3. Пространственные коллизии уголовного законодательства и Модельный уголовный кодекс

Проблемы пространственных коллизий при применений уголовно-правовых норм, возникшие в связи с образованием суверенных государств на территории бывшего СССР, не получили пока еще должного законодательного разрешения.

Как уже отмечалось, одной из характерных особенностей современной организованной преступности является ее транснациональный характер, нередко и интернациональный состав организованных преступных групп и преступных сообществ. Преступление (незаконный оборот оружия, наркотиков, отмывание грязных денег и др.) может начаться на территории одного государства, продолжаться на территории другого и завершиться на территории третьего государства. В условиях единого криминального пространства, каковым в настоящее время является территория бывшего СССР, организованные преступные группы совершают преступления в нескольких государствах, каждое из которых имеет собственное уголовное и уголовно-процессуальное законодательство и обладает суверенной уголовной юрисдикцией. Вследствие этого возникают трудности не только в расследовании подобных преступлений, сборе доказательств и т. п., но и при применении материального уголовного закона. Резко возрастает значение международного сотрудничества в борьбе с преступностью, оказания международной правовой помощи. Дальнейшее развитие должны получить реальный и универсальный принципы действия уголовного закона в пространстве. При этом государства должны частично поступиться своим суверенитетом в осуществлении уголовной юрисдикции.

Представляется необходимым пересмотр некоторых устоявшихся положений уголовного права и международного права относительно определения места совершения преступления, преюдициального значения судебных решений по уголовным делам, состоявшихся в других государствах, соблюдения правила «двойной криминальности» при осуществлении выдачи преступников и некоторых других.

Так, в уголовном праве долгое время господствующей была точка зрения, что местом совершения преступления является место его окончания. Это решение поддерживается рядом исследователей и в настоящее время.[645] Другие авторы, отталкиваясь от законодательной нормы о времени совершения преступления (ч. 3 ст. 4 УК Украины, ч. 2 ст. 9 УК РФ и др.), местом совершения преступления признают территорию того государства, где совершены общественно опасные деяния, независимо от места наступления преступных последствий.[646] Более гибкую позицию занимает В. П. Малков, полагающий, что преступление следует считать совершенным на территории России в том числе и в случаях, когда на ее территории либо совершается преступное действие или бездействие, либо наступает преступный результат.[647]

Однако интересы борьбы с транснациональной преступностью требуют более радикального решения. Первыми на постсоветском пространстве это осознали законодатели Республики Узбекистан, установив в ст. 11 Уголовного кодекса, что преступлением, совершенным на территории Узбекистана, следует признавать такое деяние, которое: «а) начато, окончено или прервано на территории Узбекистана; б) совершено за пределами Узбекистана, а преступный результат наступил на ее территории; в) совершено на территории Узбекистана, а преступный результат наступил за ее пределами; г) образует в совокупности или наряду с другими деяниями преступление, часть которого совершена на территории Узбекистана».

Модельный УК рекомендует всем государствам – участникам СНГ при определении пределов действия уголовного закона закрепить в своих национальных кодексах территориальный принцип и принцип гражданства, а также реальный и универсальный принцип. В юрисдикцию государства попадает, прежде всего, преступление, совершенное любым лицом на территории этого государства. Модельный кодекс в ч. 2 ст. 13 устанавливает, что преступление следует считать совершенным на территории соответствующего государства, если оно началось или продолжалось, либо было окончено на территории этого государства, а также, если оно было совершено в соучастии с лицами, осуществлявшими преступную деятельность на территории другого государства. Данный подход представляется наиболее приемлемым. Не случайно это решение в значительной степени воспринято УК Республики Казахстан 1997 г. (ч. 2 ст. 6), УК Кыргызской Республики 1997 г. (ч. 2 ст. 5), УК Грузии 1999 г. (ч. 2 ст. 4), УК Азербайджанской Республики 1999 г. (ст. 11.1), и практически полностью воспроизведено в ч. 2 ст. 14 УК Республики Таджикистан 1998 г., ч. 2 ст. 5 УК Республики Беларусь 1999 г. и ч. 2 и 3 ст. 6 УК Украины 2001 г.

Следовательно, достаточно выполнения какой-либо части преступления или какой-либо функции соучастника, чтобы государство, на территории которого это было исполнено, могло привлечь виновных к ответственности по своему законодательству. Но поскольку другая часть преступной деятельности выполнялась лицом или его соучастниками на территории другого государства, то виновные находятся, таким образом, в юрисдикционном поле нескольких государств. Выход из этой коллизии Модельный УК (ч. 3 ст. 13) видит в положении, согласно которому в случае совершения преступления на территории нескольких государств ответственность виновного лица должна наступать по законодательству этого государства, где лицо привлечено к ответственности. Однако подобное решение должно быть закреплено в договорах между государствами.

Одновременное следование территориальному принципу и принципу гражданства при определении пределов действия уголовного законодательства государства в пространстве неизбежно приводит к коллизиям. Так, например, если гражданин России совершил преступление на территории Белоруссии, то он оказывается в юрисдикционном поле двух государств, поскольку может привлекаться к ответственности и по белорусскому, и по российскому законодательству. В таком же положении оказывается иностранец, совершивший преступление в России.

