмещения вреда, включая моральный вред, закрепляются в ГК РФ (статьи 151, 1099, 1100, 1101 и др.). Они могут быть реализованы при наличии ответчика – причинителя вреда. В случае гибели или неустановления исполнителя террористического акта и его организаторов материальные компенсации вреда принимает на себя государство.

Так, Федеральный закон «О противодействии терроризму» (от 6 марта 2006 г. № 35-ФЗ) устанавливает следующие положения в ст. 18:

«1. Государство осуществляет в порядке, установленном Правительством Российской Федерации, компенсационные выплаты физическим и юридическим лицам, которым был причинен ущерб в результате террористического акта. Компенсация морального вреда, причиненного в результате террористического акта, осуществляется за счет лиц, его совершивших.

2. Возмещение вреда, причиненного при пресечении террористического акта правомерными действиями, осуществляется за счет средств федерального бюджета в соответствии с законодательством Российской Федерации в порядке, установленном Правительством Российской Федерации.

3. Вред, причиненный при пресечении террористического акта правомерными действиями здоровью и имуществу лица, участвующего в террористическом акте, а также вред, вызванный смертью этого лица, возмещению не подлежит».

Как видим, законодатель, предусмотрев компенсационные выплаты жертвам терактов за счет казны, освободил государство от обязанности возмещения морального вреда, возложив ее исключительно на лицо, совершившее террористический акт. Полагаем, что с этим можно согласиться в тех случаях, когда причинитель вреда установлен и к нему можно предъявить требования как к ответчику. Именно он должен заглаживать моральный вред публичным покаянием, извинениями, материальной компенсацией. Авторы комментария не пытаются оспаривать правомерность упомянутого положения закона, однако указывают на «проблематичность» взыскания денежной компенсации морального вреда вследствие неустановления лиц, причастных к совершению теракта[137]. При этом комментаторы напоминают о статье 52 Конституции РФ об обязанности государства компенсировать ущерб, причиненный потерпевшему преступлением. Следовало бы раскрыть юридическое содержание ущерба в соответствии с гражданским законодательством и вывод о том, что государство должно брать на себя бремя возмещения морального ущерба жертвам терактов оказался бы неизбежным. Пока же оно через своих высших должностных лиц ограничивается выражением соболезнования, что не может быть признано адекватной компенсацией морального ущерба.

Вопрос о компенсации морального вреда жертвам теракта Норд-Оста явился предметом рассмотрения судов г. Москвы, Верховного Суда и Конституционного суда РФ. Решения не в пользу жертв.

Напомним: в результате захвата заложников 23–26 октября 2002 года в Театральном центре на Дубровке погибли 130 и пострадали более 700 человек. Пострадавшие обратились в Тверской суд г. Москвы с исками о компенсации как материального, так и морального вреда. Требования возмещения материального ущерба были судом 23 января 2003 года частично удовлетворены, однако суд отклонил все иски родственников погибших в теракте о моральной компенсации. Свой отказ в удовлетворении жалоб Татьяны и Ивана Карповых, Зои Черницовой, семьи Храмцовых и ряда других родственников погибших Тверской суд мотивировал тем, что статья 17 закона о борьбе с терроризмом предусматривает возможность взыскания компенсации морального вреда лишь с непосредственного причинителя вреда, то есть с террориста. Позже, 28 апреля 2003 года, Мосгорсуд, а затем и президиум Мосгорсуда подтвердили законность этого решения. Верховный суд РФ своим решением от 6 октября 2004 г. подтвердил законность решений нижестоящих судов, постановив: Правительство Москвы не должно возмещать моральный вред жертвам «Норд-Оста». В жалобе, поданной в Конституционный суд РФ, представитель потерпевших просил признать статью 17 закона «О борьбе с терроризмом» не соответствующей ряду статей Конституции РФ. «Она предполагает выплату только материального ущерба, тогда как 80 % истцов требуют назначить им компенсацию морального вреда». Но маловероятно, что КС пойдет на это – с каждым годом жертв терактов в России становится, к горькому сожалению, все больше. Бюджет не выдержит многомиллионных компенсаций для каждого из них. Опасения оправдались. Конституционный Суд РФ своим определением отказал принять жалобу адвоката к рассмотрению, объяснив свою позицию тем, что Государственная дума сейчас рассматривает новый законопроект «О противодействии терроризму», который существенно изменит правовое регулирование возмещения ущерба, нанесенного в результате теракта. В апреле 2007 года Европейский суд по правам человека принял к производству жалобы потерпевших в результате теракта на Дубровке, поданную еще в августе 2003 года. Решение ожидается.

