§ 2. Понятие имущественного и морального вреда и вопросы их денежного возмещения

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Вред как социальное явление выражается в нарушении любых общественных отношений, препятствует их нормальному осуществлению. Социальный вред всегда посягает на нравственные устои общества, охраняемые нормами права, нормами морали, традиций, обычаев, обрядов. Имущественный вред, причиненный преступлением, нередко кажется более или менее очевидным, и споры чаще ведутся не о его наличии, а о денежной оценке, редко составляющей непреодолимые трудности. Но это не совсем так. Выше, рассматривая проблему оценки жизни, мы видели трудности, возникшие и в отечественной и зарубежной практике, которые преодолеваются далеко не всегда убедительно. При утрате трудоспособности в случае причинения жертве вреда здоровью также возникают сложности, связанные с определением прямого ущерба и упущенной выгоды. Пожалуй, еще сложнее решаются вопросы компенсаций ущерба, связанного с утратой имущества, идёт ли речь о теракте или традиционной краже. Мы видели сложности, возникшие с применением ст. 30 ч. 3 Закона РСФСР «О собственности в РСФСР» (24 декабря 1990 г.), которой несколько опрометчиво устанавливалось: «Ущерб, нанесенный собственнику преступлением, возмещается государством по решению суда». Отделить ущерб, причиненный собственнику преступлением (чаще всего кражей), от имитаций ущерба самим собственником оказалось делом малоперспективным. К тому же неизбежно возникали непреодолимые трудности при доказывании реального наличия вещи на момент похищения и её стоимости. Эта норма при последующем реформировании законодательства была игнорирована.

Правда, Гражданским кодексом РФ при определении общих оснований ответственности за причинение вреда (статья 1064 ч. 1) установлено правило, охватывающие любые случаи его противоправного причинения: «Вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред». Но это касается ответственности причинителя вреда, а не государства. Хотя в той же статье указано, что законом обязанность возмещения вреда может быть возложена на лицо, не являющееся причинителем вреда, ответственность государства должна определяться и определяется специальными нормами, выходящими за пределы Гражданского кодекса. Исключением является ответственность за вред, причиненный самими государственными органами, органами местного самоуправления, а также их должностными лицами, и ответственность за вред, причиненный незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда (статьи 1069 и 1070 ГК РФ).

В тех случаях, когда способом защиты имущественных прав жертвы преступления является гражданский иск, независимо от того, заявлен он в уголовном процессе или в порядке гражданского судопроизводства, доказывание самого факта похищения именно данного имущества со всеми его индивидуальными особенностями и определением стоимости лежит на истце. На доказательствах, представленных в этой части истцом, основывается реституция. Институт реституции в уголовно-процессуальном законодательстве РФ специально не выделен, а в учебной литературе поглощается понятиями «восстановления» прав, возмещения вреда, реабилитации. В специальной юридической литературе понятие реституции раскрывается как возмещение и/или заглаживание вреда при активном участии потерпевшего, общественности и государства, за счет средств виновного: (1) имущественного вреда, причиненного преступлением, путем возврата собственности или возмещения ущерба и расходов, в случае если возврат невозможен; (2) морального вреда, эмоциональных страданий; а также (3) восстановление существенно ущемленных прав потерпевших от преступлений[189].

Государство, как правило, освобождается от заглаживания такого рода имущественного вреда, и это нашло отражение в некоторых международных пактах. Вместе с тем имущественный вред, причиненный лицу в результате теракта, антитеррористической операции, а также и при совершении иного преступления, если он выразился в уничтожении недвижимости – жилья в виде квартиры, дома, дачи и служебных построек, офисных и производственных помещений и т. п., по нашему мнению, должен возмещаться государством в случае невозможности получения компенсаций за счет виновного. Вред в этих случаях бесспорен и очевиден. Мы полагаем, что при решении вопросов государственной компенсации имущественный ущерб, причиненный преступлением, должен быть разделен на очевидный и неочевидный (скрытый, латентный). Очевидный ущерб – это ущерб, связанный с уничтожением либо повреждением объектов недвижимости. Он легко обнаруживается и оценивается с учетом рыночной конъюнктуры и может быть возмещен государством без обращения жертвы за судебной защитой.

