Загадки конфискации[676]

1. Федеральный законодатель законом от 8 декабря 2003 г. № 162-ФЗ исключил конфискацию имущества как вид уголовного наказания из Уголовного кодекса РФ. Единственный «аргумент», прозвучавший в пользу такого решения в выступлении представителя Президента РФ в Государственной Думе А. А. Котенкова, заключался в утверждении о якобы весьма низкой эффективности данного наказания. Имущество, деньги и иные ценности, полученные в результате преступных действий либо нажитые преступным путем, могли быть по приговору суда обращены в доход государства лишь в качестве вещественных доказательств. Конфискация имущества перестала быть понятием уголовного права.

Это решение было встречено резко отрицательно большинством практических и научных работников. В многочисленных публикациях, выступлениях на научных конференциях специалисты утверждали о значительном предупредительном эффекте конфискации как уголовного наказания, подчеркивали, что конфискация предусмотрена в Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности от 15 ноября 2000 г. (ст. 12), Конвенции ООН против коррупции от 31 октября 2003 г. (ст. 31), Конвенции Совета Европы об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности от 8 ноября 1990 г. (ст. 2), Конвенции Совета Европы об уголовной ответственности за коррупцию от 27 января 1999 г. (ст. 23) и ряде других международных документов, подписанных и ратифицированных Россией.

Через два с половиной года, Федеральным законом от 27 июля 2006 г. № 153-ФЗ законодатель вернул конфискацию имущества в Уголовный кодекс РФ в качестве «иной меры уголовно-правового характера». В связи с этим возникает первая «загадка конфискации»: зачем и кому были нужны эти законодательные манипуляции?

2. Какова правовая природа конфискации как меры уголовно-правового характера? Конфискация имущества включена в шестой раздел УК, наряду с принудительными мерами медицинского характера, в отношении которых законодатель регламентирует основания и цели их применения (ст. 97 и 98 УК), чего не сделано в новой главе УК, посвященной конфискации имущества. И хотя вопрос о применении конфискации имущества согласно ст. 307 УПК (в ред. от 27 июля 2006 г.) решается при постановлении судом обвинительного приговора (замечу, что в ст. 104–1 УК говорится не о приговоре, а о решении суда), конфискация имущества в ее нынешней законодательной регламентации не является уголовным наказанием, а также иным видом реализации уголовной ответственности.

Конфискацию имущества можно признать мерой государственного принуждения, однако в отличие от наказания она не назначается за совершенное преступление лицу, признанному виновным, а применяется в связи с совершением преступления. При этом конфисковано может быть имущество, полученное в результате совершения преступления, и (или) доходы от этого имущества, в том числе и не у самого виновного лица, а у другого лица (организации), принявшего данное имущество, если оно знало или должно было знать, что это имущество получено в результате преступных действий (ч. 3 ст. 104–1 УК). Естественно, в последнем случае об уголовной ответственности лица говорить не приходится. Конфискация имущества в ее нынешнем виде не заключается, в отличие от наказания, в лишении или ограничении прав и свобод виновного лица, лишена карательного элемента, поскольку конфискуется не имущество осужденного, а только то, что незаконно приобретено в результате преступления и доходы от этого незаконно приобретенного имущества. Такая конфискация не преследует и целей, ради достижения которых лицо привлекается к уголовной ответственности и ему назначается наказание.

3. Множество загадок задает ст. 104–1 УК. Согласно положениям этой статьи конфискации – принудительному безвозмездному обращению в собственность государства – подлежит следующее имущество: а) деньги, ценности и иное имущество, полученные в результате совершения преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 105, ч. 2 ст. 111, ч. 2 ст. 126, ст. 127–1, 127–2, 146, 147, 164, ч. 3 и 4 ст. 184, ст. 186, 187, 188, 189,ч. 3 и 4 ст. 204, ст. 205, 205–1, 205–2, 206, 208, 209, 210, 212, 222, 227, 228–1, 229, 231, 232, 234, 240, 242, 242–1, 275, 276, 277, 278, 279, 281, 282–1, 282–2, 285, 290, 355, ч. 3 ст. 369 УК, и любые доходы от этого имущества, за исключением имущества и доходов от него, подлежащих возвращению законному владельцу (п. «а» ч. 1); б) деньги, ценности и иное имущество, в которое имущество, полученное в результате совершения преступления, и доходы от этого имущества были частично или полностью превращены или преобразованы (п. «б» ч. 1); в) деньги, ценности и иное имущество, используемые или предназначенные для финансирования терроризма, организованной группы, незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества (преступной организации) (п. «в» ч. 1); г) орудия, оборудование или иные средства совершения преступления, принадлежащие обвиняемому (п. «г» ч. 1).