При проведении анкетирования практических работников нами был поставлен и вопрос о компенсации государством морального ущерба, причиняемого терактом.

Как видим, позиции разошлись. Ответы в основном ориентированы на возможности бюджета.

Альтернативным способом возмещения вреда потерпевшим могло бы стать обязательное страхование таких лиц, о чем говорилось в специальном докладе Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации. В указанном докладе, в частности, отмечалось, что во многих государствах, таких как США, Великобритания, Германия, Франция, Австралия, Япония и др., для указанных целей существует обязательное страхование, которое и обеспечивает компенсационные выплаты пострадавшим, и приводится мысль, что России следует воспользоваться таким положительным опытом зарубежных стран, создав систему государственного страхования жертв преступлений[138].

Вместе с тем Федеральный закон «О противодействии терроризму» предусматривает социальную реабилитацию лиц, пострадавших в результате террористического акта, которая включает в себя психологическую, медицинскую и профессиональную реабилитацию, правовую помощь, содействие в трудоустройстве, предоставление жилья и которая проводится в целях социальной адаптации лиц, пострадавших в результате террористического акта, и их интеграции в обществе и осуществляется за счет средств федерального бюджета в порядке, определенном Правительством РФ, а также средств бюджета субъекта РФ, на территории которого совершен террористический акт, и иных источников, предусмотренных законодательством Российской Федерации (статья 19).

20 апреля 2006 г. Российская Федерация ратифицировала Конвенцию Совета Европы о предупреждении терроризма. В ее преамбуле выражается глубокая солидарность с жертвами терроризма и членами их семей, подчеркивается необходимость осознать опасное положение, в котором оказываются страдающие от терроризма люди. «Каждая сторона принимает надлежащие меры в целях предупреждения террористических преступлений и их негативных последствий при соблюдении обязательств в области прав человека, предусмотренных Конвенцией о защите прав человека и основных свобод, Международным пактом о гражданских и политических правах, а также других обязательств в соответствии с международным правом (ст. 3 «Национальная политика по предупреждению терроризма»).

В отдельных статьях Конвенции определяются такие правовые категории, как публичное подстрекательство к совершению террористического преступления (ст. 5), вербовка террористов (ст. 6), подготовка террористов (ст. 7), указывается на ответственность независимо от фактического совершения террористического преступления (ст. 8), сопутствующие преступления (ст. 9).

Весьма значительным является закрепление в ст. 10 ответственности юридических лиц – каждая сторона принимает такие меры, которые могут потребоваться на основании ее правовых принципов, чтобы установить ответственность юридических лиц за участие в преступлениях, названных в Конвенции. Эта ответственность в соответствии с законодательством сторон, может быть уголовной, гражданской или административной.

Статья 13 Конвенции регламентирует вопросы предоставления защиты, компенсации и поддержки жертвам терроризма: каждая сторона принимает такие меры, которые могут потребоваться для защиты и поддержки жертв проявлений терроризма, имевших место на ее территории. Эти меры, будучи приняты в рамках надлежащих национальных систем и при условии соблюдения норм внутреннего законодательства, могут включать, кроме прочего, финансовую помощь и компенсацию жертвам терроризма и их близким членам семьи.

В связи с ратификацией Конвенции Совета Европы «О предупреждении терроризма» и принятием Федерального закона «О противодействии терроризму» были внесены изменения в целый ряд иных нормативных актов.

Так, изменения коснулись федеральных законов «О средствах массовой информации», «О федеральной службе безопасности», «Об оперативно-розыскной деятельности в Российской Федерации», Уголовного кодекса (с дополнением раздела, предусматривающего конфискацию имущества, используемого или предназначенного для финансирования терроризма; при этом при решении вопроса о конфискации имущества в первую очередь будет решаться вопрос о возмещении ущерба, причиненного потерпевшему). Также изменения вносятся и в другие законы: «О статусе военнослужащих», «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации», «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма», в УПК РФ, в Кодекс РФ об административных правонарушениях и др.

Таким образом, в российском законодательстве постепенно формируется единая система нормативных актов, своего рода подотрасль законодательства, регулирующая отношения, возникающие в связи с противодействием терроризму и минимизацией его последствий.

Заслуживают отдельного обсуждения вопросы юридической природы и размеров денежной компенсации за счёт государства жертвам террористических актов.