Неочевидный ущерб обычно связан с кражами (тайным похищением имущества), но может сопровождать и другие преступные посягательства. Вопрос о том, было ли действительно это имущество и какова его подлинная стоимость, требует специального выяснения, что может быть с определенной степенью надежности установлено лишь с применением судебных процедур. В этом случае жертве преступления должна быть предложена исковая форма защиты интересов с перенесением на истца бремени доказывания выдвигаемых требований. В качестве пресечения недобросовестных исков со стороны квази-потерпевших может быть предложена система мер. Так, при заявлении иска для его обоснования может быть потребована справка органа дознания, следователя или прокурора о причинении вреда здоровью соответствующей степени тяжести, о гибели гражданина в результате преступного деяния, об уничтожении (повреждении) жилища и (или) имущества в результате совершения преступления и о возбуждении по этим фактам уголовного дела либо в отказе от возбуждения дела по нереабилитирующим основаниям (в связи с амнистией, смертью посягателя и др.). В справке также должно быть указано, не возмещен ли причиненный гражданину ущерб самим виновным лицом либо органами социального обеспечения и страхования. Иски потерпевших, как это уже установлено законом, освобождаются от государственной пошлины. Однако в случаях отказа в иске и установления факта злоупотребления правами со стороны такого истца на него могут быть возложены судебные издержки.

То же можно сказать и о проблемах, связанных с компенсациями т. н. упущенной выгоды.

Общие правовые основания возмещения вреда, причиненного жизни или здоровью гражданина, объем и характер возмещения вреда, причиненного повреждением здоровья, определение заработка (дохода), утраченного в результате повреждения здоровья, возмещение вреда лицам, понесшим ущерб в результате смерти кормильца и др., регулируются статьями 1084–1092 ГК РФ. В статьях УПК РФ, определяющих статус потерпевшего и гражданского истца, речь о размерах компенсаций не идёт. По нашему мнению, для решения этих вопросов было бы целесообразно ввести специальный раздел о реституциях.

(Представляет интерес, как вопрос о возмещении вреда потерпевшему – реституциях – решался в дошедших до нас древних правовых памятниках. Перед нами «Уголовно-судебное уложение Священной Римской империи, Императора Карла Пятого» 1532 г.[190] В статье «о наиболее ничтожной (мелкой) краже, совершенной тайно» читаем: судья должен приговорить его – вора – «уплатить потерпевшему двойную стоимость покражи. Если же вор не в состоянии уплатить подобный денежный штраф, он должен быть наказан заключением в тюрьму на некоторый срок. И если вор не имеет или не может достать ничего большего, он должен, по крайней мере, возвратить украденное потерпевшему или же оплатить или возместить его стоимость».

В статье о более тяжкой краже предусматривается: вор должен быть выставлен к позорному столбу, высечен розгами и изгнан из страны. «Прежде всего, однако, вор должен возвратить потерпевшему украденное или возместить его стоимость». Если вор будет признан знатным лицом, судья может подвергнуть его гражданско-правовому наказанию: «таким образом он должен заплатить потерпевшему в четырёхкратном размере…» (статья CLVIII). В статье CLX о наказании за кражу более серьезную – в пять гульденов и выше – суду предлагается при назначении наказания учитывать «звание и положение лица, которое совершило кражу, и то, насколько могла повредить кража потерпевшему, и в зависимости от того назначить телесные наказания или смертную казнь»).

Здесь для законодателей XXI века содержатся несколько полезных уроков. Во-первых, защита потерпевшего ставится на первое место в сравнении с государственной карой. Во-вторых, двукратное и даже четырехкратное возмещение имущественного ущерба потерпевшему вполне означает и компенсацию морального вреда, понятие которого тогда еще не было достаточно отчетливо сформировано. В-третьих, преступник, будучи «лицом знатным» (уровень, надо полагать, наших чиновников и депутатов), несет повышенную ответственность и при определении наказания, и при взысканиях в пользу потерпевшего. Таково было состояние общественной морали, поддерживаемой правом, о которой ныне если и вспоминают законодатель и правоприменители, то не без сарказма).

В целях единообразного определения сумм, подлежащих выплате потерпевшим вследствие причинения физического вреда, было бы целесообразно поручить Минфину совместно с Министерством здравоохранения и социального развития РФ разработать и включить в законодательство «Компенсационные таблицы» о размере выплат средств в зависимости от тяжести причиненных телесных или психических повреждений, времени лечения, степени утраты трудоспособности, последующего восстановительного периода (в том числе затрат на медикаменты, усиленное питание, физиотерапию и т. д.), не ограничивая эти выплаты размером заработной платы потерпевшего.