Во-первых, не ясным остается само понятие – «имущество, полученное в результате совершения преступления». Законодатель отказался от неконкретного понятия «имущество, нажитое преступным путем» и требует установления (доказывания) конкретного преступления (преступлений), результатом которого стало получение конкретного имущества. Слова «получить» и «результат» в русском языке многозначны. Наиболее близкими для контекста норм о конфискации являются значения слова «получить» как «взять, приобрести вручаемое, предлагаемое, искомое; добыть, произвести из чего-нибудь», а «результат» – «то, что получено в завершение какой-нибудь деятельности, работы, итог» (см.: Ожегов С. И. и Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. 4-е изд. М., 1997. С. 557, 674). Таким образом, имущество, полученное в результате совершения преступления, – это имущество, взятое, приобретенное при вручении, добытое, произведенное в итоге соответствующего преступления. Очевидно, что таковым следует признать имущество, непосредственно захваченное (полученное) в результате преступления, а также имущество, полученное как вознаграждение за совершение преступления (например, вознаграждение наемному убийце).

В связи с таким толкованием следует признать оправданным включение многих статей УК в перечень, приведенный в п. «а» ч. 1 ст. 104–1 УК. Однако вызывает недоумение отсутствие в данном перечне статей о хищении чужого имущества и вымогательстве (ст. 158–163 УК), за исключением хищения предметов, имеющих особую ценность (ст. 164). Аргумент, что при совершении этих преступлений имущество, как правило, подлежит возвращению законному владельцу, не срабатывает, поскольку, во-первых, возвращение законному владельцу должно быть и в случаях хищения предметов, имеющих особую ценность, а во-вторых, такой вариант решения предусмотрен в п. «а» ч. 1 ст. 104–1 УК. Оказались «забытыми» такие преступления, бесспорно приводящие к получению денег, ценностей и иного имущества, а также доходов от этого имущества, как незаконное предпринимательство, легализация имущества, приобретенного преступным путем, незаконный оборот драгоценных металлов, природных драгоценных камней или жемчуга, незаконная добыча водных животных и растений, незаконная охота и ряд других. Кстати, в названных выше международных конвенциях, на которые со всей очевидностью ориентировались разработчики данного уголовного закона, среди преступлений, создающих основания для конфискации, названы отмывание доходов от преступной деятельности, хищения, совершаемые публичными должностными лицами и в частном секторе, и некоторые другие. Можно лишь предположить, что в случаях легализации (отмывания) преступных доходов последние будут конфискованы по основанию, предусмотренному п. «б» ч. 1 ст. 104–1 УК.

В то же время недоумение вызывает и включение в этот перечень целого ряда статей. Высокая общественная опасность преступлений, связанных с террористической деятельностью (ст. 205, 205–1, 205–2 УК), организации незаконного вооруженного формирования или участия в нем (ст. 208), бандитизма (ст. 209), организации преступного сообщества (ст. 210) несомненна. Но что можно считать имуществом, полученным в результате совершения этих преступлений? Разве что вознаграждение за совершение террористического акта, за участие в банде и незаконном вооруженном формировании? Если же законодатель имел в виду конфискацию имущества, полученного в результате совершения преступлений бандой или преступным сообществом, то это имущество получено именно в результате совершения этих конкретных преступлений (убийств, разбоев, вымогательств и др.), а не преступлений, предусмотренных ст. 209 и 210 УК.

Непонятно, что следует считать имуществом, полученным в результате совершения контрабанды. Совсем удивительно, почему в перечне фигурирует лишь ч. 2 ст. 111 УК и не указаны ч. 3 и 4 этой же статьи.

4. Еще более загадочными являются положения, изложенные в п. «б» ч. 1 ст. 104–1 УК, согласно которым конфискуются деньги, ценности или иное имущество, в которое имущество, полученное в результате преступления, и доходы от этого имущества были полностью или частично превращены или преобразованы, и в ч. 2 этой же статьи о том, что, если имущество, полученное в результате совершения преступления, и (или) доходы от этого имущества были приобщены к имуществу, приобретенному законным путем, конфискации подлежит та часть этого имущества, которая соответствует стоимости приобщенных имущества и доходов от него. Поскольку в этих нормах нет указания на конкретные составы преступлений, правоприменитель имеет все основания предположить, что в них речь идет об имуществе, полученном в результате совершения любого преступления, а не только тех, что перечислены в п. «а» ч. 1 ст. 104–1 УК. Это мнение тем более обосновано, что в п. «г» ч. 1 ст. 104 УК, говорящей о конфискации орудий, оборудования или иных средств совершения преступления, совершенно точно имеется в виду любое преступление. Следует также отметить новые положения, включенные Федеральным законом от 27 июля 2006 г. в Уголовно-процессуальный кодекс (п. 8 ч. 1 ст. 73, п. 10–1 ч. 1 ст. 299 и п. 4–1 ст. 307), где регламентируется необходимость доказывания, что имущество, подлежащее конфискации, получено в результате совершения преступления (любого. – Б. В.) или является доходом от этого имущества либо использовалось или предназначалось для использования в качестве орудия преступления или же для финансирования терроризма, организованной группы, незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества (преступной организации).