В случае совершения единичного преступления эта коллизия разрешается сравнительно просто, при условии к тому же, что государства – члены СНГ договорились о невыдаче собственных граждан, совершивших преступление на территории другого государства, но обязались осуществлять в отношении таких лиц уголовное преследование в соответствии со своим законодательством (ст. ст. 57 и 72 Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам от 22 января 1993 г.). Модельный кодекс декларирует, что граждане соответствующего государства, а также постоянно проживавшие в нем лица без гражданства, совершившие преступление вне пределов этого государства, подлежат ответственности по его законодательству, если не были осуждены в другом государстве. Иностранные граждане и лица без гражданства, не проживающие постоянно в государстве, подлежат ответственности по законодательству этого государства в случаях совершения ими преступления на территории другого государства, если: а) данное преступление предусмотрено международным договором или б) если совершено тяжкое или особо тяжкое преступление против интересов государства, привлекающего их к ответственности, или его граждан (ст. 14).

Ситуация значительно усложняется, если организованная преступная группа или преступное сообщество, в которые входили граждане различных государств, занимаются преступной деятельностью на территории нескольких государств.

В преступном сообществе могут самостоятельно действовать несколько групп на территории разных государств, но возглавляемые единым центром. В уголовном законодательстве практически всех государств – участников СНГ уже закреплено положение, что лицо, создавшее организованную группу либо руководившее ею, несет ответственность за все совершенные указанной группой преступления, если они охватывались его умыслом. Наконец, многие члены организованных групп и преступных сообществ могут выполнять свою организаторскую, подстрекательскую или пособническую роль вообще не в том государстве, где непосредственно исполняется преступление, и быть к тому же гражданами другого государства.

Представим ситуацию, что организованная преступная группировка, с «мозговым центром» в Москве и состоящая из граждан разных государств, приобретает наркотические средства в Киргизии и сбывает их в Украине, Белоруссии и России. Правоохранительные органы каждой из названных стран вправе заниматься лишь теми эпизодами преступной деятельности, которые имели место на территории данной страны или совершены гражданами данной страны. Своих же граждан, участвовавших в преступлении, другое государство не выдает. Поэтому Российская Федерация не выдаст своего гражданина, руководившего преступной организацией, действовавшей на территории разных государств. Если же он не был гражданином России, то получается, что его нужно выдавать каждому из государств, правоохранительные органы которого расследуют «свой» эпизод деятельности преступной организации. В результате организованная преступная деятельность растворяется в ряде малозначительных эпизодов совершения отдельных преступлений.

Какой же выход может быть предложен по обозначенной ситуации?

В уголовном праве, наряду с названными выше принципами действия закона в пространстве, признается и так называемый универсальный принцип, допускающий юрисдикцию в отношении неграждан, совершивших преступление за пределами данного государства. Как уже сказано, Модельный Уголовный кодекс допускает действие этого принципа. Представляется возможным на основе договора между заинтересованными государствами – членами СНГ распространить действие универсального принципа и на проявления организованной преступности. Согласно такому договору, правоохранительные органы государства, возбудившие уголовное дело и обнаружившие признаки организованной преступности (например, наличие преступного сообщества), могли бы расследовать все преступления, совершенные сообществом, независимо от места их совершения и привлекать к ответственности всех причастных лиц независимо от их гражданства. В связи с этим целесообразно внести конституционную поправку, что положение о невыдаче собственных граждан неприменимо к проявлениям организованной преступности. Если же последнее предложение неприемлемо, то государства – участники СНГ должны, как минимум, договориться о преюдициальной силе приговоров, выносимых судами каждого из государств.

Эта проблема также затронута в Модельном УК.

Конвенция СНГ о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам 1993 г. (Минская конвенция) предусмотрела, что при расследовании преступлений и рассмотрении уголовных дел судами каждая из Договаривающихся Сторон учитывает предусмотренные законодательством Договаривающихся Сторон отягчающие и смягчающие ответственность обстоятельства независимо от того, на территории какой стороны они возникли (ст. 76). Норм о преюдициальном значении совершения преступления на территории иностранного государства Конвенция к сожалению, не содержит. В Уголовном кодексе Республики Узбекистан, принятом 22 сентября 1994 г. и вступившем в действие с 1 апреля 1995 г., в ст. 34 устанавливается, что при рассмотрении вопроса о признании лица особо опасным рецидивистом могут учитываться судимости по приговорам судов других стран. Напротив, Пленум Верховного Суда Российской Федерации в постановлении № 5 от 25 апреля 1995 г. «О некоторых вопросах применения судами законодательства об ответственности за преступления против собственности» с большим основанием указал, что судимости в других странах СНГ после прекращения существования СССР не должны приниматься во внимание при квалификации преступлений, но могут учитываться при назначении наказания, как отягчающее обстоятельство (п. 11).

Точно так же не имеет преюдициального значения приговор суда иностранного государства при установлении рецидива преступлений, назначении наказания по совокупности приговоров и т. д.

Между тем государства могли бы заключить между собой двусторонние или многосторонние договоры и оговорить преюдициальное значение приговоров по уголовным делам. На такое решение ориентирует ст. 16 Модельного УК для государств – участников СНГ: «Судимость и иные уголовно-правовые последствия совершения лицом преступления на территории одного из государств – участников Содружества Независимых Государств имеют уголовно-правовое значение для решения вопроса об уголовной ответственности этого лица за преступление, совершенное на территории другого государства, в соответствии с договорами между государствами Содружества Независимых Государств».

Эта рекомендация воспринята УК Республики Казахстан и Республики Беларусь. Так же решен данный вопрос и в УК Украины (ст. 9), правда, без ссылки на международный договор: «1. Приговор суда иностранного государства может быть учтен, если гражданин Украины, иностранец или лицо без гражданства были осуждены за преступление, совершенное вне пределов Украины, и вновь совершили преступление на территории Украины. 2. В соответствии с частью первой настоящей статьи рецидив преступлений, неотбытое наказание или иные правовые последствия приговора суда иностранного государства учитываются при квалификации нового преступления, назначении наказания, освобождении от уголовной ответственности или наказания».