С точки зрения правовой природы компенсационные выплаты жертвам терактов это скорее акты благотворительности, подтверждающие положение Конституции РФ о социальном характере государства. И всё же остаётся вопрос о перспективе: будем потихоньку добавлять размеры компенсаций с учетом инфляции, а также роста цен на нефть и видеть в жертвах терактов просителей с протянутой рукой или искать правовые решения. Основания для таковых имеются. Гражданин и государство партнёры определенных правоотношений. Гражданин уплачивает налоги, государство содержит на них аппарат защиты подданных и поддержания правопорядка. Невыполнение любой из сторон своих обязательств должно влечь правовые последствия. За неуплату налогов физическим либо юридическим лицом установлена гражданская, административная и уголовная ответственность. За невыполнение государственной функции защиты жизни, здоровья, имущества, доброго имени и деловой репутации налогоплательщика ответственность государства ограничена лишь мерами компенсации реабилитированным. В остальных случаях ответственность государства нуждается в уточнениях и обеспечении её необходимыми правовыми механизмами. Следует признать, что жертва теракта не должна униженно ждать милостей от государственной власти – она вправе требовать полного возмещения причиненного ущерба, и это требование должно быть подкреплено судебной защитой. Тем более что тому есть обоснование в конституционных положениях: «В Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с настоящей Конституцией» (статья 17 ч.1 Конституции РФ). Возмещение государством ущерба потерпевшим от преступлений предусматривает статья 52 Конституции РФ. Возможность обжалования в суде решений и действий (или бездействия) органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и должностных лиц предусмотрена ст. 46 ч. 2 Конституции РФ. Надо полагать, к бездействиям органов государственной власти относится и невыполнение ими мер защиты граждан от терроризма и иных преступных посягательств.

Попытка возложения на государство бремени материальной ответственности перед жертвой преступления была предпринята в условиях демократической эйфории. Закон «О собственности в РСФСР», принятый 24 декабря 1990 г., в ст. 30 устанавливал, что ущерб, причиненный собственнику преступлением, возмещается государством из средств бюджета по решению суда. Появился правовой институт защиты имущественных прав жертв преступных посягательств. Вместе с тем возникли серьёзные сложности его реализации: без оснащения его детальным правовым механизмом открывался простор для злоупотреблений, симуляций якобы имевших место краж и необоснованных претензий о возмещениях мнимого ущерба.

Сначала Парламент, а потом и Президент вынуждены были объявить на этот закон мораторий (причем Президент, что очень любопытно, наложил мораторий на статью 30 часть 3 Закона «О собственности» неким обходным путём, продлив действие статьи 25 Закона «О государственном бюджете», принятого Верховным Советом. Таков изощренный способ маскировки непопулярного решения). Вместе с тем было обнародовано постановление Президента РФ от 30 сентября 1992 года, которым давалось задание ГПУ срочно разработать инструкции о порядке применения статьи 30 части 3 Закона «О собственности». Это задание не было выполнено, а при подготовке Гражданского кодекса о нем постарались забыть. Об этом сейчас уже никто не вспоминает. Между тем институт, установленный статьей 30 закона «О собственности», мог бы украсить отечественную правовую систему, выведя защиту жертв преступлений на уровень, существенно опережающий соответствующее законодательство стран традиционной демократии. Для этого требовалось разработать правовые условия его применения, отсекающие возможность злоупотребления предоставляемыми им правами.

Ответственность государства перед жертвой общеуголовной преступности чаще всего ограничивается возмещением того вреда, который связан с гибелью пострадавшего, причинением телесных повреждений, утратой трудоспособности. Именно по этому пути развивается зарубежная практика. Однако, на наш взгляд, такой подход приемлем для случаев, когда причиненный преступлением ущерб неочевиден. Обычно это ущерб, связанный с уничтожением либо повреждением имущества: требуется сложный процесс доказывания, что имущество было, его оценка, факт связи ущерба с преступным посягательством. В таких случаях требуется применение исковой формы защиты интересов жертвы, т. е. судебной процедуры. Иным должно быть отношение к возмещению вреда жертвам терактов, ущерб от которых не только личности, но и имуществу пострадавшего очевиден, – спор может быть связан только с оценкой уничтоженного (поврежденного) имущества.

Опрошенные нами респонденты проявили относительное единодушие в защите интересов жертв терактов, правда, в нашей формулировке ущерб не дифференцировался по характеру, а вопрос морального ущерба нами был специально выделен, о чем речь шла выше.

С учетом изложенного нами предлагается следующий вариант правового обеспечения интересов жертв террористических актов: «В случае неустановления виновного в совершении террористического акта, его неплатёжеспособности или гибели возмещение причиненного им физического, имущественного и морального вреда жертве осуществляется государством в полном объёме».