Значительно большие сложности связаны с компенсациями морального вреда. Понятие «моральный вред» с точки зрения юриспруденции представляет собой институт защиты «нравственного интереса» лица и понимается как страдания и лишения физические и нравственные, причиненные лицу неправомерной деятельностью правонарушителя. И хотя само понятие появилось сравнительно недавно, аналогию этого института можно найти в самых ранних эпохах. Это «идеальный вред», «обида», «бесчестье» и др.[191] Так, по Судебнику 1497 г. компенсация морального вреда имела место в случае посягательства как на личные, так и на имущественные права[192], а по Своду законов Российской империи в редакции 1899 г. «должник, умышленно или по грубой неосторожности не исполнивший обязательство, может быть присужден и к возмещению иных убытков, хотя бы они заключались не в имущественном, а в нравственном вреде и не подлежали точной оценке»[193]. В современной России нормативная база по данному вопросу соответствует мировым стандартам, но отсутствует единообразие в судебной практике по методике расчета морального вреда. Расходы на юридическую помощь и потраченное время в суде зачастую превышают взысканные суммы.

Права человека защищаются только теми способами, которые предусмотрены в законе. Согласно гражданскому законодательству (ст. 12 ГК РФ) компенсация морального вреда – один из способов защиты гражданских прав. Возмещение морального вреда – это денежная компенсация физических и нравственных страданий (ст. 1101 ч. 2 ГК РФ), независимо от подлежащего возмещению имущественного вреда, поэтому такой способ применим только для защиты прав гражданина (физического лица). Закон не устанавливает ни минимального, ни максимального размера компенсации морального вреда, передавая решение этого вопроса всецело на усмотрение суда. Моральный вред признается законом вредом неимущественным.

Под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причинённые действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т. п.) или нарушающими его личные неимущественные права (на пользование своим именем, авторства и другие в соответствии с законами об охране результатов интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права (см. п. 2 постановления Пленума Верховного Суда РФ «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» от 20 декабря 1994 г. № 10).

В отношении охраны прав и законных интересов юридических лиц нормы ГК о компенсации морального вреда не применяются. Юридическое лицо может воспользоваться таким средством, как предъявление иска о защите деловой репутации (чаще всего такой иск заявляется в арбитражном суде – ст. 152 ГК и п. 1 ч. 1 ст. 33 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации 2002 г.).

Ряд случаев, предусмотренных законом, когда возможно избрать в качестве способа защиты имущественных прав граждан компенсацию морального вреда, невелик.

Например, право на жилое помещение (в том числе и право титульных пользователей жилым помещением) является имущественным. Однако это важное и одно из наиболее ценных имущественных прав граждан, нуждающееся во всесторонней и полной защите. Необходимость использовать весь арсенал способов защиты субъективных гражданских прав применительно к праву пользования жилым помещением не является преувеличенной[194].

По мнению С.Ф. Мазура и Н.В. Куркина, сущность морального вреда – это не просто страдания и переживания того или иного человека, а «зло», вызванное неправомерными действиями в отношении любого представителя общества, и именно такое «зло», которое, говоря юридическими терминами, причиняет ему физические или нравственные страдания. Если толковать понятие «моральный», то это означает «внутренний, душевный», то есть «моральный вред» – это «душевный ущерб», относящийся к внутренней жизни человека. Если же толковать буквально понятие «моральный вред», то получится, что вред или ущерб причиняются самой морали как таковой. При всей, казалось бы, очевидности грани между моральным и аморальным, вся сложность как раз и состоит в том, чтобы разделить эти два понятия (ведь то, что представляется добром для одних, кажется злом для других). Действующая в обществе система моральных норм не носит жестко фиксированного характера, более того, сами нормы очень размыто и широко определяют границу между дозволенным и недозволенным. По этому поводу есть хорошая поговорка: «Чужая душа – потемки»[195].

В статье 151 ГК РФ моральный вред определяется как «физические или нравственные страдания». В пункте 2 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» дается более широкая трактовка понятия морального вреда. Под таковым предлагается понимать: «нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т. п.) или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина»[196].

Ключевым в определении понятия морального вреда, является термин «страдания», которые реализуется через «действия лица, причиняющего вред», которые обязательно должны найти отражение в сознании потерпевшего, вызвать определенную «психическую реакцию». При этом неблагоприятные изменения в охраняемых законом благах отражаются в сознании человека в форме негативных ощущений (физические страдания) и негативных представлений или переживаний (нравственные страдания). Содержанием переживаний может являться страх, стыд, унижение или иное неблагоприятное в психологическом аспекте состояние[197]. В Толковом словаре русского языка страдание определяется как «физическая или нравственная боль, мучение», а боль, в свою очередь, связывается с «ощущением страдания»[198].