Однако в п. «б» ч. 1 ст. 104–1 УК говорится лишь о «преобразованном» имуществе и доходах от него, а не об имуществе – непосредственном результате преступления и доходе от такого имущества. Тогда совершенно не понятно: почему «преобразованное и превращенное» имущество и доходы от него подлежат конфискации во всех случаях, а «первичное» имущество и доходы – только в случае совершения преступлений, перечисленных в п. «а» ч. 1 ст. 104–1 УК?

5. Конфискации подлежат также деньги, ценности и иное имущество, используемые или предназначенные для финансирования терроризма, организованной группы, незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества (преступной организации). Закон не уточняет, как и в каких случаях применяется такая мера уголовно-правового характера, иначе говоря, что является основанием применения такой конфискации. Финансирование терроризма – разновидность преступления, предусмотренного ст. 205–1 УК («Содействие террористической деятельности»), поэтому конфискация денег, ценностей и иного имущества, используемых или предназначенных для финансирования терроризма, может быть применена при постановлении обвинительного приговора по ст. 205–1 УК. В примечании 1 к ст. 205–1 УК и в ст. 3 Федерального закона от 7 августа 2001 г. № 115-ФЗ «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма» (в ред. от 27 июля 2006 г.) финансирование терроризма определено как предоставление или сбор средств либо оказание финансовых услуг с осознанием того, что они предназначены для финансирования организации, подготовки и совершения хотя бы одного из преступлений, предусмотренных статьями 205, 205–1, 205–2, 206, 208, 211, 277, 278, 279 и 360 УК, либо для обеспечения организованной группы, незаконного вооруженного формирования или преступного сообщества (преступной организации), созданных или создаваемых для совершения хотя бы одного из указанных преступлений. Таким образом, при доказанности факта финансирования может быть осуществлена конфискация денег, ценностей или иного имущества, предоставленных лицам, виновным в совершении перечисленных преступлений. Замечу, что в этот перечень вошли и статьи, не указанные в п. «а» ч. 1 ст. 104–1 УК (ст. 211 и 360).

Что же касается финансирования организованной группы, незаконного вооруженного формирования и преступного сообщества, то в отличие от Федерального закона от 7 августа 2001 г. № 115-ФЗ в п. «в» ст. 104–1 УК не указывается, что эти преступные группы должны создаваться для совершения преступлений террористического характера. Поэтому при рассмотрении дел по ст. 208–210 УК и любых других уголовных дел о преступлениях, совершенных организованной группой, выявленные деньги, ценности и иное имущество, используемые или предназначенные для финансирования деятельности данных преступных формирований, подлежат конфискации.

6. Представляется неверной трактовка денег, ценностей и иного имущества, подлежащих конфискации, в качестве вещественных доказательств (п. 2–1 и 4–1 УПК в ред. от 27 июля 2006 г.). Сами по себе эти ценности ничего не доказывают. Напротив, подлежит доказыванию, что имущество, подлежащее конфискации, получено в результате совершения преступления или является доходами от этого имущества либо использовалось или предназначалось для использования в качестве орудии преступления либо для финансирования терроризма, организованной группы, незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества (преступной организации) (п. 8 ч. 1 ст. 73, п. 10–1 ч. 1 ст. 299, п. 4–1 ст. 307 УПК в ред. от 27 июля 2006 г.).

7. Еще одна загадка, на которую в законе нет прямого ответа: применение конфискации как меры уголовно-правового характера – это право или обязанность суда? Рискну ответить, что обязанность. Закон (п. 8 ч. 1 ст. 73 УПК) устанавливает обязанность доказывания обстоятельств, подтверждающих, что имущество, подлежащее конфискации в соответствии со ст. 104–1 УК, получено в результате совершения преступления или является доходами от этого имущества либо использовалось или предназначалось для использования в качестве орудия преступления либо для финансирования терроризма, организованной группы, незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества (преступной организации). Если данные обстоятельства доказаны, конфискация обязательна, хотя бы в силу положений ч. 3 ст. 81 УПК.