Проблемы совершенствования уголовного законодательства об ответственности за легализацию преступных доходов[654]
1. Уголовно-правовая норма об ответственности за легализацию (отмывание) доходов, полученных преступным путем, впервые появившаяся в российском законодательстве в Уголовном кодексе 1996 г., уже подверглась неоднократным изменениям, что пока не привело к снятию всех проблем по уяснению ее содержания, возникающих перед правоприменителями.
2. Отмывание «грязных» денег является преступлением международного характера. Ратификация Российской Федерацией Конвенции Совета Европы об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности от 8 ноября 1990 г. и Конвенции Организации Объединенных Наций против транснациональной организованной преступности 2000 г. обязывает Россию привести свое законодательство в соответствие с положениями данных конвенций.
В частности, Конвенция Совета Европы 1990 г. обязывала стороны, участвующие в Конвенции, криминализировать следующие деяния, когда они совершаются умышленно: а) конверсия или перевод имущества, если известно, что это имущество является доходом, полученным преступным путем, с целью утаить или сокрыть незаконное происхождение такого имущества или помочь любому лицу, участвовавшему в совершении основного правонарушения, избежать правовых последствий своих деяний; б) утаивание или сокрытие действительной природы, происхождения, местонахождения, размещения, движения или принадлежности имущества или прав на него, если известно, что это имущество представляет собой доходы, полученные преступным путем; в) приобретение, владение или использование имущества, если в момент его получения было известно, что оно является доходом, полученным преступным путем; г) участие, соучастие или сговор при совершении любого из этих правонарушений, или в покушении на его совершение, а также помощь, подстрекательство, содействие или консультирование в связи с совершением такого преступления. Все эти деяния в ст. 6 Конвенции названы «правонарушения, являющиеся отмыванием доходов», хотя непосредственно таковыми, на мой взгляд, являются лишь деяния, изложенные в первых двух пунктах. В Модельном уголовном кодексе для государств – участников СНГ состав легализации преступных доходов был изложен как «сокрытие или искажение незаконных источников и природы происхождения, местонахождения, размещения, движения или действительной принадлежности денежных средств или иного имущества либо права на имущество, заведомо полученных незаконным путем, а равно использование таких денежных средств или иного имущества для занятия предпринимательской или иной экономической деятельностью».
В Уголовном кодексе РФ объективная сторона легализации преступных доходов описана как совершение финансовых операций и других сделок с денежными средствами или иным имуществом, заведомо приобретенными другими лицами преступным путем (ст. 174), а в ст. 174–1 УК дополнительно к этим действиям указывается еще использование данных средств и имущества для осуществления предпринимательской или иной экономической деятельности. Таким образом, целый ряд деяний, рассматриваемых Советом Европы как отмывание преступных доходов, под признаки составов преступлений, сформулированных в ст. 174 и 174–1 УК РФ, не подпадают.
3. Вызывает серьезные сомнения решение российского законодателя, что денежные средства, приобретенные в результате совершения преступлений, предусмотренных ст. 193, 194, 198, 199, 199–1 и 199–2 УК РФ, не могут рассматриваться как предметы легализации (отмывания). Аргументы, обычно выдвигаемые в поддержку данного решения, сводятся к тому, что в подобных случаях финансовые операции и иные сделки совершаются со средствами, приобретенными в результате законной экономической деятельности. Однако это вряд ли правильно. В случаях уклонения от уплаты налогов, уклонения от уплаты таможенных платежей и совершения других подобных им преступлений имеет место противоправное удержание денежных средств. Соответственно, полученные таким путем доходы следует признавать преступными, они подлежат конфискации, и преступник должен принять какие-то меры к их легализации, что должно повлечь за собой уголовную ответственность.
4. В настоящее время в УК РФ ответственность за легализацию преступных доходов предусмотрена в двух статьях, отличающихся главным образом признаками субъекта преступления. Такое решение малооправданно. Непонятно, почему субъект первичного преступления несет более строгую ответственность за легализацию преступно приобретенного им самим имущества, чем другое лицо. К тому же наличие двух статей вызывает трудности при квалификации случаев, когда отмыванием преступных доходов по предварительному сговору занимаются субъект первичного преступления и лицо, в нем не участвовавшее.
5. Необходимо уточнение понятия «имущество» как предмета легализации. Вкладывает ли российский законодатель в данном случае в это понятие иное содержание по сравнению с имуществом как предметом преступлений против собственности? Если оно будет пониматься как совокупность вещей денег и ценных бумаг, то из предмета легализации выпадают права на имущество, что опять-таки противоречит рекомендациям Совета Европы.
6. Исключив Федеральным законом от 8 декабря 2003 г. крупный размер легализуемого имущества как криминалообразующий признак основных составов преступлений, предусмотренных ст. 174 и 174–1 УК РФ, законодатель допустил, на мой взгляд, ошибку. Суть отмывания «грязных денег» и опасность этого преступления, с точки зрения мирового сообщества, заключается в криминализации экономики и в обеспечении финансовых интересов организованной преступности. Естественно, что это происходит только при незаконных операциях с крупными денежными суммами и иным имуществом большой стоимости, приобретенными преступным путем. Совершая сделки с преступно приобретенным имуществом небольшой стоимости или распоряжаясь небольшой преступно заработанной суммой денег, лицо вовсе не преследует цели их легализации, то есть придания правомерного вида владению, пользованию и распоряжению таким имуществом или денежными средствами. Новая редакция первых частей ст. 174 и 174–1 УК может переориентировать оперативные и следственные органы на борьбу с «мелочевкой». Аргумент, выдвигавшийся в оправдание принятого решения, мягко говоря, не серьезен. Преступники и сейчас будут прибегать к известному приему, когда крупные суммы преступно приобретенных денежных средств при осуществлении финансовых операций в целях их легализации будут разбиваться на более мелкие суммы. В том и заключается оперативное и следственное мастерство, чтобы доказать единство умысла и продолжаемый характер преступной деятельности по отмыванию «грязных денег».
7. Нередко процесс легализации (отмывания) включает в себя ряд операций с тем, чтобы окончательно «выветрить запах» криминальности с денежных средств или другого отмываемого имущества. Иначе говоря, легализация является продолжаемым преступлением. Однако, для признания преступления оконченным вовсе не требуется завершения всех сделок и финансовых операций, которые виновные лица предполагали осуществить. Согласно закону, преступным является сам процесс легализации независимо от того удалось ли преступникам добиться желаемого результата.
8. По-прежнему дискуссионным остается вопрос: необходимо ли судебное решение, устанавливающее преступное происхождение отмываемых средств, до того, как с этими средствами совершаются сделки и финансовые операции, направленные на их легализацию? Специалисты, утвердительно отвечающие на этот вопрос, полагают, что в противном случае будет нарушаться презумпция невиновности. Однако конституционная и процессуальная норма о презумпции невиновности в данном случае не при чем. Для уголовной ответственности за легализацию преступно полученных доходов необходимо лишь субъективное знание виновных лиц о криминальном происхождении имущества, с которым совершаются различные операции, направленные на его легализацию.
9. Заслуживает внимания предложение, неоднократно высказываемое исследователями проблемы, о дополнении примечания к ст. 174 УК нормой стимулирующего характера об освобождении от уголовной ответственности за отмывание преступных доходов лица, участвовавшего в этом преступлении, если оно добровольно заявило о содеянном и активно способствовало раскрытию преступления.