Подтверждением морального вреда являются характерные признаки страдания, которые, в частности, могут быть установлены и использованы в суде. Например, по мнению Е.Н. Гриценко, ими являются поведенческие признаки и психическое состояние человека. Страдающий человек внешне выглядит печальным, отрешенным от происходящих событий, он испытывает одиночество, изолированность, особенно от тех, кто заботится о нем, чувствует себя неудачником, несчастным, потерпевшим поражение, неспособность к достижению прежних успехов. Уныние, упадок духа, мысли о своей профессиональной некомпетентности, об утрате смысла жизни все чаще посещают его. Понижается и общий физический тонус. Появляются соответствующие этому различного рода функциональные расстройства, нарушается сон, аппетит[199].

Понятие «нравственность» и производное от него прилагательное «нравственный» имеют несколько смысловых оттенков. Нравственность – это правила, определяющие поведение человека в обществе, но, кроме этого, в понятие нравственности вкладываются «духовные, душевные качества, необходимые человеку в обществе, а также выполнение этих правил поведения». Наконец, понятие «нравственный» употребляется не только по отношению к человеку, соблюдающему требования нравственности, но и как прилагательное, характеризующее то или иное явление, «относящееся к внутренней, духовной жизни человека»[200].

Другие авторы, рассматривая «вред» в широком понимании, включали в него имущественный и неимущественный (моральный) вред и полагали, что поскольку случаи возмещения имущественного вреда прямо определены законом, постольку для компенсации морального вреда достаточно предусмотреть в составе норм, регулирующих деликтные обязательства, наряду с нормами, определяющими способы возмещения имущественного вреда, статьи, посвященные способам компенсации морального вреда, подчеркивая тем самым равные основания для возмещения имущественного и неимущественного вреда[201].

Некоторые авторы не согласны с применением термина «моральный вред», так как установленное законодателем содержание данного термина включает физические и нравственные страдания личности, а понятие «мораль» применительно к личности означает совокупность представлений об идеале, добре и зле, справедливости и несправедливости. В российском законодательстве, как отмечает М.М. Громзин, определение термина «моральный вред» дано через его синоним, ибо мораль и нравственность – одно и то же. В связи с этим он выделяет новый, одноименный вид морального (нравственного) вреда – стрессовый[202].

Зарубежный опыт разрешает этот вопрос несколько по-иному. В Англии и США аналогом термина «моральный вред», использующегося в российском законодательстве, является, в частности, «психологический вред», который определяется как «физические и психические страдания». Причем под психическими страданиями в англо-американской судебной практике понимаются негативные эмоциональные реакции[203].

Наиболее интересным с практической точки зрения представляется вопрос об оценке морального вреда с точки зрения трудовых отношений. Нормативная база на этот счет весьма скудна. В силу ст. 237 ТК РФ моральный вред, причиненный работнику неправомерными действиями или бездействием работодателя, возмещается в денежной форме. Размер компенсации устанавливается соглашением сторон. В случае возникновения спора факт причинения работнику морального вреда и размер его возмещения определяются судом[204]. Пункт 2 данной статьи указывает, что факт причинения работнику морального вреда и размер его денежной компенсации устанавливаются судом независимо от возмещения работнику материального ущерба, причиненного в результате незаконного лишения его возможности трудиться. Размер компенсации морального вреда определяется судом исходя из конкретных обстоятельств каждого дела, с учетом объема и характера причиненных работнику нравственных или физических страданий, степени вины работодателя, иных заслуживающих внимания обстоятельств, а также требований разумности и справедливости[205].

Таким образом, если вопрос о принципиальной возможности возмещения морального вреда законодательством урегулирован, то четких критериев оценки морального вреда не существует, что, на наш взгляд, значительно усложняет становление единообразной судебной практики по спорам о возмещении работодателем морального вреда, причиненного работникам[206].

Любое преступление, нарушающее нематериальные блага потерпевшего, совершается помимо его воли. В момент совершения преступления и наступления преступных последствий человек реагирует на происшедшее, о чем свидетельствуют страх, учащение сердцебиения, повышение артериального давления и т. д. Указанные признаки не что иное, как ответная реакция организма человека на преступные действия, и представляют собой проявление морального вреда, вызывающего у потерпевшего негативное эмоциональное состояние, связанное с его нравственными или физическими страданиями, которые причиняются в результате совершения преступления. При этом негативное эмоциональное состояние наступает как в момент совершения преступного деяния при осуществлении преступных действий (бездействия), так и после их окончания в виде возникшей раны, болезни или появления чувства утраты, например, в случае кражи. По совершении преступления потерпевший продолжительное время испытывает последствия морального вреда в виде негативного эмоционального состояния, вызванного случившимся и сопровождающегося возникновением чувства мести, незащищенности, страха за свою жизнь и т. п.