В ходе антитеррористических операций не исключаются случаи причинения вреда жизни, здоровью и имуществу граждан, не имеющих отношения к теракту. Речь идёт о правомерном причинении вреда во имя устранения более тяжких последствий. Его возмещение в соответствии с ч. 2 ст. 18 ФЗ «О противодействии терроризму» осуществляется за счёт средств федерального бюджета. Изложенные нами выше соображения о пределах материальной ответственности государства применимы и к этим случаям.

Федеральный закон «О противодействии терроризму», как и прежнее законодательство, не содержит ориентиров для определения сумм компенсаций. Практика возмещения материального вреда жертвам террористических акций формировалась путём выплат единовременных пособий за счёт средств федерального бюджета либо бюджета субъектов Федерации. При этом не преследовалась цель полной компенсации ущерба, причиненного жертве. Это скорее были акты правительственной помощи жертвам, размеры которой определялись возможностями соответствующих бюджетов. Так, пострадавшим от трёх терактов во Владикавказе (1999–2000 г.) выплаты осуществлялись в следующих размерах: семьям погибших – 10 тысяч руб.; получившим тяжелые ранения и увечья – 5 тыс. руб.; получившим травмы средней тяжести – 3 тыс. руб. В последующие годы выплаты из бюджета возрастали. Жертвы террористической акции в театральном центре на Дубровке (г. Москва, 23 октября 2002 г.) получали компенсации в следующих размерах: семьи погибших – 100 тыс. руб., получившие ранения и травмы любой тяжести (включая легкие) – 50 тыс. руб.[139] Таким же был размер компенсации 54 семьям погибших и пострадавших в результате теракта 6 февраля 2004 г. в московском метро. Кроме того, 38 гражданам компенсирована стоимость утраченного имущества. Попытки обращения в Конституционный суд РФ потерпевших на Дубровке с требованиями компенсаций морального вреда поддержки не нашли.

Размеры государственных компенсаций продолжают возрастать. Так, Департамент социальной защиты населения Москвы выплатил семьям погибших от теракта в Домодедово (2010 г.) по 2 миллиона рублей на каждого погибшего. Лица, получившие травмы тяжелой и средней степени получают по 1,5 миллион рублей, травмы легкой степени – 1 миллион рублей.

Много ли это? Приведем для сравнения размеры выплат жертвам терактов 11 сентября 2001 года в Америке. Правительственный фонд США, созданный для компенсаций, выплатил каждой семье погибших более $1,5 млн. при разбросе размеров выплат до $6,1 млн. Компенсации выплат получившим ранения составили на человека от $500 тыс. до $6,8 млн.[140] Едва ли мы можем равняться на подобные проявления государственной щедрости: слишком различны бюджетные возможности России и США. Однако и отечественная практика знает случаи «государственной щедрости» по отношению к избранным. О них напоминает Уполномоченный по правам человека в РФ. «В случае гибели судьи или должностного лица правоохранительных и контролирующих органов, если она наступила вследствие причинения вреда их здоровью в связи с их служебной деятельностью, наследникам указанных лиц выплачивается компенсация в размере, равном 180-кратному размеру среднемесячной заработной платы погибшего. В 2007 году среднемесячная заработная плата судьи составляла 80 тыс. рублей, соответственно, сумма выплачиваемой его наследникам из федерального бюджета компенсации составила бы 14 млн. 400 тыс. рублей»[141]. Далее автор заключает: «Таким образом, лица, самостоятельно избравшие для себя деятельность по борьбе с преступлениями и другими правонарушениями, находятся под существенно большей правовой, социальной и материальной защитой государства, нежели граждане, которые не только пострадали от преступлений, но и не были обеспечены эффективной государственной защитой от дальнейших противоправных посягательств». Насколько справедлив столь существенный разрыв в оценке жизни чиновника и рядового гражданина, судить трудно, – мы уже приучены к ситуации, связанной с различием в оплате труда представителям «низшего сословия» и «элиты» и правовыми льготами чиновников, подрывающими конституционное положение о равенстве всех перед законом. Таковы особенности российского капитализма.

