Оценка состояния Уголовного кодекса Российской Федерации и перспективная характеристика законодательной деятельности[664]

1. Идеология уголовного законодательства Российской Федерации с максимальной определенностью находит отражение прежде всего в статьях Уголовного кодекса, где сформулированы задачи уголовного законодательства и его принципы. Реализация этих задач и обеспечение выполнения провозглашенных принципов в известной степени зависят и от юридической техники, применяемой при описании уголовно-правовых норм в тексте уголовного закона.

2. Российский законодатель явно злоупотребляет конструкциями составных преступлений, особенно в случаях, когда причинение по неосторожности смерти или тяжкого вреда здоровью выступает как квалифицирующее обстоятельство других, менее опасных деяний. другое распространенное законодательное решение: причинение смерти или вреда здоровью по неосторожности (а иногда и умышленно) рассматривается как криминообразующий признак деяний, посягающих на иные объекты.

Таких составов в УК РФ 1996 г. несколько десятков. При этом жизнь и здоровье человека рассматриваются лишь как дополнительные объекты посягательств на отношения собственности (ч. 2 ст. 167), трудовые права граждан (ст. 143), интересы семьи и несовершеннолетних (ч. 3 ст. 152), общественную безопасность (ч. 3 ст. 205, ч. 3 ст. 206, ч. 3 ст. 211, ч. 2 ст. 215, ч. 2 ст. 216 и др.), безопасность движения и эксплуатации транспорта (ст. 263, 264, 266, 267 и др.), интересы охраны окружающей среды (ст. 247, 248, 250 и др.) и т. д. Между тем, если действительно жизнь и здоровье являются высшими ценностями, как это декларировано в Конституции РФ, все должно быть наоборот: жизнь и здоровье человека – основные защищаемые уголовным правом объекты, все иные общественные отношения, ценности, интересы и блага – дополнительные. Такой подход определяет и другую конструкцию составов.

3. Реализация принципа законности требует в первую очередь максимально четкого, не допускающего различных толкований описания непосредственно в законе объективных и субъективных криминообразующих признаков деяний, признаваемых преступлениями. Пусть даже текст закона будет громоздким, не столь стилистически изящным, как хотелось бы, но зато абсолютно понятным и потенциальному правонарушителю, и должностному лицу, применяющему уголовный закон.

В связи с этим необходимо:

– провести ревизию всех статей Особенной части и внести необходимые уточнения субъективной стороны преступлений там, где это было упущено при редактировании УК. Действующая ныне редакция ч. 2 ст. 24 УК неудовлетворительна, поскольку во многих составах преступлений не позволяет однозначно судить о форме вины, о чем свидетельствует разброс мнений, изложенных в многочисленных комментариях Уголовного кодекса;

– уточнить признаки специального субъекта применительно к ряду преступлений, в первую очередь – в сфере экономической деятельности;

– максимально сократить число оценочных признаков в составах преступлений; дать легальное разъяснение ряду понятий, используемых в уголовном законе при описании признаков преступлений, как это сделано в законодательстве многих стран;

– уменьшить, по возможности, число статей Особенной части с бланкетной диспозицией. Во всяком случае, реальное содержание уголовно-правовой нормы, изложенной в статье с бланкетной диспозицией, должно наполняться положениями, содержащимися в федеральных законах, а не в постановлениях Правительства и других подзаконных актах.

4. Встречающиеся в действующем УК законодательные конструкции нарушают принципы справедливости, поскольку допускают двойную ответственность за одно и то же деяние. Примерами могут служить изложенные в п.п. «в», «з» и «к» ч. 2 ст. 105 УК виды убийств, сопряженных с похищением человека, захватом заложника, разбоем, вымогательством, бандитизмом, изнасилованием, насильственными действиями сексуального характера. В данном случае закон предлагает не описание единого составного преступления (так называемая учтенная совокупность), а по существу говорит о реальной совокупности двух самостоятельных, хотя и связанных друг с другом преступлений, что требует квалификации их по совокупности и применения принципа сложения назначенных наказаний. Но тогда получается, что за одно и то же преступление (похищение человека, захват заложника и т. д.) виновное лицо будет нести ответственность дважды.

5. Принцип справедливости нарушается, на мой взгляд, и в случаях, когда в первых двух частях соответствующей статьи УК описываются признаки различных составов преступлений, влекущих неодинаковую ответственность (ст. 188, 226, 290), а квалифицирующие признаки, предусмотренные в последующих частях этой статьи (и, соответственно, предложенные в них санкции), равно относятся к обоим составам. При таком законодательном решении в квалифицированных составах нивелируется то различие в опасности данных деяний, которое определяло необходимость формулирования двух самостоятельных составов преступлений.

Еще хуже, когда законодательная конструкция такова, что порождает различные суждения о том, к какому именно деянию относятся названные в законе квалифицирующие признаки (ст. 183 УК).

6. Принципы справедливости, гуманизма и равенства граждан перед законом выдвигают определенные требования и к конструированию санкций статей Особенной части УК. С одной стороны, они должны быть относительно определенными, а иногда и альтернативными, позволяющими учитывать особенности конкретного деяния и лица, его совершившего, смягчающие и отягчающие обстоятельства, не отраженные в признаках состава соответствующего преступления. Но, с другой стороны, нужно понимать, что основные обстоятельства, определяющие опасность деяния и личность виновного, отражены именно в составе преступления, и назначение наказания в соответствии с ними как раз и явится реализацией в конкретном случае названных принципов уголовного права.

Судебное усмотрение должно быть существенно ограничено законом, что имеет одновременно и антикоррупционное значение. Вряд ли обеспечит реализацию принципов справедливости и равенства предоставленное суду право выбирать в соответствии с санкцией наказание альтернативно от штрафа до лишения свободы (например, за получение взятки альтернативно предусмотрено наказание от штрафа до пяти лет лишения свободы), да и рамки относительно определенных санкций должны быть сужены (в настоящее время в некоторых санкциях разрыв между нижним и верхним пределами достигает десяти и более лет).

В связи с этим вызывает сомнение содержащееся в президентском проекте Закона «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации» предложение об исключении из Кодекса положений, устанавливающих нижние пределы лишения свободы за преступления средней тяжести, а в ряде случаев – и за тяжкие преступления. Столь же сомнительно предложение указать в ст. 73, что уголовное осуждение может быть применено и к лицам, осужденным к лишению свободы на срок до восьми лет. Правильнее было бы связать возможность применения уголовного осуждения с совершением преступлений небольшой и средней тяжести, что более бы соответствовало принципам справедливости и равенства перед законом.