Таким образом, моральный вред как негативное эмоциональное или дискомфортное состояние потерпевшего присутствует и в момент реализации преступных действий (бездействия), и при появлении преступных последствий, и в ходе их развития.

Говоря о моральном вреде, российский законодатель должен разграничивать нравственные и физические страдания, поскольку любое причинение вреда здоровью вызывает у потерпевшего нравственные страдания. При этом в уголовном, уголовно-процессуальном и гражданском законодательстве необходимо наличие правовых норм, которые бы расшифровали термины «нравственные» и «физические» страдания и содержали четкие критерии их установления. В этой связи интересен подход к рассматриваемой проблеме С.В. Нарижного, который считает, что нравственные страдания включают следующие компоненты – обиду, страх, возмущение, горе, чувство утраты; физические страдания – боль, удушье, головокружение, тошноту, зуд, жжение. Однако перечень названных компонентов является далеко не полным[207].

Законодатель отвел суду роль эксперта, определяющего размер возмещения, при отсутствии внятных методик расчета. «Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости.

Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего» (статья 1101 ч. 2 ГК РФ).

Наибольшие сложности возникают с определением размера возмещения морального вреда, связанного с гибелью либо причинением физического вреда. Верховный Суд РФ не взял на себя смелость систематизировать и обобщить практику с целью определения размера компенсации, не получилось даже определить конкретные критерии, которые должны учитывать суды. Пленум Верховного Суда РФ от 29.09.1994 г. (с изменениями и дополнениями) «О практике рассмотрения судами дел о защите прав потребителей» в п. 25 указал, что при решении вопроса о компенсации морального вреда, учитывают следующие обстоятельства: характер нарушения прав потребителей, отношение к сложившейся ситуации причинителя вреда, его готовность разрешить возникший конфликт, характер негативных последствий, возникших в результате неисполнения обязательств изготовителем (исполнителем, продавцом), поведение самого потребителя, материальное положение потребителя и причинителя вреда.

Компенсация морального вреда осуществляется независимо от возмещения имущественного вреда и понесенных потребителем убытков. Вместе с тем и до сих пор суды испытывают значительные трудности при определении денежной оценки морального вреда, причиненного потерпевшему.

При оценке морального вреда необходимо учитывать не только общие соображения, изложенные в ст. 1101 ГК, но и требования, предусмотренные ст. 1083 ГК РФ: это степень вины потерпевшего и имущественное положение гражданина, причинившего вред. При грубой неосторожности потерпевшего, содействовавшей возникновению или увеличению вреда (проблема виктимности), размер компенсации должен быть уменьшен (п. 3 ст. 1083 ГК РФ).

В США при решении вопросов возмещения вреда в связи с терактом 11 сентября использовались способы калькуляции расчетного экономического убытка и сам закон разрабатывала группа ученых юристов, экономистов, социологов. В Великобритании по вопросам компенсации морального вреда создана и функционирует Комиссия, применяющая в настоящее время Тарифную схему 1994 г., в которой подробно описаны условия и суммы выплат компенсаций в зависимости от особенностей случая. В Германии при исчислении компенсации морального вреда принимаются во внимание суммы компенсации, определенные ранее вынесенными решениями судов по аналогичным правонарушениям. Выписки из таких решений систематизируются и публикуются, легализируя прецеденты. Этот опыт имеет значение для нас в свете совершенствования методик соответствующих расчетов, разработка которых требует участия специалистов – медиков, психологов, экономистов, экспертов. Принятие решений, соответствующих мировым стандартам защиты прав и свобод человека, с учетом экономических реалий нашей страны, и последующая публикация этих судебных решений, может стать ориентиром для будущих судебных решений по аналогичным делам, способствовать развитию судебной практики как источника гражданского права.

В законодательной и судебной практике России случаи возложения на государство возмещения морального вреда пока не отмечены. Выше, в связи с попытками жертв теракта на Дубровке получить компенсации морального вреда, мы отметили, что вопрос перенесен в Европейский Суд по правам человека, решение которого пока не последовало. Есть основание рассчитывать на положительный результат, учитывая практику ряда государств Европы и США.