В отечественной практике вопрос о «стоимости жизни» пока является одним из спорных. Он, так или иначе, затрагивается в научных публикациях, в которых обсуждаются способы определения экономического эквивалента стоимости жизни, но единого решения нет. И это естественно: слишком много факторов пришлось бы учитывать, причем факторов, не имеющих однозначной оценки. Существуют и нравственные ограничения творческой фантазии, подобные тем, которые стоят на пути научных экспериментов по клонированию человека. И всё же, табуирование проблемы моральными максимами о том, что жизнь человеческая бесценна, постепенно уступает прагматическим взглядам: всему есть цена, только иногда её трудно скалькулировать. С трудом, но всё же мы приходим к пониманию, что с развитием цивилизации риски, угрожающие человеческой жизни, не снижаются, что нарастает опасность не только природных катаклизмов, но и техногенных катастроф, что преступность в её самых страшных проявлениях не оставляет надежд на радужные перспективы. От государства и общества требуется создание материальных ресурсов для предупреждения и смягчения последствий всех этих неблагоприятных явлений, для оказания поддержки и реальной помощи их жертвам. А ресурсы эти небезграничны, они требуют рачительного отношения и скрупулезного учёта.

С вопросом денежной оценки человеческой жизни столкнулись прежде всего страховые компании и предприниматели, вынужденные оплачивать гибель и увечье работника вследствие производственных рисков и нарушения правил техники безопасности. Российское государство вынуждено было вводить обязательное страхование для представителей профессий, подверженных повышенным рискам: судей, работников правоохранительных органов, аварийно-спасательных служб, пожарных, военнослужащих, лётного состава аэрофлота и др. Страховые суммы, выплачиваемые семьям погибших, колебались от 120 до 180-кратного размер среднемесячной заработной платы. Это усредненные суммы, чаще всего, не имеющие сколько-нибудь убедительного обоснования, взятые, как принято говорить, с потолка. Кроме того, здесь очевиден уравнительный подход, не отражающий индивидуальных особенностей конкретных жертв, не учитывающий морального вреда и вреда, причиненного их имуществу.

Все эти вопросы обостряются с нарастанием тяжести последствий террористических актов. В США после взрыва башен-близнецов был издан Закон о компенсации вреда жертвам террористического акта 11 сентября 2001 г. и Инструкция-формуляр федерального фонда помощи жертвам 11 сентября 2001 г. Это весьма обширные документы, отразившие серьёзную работу по поиску справедливых решений для определения индивидуальных компенсаций жертвам и членам их семей. При определении размера денежных компенсаций учитывались такие характеристики личности пострадавшего, как его социальный статус, размер доходов и налоговых платежей и их отсутствие, наличие иждивенцев, возраст жертвы, согласие не обращаться за судебной защитой и пр. Были выработаны калькуляции расчетного экономического убытка и пояснения к ним[142]. Рекомендации этих актов не могут иметь универсального международного значения уже потому, что они отражают конкретную ситуацию в конкретной стране с особенностями её экономических возможностей и национального менталитета. Вместе с тем это достаточно поучительный пример поиска социально справедливого решения органами государственной власти.

Обобщенное представление о методических подходах к оценке жизни человека в трудах отечественных и зарубежных авторов дают публикации И.Л. Трунова, Л.К Айвар и Г.Х. Харисова. Ими приводятся сложные формулы математических расчетов и делается ряд общих выводов: проблема определения стоимости человеческой жизни реально существует; она носит междисциплинарный и законодательный характер. В качестве её базовой оценки с учётом отечественного и международного опыта стоимость жизни может быть определена в 300 тыс. долларов (что составляет в рублях около 9 млн.)[143]. Соответственно социологическим опросам различных слоев населения РФ сумма выглядит скромнее – от 4,1 млн. до 7,6 млн. рублей[144]. Разумеется, речь идет о сугубо ориентировочном значении этих оценок, которые едва ли могут стать эталонными, как по причине меняющейся экономической ситуации в стране, так и в силу отсутствия дифференцированного подхода к определению размера индивидуальных убытков. И названными нами, и другими авторами констатируется, что официальные ставки правительственных компенсаций являются заниженными и дискриминационными[145].

Вопрос о необходимости создания государственного фонда помощи жертвам террористических актов и иных преступлений, а также разработки современного варианта Положения о его назначении, источниках пополнения, определения составляющих ущерба и условиях выплаты компенсаций остаётся актуальной задачей науки и законодателя. Мы полагаем, что возмещение лицу вреда, причиненного террористическим актом, должно быть введено в правовые рамки и осуществляться в полной мере государством во всех случаях, когда иным способом такое возмещение невозможно (неустановление виновного, его гибель, несостоятельность и пр.). При определении размера денежной компенсации различных видов вреда ориентиром могут служить как рекомендации авторов соответствующих научных исследований, так и решения Европейского суда по правам человека, и практика стран Запада, которая нами рассматривается в гл. десятой данной работы.